Три состояния. Книга - 1

Утро, кухня, мы едим - если коротко. Анко стоит у стола и размышляет. — Не думаю, братишка. Какаши не в моем вкусе: слишком тихий, — ответила бывшая ученица Орочимару. Она резко отвергла мое предложение, ну и ладно - у меня есть список девушек, которые хотят пойти на свидание с Копирующим Ниндзя. — Ладно, я просто беспокоюсь за тебя, моя оне-сан. Тогда что, ты моей женой что ли будешь? — шутливо спросил я, а Анко задумалась. — Уже думаю, что это неплохой вариант, — ответила Анко, и тут Ясу подавилась, а Инори была в себе. Когда она только просыпается, то как сонная муха, у которой мозг вообще не работает. Она утром только на инстинктах живет. Хаку была как всегда спокойна, она как мой ниндзя-помощник готова ко всему, — Что тебе не понравилось, Ясу? — тут Митараши «добро» улыбнулась. — Старуха… кхм… — пошутила бывшая Нара, а Анко ей уже голову снести была готова. Неожиданно старшая сестра встала на месте и не могла нормально пошевелиться. — Маленькая… — единственное, что смогла произнести сестра. — Успокоилась? — спросила Ясу, а Анко скрипнула зубами, и бывшая Нара ее отпустила. — Злая ты: не старуха я, — дангоедка села за стол и стала завтракать вместе с нами. «Ясу умеет успокаивать людей». — Только не ссорьтесь, девочки, — попросил я, а затем началось утреннее пробуждение Инори. — Суки… как же хочется их всех… — тут она в гневе куснула рисовый шарик и с яростным взглядом начала его пережевывать. Она смотрела на Ясу, но той было по барабану. — Милая, с добрым утром, — произнес я. Инори тут же перестала бормотать и очень искренне улыбнулась, сейчас начиналась стадия, в которой она минут десять будет счастлива. Возможно, будет петь какие-то песенки с легко запоминающимся мотивчиком или на чем-то залипнет: иногда книжка, иногда картинки. … Квартал Учиха, иду вместе с Инори, чтобы поболтать с Итачи. Я пытаюсь заглядывать к ней почаще. Теперь из-за травмы она стала пассивной: не может использовать чакру, и всегда выглядит такой ватной. Мы зашли в дом главы клана с разрешения Микото. Она проводила нас на второй этаж и сказала: — Она в последнее время в очень… плохом настроении. — Не… не хуже, чем у меня… Уверена! — воскликнула Инори, и Микото выдохнула, а затем спустилась вниз. — Входите… — раздался тихий голосок Итачи, и я раскрыл японскую дверь. — Привет, Итачи, — мы зашли в просторную комнату. На полу - до сих пор расстеленный футон, а моя подруга в клановом хаори сидит на полу, накрывшись одеялом, и что-то вырисовывает кистью на пергаменте. В комнате пустовато: шкаф для одежды, шкаф для свитков и подставки для мечей. А единственное украшение — это веер клана Учиха. — Итачи-тян! Подруга! Как дела?! — Инори было уже не остановить. Я беру ее каждый раз, потому что она просто не дает химе Учиха заскучать. Инори просто тут же села перед подругой, схватила ту за руки и стала нападать в своей словесной манере. — Слушай, я тут такое недавно услышала… — Инори нападала, а Итачи только слушала и попивала чай, который нам занесла Микото-сама. Она даже стала игнорировать матерные и оскорбительные слова юной Яманака, так как понимала, что она это не со зла. Да и рассказывает платиновая блондинка довольно интересно. Я же пока что вышел к Фугаку, который попросил лично поговорить с ним. POV. Учиха Итачи. Как же я была зла в тот злополучный день, когда я поступила в академию и пересеклась с Котенком. Чувствовала себя сначала оскорбленной, а после объяснений - дурой. Как же все нелепо выглядело, звучало. В порыве детского гнева вызвала его на бой, а затем проиграла. Притом проиграла больше морально. Сначала подумала, что это была его удача, но потом поняла — он гений. Хоть меня тоже называли гением Учиха, но до него было как до звезд. Даже Шисуи в итоге проиграл ему, и проиграл бы снова, если бы не глаза. Каждый раз я больше злилась на себя: за то, что проигрывала ему. Я даже не злилась на Кэтсуо, он был добр, мил и всегда заботился обо мне. Даже давал советы как победить его. В итоге даже получалось, но все равно Котенок смотрел на двадцать шагов вперед. Его слепой глаз стал взором орла, пар стал его территорией, кровь - оружием, а голова - целой тактической доской для шоги. На каждую атаку есть ответ. Я так думала, пока не увидела, как Шисуи, которого я так любила, чуть ли не убил Кэтсуо. Шисуи был тем, кто подбадривал меня после неудачных спаррингов против Кэтсуо, рассказывал о своих мечтах, всегда был открыт для меня, а в итоге сила развратила его. Не знаю, что с ним случилось, но он стал давить на меня. Мой отец начал замечать, что Шисуи стал более нервным. Некоторые клановые генины и чунины жаловались на его неожиданную агрессию. Отец поговорил с ним, и после этого Шисуи поссорился с главой клана. Я пыталась помочь, но была глупа и не понимала причин его поведения. Он даже со мной поссорился, хотя раньше пылинки сдувал. А затем я подслушала собрание кланов и узнала, что дедушка Шисуи - старейшина Шинджи, предлагал моему отцу поднять восстание против Конохи из-за отношения кланов и верхушки деревни к Учиха в последнее время. Он предлагал использовать силу Шисуи, мой отец был в ярости и отказал, матерился и плевался - никогда таким злым его не видела. А затем я услышала, как старейшина сказал своему внуку: — Можешь больше не лезть к юной химе, — на что Шисуи тут же возник: — А мое мнение тебе не интересно?! Она уже моя, старик! — вот тогда мне стало совсем не по себе, — Я разберусь с этим Кэтсуо, проблемы пропадут, и Итачи будет только моя, а не этого выродка. — Шисуи, не смей! — Еще как посмею! Ты мне не указ - не смей мне мешать, а то отправлю в Цукуеми, — после этого Шисуи ушел. Я следила за ним в течении всего времени и хотела поговорить с ним. Даже если его заставляли со мной общаться, я все равно люблю Шисуи и не хочу крови. Не хочу войны в Конохе. Но, все-таки он решил убить Кэтсуо. Я решила остановить его, но не смогла выбраться из Конохи вовремя. Меня перехватили стражники стены, не выпускавшие меня без пропуска, в итоге завязалась драка, которая задержала меня. Только глубокой ночью я нагнала Шисуи и Кэтсуо. Я опоздала - битва уже началась, и я видела убитых генинов и чунинов Учиха, раненых Хаку и Ясу. Затем увидела, как Кэтсуо несется на Шисуи, а тот быстро приходит в себя и при помощи Остаточных Клонов чуть не убивает моего друга. Я ничего умнее не придумала, как встать между ними. Вот и итог: я перестала существовать как шиноби, моя подруга сошла с ума, а друг почти погиб из-за того, что я была слаба и еще не понимала, что любимый мальчик пользовался мной для улучшения положения деда в совете клана. Моя мама все это время говорила мне, что Шисуи не тот, за кого себя выдает. Я не видела, а отец тоже думал только о весе в клане, важном после падения нашего влияния даже внутри семьи. Я закончила свой рассказ, рыдая перед Инори, которая со своим тяжелым психическим состоянием смогла выслушать меня. Она не улыбалась, ей было больно смотреть на меня, но она не отвернулась, узнав, что я не смогла из-за своей глупости остановить Шисуи. — Ты не виновата! Подруга! — она опять говорила на очень повышенном тоне. Инори обняла меня, а затем стала шатать влево-вправо, — Все будет хорошо! Кэтсуо обещал тебя вылечить, а значит, вылечит! И плевать, что та старуха тебе не смогла помочь! Мы справимся! — не знаю, почему, но этот наивный оптимизм сумасшедшей подруги заставил меня улыбаться сквозь слезы. — Прости, Инори… — Да ладно тебе! Я теперь гроза деревни! А еще… еще я крутая куноичи! А потом… я открыла крутую технику, древнюю! Очень древнюю и… и… не знаю что, су*а, еще добавить! Но… Но… — я захихикала из-за поведения Инори. Даже если она псих, но все равно лучшая. Я могу все ей рассказать и плевать, если она разболтает кому-нибудь что-то. — Инори… Ты можешь взять кое-что, чтобы защитить семью… — тут она резко меня перебила. — И тебя! Буду защищать и тебя, моя подруга! — я кивнула, и продолжила, как только она замолчала: — Возьми мой глаз, прошу тебя. Ты станешь сильнее, я даже научу тебя пользоваться шаринганом. — И… Итачи?.. — моя лучшая подруга замерла и не знала, что ответить. — Пожалуйста, ради Кэтсуо и семьи Чиджоки, ради моей защиты. Мне уже ни к чему, — Инори закрыла глаза, а потом улыбнулась мне. — Все мои победы будут нашими общими заслугами, — произнесла она так уверенно и ровно, что я обняла ее снова. — Да, — тихо ответила я, и мы просидели так очень долго. Инори нервно напевала песенку, которая ее успокаивала. Мама ее научила, чтобы она не кричала и не ругалась лишний раз, — Мы отомстим вдвоем. — Посмотри на ласточек, свивших гнезда под самым краем крыши… — шептала она слова детской песенки, а я гладила ее по голове. «Мой глаз отомстит не за меня, а за мою подругу».