bones inside your closet

Лиам достаточно спокойный и обаятельный человек. Да, именно этим он и понравился Зейну. Они познакомились в Лондонском аэропорту, когда парень искал свой багаж, вернувшись с отцовской родины — Пакистана, где навещал бабушку с дедушкой. Ну, на самом-то деле, он побывал еще в Брэдфорте, навестив родителей и отметив там новогодние праздники. Джетлаг ощущается в этот раз намного хуже обычного. Лиам подошел к нему и предложил свою помощь, что было более, чем вовремя. Парни спустя минут десять нашли небольшой чемодан, обклеенный стикерами, и ожидаемо разговорились. — Ты же не из персонала? — О, нет, я обычный житель, — Лиам мягко улыбается и ерзает на холодном сидении, вытягивая ноги. — Ваш рейс перенесли? — Скорее, отменили. Кого-то из летящих подозревают в убийстве, вон там опрашивают каждого, — парень кивает в сторону одной из дверей, перед которой стоят два полицейских, по-видимому, охраняя. — Я собираюсь сдать билет. — Черт, мне жаль тебя, чувак, — Зейн смотрит с неким состраданием, но парень отмахивается, что заставляет их обоих улыбнуться. Они еще немного болтают, прежде чем из той двери выходит взволнованная девушка, а к Лиаму подходит один из полицейских, вежливо приглашая пройти за ним. Он напоследок просит Малика записать свой номер и написать, когда вернется домой, а сам спокойно уходит за мужчиной, помахав парню на прощание. По возвращению в место, с трудом именуемое «домом», пакистанец действительно пишет ему о том, что добрался без происшествий и практически сразу получает ответное сообщение с подмигивающим смайликом в конце. Зейн расстается с телефоном, только когда сон внезапно одолевает его настолько, что он усыпает с телефоном в руках и мыслью о том, какой же этот парень классный. Они общаются следующие несколько дней беспрерывно, даже начинают отправлять друг другу аудио и смешные фото с кривляниями. Лиам зовет его на свидание спустя четыре дня после первой встречи в аэропорту, и Малик давится сигаретным дымом, когда читает это сообщение в курилке университета. Пейн любезно встречает Зейна после пар и они идут в ресторанчик неподалеку; он чувствует себя так непривычно и хорошо, потому что Лиам обходится с ним, как джентльмен касательно всего. Они ужинают восхитительно приготовленным мясом с клюквенным соусом — немного позже этим же вечером Малик узнает, что в этом заведении подают исключительно свинину в клюквенном соусе, но чертов Пейн настолько предусмотрителен, что заранее звонит сюда и просит сделать заменить свинину курицей, и это пакистанец лишь единожды невзначай упомянул, что мусульманин. Они болтают непринужденно и действительно заинтересованно, пьют красное вино и за вечер Зейн узнал, что его спутник несколько старше его самого, живет отдельно от семьи и уже работает, в то время, как он сам всего лишь студент четвертого курса, мечтает выпустить свою книгу и самостоятельно нарисовать обложку для нее; его родители живут в другом городе, а его временное укрытие — общежитие, в котором уже давно нужно сделать ремонт, но все закрывают на это глаза и приезжие студенты учатся выживать в спартанских условиях. Ужин проходит просто восхитительно, Малик впервые за несколько месяцев настолько вкусно поел, не потратив при этом и без того небольшую стипендию, хотя родители тоже высылают ему деньги ежемесячно. Для приличия он, конечно, предлагает оплатить половину счета, но Лиам сразу же просит не волноваться по этому поводу. Гвоздем вечера становится то, что они также идут вместе к общежитию и в какой-то момент берутся за руки, но Зейн намеренно ведет его через дома. — Ты уверен, что мы идем правильно? Это ведь обычные жилые дома. — Мы можем разойтись здесь, пожалуйста? — Пейн смотрит непонимающе, поэтому ему приходится продолжить. — Ну, я не очень хочу, чтобы кто-то видел нас сегодня вместе. — Да, конечно. Спасибо за вечер, Зейн, — шатен улыбается той своей широкой улыбкой, из-за которой его глаз почти не видно, и что-то в теле Малика делает тройное сальто и его как будто вот-вот стошнит всем съеденным за вечер. — Спасибо за вечер. Правда, мне очень понравилось. Когда они расходятся, Зейн поспешно добирается до общежития и не застает своего соседа в комнате, что неудивительно. Он встречается с девушкой довольно продолжительное время, поэтому в общежитии его можно увидеть в двух случаях: либо они поругались, либо у них день отдыха друг от друга. Но и не съезжает, потому что Зейну ой, как не хочется во втором семестре четвертого курса находить общий язык с новым соседом и снова обустраивать свой уголок. Парень, на самом-то деле, очень даже хороший, у них вполне себе дружеские отношения. Он смотрит на экран телефона, но там нет ни одного сообщения от Пейна, поэтому решает написать первым: «Извини, я был немного груб. Я не хотел тебя обидеть.» Ответ не приходит пятнадцать минут, а то и больше, и Зейн понимает, что налажал по полной и не нужно было так прямо сразу. «Все хорошо, я не обиделся, не волнуйся. Не хочешь прогуляться на выходных?» Их отношения развиваются стремительно. Лиам такой восхитительный, добрый и милый, что в Зейне просыпается что-то такое странное, вроде желания защищать его в любой момент. Они начинают встречаться спустя две с половиной недели после знакомства. Когда у Пейна впервые пробиваются нотки грусти и тревожности — Зейн чувствует это даже по их переписке — он срывается прямо посреди пары литературы и выкуривает в университетской курилке две сигареты, прежде чем Лиам наконец-то берет трубку и из него удается выпытать адрес. Как оказывается, он живет в довольно неплохом районе Лондона и они идут гулять по тихим улочкам, пока его парень не начинает улыбаться искренне и с теплотой. Он благодарит Малика поцелуями в губы, щеки, нос и лоб, заставляя смеяться и уклоняться от его отросшей щетины. К третьему месяцу отношений брюнет действительно начинает волноваться: его горячий, мускулистый парень еще ни разу не намекнул на секс. Они три месяца просто целуются и зажимаются то у него в общежитии, когда времени на учебу начинает не хватать, то у Лиама дома, но он никогда не предлагал что-то большее. Зейну немного страшно лишаться девственности, но в его голову однажды закрадываются сомнения, что они могут не подойти друг другу в этом плане. С другой стороны, нельзя утверждать, не попробовав хотя бы раз. Когда он снова ошивается у Лиама дома после пар и они вместе лежат на его большой кровати, Малик садится верхом на ноги своего парня, ловя несколько удивленный взгляд. Немного подрагивающие руки упираются в чужую грудь, а он сам набирается смелости, чтобы сделать новый шаг в их отношениях. — Ли, мне кажется, я готов. Этим вечером они занимаются любовью настолько преданно друг другу, что у пакистанца отпадают абсолютно все сомнения, а вместо этого приходит чувство абсолютной любви; Зейн смотрит на Лиама, как на Бога, сошедшего с Олимпа к нему, жалкому смертному, а Лиам смотрит на Зейна, как Бог на сотворенного им, безупречного Адама. Утром на кухне по привычке включен канал с новостями, когда они завтракают и Зейн игриво гладит ногу Лиама под столом своей. «Тем временем, в деле Аманды Бюьмонт нет никаких зацепок. Напоминаем, три с половиной месяца назад девушка была найдена в собственной квартире с колото-режущей раной в районе сердца. Вскрытие показало, что девушка на момент совершения убийства была на сроке три недели беременности. Полиция предлагает вознаграждение в тридцать тысяч фунтов за новые подробности этого дела. Вы можете позвонить в 999 или посетить ближайший участок.» Зейну стало не по себе от этой новости. Неужели убийца настолько жесток, что у него поднялась рука убить беременную женщину? — Черт, не понимаю, как можно было такое совершить. Это же так дико. — Не знаю, детка. Ты никогда не можешь знать, какие причины были у того или иного человека. — И то верно, — брюнет встает со своего места и, прихрамывая, подходит к Лиаму, целуя его в вытянутые в трубочку губы. В мае они практически не видятся. Зейн выкладывается на полную, переделывая дипломную работу, потому что его научный руководитель забраковал целый раздел, заявив, что если Малик решит оставить все так, как есть, его попросту завалят. Но, вопреки всему, он приносит переделанный вариант за несколько дней до защиты и его утверждают. На защите было страшно, но все прошло довольно хорошо, парень смог выдохнуть и расслабиться. На следующий день его разбудило ни что иное, как звонок от Лиама, обеспокоенного тем, что его парень перестал отвечать ему вчера с девяти вечера. Да, это и правда странно, ведь он сова и даже в учебное время ложится не раньше полуночи. — Детка, что-то произошло? — Нет, я просто вчера переволновался, ну и все такое. Сам понимаешь. — Ты точно хорошо себя чувствуешь? — Да, просто отсыпаюсь за последние бессонные ночки. — Скоро увидимся. — Люблю тебя, Ли. — Я тоже тебя люблю. Он снова усыпает после того, как они попрощались, но через какое-то время его будит настойчивый стук в дверь. Зейну ой, как не хочется вставать, но находит в себе силы сделать это и открыть дверь, удивленно глядя на своего парня с букетом цветов руках. — Лиам? — Я тебя разбудил? Они произносят это одновременно, смущенно улыбаясь друг другу, как влюбленные подростки, после чего брюнет хватает своего парня за ворот рубашки, затаскивая в комнату. — Я просто хотел тебя поздравить с успешной защитой, — Пейн широко улыбается и вручает парню букет цветов, получая в ответ поцелуй. — Стой, это не все. Мне кажется, ты потерял кое-что. — Что? — удивленно интересуется Малик, оглядываясь на тумбочку возле кровати, где обычно лежат самые важные вещи. Но все было на местах. — Вот это, — он дает пакистанцу ключи, и проходит несколько секунд, прежде чем до него доходит, что это ключи от квартиры Лиама. — Дом — это там, где ты. — Черт, Лиам. С переездом и последним рывком в учебе время проходит долго и нудно. Две недели перед переездом кажутся им обоим вечностью, но уже на второй неделе их совместной жизни Зейн чувствует, что что-то не так. Его парень стал более встревоженным и перед сном дважды проверяет, закрыты ли двери. Малик терпеливо лежит в кровати и просто ждет, когда Лиам будет удовлетворен тем, что двери надежно закрыты. Когда парень возвращается в кровать и свет выключается, брюнет кладет руку на чужое бедро и мягко гладит, поднимаясь выше. — Мне кажется, тебе нужно выпустить пар, милый. — Нет, не нужно, — Пейн отворачивается от Зейна, подтягивая ноги ближе к себе. Но парень все равно перемещает руку на его талию, поглаживая подтянутый живот и придвигаясь ближе. — Зейн, я не хочу сейчас. — Конечно, Ли, я ничего не делаю с тобой. — Спокойной ночи. — Я люблю тебя. В ответ следует тишина и ему немножко не по себе, но его парень, наверное, просто уснул. В этом нет ничего такого, правда. Немного обидно, но не более. Следующим утром Зейн просыпается в одиночестве. Пейн уже ушел на работу, но на его подушку прилеплен розовый стикер. «Прости, я вчера был слишком резок. Я люблю тебя.:)» Он прощает. Лиам возвращается несколько раньше привычного. — Ты сегодня рано, — пакистанец отзывается с кухни, где смотрит телевизор и пьет чай, куда и идет его парень. Он выглядит несколько подавленно, что заставляет сердце Зейна пропустить удар. — Что произошло? — Я уволился с работы. Коллектив испортился просто к черту! Прости, детка, нам придется быть экономнее, потому что я не знаю, как скоро мне удастся выпутаться из всего этого и устроиться на новую работу. Шатен выглядит устало: его плечи ссутулены, взгляд печальный и какой-то тяжелый. Младший поднимается со своего места и обнимает парня, поглаживая по спине. — Не беспокойся. Мне вчера как раз предложили одну неплохую работу, поэтому я смогу обеспечивать нас. Главное, чтобы ты чувствовал себя хорошо. — Ты столько делаешь для меня, Зи. Ты — самый лучший парень, который только может быть. — Все в порядке. Ты не один. Определенное время дела стояли на месте: не становится хуже, но и улучшений никаких. Лиам все еще угрюмый, отказывающий в близости и нервный. Он не хочет устраиваться на работу, но Зейн все понимает и обеспечивает их: работа хоть и сложная, но хорошо оплачиваемая, а если он и будет стараться дальше, то пойдет на повышение. Летним вечером они сидят на балконе квартиры и пьют газировку, глядя на город, живущий своей жизнью даже ночью. Несмотря на то, что жара спала, все еще было достаточно тепло, но старший сидел, укутавшись в плед и вытянув ноги на колени своего парня. Зейн заботливо массировал стопы и любовался впервые за последний месяц более менее расслабленным выражением лица Лиама. — Знаешь, я тут подумал. — М? — Нам нужно пожениться и переехать в Пакистан. — Что? — Зейн перестает делать массаж и откидывается на спинку стула, пытаясь убедиться, что ему это сейчас послышалось. — Ну, правда. Мы вместе и все хорошо. Я думаю, нам пора это сделать. — Лиам, ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? — А что не так? — его парень напрягается и убирает ноги, принимая более привычную позу сидения. — Ты же мне сам когда-то сказал, что никогда не встанешь между мною и родителями. — А почему твои родители встают между нами?! — Лиам повышает голос и вскакивает, как ошпаренный, покидая балкон. Малик поспешно выходит за ним и пытается взять за плечи, но парень отталкивает от себя руки. — Почему твоя семья не дает нам шанс быть счастливыми?! — Лиам. — Почему мы не можем жить на твоей родине?! Я стал нелюбим тобою, да? — у него начинается откровенная истерика, слезы текут по щекам, а голос ломается. В Зейне тоже что-то ломается от такого вида Лиама, в глазах застывают слезы и он пытается подойти ближе к своему парню, и тот не препятствует, позволяя себя обнять. Тело дрожит в объятиях, он чувствует, как намокает футболка в районе плеча, а сам пытается сдержать рыдания безысходности и какого-то первородного страха. Они засыпают в обнимку на диване, крепко прижимаясь друг к другу и пытаясь получить такое нужное человеческое тепло. Утром Пейн ведет себя так, словно вчера ничего не происходило. Он готовит завтрак для Зейна и уходит на пробежку, пока тот пытается собрать себя по кускам после вчерашнего. — У меня ноутбук сломался, можно я воспользуюсь твоим? — Зейн смотрит на Лиама, собирающегося на собеседование. Второе с момента его увольнения. Дело близится к сентябрю, во многие фирмы проводятся кастинги на работу. — Да, конечно. — Спасибо. Удачного собеседования, любимый, — Зейн коротко целует парня в щеку и закрывает за ним дверь, возвращаясь в спальню, где лежал ноутбук шатена. На рабочем столе всего несколько элементов: корзина, папка со стандартными приложениями и какая-то безымянная. Интерес берет верх над парнем, поэтому он дважды кликает по папке, открывая ее. Внутри оказывается еще одна папка под названием «Дело №2435/7». Открыть ее не выходит — нужно ввести пароль. Малик пытается ввести три даты: даты их рождения и дату первого знакомства. Ничто не срабатывает и это странно, ведь у них не должно быть секретов, не так ли? Но что-то заставляет его закрыть папку и воспользоваться ноутбуком по делу. Последнее время Пейн стал чаще выходить на улицу и у Зейна появилось больше времени подумать над тем, что и когда пошло не так в их отношениях и изменило его парня. Но нет какой-то весомой причины: брюнет позволяет ему все, что тот только захочет, стоически выдерживает срывы и обеспечивает их. Их интимная жизнь ограничивается только быстрым сексом раз в пару недель, если у Лиама предрасполагающее настроение. Пакистанец больше не пытается на это намекать. С какой-то запоздалой паникой он понимает, что уже не чувствует ту преданную любовь. Как такое могло произойти? Кажется, еще недавно они познакомились и чувствовали себя лучше всех в мире, любое, даже едва ощутимое прикосновение поднимало их на седьмое небо, а сейчас у них уже ничего не осталось. Ни былой страсти, ни сумасшедшей любви. Просто некая привязанность. Ему уже не так больно смотреть на плачущего Лиама и не совсем хочется успокаивать его каждый раз. «В деле убитой Аманды Бьюмонт появился новый свидетель: полиция сообщает, что вскоре дело будет раскрыто. Напоминаем, если Вы знаете какие-то детали этого убийства, сообщите…» Зейну все еще не по себе от этой новости, поэтому он переключает канал, рисуя в своем альбоме. Сегодня он должен встретиться с человеком, который может посодействовать в создании его первой выставки и, по сути, стать спонсором. — До вечера, Ли, — Зейн наспех надевает свою любимую демисезонную черную куртку и обматывает вокруг шеи шарф, когда, к его удивлению, из спальни выходит Лиам. Он молча подходит к брюнету и тягуче целует, с улыбкой заглядывая в глаза. — Удачи, детка. Он немного опешил: последнее время Пейн слишком ушел в себя и едва реагировал на него, но тут он даже первый потянулся для поцелуя. Это странно, но все-таки приятно. Встреча прошла успешно, и мистер Торн даже сказал, что в конце вечера они смогут устроить аукцион, где продадут несколько картин. Зейн оказался на седьмом небе от счастья, ведь это было его давней мечтой, которую они с Лиамом обсуждали еще когда-то давно, не начав встречаться. По пути домой Малик замечает, что за ним упорно едет полицейская машина, хотя он ничего не нарушал. Он вытаскивает из уха наушник и поворачивается к остановившейся машине, откуда выходят два полицейских. — Вы — Зейн Малик? — Да, это я. Что-то не так? — Вам стоит поехать с нами в участок. — Да, конечно. Он ничего не нарушал в своей жизни, поэтому ему нечего бояться; мало ли, какая-то мелкая передряга, в которой его с кем-то спутали. Всякое может произойти. Полицейские между собой удивленно переглядываются, пока парень садится в машину. До полицейского участка рукой подать — они проехали буквально пять минут и уже оказались под участком. Его спокойно провели в один из кабинетов, где восседал взрослый мужчина, по-видимому, ожидающий этой встречи. — Зейн Малик, спасибо, что пришли. У меня будет к Вам несколько вопросов. — Да, конечно, — Зейн садится на предложенный ему стул и устремляет свое внимание на мужчину. — Я думаю, стоит представиться. Меня зовут Питер Гаррет и я веду дело об убийстве Аманды Бьюмонт. — Извините, но я никогда не был знаком с ней, — его несколько удивляет, что уже более полугода он слышит это имя и фамилию из новостей, но теперь сидит перед человеком, возглавляющим это дело. — Вы знаете Лиама Пейна? — Да, это мой молодой человек. — У меня для Вас плохие новости, мистер Малик. Лиам Пейн был тем, кто убил Аманду. В жилах пакистанца стынет кровь, а кожа покрывается мурашками. Ему не послышалось? Лиам убил эту беременную девушку? Как такое вообще могло произойти? — С Вами все в порядке? Может, воды? — мужчина смотрит на резко побледневшего парня перед собой, беспокоясь о том, как бы он не свалился в обморок. — Н-нет, не нужно. Вы уверены, что именно он убил ее? — Уже девять месяцев это дело остается открытым. Если бы не один из свидетелей, мы бы не продвинулись дальше. Как бы не прискорбно было говорить, но все улики против мистера Пейна. Его нужно арестовать. Вы можете посодействовать нам в задержании? Почему-то весь ужас происходящего не дает ему трезво обдумать ситуацию и язык опережает его самого: — Сегодня же он будет в участке. — Но, мистер Малик, это может быть опасно для Вас. — Только Зейн уже ничего не слышал, покидая участок и направляясь в квартиру. Ему хочется рыдать, как испуганному ребенку и оградить себя от всего, но если он не сделает это сам, то что будет с Лиамом? Дома везде включен свет. Зейн хлопает дверью, оповещая о своем приходе, и, наверное, он выглядит так храбро со стороны, хотя у самого ноги трясутся просто от мысли о том, что все рухнуло. — Ты сегодня долго, детка. Я уж подумал, что тебя украли. — Зейн идет в спальню, где находит Пейна, смотрящего в окно. — Лиам… — Да? — Я знаю правду. Парень, до этого стоящий к нему спиной, как-то слишком резко и даже неестественно оборачивается, а на лице отражается тревога и страх. — Что ты знаешь? — Об Аманде Бьюмонт. — Что? Детка, я не понимаю, о чем ты, — он нервозно пожимает плечами и натянуто улыбается, но брюнет понимает, что он врет. — Ты ее убил, Лиам. Может, хватит отпираться? — Я никого не убивал! Ты что, мне не веришь? — Лиам, пожалуйста, будь честен со мной хотя бы раз за все время наших отношений. Скажи мне правду, молю, — его голос ломается на последнем слове, но он не плачет. Не в этот раз. Пейн молчит несколько минут, как и Зейн, молча глядя на парня, и он не выдерживает. — Да, я убил ее! Я убил эту блядскую подстилку! А знаешь, почему? Потому что в тот день, когда я собирался предложить ей выйти за меня замуж, она сказала, что беременна! — он замолкает, переводя дух; его взгляд тяжелый, напоминает загнанного зверя, ненавидящего каждого человека. — Но разве беременность — это плохо? — вопрос звучит тихо и Малик даже не уверен, что его услышали. — Мы занимались незащищенным сексом не потому, что я хотел этого ребенка, а потому что я бесплоден. У нас не могло быть ребенка. Она трахалась с кем-то на стороне. Я ненавижу ее за этот поступок каждой клеточкой своего тела. Она заслуживала смерти. Между ними воцаряется тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Лиама. Зейн не знает, за что ему такое наказание — как ему жить с этой правдой? Но есть то, что бьет ножом по всем органам, разрывая вмиг. — С убийства прошло девять месяцев. Лиам внезапно бледнеет, а его руки мелко трясутся. — Т-ты имеешь в виду, что она сейчас бы… — Сейчас у нее был бы ребенок, Лиам. Ты убил двух людей. По щекам текут слезы, а сам шатен начинает навзрыд рыдать, протягивая руки к Зейну, умоляя его обнять, но он видит больше, чем Лиам думает. — Лиам, убери. — У меня ничего нет! — Лиам Пейн, убери из руки нож. Немедленно. Плачущий парень тянет из-под рукава за лезвие кухонный нож, он со звоном падает на пол, оставаясь там валяться. Он сам идет в объятия Зейна, и ему ничего не остается, кроме как обнять такого страшного и жестокого убийцу, с которым он провел свои лучшие месяца жизни в начале их отношений. — Зейн, давай мы… я… Я сделаю все хорошо, правда, ты ведь хотел… — Он тянется трясущимися руками к ремню штанов младшего, но Зейн перехватывает его руки и держит в своих, молча качая головой. Ему больно, но ничего не может уже сделать ему больнее, чем то, что ему приходится переживать сейчас. — Тебе нужно признаться. Некуда уже отступать. — Ты… ты правда так думаешь? — Да. — Хорошо, Зейн. Я сделаю это лишь потому, что люблю тебя, как никого другого в этом мире. Он не отвечает: заказывает машину и молча ждет, пока Пейн оденется, чтобы закончить все происходящее. Они так же молча садятся в машину и Лиам неуверенно касается руки Зейна, но не получает никакого ответа, поэтому поглаживает его пальцы в жесте извинения, убирая свою руку. Перед участком они прощаются. — Помнишь, я так провожал тебя к общежитию? — Помню. — Это наша последняя встреча? — Да, Лиам. — Мне жаль. — Мне тоже жаль. — Я… я могу поцеловать тебя? В последний раз. Пожалуйста, Зейн. Он кивает и они сливаются в последнем поцелуе, мягком и теплом, как тот, их самый первый, после чего Лиам заходит в участок, а Зейн садится в ту самую машину и просит отвезти его на автовокзал. Теперь он точно вернется домой, которого у него не было уже несколько лет. Зейн отказывается быть в суде на деле Лиама: совесть не позволяет ему защищать Лиама, а все еще живые чувства не дают ему быть со стороны обвинения. Он отказывается от выставки, возвращается в родной небольшой город и пытается начать жизнь заново. Спустя три месяца после его переезда в Брэдфорт в инстаграме появляется фотография от Лиама. Еще в конце их отношений он полностью удалил все фото, включая и аватар. Сердце буквально защемило, когда он увидел, что это полароид, сделанный еще зимой в общежитии, на день рождения Зейна. Они выглядят так счастливо и гармонично. К фотографии также шла подпись, заставившая Малика расплакаться впервые за последние месяцы: «Лучшее время в моей жизни. LZ.»