Жить, а не существовать

После того как Оливер ушел, Эви будто почувствовала чуть поникшее настроение Ричарда, хотя эрекция не упала ни на йоту. В одну секунду красующийся перед подобным себе черным львом Блэк стал пустым. Секс стал лишь необходимостью для получения разрядки, а не самоцелью. После того как девушка приняла все, что излилось из Ричарда, она молчаливо оделась и ушла, напоследок погладив хвостиком лицо альфы. Оставшись один в спальне, Ричард лежал на кровати и смотрел на пронизывающие его голубые глаза Люси, которые, казалось, выжимали из сердца альфы все соки. Сколько лет прошло? Семь? Десять? Нет, уже двенадцать. А кажется, совсем недавно Ричард стоял на импровизированных похоронах, глотая ком в горле и стараясь не показывать слабину перед остальными. Ведь он же альфа. Все это время Блэка преследовал тот злосчастный день. День, когда его любимая жена Люси и их младшая дочь Анна сгорели заживо. Ричард вставал с этим кошмаром. Жил с ним. Дышал им. Но Оливер буквально перекрывал весь этот ужас своими выходками, а порой одним лишь присутствием. Резко вскочив с места, Ричард направился в ванную. В голове мысли играли в чехарду, не желая прекращать движения и не давая сосредоточиться на чем-то одном. Почему Блэку вдруг стало так неуютно в постели с девушкой, когда омега ушел? Что такого в этом парне, что альфа, словно по щелчку, полностью переключается на него? Это же простое влечение тела, ведь так? Тогда почему стало так неприятно, когда Оливер оставил его и служанку развлекаться вдвоем? Уже лежа в перестеленной после всего произошедшего кровати, Ричард ожидал возвращения Оливера. Они ведь договаривались, что лягут спать сегодня вместе для поддержания их легенды. Удивительно, но даже для Ричарда это было волнительно. С ним давно уже никто не спал в этой спальне. И хотя альфа был уверен, что не набросится на девственную задницу Оливера, он отчего-то начал переживать, как бы во сне не начал распускать свои руки. Пришло ещё минут двадцать. Сон к Ричарду не шел. Как и Оливер. Он скрипнул зубами и бросил взгляд на часы. Да, о времени они не договаривались, но терпение у альфы явно начинало сдавать. Желание пойти за Оливером и притащить его силком в свою кровать возрастало с каждой секундой. Решив дать парню еще пять минут, Ричард потянулся за планшетом. Первым делом он посмотрел, как идут дела у мужа дочери. Даже несмотря на то, что жили они в браке далеко не первый год, альфа все еще за ними приглядывал. Находил некое утешение, что банкротом зять пока становиться не спешил. У сына в Сан-Франциско тоже всё нормально, финансовый отчет показывал стабильный доход, и вскоре, возможно, Ричард полностью отдаст ту часть бизнеса под полный контроль отпрыска. Время шло катастрофически медленно. И даже последние мировые финансовые новости, благодаря которым глаза альфы обычно слипались, не давали возможности Ричарду уснуть или успокоиться. Мысли все время возвращались к образу Оливера. Его обнаженному телу, пухлым губам, белым зубам, прикусывающим нижнюю губу во время оргазма, глуша таким образом громкий стон. И внутри Ричарда поселилось что-то до противного гадкое, после того что случилось здесь некоторое время назад. И самое главное, он не понимал, что именно. Все эти чувства казались ему знакомыми, но давно забытыми. Дверь бесшумно открылась, но Ричард никак внешне не отреагировал. Разве что уши дернулись, прислушиваясь к каждому движению. А сам альфа усиленно боковым взглядом осматривал омегу. Оливер молчаливо, в одном нижнем белье подошел к кровати и улегся с самого края, слегка поджимая угол одеяла. Он лежал на боку, спиной к альфе, и явно не боялся нападения. Во-первых, это было глупо, учитывая недавний тройничок. Во-вторых, он бы без раздумья вгрызся в шею Ричарда и не сдался бы без боя. А в остальном ничего не поменялось. Если убрать возможность секса, то это обычная ночёвка с альфой, будь на его месте дядя, отец или лучший друг. — Если я соглашусь… отдамся тебе. Ты спишешь мне долг? — раздался тихий шёпот Оливера. Ну а чем черт не шутит? У омеги было время подумать. Если этот альфа так жаждет его тела, то Оливер готов его отдать. Было даже особо не важно, как это произойдет. Ему и так почти прямым текстом сказали, что он как омега сейчас ничто. Так что даже если Ричард сорвется и порвет его, не велика беда. Он выберется и из этой ситуации. — Ты ведь так и не дочитал контракт, я прав? — спросил Ричард, повернув в сторону омеги только ухо, а глаза всё также продолжали бегать по строчкам планшета. — Раздел "Постельные отношения и соитие". Твоя девственность вернет лишь миллион. Ты ведь взрослый мальчик и понимаешь, что омег на аукционах покупают не для разовой забавы. То, что я разрешил тебе отработать долг, можно считать подарком. Ведь другие не стали бы так расщедриваться, а разложили бы тебя еще в машине, несмотря на все твое сопротивление. И не один раз. И не только купивший. Так что прости, львенок, но даже твоя невинность не купит тебе свободу. Глаза Ричарда болели и слезились от мерцающего экрана. Зря он сегодня отказался от очков для чтения, завтра весь день будет болеть голова. Чтобы отвлечься, альфа перевел взгляд на повернувшегося к нему спиной омегу. — Да и, честно говоря, я хочу попробовать тебя, когда ты станешь полноценным омегой... — Значит, я закрою долг будучи девственником, — ответил Оливер недолго думая. Он столько лет прожил вот так, что меняться точно не хотел. Страх никто не отменял. Но в этом Оливер точно не собирался признаваться. Да и не видел смысла за один лимон. — Или продам ее кому-нибудь подороже, — усмехнулся омега. За секунду Ричард оказался на другой половине кровати, прижимая парня к матрацу за шею и с трудом подавляя внутреннее желание задушить. Большая ладонь альфы зафиксировала и с силой сдавила руки омеги над головой. Оливер не на шутку испугался такого льва. Его огромной вздыбленной гривы. Глаз, что наливались золотом от злости и... ревности? — Не надо меня дразнить, — сквозь зубы процедил Ричард, выставляя клыки в угрожающем оскале. — Я этого не люблю. Также я не люблю, когда что-то или кого-то, принадлежащего мне, лапают чужие альфы. Только попробуй отчебучить нечто подобное, и из этого дома ты никогда не выберешься! Будешь до конца своих дней ходить в одном ошейнике, без единой тряпки на теле, которое бы прикрыло твое тело. А тому, кто осмелится сделать эту отчаянную попытку, попадет в подвалы этого дома, а оттуда только одна дорога – в крематорий. Только попробуй вякнуть что-то о ревности, и долг ты не выплатишь до конца жизни. Ты понял меня? Увидев едва заметный кивок, Ричард отпустил парня, который мгновенно зашелся в надрывном кашле, жадно глотая воздух. Откашливаясь и одновременно хватая воздух, Оливер оглаживал шею, стараясь успокоить себя, при этом огромными глазами глядя на мужчину. Омега не собирался его дразнить. Просто глупая мысль слетела с губ раньше, чем он понял, как все серьезно для Ричарда. Это были настоящая злость и ревность. Да такой силы, что Оливер в ночи увидел эти светящиеся золотые глаза. Теперь всё стало понятно без слов. Вот только произнести это, даже теперь зная правду, парень вряд ли решится. — Надеюсь, у тебя нет врагов или каких-нибудь ярых конкурентов, которые знают, насколько ты собственник, — хрипловато прошептал Оливер. После такой выходки он точно не сразу уснет в этой кровати. Отчего уже начал переживать за себя. Наверное, по-серьезному. Впервые за все время, что он пробыл в этом доме. Сердце Ричарда гулко билось где-то в горле, а шальная кровь не утихая носилась по всему телу. Дыхание поверхностное, отрывистое, еще немного и из горла вырвался бы злобный рык. Нужно успокоиться, пока он в очередной раз не набросился на омегу. Бросив короткий взгляд на разбитый о стену планшет, Ричард только удивился тому, что с ним происходит. Он же крайне редко так резко реагирует на подобные слова. Да, за действие альфа сможет совершить все то, что только что сказал. Если принадлежащее ему трогают чужие, он может разозлиться и сделать очень большой ай-ай-ай. Размером с пулю 45 калибра в центре лба. Ричард не любил, когда много крови, отстирывай ее потом с белоснежного воротника, ткань порть. — Есть, и не один, я и сам являюсь таким, — ответил Ричард, нажимая на собственные глаза до белых пятен, чтобы физической болью перебить злость. Шрамы начали ныть от переживаний. — Так что даже не дважды, а четырежды подумай перед тем, как планировать сбегать отсюда. Когда Ричард убрал пальцы от лица, его взгляд тут же упал на портрет Люси. Ее голубые глаза прожигали его, заставляли чувствовать себя виноватым во всех смыслах этого слова. В ее смерти. В том, что он чувствует к Оливеру. В том, что вообще сейчас лежит с ним в одной кровати. Спать Ричард и до этого не хотел, а сейчас и подавно усталость уступила место возбуждению, тело требовало физической нагрузки в спортзале. А что, собственно, мешает ему сейчас туда пойти? Правильно, ничего. Даже омега, сжавшийся на другом конце кровати. — Меня не жди, спи. — И не дождавшись ответа, Ричард вышел из спальни, захватив телефон и спортивные брюки с толстовкой. Оливер не сводил взгляда с Ричарда, пока тот не скрылся за дверью. Даже после этого парень еще пару секунд не сводил взгляда с закрытой двери и вслушивался в удаляющиеся шаги. Наверное, на Оливера так никто из альф не реагировал. Даже когда узнавали о его предпочтениях и жаждали доказать, что он всего лишь омега и его место на их члене. Теперь Оливер стал еще больше сомневаться, что его отпустят после выплаты долга. Черт, а ведь он надеялся, что альфа выпустит пар с Эви. Но, видимо, ее было недостаточно. Либо, что вероятнее всего, Ричард не получил, что хотел, вот сейчас и бесился. Оливер прислушивался к каждому шороху. Осматривал спальню Ричарда, не вылезая из постели. Не хотелось быть застуканным при обыскивании ящиков. Большая картина львицы, что висела над камином, заставляла еще больше чувствовать себя здесь дискомфортно . Не зная, вернётся это чудовище или нет, Оливер не стал занимать всю кровать. На всякий случай омега так и оставался на одной половине, поджимая угол одеяла словно подушку. Провалявшись снова в чужой и незнакомой кровати до часу ночи, Оливер постепенно начал проваливаться в сон. Все же по своей натуре он сова и предпочел бы утром побольше поспать, а ночью подольше поработать. И это еще больше усугублялось в незнакомой обстановке. Тихий и пустынный коридор поместья. Лестница, ведущая на первый этаж, и наконец долгожданный тренажерный зал, где Ричард несколько часов кряду бездумно бегал по дорожке, а потом колотил до изнеможения грушу. Физические упражнения окончательно вымотали альфу ближе к полуночи, но вместо того чтобы пойти к себе в комнату и там упасть на кровать, он выбрал одну из гостевых. Принял душ и, облачившись в чистый халат, упал лицом в подушку, сразу уснув. Темнота. Всё вокруг в огне, в агонии. Глотая дым и слыша треск, перекрикиваемый мольбами о помощи, Ричард бежал. Бежал в самое сердце пламени не жалея себя. — Люси? Люси! Плач ребенка разрывал сердце. Заставлял бежать, даже если Ричард падал, заплетаясь в собственных ногах. Среди тьмы и огня окно. Там его Люси. Держит ребенка на руках. Лев ревёт, срывается к львице и почти успевает схватить ее за руку, но замирает, как только увидел в комнате силуэт омеги на цепи. Ричард даже не успел что-то сказать или подумать. Всё пеплом рушится на его глазах, и он вскакивает с кровати одновременно со звоном будильника, выставленным на телефоне. Альфу била дрожь. Он руками зарылся в гриву, а потом потер лицо ладонями, с удивлением обнаружив на них влагу. Что это? Слезы? Несколько скупых слезинок скатились по щекам, но тут же высохли, когда их растерли, немного стягивая кожу... Ричард не сразу понял, где находится, и то, что ему приснилось. На осознание того, что он не в своей спальне, хватило просто оглянуться и не увидеть портрета жены, пронзающего нарисованными глазами. Как и предполагалось, утром голова Ричарда раскалывалась на мелкие кусочки, и хотелось ее взять и обмотать скотчем, чтобы та случайно не разлетелась от малейшего движения. Бесцеремонно ввалившись в свою комнату, альфа даже не посмотрел в сторону кровати, в частности, на Оливера. Сразу направился в гардеробную, чтобы привести себя в порядок, громко заявив о своем присутствии: — Доброе утро! Просыпайся, львенок, у нас сегодня много дел, — скомандовал Ричард, стараясь не выдать себя голосом. — Не хочу… не пойду на завтрак, — еле выговорил Оливер, прячась от альфы под одеяло с головой. Застегнув пуговицы на манжетах рубашки и завязывая галстук, Ричард подошел к кровати и одним резким движением отбросил одеяло с омеги, мгновенно сжавшегося от контраста теплой ткани и утреннего прохладного воздуха. — Оливер, львенок, я только несколько часов как успокоился. Давай ты не будешь вновь будить во мне зверя, — попросил Ричард, и если бы не сонное состояние, омега был готов с ним поспорить, что альфа не зверь, а настоящее чудовище. — Сейчас ты послушно встанешь, примешь душ, а потом оденешь халат, в котором я спал, ведь провести нормально ночь мы так и не смогли, — тем временем продолжал Ричард, рассматривая почти обнаженного омегу, что-то мямлящего себе под нос. — У тебя есть пятнадцать минут, чтобы сделать это всё и спуститься вниз на завтрак. Вчера мы так и не обсудили все аспекты контракта. Ричард оставил легкий поцелуй на его щеке и направился на завтрак, прихватив с собой пиджак. Подобное никак не вязалось с образом альфы, который сложился в голове парня. Не говоря уже о том, что произошло вчера. Отчего омега открыл глаз, чтобы убедиться, что это действительно Ричард, но застал лишь закрывающуюся дверь. Повалявшись в кровати еще с минуту, Оливер с тяжким вздохом встал и направился в душ. В голове почему-то крутились мысли вокруг утреннего чмока. Зачем? Почему? Чего Ричард добивался этим? Может, просто хотел тем самым настроить его на этот вечер, где они будут играть влюбленную парочку? Хотя, возможно, один из них не будет играть… или же это и правда просто пунктик такой у альфы насчет его собственности? После душа Оливер надел халат Ричарда на голое тело. Потому как заходить в свою спальню за бельем значило потратить еще время. И силы, которых у омеги с утра и так немного.