Бывают и такие ночи

***

– Они со мной говорят. – Хмм? – Люди на улице. Оторвавшись от книги, Джон поднял голову и взглянул на сидящего напротив человека. Шерлок смотрел в сторону окна, а на его лице играли тени от огня в камине. – Что ты имеешь в виду? – медленно спросил Джон. Не то чтобы использование подобной метафоры было для Шерлока чем-то необычным – он любил драму – но он выглядел немного обеспокоенным и, конечно, немного грустным. – Я вижу, о чём они думают и говорят, – ответил Шерлок. – И ненавижу это. Я вижу, что в их головах. Люди жестоки. Я устаю от этого. – С тобой всё в порядке, любимый? – осторожно поинтересовался Джон. – Что ты подразумеваешь, говоря, что «видишь»? – Ты думаешь, что я сумасшедший. – В глубине глаз Шерлока плескалась боль. – Я не сумасшедший, Джон. Я... Я не... – Его голос сорвался. – Я знаю, – сказал Джон. – Я не думаю, что ты сумасшедший. Я просто хочу тебя понять. – Ты ко мне снисходителен. Я не обманываю... я вижу... вижу даже тогда, когда не хочу этого делать. – Он начал задыхаться, и его руки задрожали. – Шерлок, я тебе верю. Посмотри на меня. И просто подыши. Шерлок попытался, но из-за того, что его сердце забилось чаще, он не мог дышать, не подавляя всхлипы. Взяв Шерлока за руки, Джон встал перед ним на колени. – Просто дыши. Я здесь и я тебя держу. Что заставило тебя об этом подумать, а? Что произошло? Какое-то время Джон поглаживал руки Шерлока большими пальцами. Тот успокоился и смог говорить. – Это происходит всё время. Я... все всегда смотрят на меня так, что меня словно окатывает ледяной водой... они всегда смотрят на меня... Срывы у Шерлока бывали нечасто, но когда они случались, дело было плохо. И обычно триггерами были определённые звуки или запахи. – Я знаю. Но никто не смотрит на тебя сейчас. Никто не смотрит. Здесь только я. Сделай ещё несколько глубоких вдохов. Никто не смотрит. Всё хорошо. – Прости, что вовлекаю тебя в это. – Не извиняйся, это не твоя вина. Просто расслабься... и дыши. Когда Шерлок приходил в себя после подобного, он часто потом смущался довольно долго, в течение многих недель. А когда он смущался, то становился особенно закрытым и недоступным. Джону приходилось прилагать огромные усилия, чтобы выманить его из раковины. Джон не задавался вопросом, было ли правдой то, что Шерлок видел и слышал так много – иногда тот бормотал об этом даже во сне. Его действительность иногда размывалась – годы напряжённой работы делали своё дело. Но они иногда делали перерывы в расследованиях. – Я собираюсь сделать для тебя чай, хорошо? Ты сможешь сам принять душ? Шерлок кивнул. – Хорошо. Иди в душ, а я встречу тебя в постели. У них был установленный порядок для подобных ночей – чай, потому что тот согревал, и душ, потому что Шерлок иногда говорил, что его кожа задыхается, а душ при этом помогал. После душа они пили чай и спали под бормотание включённого телевизора. Это помогало. Шерлок кивнул. – Спасибо, – тихо поблагодарил он. – Не за что, любимый.