Заботливый брат

      Едва касаюсь пальцами его лица, проводя по щеке тыльной стороной руки. Такое невинное и умиротворённое. Золотые пряди соприкасаются с моей кожей, даря лёгкую щекотку и мягкость. Ноэль сопит, отвернувшись к стене, и иногда бредит во сне. Похоже, что его мучают кошмары из-за болезни. Смотреть на его мучения неприятно, но куда более неприятно видеть его страдания, когда он не спит.       Этот ребёнок назвал меня «добрым». Знал бы он, что для меня значит доброта, он бы не осмелился так думать. Невинность… какое омерзительное слово.       Я понимаю, что он здесь ни при чём. Прошлое это то, что всегда будет следовать за мной, резонируя то тут, то там в самые неподходящие моменты. Никто из особняка ведьмы не виноват в том, что меня разрушает изнутри. Это моя вина. И только моя. Из-за неё я стал ненавидеть эту невинность.       Добросердечность. Порядочность. Искренность. Бешено проносясь в голове, эти синонимы «хорошего человека» будто бы молили меня сжать пальцы на удивительно хрупкой для мужчины шее.       Эта картина всё чаще представала у меня перед глазами. Содрогающийся в предсмертной агонии, покрывающийся холодным потом и градом мурашек, задыхающийся… Ноэль. Чувствует ли он, в какой опасной близости мы находимся? Как глупо с его стороны было вот так мне довериться и впустить в свою комнату, позволить себе уснуть рядом со мной?..       Размеренные вздохи вновь участились, он снова начал бормотать во сне, моля кого-то то ли оставить его в покое, то ли простить его, то ли не оставлять его одного. В какой-то момент он начал молить о смерти и избавлении, но сразу же осёкся — будто бы два разных человека уживались в одном: один устал и жаждал спрятаться в самом далёком углу этого мира, лишившись свободы выбора, не будучи ответственным ни за чью жизнь, он жалел себя, а другой ругал его, возвращая и напоминая о важности этого выбора, что Ноэль сам себя не сможет простить, если прервёт этот порочный круг. Что за дилемму ты пытаешься решить, Ноэль? Она настолько важна, что доводит тебя до самоистязания?       В голове всплыл момент ранее. Незнакомое помещение, множество отчего-то веселящихся призраков и… он, Ноэль, без сознания брошенный в отдалении комнаты, измученный и дрожащий. Отчего-то эта картина вынудила меня поторопиться. Я без промедления бросился его спасать. Всё ещё отговариваю себя, что это исключительно ради того, чтобы усыпить его бдительность и выведать, что он знает. А знает Ноэль определённо много. Слишком много, чтобы позволить ему умереть.       — Ноэль?.. Ты спишь? — тихо шепчу, наблюдая за реакцией. Ничего. Похоже, ему лучше.       Почему ты такой?.. Ведёшь себя как она. Говоришь простые вещи столь естественно, что от этого корёжит сердце. Наивен и глуп. Словно… ты тоже крайне редко выбирался из собственного дома и оторван от реальности.       Если подумать, я никогда о тебе не слышал. Сын мэра Левайна. Кто это вообще такой? Я знаю так много обо всём, что связано с оккультизмом и легендами о Сердце Ведьмы, но каким-то образом проглядел его? Быть не может. В поисках этого места я наведывался к каждой ниточке, ища факты. Я был и средь знакомых Николаса Левайна. Ни о каком сыне речи не было. Будто его никогда не существовало. Никто о нём не знал. Для этого мира Ноэля Левайна просто нет. Как загадочно.       Вокруг него всегда витает атмосфера таинственности. Оттого я всё больше хочу узнать, что же он скрывает.       — Эш?..       — Ох, прости! Я тебя разбудил?       Всему своё время.       — Нет… Долго ты здесь? Спасибо, что был рядом, — какая прелесть. Ох, чёрт... руку так и покалывает навязчивое желание прикоснуться к его лицу и смахнуть это раздражающее выражение, полное радости и смущения.       Да и что с того, если я это сделаю? Я так привык играть, что и из этого выпутаюсь.       — А?.. — Ноэль выдыхает и шире раскрывает глаза в недоумении, когда я касаюсь его скулы, привычным движением зарываясь пальцами в локоны. — Ч-что ты делаешь?       — Меряю температуру, — максимально спокойно и невозмутимо отвечаю. Он смотрит с сомнением.       — Разве её не меряют на лбу?.. — сконфуженно отворачивает голову, не выдерживая мой пристальный взгляд. Что-то пошло не так.       — Мне лучше знать, где и как её меряют, я в этом опытен, — не сдержавшись, я прильнул к его лицу и коснулся губ в поцелуе. Хватит делать это выражение лица. Раздражает! Или... раззадоривает?       Ноэль от неожиданности теряет равновесие и падает на спину, а я по инерции оказываюсь над ним и упираюсь руками в матрас, дабы окончательно не упасть. «Как же удачно всё складывается», — проносится у меня в голове.       — Э-Эш, — нервно начинает он, смотря снизу-вверх. — Болеющим противопоказаны тяжелые сердечные и физические нагрузки.       Ухмыляюсь, замечая, насколько он сейчас похож на загнанную в ловушку дичь. Не пытаешься оттолкнуть — значит, приглашаешь, разве не такова логика?       — Правда? — плавно сокращая расстояние между нашими лицами, я неотрывно смотрю на то, как в панике мечется его взгляд в попытке сбежать, спрятаться от смущающей ситуации, лишь бы только не смотреть мне в глаза. — У меня свои методы лечения.       Он зажмурился, когда между нашими носами оставалось меньше двух миллиметров. Я же решил перевести всё в шутку и резко выдохнул ему в лицо поток воздуха. А затем отодвинулся и рассмеялся над его озадаченным выражением лица и ожидающей продолжения или хотя бы пояснения позой. Ноэль зарделся ещё пуще, скорее всего истрактовав мои действия так, будто неправильно понял и сам себе всё надумал.       Зато после этого неловкого момента... он стал шарахаться любых моих прикосновений. Ах, Ноэль! Если бы ты только мог вообразить, сколько извращений пронеслось в моей голове касательно тебя за те несколько секунд неловкой близости... Ты бы тогда избегал меня с утроенной силой.