Сквозь стену

Исцеляющая Девочка приходила на работу в академию, пожалуй, едва ли не раньше всех. Это было и понятно – на территории школы были общежития для иногородних учащихся, а учащиеся были самые разные, так что повздорить кто-то из них мог в любой момент. Круглые сутки пожилая целительница не могла находиться на рабочем месте, но в лазарет приходила так рано, как только могла. Потому когда в дверь постучали, а затем раздался голос Айзавы-сенсея, рабочий день у героини-целителя был в самом разгаре. – Можно-можно, – прокряхтела старушка в ответ на вопрос о том, можно ли войти, заданный Сотриголовой еще из-за двери, и уселась на крутящийся стул, расположенный у компьютера. – Что у тебя, Айзава? К ее удивлению, Айзава был с каким-то совершенно незнакомым мальчишкой. В том, что он был не один, как раз ничего удивительного не было: Сотриголова нередко приводил в медпункт своих учеников – как подравшихся, так и пострадавших в результате использования своих же квирков. А вот то, как этот мальчишка, которого Айзава привел и затолкал в кабинет едва ли не взашей, выглядел... Он не был учеником академии, это уж точно. На нем не было школьной формы, только простая легкая футболка, местами запачканная и порванная, да джинсы, тоже не блещущие новизной. Красные кроссовки выделялись в этом образе ярким пятном, а еще заставлял напрячься ошейник, что крепким кольцом обвивал шею паренька. – И кто это тут у нас? – женщина попыталась улыбнуться мальчику как можно приветливее, но тот в ответ и бровью не повел, глядя на нее отрешенно, раздраженно и устало. – У него сломана рука и, кажется, ребра, – пояснил Айзава, легонько толкая подопечного между лопаток, чтобы тот прошел дальше по кабинету. – Подлатаешь его? Старушка кивнула и незамедлительно принялась за дело. Томура не горел желанием вообще ощущать прикосновения этой бабки, но когда она проводила осмотр, пришлось послушно то позволять ей поднимать раненную руку, то вдыхать-выдыхать полной грудью, так как Айзава стоял все это время рядом и смотрел на него так, что тот понимал – никакой финт выкинуть не удастся. Не говоря уже о том, чтоб сбежать. Когда с лечением (весьма своеобразным) было покончено, Исцеляющая Девочка отошла от мальчишки, жестом демонстрируя сенсею свою работу. Томура угрюмо поднял глаза на Айзаву, слегка поклонившегося женщине в традиционной манере. «Хм... – паренек поднял руку, которая недавно еще была сломана, и пошевелил ею. – А и правда срослась уже...» Действительно, боли как не бывало, а рука снова была способна двигаться. То же самое ощущалось и с ребрами – боль при дыхании исчезла, он мог спокойно поворачиваться в разные стороны сколь угодно резко. – Благодарю, – Айзава слегка улыбнулся исцеляющей героине. – Да не за что! Если что, приходите! – старушка порылась в карманах халата и выудила оттуда леденец. – Вот, держи, будь хорошим мальчиком! – она протянула леденец Томуре, и прежде чем он ухватил конфету, на затылок ему приземлился смачный шлепок от Сотриголовы. Исцеляющая Девочка изумленно похлопала веками, а темноволосый про отсутствующе отвел взгляд. – Прошу простить. Воспитательный процесс, – пояснил он ситуацию, а затем так же ровно обратился к мальчику: – Совсем охренел? Томура ответил угрюмым взглядом, потирая ушибленный затылок. – Поднимайся, –Айзава протянул руку, дожидаясь, пока малец сам добровольно вложит в его ладонь свою. – Сейчас идем разговаривать с Тошинори. От неожиданности он вообще чуть не свалился на пол лазарета, но успел выставить ладони. Упрямо поднялся сам, игнорируя предложенную помощь. – И ничего я не охренел, – буркнул Томура едва слышно себе под нос и передернул плечами. – Сами вы охренели... – и уже громче спросил более вежливо: – И зачем нам идти с ним разговаривать? Томура не горел желанием видеть Всемогущего. Да и этого Айзаву тоже. Но, по крайней мере, этот придурок-про не капает на мозги тупыми извинениями и сюсюканьем, как с младенцем. Шигараки усилием воли отогнал мысль, что боится его. Вот ещё! Никого он не боится! Даже чертовых героев! Их в особенности. Айзава только кинул на него взгляд непроницаемых черных глаз и кивком указал на дверь. Мальчик все же взял конфету из рук все ещё озадаченной бабки и вышел в коридор. Они вскоре вместе прошли по долбаному парку и оказались возле высокого здания. Томура не пытался сбежать. Понимал, что про его легко поймает. Толку тратить время и силы нет. Они вдвоем поднялись по широким ступенькам на третий этаж и прошли по коридору. Мальчик оглядывался как можно более незаметно. Интересно же. – ... Тошинори, давай ты объяснишь нормально, а не будешь мямлить? – донёсся до них голос Полночи. – Тошинори-кун, мы здесь все хотели бы услышать объяснения. Айзава открыл дверь и кинул взгляд на Недзу, который как раз и произнес последнюю реплику. – В общем... – Всемогущий уже явно выдохся, пытаясь понять, с какой стороны вообще начать объясняться, что вообще говорить и как. При виде Айзавы он отчётливо приободрился. Томура молча стоял рядом, сунув руки в карманы. Помимо уже знакомых ему крикливого блондина и бабы в костюме из секс-шопа, присутствовали угрюмого вида мужик с серебристыми волосами и выступающими из-под верхней губы острыми клыками, странная зверушка в костюме, кто-то в белом... кажется, это называется "скафандр", и человек из блоков цемента. Разумеется, Всемогуй тоже там был. И, к удовольствию Томуры, выглядел он не очень. Явно нервничал. – Айзава. Ты тоже здесь, – Недзу спрыгнул со стула и посмотрел на про. Перевел взгляд на мальчика. – Присаживайтесь. Ещё остались места. Тошинори-кун не слишком хочет отвечать на наши вопросы. Очень для него необычно. Возможно, ты нам поможешь? – Ага. Помогу, – Айзава сел на предложенный директором стул и посадил рядом с собой мальчишку. Томура фыркнул. Но этим его недовольство и ограничилось. – В общем... – Тошинори в присутствии Сотриголовы стал чувствовать себя несколько увереннее. Не хотелось этого признавать, но так и было – Айзава с этим ребенком находит общий язык гораздо лучше, чем он. Хоть и прибегает для этого к методам, которые сам Тошинори не одобряет. – В общем, я собираюсь воспитывать этого ребенка как собственного сына! – выпалил он воодушевленно и замолчал, ожидая какой-то реакции от остальных. Самой заметной была реакция Мика. Тот на всю учительскую заорал «Что-о-о-о-о?!», вскочил со стула, опрокинул его и замахал руками. Полночь сделала донельзя удивленное лицо, примерно такие же лица были у Влада и Цементоса. Спокойнее всего отреагировал Недзу – тот просто бросил заинтересованный взгляд в сторону мальчишки. Что же касается Айзавы, то он устало выдохнул, едва слышно выругался под нос и прикрыл лицо рукой. Больше всего он был расстроен тем, что именно этого он и ожидал. После непродолжительной паузы посыпались вопросы. – Что значит «как сына»? – Кто этот мальчик? – Кто он тебе? – Почему на его шее блокиратор квирка? – Он злодей? – Почему ты притащил его сюда? Герой номер один стыдливо взялся за голову, растерянно оглядываясь на коллег, это выглядело даже хуже, чем пресс-конференция. На пресс-конференциях он имел дело с незнакомыми журналистами, а здесь его спрашивают знакомые люди, коллеги, друзья. Он не знал, как сказать. Как одновременно ответить на все вопросы. Да что там... На самом деле, он не знал, как ответить на большую их часть самому себе. На помощь пришел директор. – Дамы и господа, давайте все-таки не будем так шуметь! –доброжелательный медведе-мышь взобрался на стул и выпрямился, встав во весь рост, как на постаменте. – Чем больше вопросов мы задаем одновременно, тем сложнее Тошинори-куну на них отвечать! Давайте я просто задам все вопросы, которые я тут услышал, по очереди! Никто возражать не стал. Тогда директор, прокашлявшись, начал: – Итак, как ты уже сказал, Тошинори, ты собираешься воспитать этого юного джентльмена, как своего сына? – Абсолютно точно, – твердо кивнул символ мира, игнорируя брошенное на заднем плане Томурой «А морда не треснет, Герой?» и выданный ему за это Айзавой подзатыльник. – Хорошо, – произнес с чувством Недзу. – Тогда, может, ты представишь нам этого, без сомнения, замечательного молодого человека? Тошинори снова заволновался, но взгляд директора был мягким и успокаивающим. Символ мира сглотнул и уверенно встал из-за стола. Действительно, причин для беспокойства не предвиделось. Недзу готов выслушать, остальные молчат, Айзава смотрит за Томурой. Томура тоже не высказал ничего, кроме той колкой фразы, что в данный момент радовало. Значит, и правда можно поделиться тем, чем он собирается заниматься с этим ребенком. Тошинори как никогда раньше почувствовал благодарность к директору. А то единственным желанием было ретироваться, оправдывая свои действия тактическим отступлением. А ведь раньше мысли о побеге никогда не приходили в его голову, даже когда приходилось сталкиваться с самыми серьезными противниками. Но здесь было иное поле боя, совсем ему не знакомое, и, по правде говоря, Айзава сражался куда лучше него. – Это Шигараки Томура... По некоторым причинам ему пришлось сменить имя, – Яги запнулся, решив, что рассказывать всю историю будет долго, сложно и не нужно в данной ситуации. – Его настоящее имя – Шимура Тенко. Он... внук Шимуры-сенсей. Его семья погибла несколько лет назад... – тут он сделал паузу. – Узнал я об этом вчера, и тогда же удалось разыскать его. Воспитать его – мой долг и моя обязанность. – А можно поменьше пафоса, Всемо... Ай! – прилетел ещё один подзатыльник, и Томура злобно уставился на Айзаву и замолчал. – ЧЕГО-О-О-О-О?! –снова завопил Мик так, что его, наверное, и на улице было слышно. Полночь на него шикнула. – Этот мальчик – внук Наны? – теперь даже Недзу несколько удивился. Насколько вообще на его мордочке могли отражаться эмоции, разумеется. – Да. Поэтому я не могу иначе. Я многим ей обязан... Я оказался далеко, когда ее сын во мне нуждался, поэтому теперь я позабочусь о Томуре, – Всемогущий говорил с такой железобетонной решительностью и таким выражением на лице, что все присутствующие поняли, что он от своего не отступит ни при каких условиях. Даже если мальчик и Злодей, как уже пришла к выводу Полночь. – Какой кошмар, – едва слышно прокомментировала женщина и с явной жалостью глянула в сторону Айзавы, раньше прочих (кроме, разве что, директора) сообразив, кто на самом деле держит в рамках малолетнего Злодея. – Это всё же не объясняет, почему он в блокираторе, – все же тактично высказалась она, понадеявшись, что директор простит вмешательство в разговор. Ей хотелось прояснить ситуацию, а именно - насколько все плохо. – Его квирк опасен, да? Я полагаю, все тут присутствующие знают, что ограничители не имеют права использовать на несовершеннолетних, потому что они пагубно влияют на развитие способности и могут вообще её лишить. Значит, его применение здесь должно быть оправдано. Я права? Тошинори захлопал глазами и медленно повернул голову в сторону Айзавы. Взгляд упал на ошейник на шее мальчика. ТАКИХ подробностей он не знал. Почему-то промелькнули образы детей из того приюта, и мужчина ощутил, что чувствует... злость, разочарование, горечь? Он не мог подобрать слова, чтобы описать свои эмоции на данный момент. Сколько лишается своих квирков из-за этого? Сколько уже лишилось? Как такое вообще возможно? И ведь это «оправданные жертвы», судя по тому, что он успел вчера понять. Томура широко улыбнулся, глядя на его реакцию. – Что, не нравится? Ну да вам только польза, если мой исче... блядь! – следующий подзатыльник оказался сильнее предыдущего, или ему показалось? – Да ты охуел, что ли, про? – Шигараки, ты не в борделе. Следи за языком, – ровно произнес Айзава. – Да ладно? – потянул тот, с намеком посмотрев на женщину в странном костюме. – А я бы и не подумал... На макушку приземлился очередной подзатыльник. – Шигараки, захлопнись, тебе сказано, – тихо повторил про ровным голосом. Мальчик явно почувствовал угрозу, невысказанное «ты всерьёз хочешь меня разозлить и посмотреть, что получится?» Поэтому он цокнул языком, стиснул зубы и уставился на свои ботинки, потирая ушибленную в очередной раз макушку. От слов ребенка Тошинори сперва сделалось ещё хуже, а потом он снова растерялся и едва не покраснел. На этот раз от стыда. И все же, нужно было что-то отвечать. Остался неотвеченным вопрос об ошейнике, и что на это говорить, символ мира не знал. Пожалуй, тут все знали больше него про этот прибор, и Тошинори на мгновение задумался, нужен ли все еще ответ на этот вопрос. Пожалуй, нужно было прояснить ситуацию с опасностью или безопасностью мальчишки для общества, ибо он сам умом понимал, что был бы Шигараки рядовым мелким разбойником – на него в качестве исключения не надели бы этот ошейник и не отправили бы в Оссу. Символ Мира рвано выдохнул – у него все еще мурашки по коже были от воспоминания о том приюте, о будничности «списывания со счетов» их подопечных, о жутких серых палатах и напряженных, озлобленных воспитателях. С другой стороны, настолько ли опасен этот мальчик? Если его упекли в такое место, если он ведет себя с окружающими как озлобленный звереныш, то это может в том числе и намекать на предвзятое отношение тамошнего персонала. Да, у парня действительно сильный квирк, но... настолько ли он опасный? Или же, скорее, неудобный? Ведь как держать в приюте того, кто с легкостью растворит любую его стену? – Я считаю, что он не опасен, – ответил Тошинори после напряженных размышлений. – Его квирк –«распад». Коснувшись чего-то всеми пятью пальцами, он расщепляет это на атомы. Но в этом участвуют исключительно его пальцы. Что же касается необходимости носить этот ошейник... Я полагаю, это сделано скорее для того, чтобы предотвратить его побеги из приюта. К сожалению, финансирование этого заведения не предполагает достаточное количество мест для круглосуточного наблюдения за каждым ребенком. Потому выходом там послужили ошейники, – он скорбно вздохнул и, обведя взглядом собравшихся, добавил: – Я считаю, что этот ребенок скорее был неудобным жителем приюта, чем опасным. Задержав взгляд на Айзаве, Всемогущий позволил себе выдох облегчения. Сотриголова едва заметно кивнул, шикнув на уже собирающегося что-то сказать Томуру. Такое объяснение удовлетворило остальных. Или, по крайней мере, все предпочли сделать вид, что поверили. Полночь хмуро смотрела на мальчишку, откровенно злясь на намёки с его стороны, но удерживая себя в руках и не желая реагировать так же, как он. На деле слова Всемогущего не слишком её успокоили, но все молчали, и она не решилась говорить первой. Цементос помалкивал, вероятно, делая какие-то выводы, но не стремясь делиться ими с окружающими. Мик выглядел необычно задумчивым для себя, пытаясь поймать ускользающую мысль. Что-то его беспокоило, но он никак не мог понять, что именно. – Достаточно непросто все, – подвёл итог Недзу. – Коллеги, у вас ещё остались какие-то вопросы? Томура недовольно молчал, но получить ещё один подзатыльник или что-нибудь похуже ему очень не хотелось, так что оставалось только недовольно сопеть. – Так почему ты его сюда привел? – спросил Цементос. Тошинори собрался с мыслями, выпрямился и искренне ответил: – В том приюте, где мы его нашли, он находился в лазарете... повредил руку. Поэтому мы с Айзавой решили, что в больницу вести будет не слишком удобно. Много придется объяснять. Вот и приехали сюда, но было поздно. Пришлось заночевать в общежитиях. Сегодня заберу его к себе. Мы не планируем здесь оставаться. – Даже если вы не планируете, – выслушав Всемогущего, произнес Недзу, – я бы со своей стороны рекомендовал вам какое-то время оставаться здесь. Герой номер один взглянул на него вопросительно и удивленно. Да, казалось бы, момент с опасностью квирка мальчика для окружающих был прояснен, но все равно, как он уже успел уловить, проблем от самого мальчика сейчас гораздо больше, чем решений. В самой академии довольно спокойно, но Томура регулярно будет убегать или дебоширить, если за ним не присматривать круглосуточно. А у учителей по уши и геройской, и учительской, собственно, работы, так чем же руководствуется известный на все геройское сообщество стратег Недзу-сама? Недзу без лишних просьб поспешил пояснить: – На вид у мальчика могут быть проблемы не только с переломами, которые уже вылечила Исцеляющая Девочка. Если понадобится медицинская помощь по еще какому-то поводу, в больницу вам и правда пока что обращаться чревато последствиями. В том числе и разговором с прессой, – мыше-медведь выразительно посмотрел на Тошинори, и тот расстроенно кивнул. – Кроме того, учителя, проживающие на территории академии в общежитиях, не заняты своими делами круглые сутки, а потому вполне могут оказать помощь в присмотре за мальчиком. Тошинори, ты хотел взять отпуск на неделю, но, боюсь, недели может оказаться недостаточно... – Яги кивнул и на это. Действительно, о чем он думал, когда решил, что за неделю сможет хотя бы заставить мальчишку не сбегать от него? – И, наконец, пресса. В академии под постоянным присмотром мальчика будет проще скрывать от посторонних глаз. Согласись, гораздо проще, чем если вам вдруг понадобится медицинская помощь, и вы будете ехать через весь город в наш лазарет. – А ученики? – поинтересовался до этого не особо встревающий в разговор Влад. – Мой класс в этом году оказался на редкость любопытным. Я очень горжусь их тягой к знаниям, но не доставит ли это проблем в данном... деликатном вопросе? Недзу усмехнулся и махнул лапой. – Ученики могут болтать что хотят, но что пресса воспримет как более достоверный источник – болтовню учеников или свои собственные глаза, когда они увидят героя номер один, ведущего за руку незнакомого мальчишку? – директор не ожидал услышать ответа на свой вопрос, потому продолжил сразу же. – Здесь мы в любой момент сможем дать официальный комментарий, так как будем в курсе всего происходящего. Тошинори задумчиво потер виски, наклонив голову и гипнотизируя взглядом стол. Теперь он явно видел, сколько моментов он не продумал, а ведь Недзу был прав! Он сам не смог бы круглые сутки семь дней в неделю следить за парнишкой, а нанять воспитателя на дом –пришлось бы также долго объяснять, что с мальчиком, откуда он и почему на нем этот ошейник. В своих коллегах по работе он был более уверен, чем в рандомной няне по вызову. В конце концов, случай и правда, пожалуй, беспрецедентный, а Недзу уже продумал столько деталей и ходов. Может, и правда стоит довериться своему коллективу и принять от них посильную помощь? Томура возмущённо вскинулся и соскочил со стула, обвел их всех яростным взглядом, чувствуя опять ебаное бессилие и злость. Снова они решают за него. Никого нахер не интересует, чего он хочет. Все равно им похуй на него. Вот повезло же, еб твою мать, что долбаный Символ Мира им заинтересовался! – Я вам игрушка, чтобы вы за меня решали?! Я не хочу находиться здесь. Вы мне здесь не рады, и я это вижу. Я для вас Злодей, и не надо мне врать, что вы не видите этого! – он посмотрел на Полночь, и та ответила ему столь же недружелюбным взглядом. – Томура, ты не прав, – попытался вмешаться Тошинори, но мальчик только сильнее сжал руки в кулаки. – Ненавижу тебя! Какого ты вообще чёрта лезешь в мою жизнь?! Лучше бы ты меня убил вообще! Это твоя работа, разве нет?! – Так. Достаточно, – Айзава медленно встал, но мальчишка и не думал успокаиваться. – Мне не нужна ваша доброта! Все равно потом и выкинете, как вы всегда делаете с теми, кто не встраивается в ваше мировоззрение и представления о нормальных людях! Айзава развернул его к себе и залепил пощечину. Не то, чтобы он хотел это делать, но, похоже, по-другому мальчишку не заткнуть. Тот не собирался слушать по-хорошему, а наговорить мог много лишнего. – Тебе сказано успокоиться, – выдержанно продолжил мужчина, чувствуя только усталость от всего происходящего. Однако его взгляд не предвещал ничего хорошего, если пацан продолжит истерику. Томура отскочил от него, чуть ли не зашипел рассерженно. Но замолчал. – Приношу свои извинения, – растерянно произнес Тошинори, глядя на остальных собравшихся здесь преподавателей. Да уж, самому ему точно не управиться с мальцом, он за полчаса уже успел столько дел наворотить – и это одними только словами. Очень неловко было перед Полночью – ту он явно оскорбил, намекнув на ее весьма... откровенный внешний вид. Но приносить личные извинения ей – это было бы еще большим бескультурьем, ведь ничего прямо Томура не сказал, а если он озвучит то, что Томура имел в виду, то это будет значить, что он тоже заметил. Нет, лучше ограничиться пространными извинениями всем. Так будет... корректнее, пожалуй. И не поднимет новую тучу негодования. – Наверное, мы примем предложение остаться здесь на некоторое время... – Тошинори с опаской глянул на мальчика – вдруг сейчас снова начнет паясничать. Но Айзава, кажется, теперь держал его взглядом в ежовых рукавицах. Тот молчал. Хмурился, злился, но молчал. – Вот и отлично, – Недзу кивнул и изобразил на мордашке подобие улыбки. – Также, в таком случае, я хотел бы попросить Айзаву-куна перебраться на это время на территорию академии, – Сотриголова на это без видимого удовольствия кивнул. Недзу довольно потер лапки и отвесил легкий поклон. – Айзава-сенсей, твои способности и твое умение удивительно ладить с этим мальчишкой для нас будут на вес золота! Итак... Томура Шигараки, я прав? – теперь мышь обращался уже к пареньку. – Нет, блядь, тебе уши в детстве отдавило, хомяк недо... – договорить Томура не успел, так как снова получил подзатыльник. – Отвечай как положено, – Айзава взглянул на мелкого с неприкрытой угрозой, тот даже невольно сглотнул. – Да, – коротко бросил он, не глядя ни на Сотриголову, ни на непонятное животное, которое носило костюм и которого почему-то здесь все слушались. – Отлично, – голос Недзу звучал подчеркнуто слащаво, но в нем читались все равно нотки непоколебимости. Чтобы мальчишка знал, что шутки с про могут быть очень плохи. – Располагайся, надеюсь, тебе здесь понравится. Томура отвечать не стал, просто, подталкиваемый Айзавой, отошел к двери. Он не был согласен, ему хотелось высказаться еще крепче, чем раньше. Но очередной подзатыльник получить – увольте, у Айзавы рука крепкая. Да и реакцию в ответ от получал... Не совсем такую, на которую рассчитывал. Что-то эти про слишком все спокойны. Только баба, выглядящая как шлюстра, отреагировала на его намек уничтожающим взглядом. И дядька Символ Мира мямлит и извиняется почти постоянно. Остальные прямо все из себя деловые, сдержанные и взрослые. И смотрят на него как на грудного младенца. Противно...