Всегда ты

Чонгук просыпается с сушняком во рту и мигренью. Ему кажется, что он вообще не спал, его конечности тяжёлые, чему причиной может также быть полулежащий на нём Чимин, легонько похрапывающий ему в ухо. На мгновение он размышляет, а не уснуть ли ему снова, но с каждой секундой сушняк становится хуже, а головная боль, конечно, не становится легче от звуков, которые издаёт Чимин. Осторожно, очень аккуратно, чтобы не разбудить своего хёна, он скатывает Чимина с себя и выскальзывает из-под одеяла. Холод квартиры обдаёт его мгновенно, и парень приобнимает себя, чтобы сохранить тепло. Медленно он пробирается к кухне, где наполняет стакан водопроводной водой, которую тотчас осушивает одним глотком. Он наполняет вновь, когда слишком бодрый Намджун, учитывая такую рань, догуливает до кухни. Что ж, половина девятого на самом деле не столь рано, но не для Чонгука, который просто хочет вернуться в постель. Но и Намджун обычно не бодрствует в такой час. Как только Намджун замечает Чонгука, он расплывается в улыбке. — Голова болит? — спрашивает он, и Чонгук не может не погримасничать. — И тебе доброго утречка тоже, хён, — говорит он, вместо ответа на вопрос. Он не хочет признавать, что ещё как страдает с перепоя. Ему действительно не хотелось бы, чтобы все подтрунивали над ним до конца дня. — Ах, нет ничего постыдного в том, чтобы слегонца перепить. — Намджун смеётся и следует за Чонгуком в гостиную, где тотчас же позволяет себе свалиться на диван со стаканом воды, всё ещё находящимся в руке. — Чего не скажешь о танцах на столе, — добавляет Намджун, присаживаясь рядом с ним. Чонгук застывает. Наверняка… этого в действительности не было? По крайней мере, он не помнит, что делал это. — Хён, — начинает парень, стараясь не выглядеть слишком неловко. — Я не был настолько пьян прошлой ночью. Намджун просто смеётся снова, как будто помнит, насколько пьяным на самом деле был Чонгук. Если это так, то он, должно быть, вытворял что-то довольно-таки непристойное. — Ты флиртовал с Чимином, — сообщает тот, и Чонгук выдыхает с облегчением, не понимая, что задерживал дыхание. — И что, — тихо отвечает он, немного застенчиво. — Он мой парень. Он может сказать, что Намджун изо всех сил пытается подавить особенно громкий ржач. Что натворил Чонгук? Стоит ли ему скрыться от человечества на всю оставшуюся жизнь? Уйти из BTS и стать отшельником? — Ты спросил его, один ли он, — наконец отвечает Намджун, больше не в силах оставаться серьёзным, громкий смешок вырывается из него. Чонгук просто поднимает руки и прячется за ними. Честно говоря, только он бы спрашивал собственного парня, одинок ли тот. Почему он такой забывчивый, когда пьян? Он такой неловкий, это удивительно, что он дожил до этих лет. — И когда он сказал, что нет, ты начал плакать, — добавляет Намджун, пытаясь сдержать свой смех, словно от этого ситуация улучшится. Чонгук стонет. Он должен был просто остаться в постели, желательно на весь день. Но, опять же, Чимин, вероятно, всё равно бы подкалывал его с этой историей, так что, возможно, так даже лучше. По крайней мере, он знает, чего ожидать, когда Чимин проснётся. Как будто собственными мыслями он призывает его: Чимин шаркает в направлении гостиной. В тот момент, когда он видит Чонгука, всё его лицо озаряется. — Чонгуки, — восклицает он, ну, тихонечко, потому что, судя по его опухшим глазам и всклокоченным волосам, он только что проснулся. Он запрыгивает на диван, прижимаясь с объятиями к боку Чонгука, на что тот автоматически обнимает в ответ и укладывает голову на беспорядок на Чиминовой голове. — Утречко, хён, — всего лишь произносит Чонгук. Он надеется, что Чимин также не помнит, что произошло вчера, но если учесть его удачливость, то тот, вероятно, помнит. Обычно это было бы намёком для Намджуна — пойти на кухню на какое-то время, но парень остаётся прям там, где сидит. Наверное, потому что он не может дождаться, чтобы увидеть, как Чимин будет стебаться над Чонгуком за то, что тот вёл себя как лузер, когда напился. Чонгук симулирует беззаботность, попивая оставшуюся воду и убирая стакан на журнальный столик перед собой. Ему нужно немного наклониться вперёд, что в свою очередь заставляет Чимина ворчать. Когда Чонгук вновь откидывается назад, Чимин внезапно садится и просто смотрит на него, протягивая руку и кладя ладонь на щёку Чонгука. Тот почти уверен, что может разглядеть, как появляется усмешка на губах парня, и шлёпает Чимина по руке. Краем глаза он видит, как Намджун прижимает ладонь ко рту. — Твои глаза выглядят такими опухшими, Чонгук-а. Ты в порядке? — спрашивает он, теперь не в силах подавить усмешку. — Заткнись, — бурчит Чонгук и вздыхает. Он этого не заслуживает. На самом деле Чимин сам в этом виноват. Если бы тот не был таким… совершенным, ничего бы из этого не случилось. — Ты плакал? — продолжает спрашивать Чимин, его глаза теперь расширяются в притворном беспокойстве. — Свали, хён! — На этот раз Чонгук не может сдержать улыбки, нехотя отталкивая Чимина от себя, особенно когда тот начинает смеяться ярко и прекрасно. На этот раз Намджун уходит, а Чимин продолжает смеяться, по всей видимости, поднимая остальных, будучи настолько беззастенчиво громким. У него уходит несколько минут на то, чтобы успокоиться и увидеть, как сильно Чонгук покраснел от смущения. — Было реально мило, насколько грустно тебе стало, когда ты понял, что я не свободен, — говорит Чимин, улыбаясь так, словно говоря Чонгуку, что он больше не издевается. — Это не мило, это смущающе, — бормочет Чонгук, отводя взгляд, но в то же время он всё ещё улыбается. Хотя бы, Чимин не думает, что он ещё более странный, чем есть в действительности. — Нет, это было очень мило, — не соглашается Чимин, его рука поднимается, чтобы погладить Чонгука по волосам, которые, вероятно, в таком же беспорядке, как и у Чимина. Хотя он не выглядит так мило всклокоченным, как Чимин. Если честно, тот всегда для него совершенен, несмотря ни на что. Чимин прижимается в мягком и тёплом поцелуе к уголку его рта, а желудок Чонгука переворачивается. Он не думает, что когда-либо привыкнет к тому, как Чимин заставляет бабочек извергаться в его животе, как бы странно это ни звучало. Он вот-вот поцелует в ответ, когда Хосок, шаркая, входит в комнату. Его выражение лица сразу же оживляется, когда он видит Чимина и Чонгука, сидящих на диване. Затем он поднимает бровь, и Чонгук уже знает, что должно произойти дальше. — Новый парень, Чимин-а? Чимин лишь снова ярко заливается, а Чонгук ворчит и отворачивается, чтобы спрятать лицо в волосах своего парня. Он знает, что они никогда этого не забудут. Они все будут шутить об этом, пока их волосы не поседеют, тем более, кажется, что все стали свидетелями сцены, которую он устроил. Чонгук никогда больше не будет пить.