Личный Ад

— Это что, все? — спросила Ульяна, недоверчиво прищурив глаза. — Да, все, — ответила Юля, — А ты ожидала, что Лена неожиданно откроет второе дыхание, возрастет в силе, перейдя во вторую форму и вы будете в несколько заходов раз за разом ее умервщлять? — Как-то подозрительно просто, — вставил я свои пять копеек. — Просто? — усмехнулась Юля, дернув хвостом, — А сколько вы потратили времени? — Эм… Смотря на что. — На все. Сколько, по вашему, прошло времени с момента первого Удара и заканчивая вашей победой над Леной? — Ну… Нам трудно сказать. Мы толком не разобрались, сколько прошло времени с первого Удара, спустя какое время произошел второй и третий, но с того момента, как мы осознали себя — года два. Наверное. И мы до сих пор не знаем, как идет соотношение времени здесь и в реальном мире. — Ну что же. Вы правы. Два года. Однако, последний, третий Удар, случился шесть лет назад. Второй — двенадцать. А с момента первого удара прошло уже шестнадцать лет. — Это… — Ульяна замерла с открытым ртом. Это действительно огромный срок. — А на счет соотношения времени… Один к одному. — ЧТО?! — одновременно воскликнули мы. — Да. На момент первого Удара физическому телу было 9 лет. Сейчас — 25. Это звучало пугающе. Я изначально допускал возможность подобного, но до последнего момента считал, что рамки времени в нашем разуме, особенно с учетом возможности повторять раз за разом один и тот-же временной промежуток, растянуты и отличаются от реальных… А сейчас костерил себя на все лады за впустую просратое на отдых и рефлексию время. Шестнадцать лет… Шестнадцать! — Хотя, чего рассказывать, давайте я вам покажу. Настало время узнать Правду! Знакомая вспышка, но на этот раз без боли и сопротивления. Происходящее воспринималась отстранено, словно мы с Ульяной были сторонними наблюдателями, наблюдавшими за жизнью человека по имени Артём. Он родился в середине девяностых и, казалось, с самого его рождения жизнь решила подкинуть ему и его семье как можно больше неудач и несчастий. Трудные роды матери, затем различные осложнения. Через несколько лет едва не умер от обычной прививки из-за сильной аллергии на основном компонент вакцины. После головные боли от физической активности, потемнение в глазах, боли в почках и пояснице были опознаны врачами как легкая форма расщепления позвоночника. Большинство людей (а именно девятьсот девяносто девять из тысячи) вообще никак не ощущают дефекта и он не влияет на их жизнь, тогда как именно Артём оказался тем самым «счастливчиком», которому может помочь только многолетняя терапия в виде ограничений в нагрузках, лечебной физкультуры и массажа. А на все это нужно были деньги и время. Мать была бухгалтером, а отец — военным офицером. Военным годами не платили зарплату, а возможности заработать честным путем, без криминала, связей и блата практически не было. Тогда отец начал искать шабашки и сторонние источники заработка, в том числе и браконьерство, возвращаясь домой поздно вечером и уходя рано утром. Был момент, когда они почти три года ничего не ели кроме блюд из речной рыбы. Рыба на завтрак, рыба на обед и рыба на ужин. До сих пор Артёма воротит от одного только ее запаха. При всем этом, они всегда находили средства и время на посещение врачей для сына, покупки игрушек и обучающей литературы. В определенный момент этот ужас прекратился и они смогли переехать на новое место, выкарабкаться из состояния крайней нищеты. Однако, проблемы ждали в новой школе. С одноклассниками у него отношения не заладились с самого начала. Несколько наивный и интеллигентный худощавый мальчик, к которому требовалось какое-то «особое» отношение в плане физкультуры, сразу не понравился тем, кто слово «Блять» узнал раньше слова «Мама». А когда начались первые попытки выяснить место в иерархии, тот никак не мог ответить — он не был готов драться, да и сил у него на это не было, поэтому раз за разом оставался битым. Усугубляли ситуацию и некоторые учителя, которым не понравилась сама мысль, что нужно «нянчится» с учеником, придумывая ему какую-то там особую программу. Но что самое неприятное, не оказалось поддержки со стороны родителей. Отец так-же сутками пропадал на работе. Мать, устроившаяся в местную администрацию, возвращалась лишь ближе к вечеру. Каждый раз они искали повод, чтобы не идти в школу для разбирательств, а когда все же было не отвертеться, то всегда шла мать — отца в школе не видели вплоть до седьмого класса. Естественно, не желая разбираться в сути ситуации и желая просто все поскорее закончить, она безропотно принимала сторону тех, кто обвинял ее сына в «длинном языке» и «он сам нарывается», лишь усугубив проблему и дав всем понять, что заступится за Артёма некому. И именно тогда случился первый удар. Когда весь окружающий его мир просто из-за факта существования Артёма обернулся против него, а самые близкие люди ничего не сделали для того, чтобы решить проблему. Артём регулярно закатывал дома истерики, просил родителей сначала разобраться, затем уговаривал вызвать милицию, а после просто сменить школу. У матери просто не было желания с кем-то ругаться, она всю жизнь старательно избегала конфликтов, а отец, который в основном узнавал сильно искаженные подробности от матери, списывал все это на глупые капризы, переходный возраст (до которого было еще далеко) и что Артёму стоит хоть немного понять, насколько им трудно и не трепать нервы своей ерундой. Что надо уметь постоять за себя. Вот только эти выводы делали уже достаточно взрослые и самостоятельные люди, которые смотрели на проблему исключительно со своей позиции. С позиции людей, которые выросли в другое время и при других обстоятельствах. Которые уже знали, как надо самостоятельно решать эту проблему. Которые уже могли самостоятельно решить эту проблему. Будто забыв, что Артёма никто и никогда не учился драться. Что при попытке подтянуться на турнике у него начинала кружится голова. Что он не мог решить проблему сам. И это вылилось в долгие годы унижений и побоев. А все просто потому что ничего не делать было просто удобней для них на тот момент. Затравленный и униженный, не нашедший понимания и сочувствия, он все больше уходил в себя и менялся в худшую сторону. Стал раздражительным, замкнутым и необщительным. Он огрубел и охладел к близким людям, порою молча целыми днями и проводя в компании сначала книг, а после — персонального компьютера. Последнее стало той отдушиной, позволившей ему хотя бы частично реализовать свои желания и снять стресс. Из-за развившейся за то время депрессии он стал сильно переедать, а из-за невозможности вести активный образ жизни (Артём банально боялся выходить на улицу, чтобы не встретится с местным хулиганьем, которое к тому времени уже преследовали его вне занятий) быстро набрал лишний вес, начав испытывать отвращение уже к своему собственному телу и самому себе за слабость, дефектность. Естественно, проблемы со здоровьем к тому времени лишь усугубились — к вышеперечисленному добавилась нервозность и бессонница, от которых у него постоянно были темные мешки под глазами и периодические тики. И как это обычно бывает, родители спутали причину и следствие, обвинив во всех бедах эти самые книжки и компьютер, регулярно начиная непоследовательные и бессмысленные попытки социализировать собственного сына, вернуть его в былое состояние. Естественно, никаких конкретных действий против источника проблем, никаких медикаментозных средств, не говоря уже о походах к психологу. Психологи — шарлатаны, депрессия — выдумка всяких балбесов, а лекарствами лечат только психов. Они искренне не понимали, от чего он так сильно изменился, словно забыли, как на протяжении многих лет умолял их сменить школу и жаловался на свои проблемы, а они усиленно делали вид, что у них нет сына, обращая на него внимания лишь для того, чтобы закатить очередной скандал и сеанс нравоучений. А всеми своими последующими попытками и действиями по «нормализации» они лишь увеличивали его злость и раздражение, которые выливались в острое желание делать все наоборот, резкое отторжение и растущий негатив, напряженность в отношениях. Столько лет они не обращали на его проблемы никакого внимания, чтобы в итоге набросится на то немногое, что не давало ему окончательно поехать крышей. Так продолжалось до седьмого класса. За пару месяцев до его окончания, Артёма сильно избили. Как обычно, в определенный момент шакалы уверились в собственной безнаказанности и зашли слишком далеко. Подробностей Артём знал мало, но общая картина была такова, что только после этого в голове его родителей что-то щелкнуло и они впервые в жизни пришли в школу вместе, где уже была милиция, которая сходу начала задавать неудобные вопросы. Оказывается, все учителя были уверены, что Артём растет без отца, но мать старательно скрывает ото всех тот факт, что муж сбежал из дома, придумывая его постоянную занятость и образ эдакого вечно занятого человека. И сильно удивились, когда впервые в жизни увидели его и что, оказывается, никуда он не сбегал и все эти годы жил с ними и работал в этом же городе. И тогда у них что-то снова щелкнуло и наконец-то, спустя семь лет, они хоть что-то сделали. К сожалению Артёма, его не перевели в другую школу или на домашнее обучение, вернув в старую. И тут родители решили пойти по наиболее легкому для себя пути. Конечно, последующие пару лет его никто не трогал, так-как его главных угнетателей упекли куда подальше. Все просто игнорировали его, периодически стыдливо отводя глаза. Ну ну, как же, теперь вдруг стало неожиданно неудобно. Артём так никого никогда и не простил за это. В том числе и своих родителей. Он понял, что действовать из заставили не его мольбы и жалобы. Даже не опасность для его жизни и здоровья, весь тот вред, что ему причинили. А общественное мнение. Боязнь порицания и обсуждений. Пока никому не было дело до его истории, им было все равно, но когда об этом заговорили все соседи и знакомые, а после появились первые статьи в местных газетах, они неожиданно нашли и время, и силы, чтобы меньше чем за неделю решить этот вопрос. Да он за то время, что лежал в больнице, видел отца чаще и дольше, чем за весь прошедший год. Но даже так они все равно сделали удобней для себя, а не для него. И именно тогда произошел второй удар. Он окончательно разочаровался в своей семье. Даже понимания, что они были гораздо лучше большинства людей, что они действительно хотели как лучше, он не мог их простить. Простить за то, что в итоге все получилось вот так. Что они могли дать ему то, что ему было действительно нужно, но не стали. Последующие несколько лет были самыми спокойными в его жизни. После девятого класса, ни минуты не задержавшись в этом проклятом месте, он поступил в средней паршивости колледж в соседнем городе, где, в принципе, было не так уж плохо. Контингент был куда более взрослый и адекватный, а группа попалась небольшая и состоящая преимущественно из девушек. Долгожданный период покоя, когда он мог восстановится. Увы, с родителями отношения так и остались весьма прохладными, хотя они предпочитали делать вид, что все было нормально и даже начиная проявлять какое-то подобие заботы. Вот только она уже ему было не нужна. Артём учился заново взаимодействовать с людьми. Справляться с паническими атаками, нервозностью при общении и глубоким чувством собственной неполноценности. Увы, науськаный родителями, он избегал услуг профессиональных врачей и лекарств, стараясь все это проделать самостоятельно. Получалось не всегда, но прогресс шел. В какой-то момент стало гораздо легче. Вернулся относительно спокойный сон, дала результат терапия и упражнения для спины и тела. Он немного похудел и подтянулся, практически перестали посещать мысли о суициде, которые до этого долбились в черепе практически каждый день. Тогда же он встретил ее. Первую девушку, в которую по настоящему влюбился. Которая дала ему надежду, что все самое худшее в его жизни позади. И что вылилось в то самое, что сегодня утром сжигал в огне. Тот немногий прогресс был похерен и частично откатился взад. Стресс накинулся с новом силой, а продолжительная депрессия вновь дала о себе знать. Он снова набрал вес, снова вернулась нервозность и беспокойный сон. А что самое главное, пропала всяческая мотивация пытаться что-то изменить снова. Он устал от такой жизни. Весь его мир ограничился небольшой квартирой и монитором компьютера, зарабатывая левыми проектами в сети, не задерживаясь ни в одном подолгу, изредка выходя наружу для оплаты счетов и закупкой продуктов. Так он провел почти что пять лет и, казалось, проведет всю жизнь. До недавнего времени… Я пошатнулся, приходя в себя. Такая чужая жизнь и в то же время настолько знакомая… Настолько горькая, нелепая и впустую потраченная… А ведь он мог добиться куда большего. У него был огромный потенциал. Ему давалась учеба, он впитывал знания как губка и легко осваивал все новое. Но его сломали. И продолжали ломать большую часть жизни, чтобы в итоге выплюнуть и сказать «Ну вот, а теперь беги куда хочешь». А он уже ничего не хотел. У того Артёма пропал интерес к жизни. Сама мотивация жить и что-то делать. Он был живым мертвецом. Неужели он таким и останется навсегда? — Нет, — помимо воли вырвалось у меня. — Нет! — повторил я снова, сжав кулаки, — Я отказываюсь от такого будущего! Плевать, что было раньше! Все можно начать с чистого листа! Что нам осталось сделать, чтобы изменить ЭТО? Ульяна кивнула, положив мне руку на плечо. Как никогда в жизни нас переполняла решительность. Мотивация. И жажда жить. — Ну наконец-то, вот это я понимаю настрой, — улыбнулась Юля, шевельнув хвостом, — Осталась самая малость… Нас резко развернуло и мы оказались друг напротив друга. Что… — Вы должны оборвать все то, что удерживает вас в мыслях о твоем прошлом. Сожаления. Переживания. Весь этот лагерь олицетворяет все то, что Ты, один неделимый, мечтал достигнуть, но так и не достиг. Каким бы Ты хотел быть. И что бы Ты хотел. Но меж тем, достигнуть этого может только одна, полноценная личность… — Нет… Нет нет нет!.. — Да. Ты, Артём, все то, что реальный Артём старался показывать окружающим. Удобная и приспособленная для жизни форма. А ты, Ульяна — это то, чего ты стыдился признать, но чего мечтал достичь, дух противоречий. Выглядеть так, как хочется. Делать что и как хочется. И любить кого хочется. Или ты думаешь, что это было сугубо желанием Ульяны подсматривать с Электроником? Или ты, Ульяна, думала, что девушки нравятся только Артёму? Конечно, не у всех людей настолько сильные разделения, но таким уж ты родился и вырос. А вся эта проблема возникла из-за того, что картина реального мира и картина мира таковым, каким его вы видели до этого, столкнулись и оказались совершенно противоположными. Произошел раскол, из-за которого вы застряли в этой вечно повторяющейся петле из противоречий, которые не можете и не хотите решить. Но настало время сделать выбор! Выбрать, кто же из вас двоих, новых личностей, займет место мертвого Бога этого мира. Остаться должен кто-то один… — Да что ты такое говоришь?! — одновременно крикнули мы с Ульяной. — Я отказываюсь! Я готова умереть за… — Я готов умереть за… И тут же замолчали, взглянув друг другу в глаза. И поняли, что не сможем выбрать. Мы готовы сделать что угодно, чтобы остался другой, но меж тем понимаем, что друг без друга наша жизнь потеряет смысл. Круг замкнулся… — Ну вот. В самый ответственный момент вы не можете сделать выбор. Нет, так нельзя. Что же, пойдем по другому пути, — Юля щелкнула пальцами и вокруг закружилась тьма, а мы почувствовали, что силы стали покидать нас, — Удачи. Последнее, что исчезло в сужающейся темной воронке, была белоснежная улыбка Юли. Слабость становилась все сильнее и сильнее, из последних сил мы дернулись друг к другу, успев в падении обнять и недолго устоять на ногах. В этот момент мы желали, чтобы выиграл другой. Ценой своей жизни оставить… Её? Его? Её?.. Его?.. Нас Я очнулся от яркого солнца, что лезло в закрытые глаза. Все тело болело и плохо слушалось, казалось, что болит каждая косточка и даже веки отказывались слушаться. Но боль неожиданно быстро прошла, после чего я наконец-то смог разлепить глаза. Несколько секунд я смотрел на травинку рядом с моим лицом, пытаясь сориентироваться, где я и что произошло. А потом вспомнил… Черт! Неужели выиграл я, а исчез… Стоп. Кто исчез? Кто я? Я… Это я. Артём. Но и не Артём. Я рывком сел, уставившись на свои руки. Затем провел ими по лицу и волосам. Длинным, отросшим волосам, поднеся к глазам красную прядь. Я определенно мужчина. Но кожа и волосы… — Ну что, доволен? Знаешь, это, вообще, было опасно и маловероятно, но слияние произошло, — раздался за спиной голос Юли. В руке она держала небольшое зеркало, которое я тут же выхватил, рассматривая себя. — Вообще, это удивительно. Ты сумел принять себя во всех своих проявлениях. И даже переделать это все в нечто жизнеспособное. Признаюсь, я поражена-ААААА! Пусти! Не трогай уши! Не бей зеркалом! Ай! Ну не стукай! — Я тебя сейчас укокошу, дрянная кошка! Ты хоть понимаешь, как я испугался?! И что чувствовал в тот момент?! Да как убийца! Какого черта ты вообще тут что-то решаешь?! — Ай яй яй! Отпусти уши! Это ты! Ты меня попросил! — Я?! — от удивления я все же отпустил Юлины ушки, после чего та принялась их жалобно тереть. — Изверг… Живодер… Да, ты попросил! Точнее, старый ты. — В смысле старый? Я точно помню, что ни о чем тебя не просил. — Просил просил. Только в слух это не говорил. — Так, если ты не перестанешь говорить загадками… В воспоминаниях же пока была небольшая неразбериха. Я помню все то, что помнил прежний Артём, но меж тем и то, что помнила Ульяна. Чувства потери не было, наоборот, казалось, что наконец-то последняя часть пазла встало на свое место. Что я… Завершен. — Балда, я ведь тоже часть тебя. И именно та самая, которая миллионы лет не давала твоему виду склеить ласты. И лучше всех слов за тебя говорили твои мысли и эмоции. Ты хотел быть спасенным. А я выполнила твое желание. Вместе с остальными я искала способ выдернуть тебя из этого состояния и вот, один из них сработал. Ты не выбрал жить одной мечтой и вымыслом. Но и не стал очередной единичкой в статистике серой массы. Ты выбрал собственный путь. Путь Бога. — Что это за путь бога такой? — Неправильно, Путь Бога. С большой буквы, это важно. Пошли, по дороге всю объясню. — Суть в том, что в действительности нет никаких богов в привычном нам понимании. Все эти сущности, культы и объекты для поклонения, включая образы других людей или самого себя, придумали мы сами. Но это тупиковый путь. Нельзя думать только о себе. И нельзя думать только о других. Эти крайности смертельны. Сама предусматривает развитую систему эгоизма. Любви к самому себе. А с другой, альтруизм. Помощь остальным. Но наибольшею эффективность проявляют те, кто смог стать полезным остальным через удовлетворение своего эго. — Это как? — Ну, самый понятный пример — свободный рынок. Ты занимаешься тем, что умеешь и любишь, создавая то, что нужно других людям, а за это получаешь от того человека то, что нужно тебе. Тем самым, вы оба удовлетворяете потребности друг другая, работая при этом на себя. Или, например, взаимная любовь. Вы ничего не теряете, лишь даете друг другу самих себя какие вы есть, но меж тем получаете очень многое, ничего при этом не теряя. Понимаешь? — Кажется да… Помощь всем через помощь себе. — Именно. А человек, который подвержен одной из крайностей, либо никогда не будет счастлив, либо никогда не добьется успеха. Чистый альтруизм приводит к росту числа нахлебников и эгоистов. Чистый эгоизм делает систему неэффективной и она гибнет. А на плаву остаются те, кто думает и о себе, и о других. Но самое главное, никогда не стоит делать культ из другого человека. Каждый из нас в некотором роде Бог. Творец. И весь наш нынешний мир наполнен Богами и результатами их действий, даже если они сами этого не понимают. Ты же в своей жизни был в обеих крайностях. Сперва ты перестал считать себя Особенным. Способным творить. Влиять на свою жизнь. Не спорю, в большей степени это вина твоего окружения. Но меж тем, потом ты ушел в другую крайность, где перестал считать Особенными и всех остальных. Забился в своей боле и злобе в крохотный угол и «жил», с одной стороны боясь что-то менять, а с другой страдая от отсутствия перемен. В сером мире, где никто ничего не стоит и не значит. — Дай угадаю… В реальности каждый Особенный? — Именно так. В каждом человеке, в каждой вещи и всем сущем есть колоссальный потенциал, который можно и нужно раскрыть. Во всяком случае, к этому нужно стремиться. И те системы, что могут дать эту возможность людям и дают лучше и в большем объеме, чем остальные, ныне правят миром. Замечу — не тащат за собой. Не тянут всех. А дают возможность каждому решать, быть или не быть. Ну и, соответственно, те системы, что подавляют потенциал и губят Особенность в людях, превращая их в серую массу, гибнут вскоре и сами. То же самое происходит и с теми, кто пытается доказать свою Особенность через втаптывание в грязь остальных. Кстати, пришли. Я и не заметил, как мы оказались у ворот лагеря, из-за которых лил ровный яркий свет. — А теперь настало время прощаться. Там тебя ждем твое законное место. В качестве реального Артёма. Исправь все то, что случилось. Без оглядки на прошлое. — Уже? Но… Все произошло так быстро и я даже ни с кем не успел… — Ты всегда сможешь вернуться, если понадобится совет и поддержка. Уж поверь, теперь мотивацией тебя тут никто не обделит. Но прямо сейчас ты должен оставить этот этап позади. Не возвращаясь ни к своему Убежищу, ни к остальным. Самый важный шаг, которым ты перешагнешь через себя к реальной свободе из своего Личного Ада. Ты поймешь, когда надо будет вернуться. В этот момент я обнял Юлю, без которой все это было нереально. Которую я сперва боялся, потом ненавидел, а теперь жалею, что не успел даже нормально отблагодарить. — Успеешь, — ответила Юля, — Никуда мы теперь не денемся. Так-что иди! Живи и дай жить другим! Люби и будь любимым! И помни! Все важны! Всё важно! И ты — в первую очередь! — Спасибо… Спасибо за всё… И… До свидания… Я шагнул в свет, роняя слезы. Слезы печали и радости… Я проснулся необычно рано, совершенно при этом не чувствуя сонливости и привычного утреннего раздрая. Мне снился необычный сон, подробности которого я уже почти не помню. Но… Такое ощущение, что после него что-то вокруг сильно изменилось… Или изменился я? Кто знает. Самое главное, после этого самого обычного дня моя жизнь круто изменилась вместе с моим отношением к ней. Я окончательно разорвал вся связи с бывшей и прекратил с ней общения. Впервые за долгое время смог нормально поговорить с родителями и мы излили друг другу душу. Они смогли признать свои ошибки, а я простить их. Я все же обратился к специалисту, который назначил мне двухнедельным курс приема антидепрессантов и успокоительных, который мне сильно помог. Конечно, если бы я обратился раньше, было куда лучше, но что поделать. Во всяком случае, кошмары мне больше не снились, окончательно отступили неврозы и я смог нормализовать режим сна. Повезло, что обошлось без серьезных последствий. Я смог втянуться в режим и продолжить терапию, а вместе с ней допустимую физическую активность. Постепенно я смог привести себя в норму, приступы головокружения стали проявляться все реже и реже, пока окончательно не прошли. За пару лет активной работы над собой я наконец-то переборол недуг, терзавший меня всю жизнь. Подтянув знание английского, я начал браться за более выгодные проекты иностранных заказчиков, пока однажды мне не предложили поработать на крупную дизайнерскую фирму. Сотрудничество вышло достаточно благотворным и по итогу мне было предложена помощь в получении высшего образования в престижной университете той страны с вполне реальной возможностью поступить на бюджет. А там, вполне возможно, получить гражданство. Так я смог найти место, которое позволило мне реализовать себя. Быть таким, каким я хочу быть, без оглядки на окружающих. Не скажу, что это было легко и быстро. Частенько меня посещали мысли бросить. Старый я так бы и поступил, но у нового было кое-что, что не давало. И поэтому я с помощью этих инструментов смог изменить свою жизнь. Свою судьбу. Сказал бы мне кто раньше, что в тридцать лет жизнь только начинается, я бы счел это за не очень смешную шутку. Но, как оказывается, это вполне реально. Оглядываясь назад, я только удивлялся, что сдерживало меня раньше. Почему я сразу не сделал так? Хотя, ответ был мне итак известен. У меня не было знаний. Уверенности. Решительности. Мотивации. И в этом был виноват я сам. Можно вечно ругать обстоятельства, но люди и из худшей ситуации умудрялись выкарабкиваться… и наоборот, родившись с золотой ложкой во рту, просрать все и упасть на самое дно. У каждого свой путь и свои личные демоны. Поэтому каждый человек, хоть и похож на других, Особенный. И веря в это, приняв это и действуя так, может совершить то, что раньше считал для старого себя невозможным. И когда я вновь окажусь у знакомых ворот, я скажу: — Ну здравствуй, прекрасный новый старый Я