На расстоянии выстрела.

Глава 1. Слабоосвещенное, пропахшее сигаретным дымом и потом помещение было небольшого размера, с парой колченогих стульев и видавшим виды столом.  Окна здесь были не предусмотрены в целях безопасности, так как комната предоставлялась исключительно для допроса пленных.  Беспощадная жара Афганистана будто плавила серые, обшарпанные стены. Казалось, пройдёт ещё немного времени и они рассыплются словно сгоревшая бумага, обвалившись вовнутрь здания пыльными ошмётками, прямо под ноги человека который здесь находился.  Обманчивая видимость запустения главной тюрьмы Кабула вводила многих в заблуждение, но редко кому удавалось отсюда сбежать.  Да и попав один раз в эти казематы, заключённый либо отправлялся прямиком на виселицу, либо во внешний дворик, где всё те же опалённые на солнце стены становились последним, что тот видел перед собой.  Поморщившись от отвращения и одёрнув форменную, защитного цвета рубашку, мужчина упёрся о стол бедром, щёлкал выключателем лампы, единственного добротного предмета интерьера.  Посмотрев на часы, он недовольно сжал тонкие губы и только собрался отчитать своих людей за нарушение протокола, как металлическая дверь со скрипом открылась и вошли трое человек. Двое из них были смутно знакомы мужчине, они так же как и он были облачены в милитаристскую одежду без каких - либо опознавательных знаков.  Обычные, серые люди, бесцветные агенты на службе Её Величества. Третий же, хоть и был с множеством кровоподтёков на мускулистом, загоревшем теле и его лицо скрывала грязная, слипшаяся от пота и крови чёлка, был давним знакомым.  Сощурив глаза, мужчина всматривался в пленника, подмечая любые детали. Из одежды на том были военные брюки и тяжёлая армейская обувь, да пара жетонов из белого метала. Это всё, что позволили оставить личного при себе.  — Оставьте нас...— отдал приказ мужчина махнув рукой, и двое охранников ретировались, прежде встряхнув пришедшего с ними пленника. Закашлявшись, тот сплюнул на пол кровавую жижу и растянул свои губы в злобной ухмылке. — Холмс, и в полевых условиях, ну точно, жди снега в сентябре, мерзкий ублюдок,— последнее слово, мужчина почти прошипел, прихватывая ладонью правую руку, на которой был виден свежий порез. И не дожидаясь приглашения, уселся на деревянный стул. В резком порыве он зарыл пальцы в спутанные волосы и шумно выдохнул.  Его мало волновало, что происходит вокруг. Он прекрасно осознавал где находится, и что его ждёт.  Ему совершенно было безразлично убьют ли его по приказу Британского Правительства в лице человека находящегося с ним в одной комнате. Ему было плевать на свою давно прогнившую в войнах жизнь. Единственное, что его волновало, какого чёрта он всё ещё так реагирует на эту самодовольную, холодную мразь, которая стоит в двух шагах от него.  Ему бы хватило пары движений, чтобы сломать последнему шею, но ничего бы это не изменило, ни отношения к нему, ни дерьмового чувства пожирающего изнутри. Ничего. — Полковник, вы все так же красноречивы,— растягивая слова, политик сложив руки под грудью и с безразличием посмотрел на сгорбленные плечи собеседника. Но договорить ему не дал льдисто - ненавистный взгляд.  Молниеносный рывок, и пленник оказался вплотную к политику, так близко, что даже среди затхлого запаха комнаты в нос ударил еле заметный аромат парфюма и дорогих сигарет. Сжав пальцы в кулаки, полковник, почти прорычал в самое лицо мужчины напротив. — Какого чёрта, твои шавки везде суют свой нос, или тебе мало зачисток в Пешаваре, Майк, зачем ты здесь?... — почти не слышно, сквозь стиснутые зубы. Ни один мускул не дёрнулся на лице политика, он с всё тем же безразличием посмотрел на пленника и лишь сжал тонкие губы. Но спустя секунду, ехидная ухмылка зазмеилась на аристократическом лице. Конечно он не забыл, с какой ненавистью этот человек мог произносить его имя. Особенно прекрасно помнил, тот кровавый след из трупов его агентов, что тянулся за ним и его людьми.  Он помнил, какую они устроили резню со спецподразделениями SAS, когда уходили от преследования.   Полковник, как бывший агент, прекрасно знал изнутри все механизмы и ловко пользовался своим умением.  Да и опыт в тех войнах, что он получил, делал его практически неуязвимой машиной для убийств.  Несколько месяцев правительству приходилось идти по его следу, но всегда по какому - то стечению обстоятельств, происходила утечка данных и люди во главе с полковником Мораном уходили из поля зрения. Но здесь, в песках Афганистана, агенты вычислили его благодаря младшему брату Майкрофта Холмса — Шерлоку.  Во избежание утечки об операции знал очень узкий круг лиц, и когда Моран был схвачен, Холмс - старший облегчённо выдохнул.  Так и не дождавшись ответа, полковник, развернулся и вновь сел на стул.  Пальцы вновь зарылись в отросшие пряди волос и до боли сжали их, чтобы хоть как - то охладить свой безумный нрав. Он никогда не мог вести себя хладнокровно с этим человеком, они были слишком разными, как характером, так и образом жизни.  Если один был вспыльчивым и воевал на театре боевых действий, командуя живыми людьми, то другой хоть и превосходил по масштабам размаха войн, все же был мыслителем с холодным рассудком; умным, беспощадным и жестоким.  Полковник никогда не питал иллюзий по поводу этого человека, он знал, что за маской безразличия, скрываются тысячи других масок и вряд ли сам Холмс помнит, как выглядит его настоящее лицо.  Да и хотел ли сам Моран видеть его? Настоящего? Определённо, нет... Политик склонив голову набок, продолжал ухмыляться. Достав из кармана брюк пачку сигарет, закурил.  Духота помещения плавила и без того разгорячённые лёгкие, но сигаретный дым разъедал их ещё сильней.  Сморщившись, политик, протянув было руку, чтобы затушить окурок, но она тут же была резко перехвачена жёсткой ладонью Морана.  — На электрическом стуле, вряд ли мне удастся покурить "Тresures"... — и сделав пару затяжек, смакуя горечь, полковник вновь откинулся на спинку стула, прикрыл глаза. Он прекрасно понимал, что Холмсу проще экстрадировать его в Штаты, чем возиться в Британии, где его процесс по обвинению в убийствах будет длиться бесконечно долго.  Где на него собрано такое досье, что в совокупности приговоров ему грозит как минимум лет 500 не меньше, но стул всё же маячил перед глазами как неизбежность.  Лишь раз, маленькая искра надежды вспыхнула где - то глубоко внутри.  Как - никак он бывший спец агент Ми6 и никто не захочет, выносить грязь на публику и возможно его просто перевербуют.  Или уничтожат как неугодного Правительству.  Усмехнувшись, полковник подавил в себе и эту искру, словно стряхнув пепел с дорогущей сигареты, прям под ноги того, кто вновь распоряжался его жизнью.  Конечно, взяв на вооружение тот факт, что Моран был неподконтрольным вообще никому, маловероятно, что его собирались оставлять в живых даже свои.  Все же сдохнуть от инъекции на родине намного лучше, чем после пыток и унижений всё же сесть на стул и отправиться ко всем чертям в преисподнюю.  Да, в последние годы он нарушал приказы сотни раз, приводил в действие те механизмы, что считал более выгодными для себя.  И всё же по какой - то непонятной причине он числился в рядах вооружённых сил Великобритании, о чем узнал совсем недавно и был поражён этим фактом. Ведь став самым высокооплачиваемым, наёмным убийцей он сыскал себе приличную славу и уважение среди себе подобных.  И портить репутацию элитных войск такой персоной, было по меньшей мере, странно.  Если не глупо. Тысяча и один вопрос, на который никто не мог дать полковнику ответ.  Или почти никто.  Находясь в постоянных бегах и нажив себе врагов на Востоке и в Азии, полковник, с ловкостью иллюзиониста мог месяцами сидеть под носом у спецслужб и вскрывать всю их информацию. Что давало ему в руки такую власть над странами, благодаря которой он мог шантажировать любого, не боясь быть разоблачённым. Но сейчас был совершенно иной случай.  Ему на хвост упал младший из Холмсов, а это грозило большими неприятностями. За этим псевдодетективом стояла сила куда большая и влиятельная чем все премьер - министры недоразвитых стран, за ним стоял босс полковника, пусть и номинально бывший, но всё же, его влияние в мировом сообществе скидывать со счетов было бы чревато. И предчувствуя это, Моран избавился заранее от документации и некоторых неугодных ему людей.  Каждый из них играл определённую роль в его схеме, и когда приходило время, он безжалостно убирал любого.  Но в этот раз, он серьёзно просчитался, что стало неприятным осознанием того, что полковнику просто надоела вся эта беготня по кругу. Лишний раз доказывая, что сколько не бегай, от себя всё равно не убежишь.  Когда полковник и несколько доверенных лиц пробирались в горных катакомбах старого города Баглан, их отряд окружили. Он не был удивлён. Лишь осадок горьким дымом впитывался в ноздри бывшего агента, когда он кашляя и задыхаясь смотрел как половина из бойцов умирали в агонии надышавшись ядовитым газом, медленно терял сознание.  Он смутно помнил, как ледяная вода мгновенно привела его в чувство, выдернув из забытия. Получив прикладом в позвоночник, полковник рухнул на колени, утопая пальцами в терракотовой крошке афганской земли. Вскинув презрительный взгляд, он увидел, как в свете ламп, песчаная пыль оседала на берцах высокого мужчины. Тот был одет в пушту и часть лица скрывал "шемаг". Надменно ухмыльнувшись, пленник лишь покачал головой.  Ни одежда, ни обувь, не вязались в прикиде человека напротив. Краем глаза, он видел рассредоточенных спецов, двое держали его на прицеле и быстро переговаривались на фарси с явным английским акцентом. Глубоко втянув воздух сквозь зубы, Моран знал, что последует за его пленением.  И усмехаясь звериным оскалом, он лишь буравил взглядом серо - зелёные глаза Холмса - младшего.  Сколько бы они так смотрели друг на друга неизвестно, если бы не приближающийся "апачи" и бьющие по глазам огни прожекторов вертолёта, это последнее, что смог увидеть полковник. Удар последовал справа и словно сквозь пелену до него донёсся, разъярённый возглас... — Не сметь. Очнувшись на жёсткой кровати в обшарпанной камере, полковник с шипением потрогал висок.  Пальцы нащупали корку свернувшейся крови. Тупая боль все ещё пульсировала в височной части, отдаваясь в шею.  Осторожно хрустнув позвонками, полковник резко зажмурился от прострелившей его боли.  Сколько он просидел в одиночке непонятно, окон в камере не было.  По подсчётам Морана часа три не меньше. Удивившись тому, что до сих пор не применили физического воздействия, оставалось лишь ждать.  Холмсы всегда были где - то рядом, ещё работая на Мориарти, полковнику пришлось столкнуться с братьями. Младший не вызывал опасений, хоть и был умным противником.  Но привязанность влечёт за собой уязвимость, и стоило только узнать, куда бить, как младший Холмс начал совершать ошибки и рисковать собой ради тех, кто ему дорог. К тому же его заносчивость да и физическая открытость, сотни раз давала возможность снять его с любой точки и не только в радиусе Бейкер - стрит.  Но приказа на устранение не было, а ради развлечения, не стоило связываться лишний раз с серым Кардиналом Британии. С какой - то тоской и тёплой ностальгией, Моран вспоминал те годы, которые он провёл на службе у Мориарти.  Полусумасшедший гений с чёрными глазами, полными обречённости и скуки. Уже при жизни Джеймс был мертвецом, таких Моран навидался на войне. Такие как Мориарти искали пулю, война была для них единственным средством для получения адреналина. Своеобразным наркотиком. А Джеймс был без тормозов.  И когда дозы перестало хватать, он не смог смириться с этим.  До сих пор полковник видит во снах, безумное лицо своего шефа и просыпается в холодном поту от капризного, тягучего словно замороженный яд, — Бастииииан... - голоса.  Перевернувшись на бок и сморщившись, полковник тяжело вздохнул спёртый воздух камеры. Горло першило от горечи и хотелось пить, перед глазами мелькали тёмные круги тупой болью напоминая об отравлении и ударе.  Закрыв глаза изгибом руки, полковник как сейчас помнил каждую встречу с Холмсом - старшим.  В грязный матрац впились длинные пальцы, сжимая ткань.  Ненависть закипала каждый раз, когда он позволял себе окунуться в моменты, которые так и не смогло стереть время.  Он провалил задачу по освобождению попавших в плен журналистов канала "BBC"и его ждал трибунал.  Впервые в жизни, лейтенант сухопутных войск Её Величества, Себастьян Моран не знал, что делать.  Оправдываться он не привык, да и не умел, ссылаться на хреново - лживые разведанные союзников во главе с США, равносильно измене.  Подставлять под раздачу своё подразделение, так лучше один патрон и Zic, чем отправить под суд несколько человек, за то, что вышестоящие мудаки никак не могут согласовать свои действия в борьбе с терроризмом.  Стиснув кулаки, Моран ждал.  Ждал когда проорётся полковник - Кеннет Велш, обвиняя его во всех смертных грехах, начиная от проигранной в карты тысячи фунтов и заканчивая ебанным армагеддоном который им всем устроит, прибывающий на днях хрен из контрразведки Ми6.  Ждал, когда его перебрасывали вертушкой в гарнизон и посадили под арест в камеру.  Тогда ему было, почти всё равно и опустив голову на руки он замер в ожидании приговора.  Но чего он не ожидал совсем, так это знакомства с таким человеком как, Майкрофт Холмс. Надменным и властным ублюдком, который с первого взгляда стал давить на него словно титановый пресс.  От него веяло силой и вседозволенностью, гениальностью и беспощадной холодностью.  После каждого допроса, Моран был выжат и морально и физически, и лишь сила воли и уверенность в себе, не дала сломиться молодому солдату.  Оправдательный вердикт, был для Морана как гром среди ясного неба, он до последнего не верил в это, и лишь когда ему дали подписать документы о неразглашении данных о допросе, позволил себе расслабиться и выдохнуть усталость.  Тогда, он иначе посмотрел на человека напротив.  Молодой, с явными амбициями и самоуверенностью мужчина, чем - то, напоминал Морану, самого себя.  Только Себастьян, был солдатом рвущимся вперёд, перегрызая глотки своим врагам, а Холмс был стратегом, шахматным ферзем, который прежде чем ринуться в атаку, сотни раз просчитывал свои ходы и всегда оставался в выигрыше.  Моран знал, что лучше иметь такого человека в союзниках, чем быть с ним по разные стороны прицела винтовки. Но жизнь штука упрямая и спустя годы, уже будучи полковником, он не раз видел в коллиматорный прицел снайперки, веснушчатую шею политика.  Сколько раз он мог пустить смертоносное жало и раскрасить всполохами крови, надменное лицо Холмса, но палец лишь поглаживал холодный метал курка и закусив губу, полковник стрелял в кого угодно, но только не в того, кто давным - давно спас его от расстрела.  Долг чести, к черту долги.  Моран прекрасно понимал свои мотивы и придя в очередной отель или на съёмную квартиру, мощными ударами кулаков разбивал стены вокруг, расписываясь тем самым своей кровью в беспомощности перед этим человеком.  Не единожды их пути соединялись, когда Холмс слишком явно прослеживал почерк работы Морана, и встретившись на нейтральной территории, они молча пили: - один виски, другой чёрный кофе, и так же молча вставали и уходили.  По обоюдному, молчаливому согласию, Моран сворачивал свою деятельность, а Холмс отзывал своих натасканных псов.  И вновь долгие месяцы тянулась игра, "кто первый сорвётся".  Лишь однажды, много лет спустя, Моран смог увидеть эмоции в синих глазах политика, тогда он посчитал, что выиграл их молчаливую войну, но лишь со временем понял, что проиграл по всем фронтам этому напыщенному мудаку. Проиграл всё.  Всего лишь раз увидев гнев Холмса - старшего.  Его эмоции. Одним взглядом, тот поставил ему мат.  Но он совсем не предполагал, что ситуация может повторится и изменить его жизнь. Изменить до неузнаваемости. Ломая кости и выворачивая наизнанку всю тёмную натуру Морана.  *** Наркотрафик, идущий через палестинскую границу, стабильно снабжал террористов немалыми суммами, был к тому же хорошим предлогом, чтобы под общий шум торговать оружием и человеческими органами. Через данный коридор неиссякаемо шли караваны, теряясь потом в Европе и уходя за море на запад, в United States of America. Но британскому правительству было определённо не до этого, пусть хоть все там полягут как подопытные мухи, на благо демократии и цивилизации. Неся перед собой лозунги...  - Долой ксенофобию и расизм! Холмс старший, имел свои личные интересы в данной местности. И он был взбешён. За столько лет своей службы, он не припомнит случая, чтобы что - то так его могло взволновать. И вот получив разрешение на вылет частного вертолёта, Холмс пытался отогнать от себя, то чувство ради которого совершают такие безрассудные поступки.  Спустя несколько часов после приземления, Холмс вытаскивал  Себастьяна Морана из лап палестинских повстанцев. Холмс, управляя частным вертолётом, чётко отвечал на запросы диспетчеров, был хмур и холоден. Моран лежал на полу прикованный наручниками. Он совершено был дезориентирован в пространстве.  Наркотик всё ещё бушевал в его сознании и тяжёлая тошнота волнами накрывала раз за разом. Еле сдерживая себя и глубоко втягивая холодный воздух, Моран чувствовал что начинает закипать. Он злился на себя.  Так глупо попасться. Такого с ним никогда не было. Но его мало волновала в принципе удачно проведённая операция, больше тревожило то, что ждало его впереди.  Вспоминая, как мощным хуком слева, Холмс отправил его в глубокий нокаут, Моран мягко говоря был шокирован этим. Сейчас приходя в себя, и вытаскивая из затуманенной памяти обрывки воспоминаний, он не мог понять, что так спровоцировало Холмса. За всё время их так называемого знакомства, ни разу Холмс не показывал своих эмоций.  А тут.  Словно трещина прошла по лицу надменного политика, расколов его до и после удара. С каким - то невероятным удовольствием он отправил его в отключку.  Такого Холмса он ещё не видел и мелкая, неприятная дрожь неизвестности прокатилась вдоль позвоночника Морана.  Пока они летели, полковник несколько раз выпадал из реальности, и когда сильные руки стали вытаскивать его из салона, он словно включился. Ощетинившись, он пытался выкрутиться. Но все попытки были резко пресечены.  Запястья саднили от металлических обручей, когда Холмс его вёл в какой - то дом.  Быстрым взглядом Моран оценил обстановку, замечая камеры и скрытые по периметру лазерные установки безопасности. Бежать он не собирался, это было бесполезно, а вот узнать, какого черта Холмсу от него надо, было интересно.  — Эй, полегче...,- прошипел Моран, когда его бесцеремонно затолкали в дверь и не включая света поволокли наверх по лестнице. Шатаясь и спотыкаясь о ступени, он несколько раз выматерился и попытался дёрнуть руками, от чего наручники ещё сильней содрали кожу на запястьях.  — Холмс, твою мать, что ты творишь...- прорычал Моран. В сумерках, не было понятно куда его привели, лишь свет из окна давал понять, что это спальня. Обернувшись, Моран похолодел от неприятного предчувствия. Даже в сумраке комнаты были видны эмоции на лице всегда холодного политика. Если в вертолёте он ещё сдерживал себя, то сейчас гнев словно кокон обволакивал его тело. Напряжённая шея и ходящие ходуном желваки были тому подтверждением.  Холмс был на грани.  И последней каплей, спусковым курком, стал поражённый хмык Морана.  Словно, хищный зверь Майкрофт ринулся вперёд и сжав сильными пальцами горло Морана, скрипнул зубами.  — Маааайк...р...офффт...- стал задыхаться Моран, пытаясь вырваться из захвата, но его словно куклу несколько раз приложили спиной о стену. И собрав на затылке волосы в кулак, Майкрофт прошипел. — Вы крупно попали, Себастьян...- от хриплого, глубокого голоса политика, Моран вздрогнул. Что не укрылось от внимательного взгляда последнего. И как - то по звериному улыбаясь, Холмс сильней дёрнул за волосы, оголяя шею ещё больше. Моран скрёб ногтями сталь наручников, морщась от боли и смотрел в потемневшие глаза напротив.  — Что тебе нужно ублюдок...- выплюнул Моран, но договорить ему не дали жёсткие, властные губы накрывшие его.  От неожиданности Моран перестал дышать и впервые на своей памяти был растерян. Привкус меди во рту, словно новая доза адреналина потекла по венам. Дёрнувшись в сильной хватке, Моран зашипел в горячие губы, пытаясь вырваться, ударить Холмса головой. Но тот, словно не замечал его попыток освободиться, таранил рот своим языком, вылизывая изнутри щеки и десна, кусая выталкивающий его язык. Война продолжалась, война в которой никто не хотел уступать.  — Сними их...- засипел Моран, когда Холмс отстранился, чтобы дать им вдохнуть кислорода. — Блядь, сними я сказал...- зло буравя взглядом политика.  Но Холмс, лишь ухмылялся и протянув пальцы, стёр с губ Морана кровь и слюну. Прошёлся по скуле и шее. Медленно спускаясь к ключице и когда тонкие пальцы, сквозь футболку сжали сосок, Моран ударил того головой.  Удар пришёлся на подбородок политика и ойкнув от боли, тот зашипел.  — Нравится пожёстче, полковник?...- разминая пальцами челюсть, он лишь улыбнулся и резко развернув Морана к себе спиной, прижал грудью к стене.  — Я буду трахать тебя, пока ты не взвоешь и не превратишься в скулящую суку, молящую о том, чтобы её трахали ещё сильней...- Моран почувствовал на своей шее влажный язык и вздрогнул от шипящих, холодных слов. Сглотнув комок в горле он попытался повернуть голову, но острые зубы впились в основание шеи и он закричал.  — Даааа, кричи солдат, здесь тебя никто не услышит, а меня так заводят твои попытки скрыть очевидное...- вылизывая кожу, шептал Холмс. Его руки вовсю гуляли по груди Морана, раздирая ткань, расстёгивали ремень, оглаживали каменные, напряжённые бёдра и плоский живот. Толкнувшись вперёд Холмс, глубоко вдохнул запах за ухом Морана и лизнул солоноватую кожу.  — Хренов педик, ты совсем рехнулся что ли...- Моран пытался вырваться, но лишь почувствовал через ткань брюк нехилый стояк Холмса.   Зажмурившись, Моран не мог поверить, что это происходит на самом деле.  Ни одна живая душа не знала о ком думал Моран, трахая очередного партнёра, дроча по скорому в походной палатке или вбиваясь в чей - то доступный рот. Никто не знал и не мог знать, черт побери.  Но то, что происходило сейчас, было как во сне, в одном из десятков снов с участием этого безэмоционального казалось бы питона.  Но как он ошибался на его счёт.  Как он просчитался.  И когда рука политика скользнула за ткань белья и сжала каменный член Морана, тот резко вскинулся ловя воздух ртом.  И откинув голову на плечо Холмсу, судорожно застонал.  Моран, словно через плотную завесу, слышал отдалённое, хриплое дыхание Холмса. Как тот рычал, будто голодный зверь терзая кожу на шее, все неистовей ставя свои метки. Обрывки слов и фраз, не хотели связываться воедино. Разваливались на отдельные фрагменты они тут же вылетали из головы, смываемые волной новых ощущений.  И лишь цепляясь за боль, полковник все ещё плавал на поверхности реальности. Ведь он чувствовал впервые за свою жизнь, как его холодное сердце, в бешеном ритме выбивает единственное имя. На разные лады, то жёстко и с ненавистью, то тихо с придыханием, но во всех случаях боясь поверить в то, что это реальность.  Он чувствовал горячность губ на своём виске, чувствовал будто оголёнными нервами влажный язык, который прижимал венку под кожей, чувствовал сильные оковы рук, такие тонкие и на первый взгляд обманчиво слабые.  Подняв руки и звякая сталью наручников Моран упирается ими о стену, и понимает с ужасом, что плывёт. Смываемый эмоциями и страстью человека, того, кого он считал холодным и бесчувственным. И пусть это всего лишь очередная прихоть Холмса, Морану было плевать.  Он заткнёт свои чувства, заглушит их виски, затрахает в дешёвых борделях, но потом.... А сейчас, он хотел быть и жить этим моментом, этим дыханием за своей спиной, чтобы оставить хоть одно воспоминание, чтобы помнить, помнить и идти дальше в одиночку.  Закусив губу от острой боли в плече, полковник шипит. И выныривает в эту реальность, где его толкают на кровать и в полутьме комнаты Холмс выглядит устрашающе.  Сглатывая ненавистный комок в горле Морану страшно, нет, не боли он боится, к ней он давно привык. Ему страшно той зависимости, без которой он не сможет дальше жить.  И когда политик выдёргивает полы рубашки из - за пояса брюк и нависает над ним, последний понимает, что пропал.  Пропал, увидев ярость и страсть в глазах напротив. И закованные руки, сочащиеся кровью тянутся к обнажённому торсу, в одном лишь желании прикосновения.  А Холмс смотрит, не язвит, не хмурит брови, он ест взглядом, поглощая ментально человека напротив.  Так смотрят змеи на своих жертв, и мелкая дрожь от осознания этого, спускается по позвоночнику полковника, концентрируясь в паху.  Подавляя в себе страх, Моран из последних сил взывает к разуму политика, тяжело выдыхая. — Холмс опомнись, ты не можешь этого сделать, Майк прошу тебя...- Моран толкается пятками по скользкому шёлку простыни, наперекор своему желанию, пытается быть дальше, уйти от соприкосновения тел, но крепкая рука хватает за лодыжку и тянет к себе. Политик встаёт коленом на кровать и одним движением сдирая белье с полковника, смотрит оценивающим взглядом.  Находясь в безвыходном положении, да ещё и полностью понимая то, что Холмс настроен серьёзно, двоякое чувство раздирает Морана на части, он знает, что все, что делает Холмс имеет свои причины.  Смотря ему в глаза, он видит лишь грубый, холодный взгляд, взгляд зверя, который наконец заполучил свою добычу. Мысли вновь путаются, стоило Холмсу протянуть руку и ладонью сжать член. Морана выгибает в позвоночнике, его тело, всегда беспрекословно подчиняющееся его приказам, предаёт его, отдаваясь и прося большего. И от этого полковник ненавидит в себе всё, его трясёт от гнева.  Но горячие, сильные руки творят безумие. И боль от их прикосновений, Моран ощущает по всему телу, извиваясь словно под пытками.  Как только он прикрывает глаза, то вновь ощущает вкус меди, совмещённый с горячим дыханием Холмса.  Моран решает вступить в очередную атаку, кусает нижнюю губу политика в кровь, смотря на то, как капли крови летят на белоснежную ткань простыней. Момент и мощный удар обжигает щеку полковника, дёрнувшись Моран теряется и язвит, хоть как то пытаясь скрыть растерянность.  — Что Холмс, решил поиграть с очередным экземпляром? Не считаешь, что игра бесчестная? Сними эти гребанные наручники или ты боишься быть повержанным?  — Слишком много ненужной болтовни, солдат, — проговаривая, Холмс нагибается над телом под собой и сжав в ладони пряди волос мужчины, смотрит на окровавленные губы, на начинающую запекаться на подбородке кровь и его глаза темнеют, наслаждаясь тем видом, что сейчас перед ним.  Резко заводя за голову сцепленные руки, политик удерживает их в захвате пальцев. Моран старается не думать о том, что там внизу, где он ощущает каждой клеткой кожи горячее естество. Он поворачивает голову в сторону и сцепляет челюсти. В голове звенит от удара, стыд и гнев смешались в единый клубок колючих эмоций. От которых хочется врезать этому ублюдку над собой, но руки безвольно лежат над головой, лишь отдаленно напоминая о себе болью от содранной коже запястий.  Тонкие, длинные пальцы касаются скулы и резко поворачивают обратно, от чего полковник скалит зубы и мокрая чёлка падает на лоб и глаза, прикрывая ярость в глазах мужчины.  Холмс немногословен, он говорит взглядом, дыханием, руками, последними он сжимает член, и большим пальцем размазывает выступившую влагу.  Узловатые пальцы изучают каждую вену, спускаясь ниже и забирая в ладонь яйца сжимают так, что полковник задыхается от нехватки кислорода.  От застилающей глаза пелены, Моран не видит ничего перед собой, но когда чужие пальцы касаются там, где никто не касался, Моран вскидывается и начинает извиваться, уходя от настойчивых ласк.  — Остановись идиот, что ты творишь? Я убью тебя гребанный извращенец..- выплёвывает с ненавистью из придушенного ладонью Холмса, горла, слова. — Моран, тебе это тоже доставляет удовольствие, признай же и расслабься, иначе я тебя порву..- одна рука Холмса, на твёрдом, пульсирующем члене Морана, вторая скользит на грудь надавливая, но тут же исчезает и Моран напрягается когда чувствует давление плоти внизу.  Резкий толчок и Холмс входит так глубоко, сразу насаживая по самые яйца. Он морщится от узости и жара охватившие его член, упирается лбом в острые ключицы под собой и таранит девственное нутро.  Ни крики, ни стоны не волнуют Холмса , он получил то, что хотел и ему плевать на все, что будет потом. Вбиваясь, расстрахивая узкий вход, Холмс поднимает мужчину за бёдра и с рычанием входит ещё глубже. Натянутая кожа вокруг ануса краснеет и не выдержав, рвётся.  Холмса колотит и полковник чувствует это, кусая и без того окровавленные губы. Вопреки боли и насилию, Моран возбуждён, его член налился кровью и пачкает накаченный пресс смазкой. — Хочу чтобы ты кончил, принимая поражение, но я хочу, чтобы ты сделал это добровольно...- слышит Моран хриплый голос у самого уха. И влажный язык, слизывающий пот с виска, оглаживает солоноватую кожу. Отпустив себя Холмс набирает темп, быстро надрачивая твёрдый член Морана, доводя его до громкого рычания. Стоны и маты охватили всё вокруг.  Моран был слишком истощён, чтобы сопротивляться, но пытался всеми силами.  Но когда горячая плоть внутри задела нерв, Морана тряхануло и все померкло, затягивая его в водоворот первобытной страсти. Где - то на задворках сознания, когда горячим лбом упираясь в прохладу простыней и насаживаясь на член, он с грудным рыком кончал, и вторил имя того, кто так же рычал его имя, кусая в загривок волос.  Отключившись, Моран точно не скажет когда с его рук были сняты наручники. Не скажет, как он отключился, проваливаясь в сон без кошмаров и крови, в первые за много лет.  Не увидит, как Холмс, доставая сигареты и прикуривая, прикроет глаза изгибом руки будет слушать как мерное дыхание полковника заполняет всю комнату. Не увидит, как политик словно боясь быть застигнутым врасплох, медленно коснётся губами тёплого плеча, оставит извинение за свою страсть и причинённую боль.  Но когда наступит утро, все станет как прежде. Сейчас об этом думать нет ни сил, ни желания. И тихо встав с кровати Холмс выходит на веранду и долго стоит, с пустой головой и полным сердцем понимая лишь одно, зависимость — это слабость. А слабость, путь к уничтожению.  И вновь, как по молчаливой договорённости, словно ничего и не было несколько часов назад, Холмс передаёт полковнику папку с инструкциями и тихо закрыв дверь за собой, уходит.  И плевать, что полковник бесцветными глазами провожал кортеж своего нежданного любовника, и стискивая от бессилия кулаки, старался забыть, выбросить из памяти эту холодную мразь.  Но ещё долгое время, стоило закрыть глаза, как тут же память выдёргивала кадры из прошлого и задыхаясь от ненависти, Моран бил кулаками, то в кафель ванной комнаты, то в боксёрскую грушу.  А потом отпустило.  *** Перевернувшись на бок и охнув от боли в ребре, Моран кое - как сел на разбитой кровати и посмотрел на начинающийся наливаться синяк. Вздохнув и потрогав гематомы, встал и прошёл к умывальнику. Смыв с лица грязь и сгустки запёкшейся крови, полковник вздрогнул. Услышав как и металлический замок скрипнул в глухой тишине камеры.  Скрутив руки за спиной, охранники резко толкнули полковника и острые петли двери распороли запястье. Стиснув зубы и зажмурившись от яркого освещения, его повели на встречу с тем, кого он проклинал долгие годы.  За время, что Моран его не видел, Холмс не изменился, лишь загар портил его аристократичную белизну кожи, обсыпав ту веснушками. Да худоба сделала его визуально выше. А вот синие глаза, даже здесь при свете настольной лампы, уже не горели тем дьявольским огнём. В них был лёд, не тот лёд, что можно растопить, а осколки вечной мерзлоты, что сокрыты в глубине земли.  Это был другой Майкрофт и посмотрев на него из под обросшей чёлки, Моран оскалил зубы.  Два хищника вновь столкнулись на поле битвы и сейчас Моран не был уверен, что они как прежде договорятся без слов.  Моран курил, судорожно думая о том, какого черта Майкрофту от него нужно, не так просто он обозначал себя в полевых условиях и тем более в таких. Злорадно усмехнувшись, полковник исподтишка смотрит, как политик щёлкает выключателем лампы. Не похоже, что он нервничает, но что - то его тревожит, этот взгляд он знал давно да и повадки Холмса выучил наизусть.  — А теперь, Майкрофт, давай откинем весь твой пафос и затянувшееся молчание и ты скажешь какого лешего тебе от меня надо, ведь не на мою пропитанную кровью и потом морду ты лично прилетел лицезреть, выкладывай и катись...- на одном дыхании выпаливает полковник, и стирает с губ вязкую кровь. Моран наступает, с Холмсом так и надо, ни шага назад, иначе он задавит своим весом и уберёт тебя как ненужную пешку.  Моран блефует не зная правил игры, но ни за что не покажет этого такому игроку как Майкрофт.  Моран насторожен, ибо перед ним очень хитрый хищник и любое слово он может обернуть против тебя. И это завораживает.  Полковник лишь на периферии зрения видит как Холмс отходит от стола в дальний угол и прислоняется плечом к стене, от чего старая краска хлопьями ложится на дорогую ткань милитаристской рубашки. Политик морщится от брезгливости и длинными пальцами смахивает грязную пыль.  — Думаю Вам полковник следовало бы привести себя с порядок, так как завтра мы вылетаем в Лондон, мне надо ещё подготовить пару документов и тогда можно будет с вами продуктивно разговаривать...- это даже не разговор, а констатация факта, Себастьяна по сути просто поставили в известность как заинтересованное лицо, но решили все за него давным - давно.  И вскинув голову Моран гадливо скалит избитые губы, вспоминая все прошлые разы, в которых они с Холмсом сталкивались, и зная что к ничему хорошему это не приведёт, Моран взрывается. Но Холмсу плевать на его крики, отборный мат и рядом пролетевший в стену кулак. Он безразлично смотрит своими водянисто - синими глазами в самую душу Морана и ему реально наплевать. Он считает бравого солдата своей собственностью, Себастьян знает это, но от мысли, что сам позволяет ему вести себя так с собой, успокаивает весь пыл на корню.  — Мразью был и мразью подохнешь...- вырывается из горла полковника едкая фраза, политик лишь пожимает плечами и как ни в чем не бывало идёт к двери.  Лишь повернувшись у самого выхода бросает как кость собаке... — За 725 дней ты совсем не изменился, Себастьян.  И тяжёлая дверь, словно зев огромной рыбы проглотила политика, оставляя полковника наедине со своими невесёлыми мыслями. — Что?....- он смотрит расширившимися глазами на обшарпанную дверь и до него только спустя пару минут доходит, что с той ночи Майкрофт считал дни их вынужденной и по обоюдному согласию — разлуки.  И Моран в пылу удивления не замечает очевидной промашки с своей стороны.  Не Майкрофт один считал. Все те же безликие надсмотрщики отводят его в жилой кампус, где есть и душ и нормальная кровать и даже телевидение. Майкрофт не утруждает себя гостиницей, предпочитая побыстрей решить все дела и распрощаться с ненавистным дискомфортом. Полковник хмурится и проходит внутрь жилого помещения во все той же тюрьме.  Приняв душ, он не может отойти от мысли.  Почему, что такого важного могло случится, что Холмс все ещё хранит в памяти свой безумный порыв. Отметая как несостоявшуюся мысль о том, что политик не такой уж и социопат как хочет казаться, полковник включил тв и поставив для фона один из каналов, сел на кровать.  Анализируя все происшествия за последние месяцы и откровенно говоря Моран не понимал, почему сейчас на горизонте вновь замаячила лощёная фигура Холмса. Через час охранник принёс ужин, все так же молча удалился и щелчок замка был отчётливо слышен с обратной стороны двери.  Чтобы скоротать время Моран лёг на кровать и стал щёлкать пультом, пропуская местные каналы. Не заметно для себя он уснул, проваливаясь в глубокий сон.  Глава 2. Утром, когда в дверь громко постучали и вошёл Холмс, Моран был готов к поездке.  Дорога до аэропорта заняла более 40 минут и поднявшись по траппу, полковник без сожаления покидал эту прожжённую войнами и кровью страну. Сейчас его интересовало другое, верней ему нужна была информация о том, что затеял Холмс. А пока он находился под наблюдением политика, это весьма проблематично.  Майкрофт весь полет не отрывался от работы, лишь изредка ему приносили кофе, и то переодически он забывал о нем. Все те же напряжённые плечи, сжатые в полоску тонкие губы и острый взгляд, словно секира рубящий безжалостно, и не сожалея.  Уткнувшись взглядом в иллюминатор Моран все никак не мог отделаться от мысли, что сейчас его ждёт что - то, что изменит его жизнь.  Весь полет занял не более семи часов и измотанное недосыпом и слишком активной деятельностью организм Морана, восполнял все в тяжёлом сне, дёргаясь, мечась по креслу самолёта, пока на его плечи не лёг плед. И он уткнувшись в стену рядом с иллюминатором, затих.  Сигналом для пробуждения стал тихий, размеренный голос политика, который положив руку на плечо полковника сжал его, информируя о том, что им пора. Удивлённо взглянув на часы, Моран качнул головой и вышел следом за Холмсом, спускаясь по траппу к правительственному кортежу.  Дом Холмса встретил их отдаленным запахом цитруса и хвои. Пройдя в холл политик разделся и не смотря на гостя стал подниматься по винтовой лестнице, пока на последней ступени не остановился и не посмотрел вниз. — Идёмте Себастьян, я покажу вам вашу комнату, мы отобедаем и я вас покину на несколько часов. А вы пока приведёте себя в надлежащий вид и тогда мы обсудим условия сделки ради которой я выдернул вас из привычной среды обитания. Весь этот монолог политик проговорил до такой степени холодно, что Моран даже не поверил сперва, что это не один из его снов, в котором от этого ублюдка ничего хорошего ждать не приходилось.  Преодолев в несколько прыжков пролёт лестницы Моран навис над политиком который оказался ниже его на ступенях. — Не играй со мной Майкрофт, я хочу знать, во что ты меня втягиваешь и чем мне это грозит...- зашипел полковник и вцепился в перила рукой. Но, это же Майкрофт и ответ был в его стиле, безжалостный и равнодушный.  — А какая вам разница полковник, умереть на стуле, в штате Айова или здесь Суссексе от инъекции, итог то все равно один...- и развернувшись Холмс идёт по длинному коридору по бокам которого висят словно в насмешку умиротворяющие полотна лесных пейзажей. Дойдя до одной из дверей, политик толкает ее и не проходя внутрь приглашает Морана войти.  Уютная, большая спальня в кремовых тонах и с огромными окнами открывается взору полковника. Пройдя внутрь он скидывает дорожную сумку у двери и через плечо смотрит на политика.  — Мои апартаменты в другом крыле, Себастьян, и этажом выше, показав палец вверх, политик щурит глаза в привычном жесте и собирается уходить. Но Моран останавливает его удерживая за плечо. — Надолго я под надзором, Холмс?...- холодно произносит наёмник и смотрит в не менее холодные глаза, выискивая в них что - то такое, что он видел однажды, но сейчас, сейчас это бесследно исчезло.  — Отдыхайте, Себастьян, обед через полчаса, поговорим чуть позже, и тогда решите сколько вам быть в этом доме. И извинившись, пошёл по коридору, вынимая из бокового кармана телефон и что - то набирая в нем.  Понимая своё положение, что в принципе назад дороги нет, полковник идёт в ванную комнату.  Он не спеша принимает душ, ощущая как вода, скользя по коже словно смывает с него не только напряжение последних дней, но и всю его прежнюю жизнь.  Мысленно он был готов к переменам, но внешне, все ещё боролся с своим положением. Язвил, огрызался, пытался превзойти в умении контролировать всё вокруг и прежде всего, себя самого.  Но другая часть полковника сдавала позиции, признавая, что жизнь наёмника никогда не принадлежала ему полностью, что и терять - то по сути нечего.  Приняв душ и одевшись полковник вышел в коридор. Быстрым взглядом оценил обстановку, спустился в холл.  Залитая солнцем парадная лестница вела к беседке, где его ожидал политик.  Прежде чем обнаружить себя, Моран остановился. Сидящий спиной ко входу мужчина будто и не слышал приближения, а сам мужчина не спешил пересекать эту условную черту, разделяющую его жизнь на до и после. Каким бы не получился диалог с Майкрофтом, Моран принял для себя решение не вестись на провокации, не принимать никаких предложений, которые чисто гипотетически могли бы последовать. Он готов был умереть, лишь бы сохранить своё понимание чести, а не идти на поводу умелых манипуляций искусного политика.  Распорядившись по поводу обеда, Холмс поднялся в свой кабинет и открыл сейф.  Неприметная серая папка с делом Морана тяжело оттягивала руку вниз.  Если бы кто - нибудь спросил, сколько Холмсу стоило трудов и нервов, чтобы отмазать от смертной казни и реабилитировать этого мудака, плескающегося сейчас в душе, то он бы лишь вздёрнул бровь. Его личные переживания никогда не коснуться кого - либо, и тем более тех, к кому Холмс не испытывает ни малейших эмоций. Закрыв тяжёлую дверь сейфа и набрав бинарный код, Холмс отошёл к окну, положив на стол документы. Мимолётно взглянув на объём всех « дел» полковника начиная с колледжа и заканчивая последним в Баглане, политик усмехнулся. Его ехидная улыбка, так редко появляющаяся на публике, которая порой до икоты пугала самого премьер - министра, сейчас разрезала тонкие губы в удовлетворённом оскале.  Какое было наслаждение заявить, о том, что все возможные и невозможные приказы, Моран выполнял как тайный агент и лично по его инструкциям.  О да, эта была игра ва - банк, двухчасовой марафон лжи и изворотливости ума, Холмс приложил невероятные усилия, чтобы вытащить полковника из лап контрразведки пусть и союзнической державы. Мать её, сверхдержавы. Но на то он и Серый кардинал Британии, и грош цена ему была бы, если бы он хоть раз не воспользовался своим "правом Вето".  Эта старуха с железной хваткой и острым взглядом - Хаспел, всегда играла на своём поле и белыми пешками, но тут она просчиталась и крупно, её поспешное назначение было на руку многим политикам в Штатах, но в Англии и Кувейте, она не была на хорошем счету, и Холмс лишь окатил её презренным взглядом, кидая на массивный стол, личные дела заключённых в секретных тюрьмах по всему миру, он кинул этой собаке в откуп на Морана нескольких крупных агентов и был удовлетворён растерянностью в её глазах. Тупая курица, даже предполагать не могла, за кого вписался Холмс, и что спустя время вся эта кучка вновь окажется там где и была. Но портить отношения с директором ЦРУ не входило в планы Холмса, всему своё время. А Холмс умеет ждать.  Его личная партия длится слишком долго.  Звон каминных часов выдернул политика из воспоминаний, и подхватив папку, он вышел из кабинета.  Полуденное солнце беспощадно палило над головой и вздохнув Холмс быстро прошёл под навес. Предстоял серьёзный разговор, и надо было настроится на него, но в первые слова разбегались и не желали складываться в единую мысль и речь.  Холмс понимал, что сорвался, грубо, эмоционально, просто ударил наотмашь по своим принципам и сейчас все хотел бы вернуть в прежнее русло, осознавая, что как раньше уже ничего не будет.  Если Моран откажется от его предложения, то он просто, а что он сделает?  Майкрофт замер от мысленного вопроса самому себе, и посмотрел вдаль, туда, где в глубине парка бился небольшой фонтан и давным - давно посаженные его родителями ели отбрасывали длинные тени на пруд. Что он сделает?  Что?  Закусив губу и признав, что короткий поводок Морану точно не пойдёт, политик тряхнулся головой и принял решение.  От глубоких раздумий Холмс не заметил, что уже не один в саду и просто тихо барабанил пальцами по обивке летнего кресла, буравя невидящим взглядом экран ноутбука.  Свежий воздух был наполнен ароматным запахом жаренного хлеба и мяса. В купе с терпким ароматом чёрного, свеже - сваренного кофе.  Было бы совершенно наивно полагать, что его приход мог остаться незамеченным.  Но мужчина расположившийся спиной ко входу не удостоил его вниманием, продолжая сосредоточено всматриваться в экран на ноутбуке.  Хмыкнув и нарушая тем самым застоявшуюся тишину, полковник переступил порог беседки и занял место напротив Холмса, окидывая взглядом его без эмоциональное, сосредоточенное лицо.  — Благодарю за оказанное мне гостеприимство, Майкрофт...- вновь съязвил полковник, но не мог отказать себе в этом.  Его голос был спокоен, именно сейчас, когда перед ним был типичный Холмс, совершенно не кстати вспомнилась их странная, казалось бы давно забытая болезненная близость, отголоски которой порой всплывали вот такими кратковременными напоминаемыми.  Его хриплый и властный голос, ведь та поспешность, с которой действовал политик, совершенно не вязались в сознании Морана с типичным поведением Холмса.  И сейчас это вызывало... злость, создавало определённое настроение, которое отразилось в дерзкой улыбке, внезапно возникшей на лице.  Интересно, как ты ещё позабавишься, что ещё придумаешь, хладнокровный ублюдок?  Собственное бессилие действовало на нервы, понимание, что сейчас жизнь целиком и полностью зависит от человека напротив, приводило Морана в холодную ярость. Он прекрасно понимал, что Холмс привык получать в этой в жизни все, даже если речь шла о наёмном убийце в своей постели.  Скрепя сердце и признавая, что сам был не против такого расклада, подчиняться Моран не собирался.  Вероятней всего смерть наёмника казалась лучшим выходом, хотя явно и не входила в планы манипулятора, иначе он бы уже вряд ли вдыхал этот утренний воздух. Разговор с самим собой вышел короткий, но плодотворный хотя бы потому - что вспыхнувшие на миг эмоции немного улеглись.  Сцепив руки в кулак и убирая лишние эмоции с своего лица, полковник сосредоточенно и нагло смотрел на собеседника.  Лёгким прикосновением он коснулся виска, проводя пальцами по ранам. Нужно было лишь понять, чего хотел Холмс. Но это было не так - то просто.  — Так сколько же стоит нынче моя жизнь, Майк, я надеюсь ты не переплатил, - он берет зубочистку в рот и, внимательно наблюдая, подаётся вперёд. Акулья ухмылка не покидает мужественное лицо полковника.  Он видит, чувствует нутром, что его к чему - то подготавливают, это и дураку понятно, иначе к чему вся эта прелюдия с обедом?  — Вы закончили полковник...- сощурив глаза, произносит политик. — Всегда знал, что красноречие не ваш конёк, прошу...- Майкрофт кивнул головой, показывая на завтрак и принялся за еду. Его мало волновало то, что Моран явно был взбешён его безразличием и прекрасно слышал как зубы перемалывали несчастную зубочистку. Ему было плевать на то, что полковник надумал в своей голове. На кону стояло гораздо больше, чем игры в обиженных и оскорбленных.  Вытерев губы салфеткой и не обращая внимания на злой взгляд, Майкрофт достал сигареты и вытащив одну постучало ею по пачке. Его улыбка зазмеилась на губах, он прекрасно знал, что полковник вспомнит эти сигареты и глубоко затянувшись, политик выпустил сизый дым.  — Вы спрашиваете, сколь стоит ваша жизнь, Моран?...- впившись зрачками в глаза напротив, Холмс усмехнулся. — А во сколько вы оцениваете свою жизнь, Себастьян, или вы давно махнули на неё рукой и готовы получить в висок пулю от.... хм, к примеру, Джона Ватсона....- сделав очередной глоток едкого дыма, Холмс посмотрел на свои ногти.  — Конечно я не против, если так с вами рассчитаются за ваше безразличие и нежелание видеть очевидное, но согласитесь было бы глупо не так ли...?  Затушив сигарету, Майкрофт встал из - за стола и подошёл к дивану.  — Но сейчас не об этом, у меня к вам есть предложение, полковник.  В связи со сложившейся ситуацией, мне требуется опытный специалист, так сказать универсальный во всех отношениях, начиная от разработки стратегического плана и заканчивая....- Холмс обернулся и сурово посмотрел на мужчину, которому сейчас предлагал новую жизнь. — Моей собственной безопасностью. Вы конечно можете отказаться, это ваше право, Моран. Но я рекомендательно вас прошу подумать и взвесить все "за" и "против", а вот это, надеюсь поможет Вам принять правильное решение. Майкрофт, положил перед полковником его же досье, где на первой же странице, в верхнем углу под директивой "при прочтении уничтожить", стояла всего одна запись — "rehabilitated".  Пристальный взгляд и непреодолимое желание разбавить... нет, разбить, не оставить камня на камне от этого ледяного спокойствия Холмса бежало по венам разгоняя адреналин в крови, заставляя её вскипать от эмоций и поднимать напряжение, электризуя воздух.  Взглянув на еду, Моран берет в руки чашку горячего кофе, вдыхая его тонкий, крепкий аромат, а после делает глоток, не отрывая взгляда от политика, отмечая, как Холмс с издевательским спокойствием умело и с точным расчётом провоцирует его, вызывая эмоции. Стиснув зубы до скрежета, сжимая ни в чем не повинную чашку так, что ещё немного и она просто рассыпется в его руках, Себастьян наблюдает, как Холмс закуривает, как ведёт беседу о ценности его жизни, взяв эту чёртову сигарету в рот, словно растворяя свой вопрос в её терпком вкусе и сизом дыме, повисшем между ними на доли секунд и растворяясь в воздухе без следа.  Он, полковник, как эта самая сигарета - лучше не подкуривать и дать лёгким время выдохнуть, очищаясь, либо выжечь до тла, скуривая до фильтра, тем самым избавляясь от неё без остатка.  — Стоимость жизни, Майкрофт? Ты серьёзно? Я не оцениваю жизнь в валютном эквиваленте, Холмс. Только жизнь, а не жалкое существование в бренном теле имеет смысл, — Моран опускает чашку и выдав полную яда усмешку, отвечает на следующий ход собеседника.  — О... Джон Ватсон? Этот прирученный твоим братом докторишка, универсальный солдатик на службе её величества, без приказа не сможет и мухи обидеть, не то что - бы тягаться со мной. Его ненасытное неудовлетворение и интерес в сторону моей скромной персоны, скорее говорит об обратном. И тому подтверждение письма, которые я получаю с завидной регулярностью.  Моран фыркает, вспоминая мелкий почерк бывшего сослуживца и достаёт из кармана пачку сигарет. Лениво тянется за коробкой спичек, после глубоко и с наслаждением закуривая.  Но последующее предложение, озвученное Холмсом, заставляет полковника резко вдохнуть терпкий дым и зайтись удушливым кашлем. Хватаясь за горло в то время, как произнесённые за мгновенье слова... Расчётливые и холодные откладываются на подкорке, впечатываются в сознание. Тяжёлая рука, бьёт между лопаток, выгоняя тем самым удушливый кашель и предательские слезы замирают за было вздрогнувшими веками полковника.  Он словно рвётся вперёд от этого прикосновения сильной руки, машет головой и наконец - то обретя способность нормально дышать со всей серьёзностью смотрит на Майкрофта. В неверии переводит взгляд на лежавшее перед ним дело, тяжело и шумно сглатывая подступившую к горлу горечь, мгновенно осознает указанный статус.  Реабилитирован.  Полное оцепенение от услышанного и увиденного, отражаются в глазах и сбивают градус всех эмоций полковника. Никаких предположений. Никаких.  Но лежащая перед глазами папка и указанный статус... уже подталкивает согласится на всё, даже на подчинение Холмсу если не полностью... то в самой наибольшей мере.  — Стать телохранителем с неограниченными правами, ты серьёзно, Майк?...- Моран смеётся, быстро отойдя от шокирующей информации.  — Я смотрю, все же моя жизнь не так бесполезна, ибо ты решил, что кинув мне эту жалкую бумажонку под нос, поставить в безвыходное положение. Что ж, я бы сказал, что это весьма умно. Да и что можно было от тебя ещё ожидать, Майкрофт, - докурив сигарету, тщательно тушит её о пепельницу, уничтожая свои мысли в этом нехитром соприкосновении остатка сигареты со стеклом. Пепел и стекло. Почти романтика, почти. Если бы Моран верил во все эти чувства.  Но он не верит и поднимаясь со стула, смотрит на своего собеседника и делает шаг вперёд. — Уничтожить или реабилитировать, с чего такая неслыханная щедрость или ты по доброте душевной решил дать мне апелляцию...- ещё шаг. — Чем я заслужил такой великодушный шанс на спасение моей шкуры? Не уж то сам Майкрофт Холмс подался в душеспасители и доверит свою судьбу тому, кто на протяжении долгого времени являлся по ту сторону баррикад, с другой стороны шахматной доски, играя чёрными....- ещё шаг и остановившись на расстоянии одного шага, полковник замирает у края той самой зоны, что принято называть интимной.  Он хочет сплюнуть горькую слюну, но лишь вытирает рукой израненные губы, освежая затянувшиеся раны.  Эмоции. Сколько их в глазах напротив. Никогда полковник не умел их скрывать.  Всегда словно открытая книга, вот и сейчас, желание разбить политику лицо, явно читалось в бешеном взгляде.  Но чем ярче горит огонь, тем сильнее закаляется сталь, а подобные фейерверки Холмс наблюдал и наблюдает постоянно.  Сложно чем - то зацепить пустоту в душе Холмса и тем более спровоцировать его на что - то намеренно.  Пустоту можно только заполнить.  Засунув руки в карманы брюк, Майкрофт склонил голову и с интересом наблюдал, сперва удивление на лице Морана, секундой позже, замешательство, потом неверие и апофеоз всего - злость.  Неприкрытая ненависть, всё что видел сейчас Майкрофт.  Сколько раз он наблюдал этого зверя в работе и всегда с интересом смотрел записи с мест его действий.  Хищник в своей стихии, беспощадный и опасный, кто лучше него может вынести удушливые кольца питона. Хмыкнув от воспоминания старого прозвища со времён Кембриджа, Майкрофт сжал переносицу пальцами.  — Телохранитель, увольте меня от охраны моего тела в вашем лице, Себастьян.  Майкрофт, окатил сверху вниз ледяным взглядом Морана и продолжил. — С этим справляются и другие более квалифицированные люди. Видимо вы вкладываете в моё предложение совсем иной смысл, полковник, нежели тот, что я вам хочу донести.  Но вы слишком сейчас ранены моим действием и не можете рационально всё обдумать и сделать правильный вывод, тем самым перекрутив и найдя лишь негатив в моем поступке.  Пожав плечами и посмотрев будто бы сквозь Морана, политик словно на совещании вещал своим спокойным голосом прописные истины. — Всё имеет свою цену, Себастьян. Всё. Бесценна только свобода и речь идёт не о физической составляющей. Свобода здесь...- Майкрофт тыкнул своим длинным пальцем в грудь напротив, туда, где бьётся загнанно сердце.  — Вы можете сколько угодно плеваться здесь ядом и выискивать в моих действиях какие - либо сентиментальности, это ваше право. Я сделал вам предложение, вы можете отказаться и забрать своё дело. Можете уйти на все четыре стороны.  Начать заново свою жизнь, без оглядки на прошлое, где - нибудь в пригороде Манчестера.  Или остаться и быть тем, кем вы всегда были — профессионалом, которому не придётся бегать, скрываясь от вездесущих, нажитых за многие годы врагов. В любом случае полковник, я вас не держу, оставляя право выбора за вами.  Произнеся и поставив точку мысленно, Майкрофт вернул во взгляд сосредоточенность и посмотрел на Морана.  — Я отдаю свой долг, Моран, вы не раз и не два могли убить меня, но не делали этого, по известным нам обоим причинам, не так ли, Себастьян...- сощурив глаза, Майкрофт отчётливо видел страх в голубых глазах. — Полковник, я бы не был сейчас тем, кем я являюсь, если бы не знал, так много.  Сейчас, я скинул всех пешек с общей доски, тем самым уравнивая наши статусы в нашей с вами войне.  Ход за вами, Моран.  По виску полковника скатилась капля пота, очертив скулу. Дыхание замерло и в звенящей тишине, теперь звучало лишь учащённое сердцебиение. Себастьян резко окинул взглядом Холмса, понимая, что игры давно минувших дней окончены. И только от его выбора зависит его дальнейшая судьба. Он знал, что находится на крючке, стиснув зубы, и до боли сжимая руки в кулаки, закрыл глаза. Тяжело вздыхая знойный воздух, сквозь скрежет зубов, он сосредоточенно посмотрел на Майкрофта.  Тот ждал того самого хода, хода за которым наступит шах и мат и начнётся новая игра, но уже по другим правилам.  — Я согласен, Майкрофт. Я принимаю условия игры и жду указаний.  Политик удовлетворенно, еле заметно поднял уголок губы, давая понять, что Моран сделал правильный выбор, что Холмс не зря потратил столько усилий, чтобы вытащить этого человека, по сути с того света.  — На данный момент, Себастьян, мне нужно от вас лишь одно. Понимание того, что в любом случае вы свободны, и можете покинуть этот дом. Я не неволю вас оставаться жить здесь, корпоративная квартира будет закреплена за вами в ближайшее время. Мне нужна официальная часть нашего сотрудничества, чтобы оно не в коем разе не кинуло тень, да Моран, на мою репутацию в первую очередь. Ибо от моего положения, будет зависеть и то, как быстро вас привлекут к ответственности...— бегло пробежав по лицу полковника взглядом, Холмс разорвал то минимальное расстояние, которое было между ними. И к удивлению полковника, его тело окутал холод.   — Сейчас же, будет уместным показать вам планы местности и так вами любимые интерьерные игрушки...- мелкие морщинки, словно лучики, разбежались от глаз политика, делая его лицо мягким и.... Моран замер. Холмс что сейчас пошло пошутил?  Показав направление рукой и забрав со стола дело, Холмс пошёл в сторону дома.  Уже спустя час, перед Мораном были схемы и планы расположения установленных камер слежения, не только в этом доме, но и в других резиденциях политика.  Извинившись, Майкрофт вышел из кабинета и набрав номер брата оповестил того, что есть важное дело. Зная склонность Шерлока к мелодраматичности, Майкрофт все же умел нажать так, чтобы заинтересовать своего брата.  Отключив вызов и постучав по губам телефоном, еле улыбнулся.  Глава 3. Находясь на Бейкер - Стрит и освободившись от раздражителей несущих бесполезную информацию в такой тихий, скучный день, в лице Джона Ватсона и Миссис Хадсон, детектив направился в чертоги, отпуская все мысли и направляя свою дедукцию на недавний разговор с Майкрофтом. Голос брата гулял в голове, и Шерлок знал, что очередное дело, что брат хочет преподнести особенное.  Иначе зачем ему звонить и заинтересовывать его в данном вопросе.  Нет, здесь что - то, что касается очень важных персон правительства, иначе он отправил бы третьих лиц, чтобы известить о данном деле. Сложив инструмент в угол кресла детектив уселся следом, размышляя над мелкими деталями, что могли появится в деле, и моментах, которые необходимо было решить в первую очередь.  И все бы шло в данном устраивающем монологе, пока шум тормозных колодок и открываемой внизу двери не прервал Холмса младшего. По шагам детектив мог определить срочность дела. Быстрые и тяжёлые с придыханием с голосе и перепрыгивание через ступеньку, говорили о приоритете номер один. Другие шаги, Шерлоку по сути были неинтересны. И вот сейчас в голове вырвалась феерия ожидания, за маской спокойствия и безразличия, наскоро сложив ладони у груди и разминая сознание, детектив был готов к информации. Скрепя сердце и признавая, что помощь брата сейчас необходима, политик вызывает лимузин и спустя 15 минут, тот мчит его по столь знакомым улицам и мостовым. В лакированных боках автомобиля отражаются блики ночного города, незнакомые лица, пустые окна домов.  Главное не это, а то что было внутри. А внутри среди бежевого салона обитого дорогой кожей сидел человек и крутил свой неизменный зонт пальцами затянутыми в кожу перчаток.  Братец. Чертов сукин сын. Никто не знал, кроме самого пожалуй Холмса - старшего как ненавидел политик эту захудалую квартирку на Бейкер - стрит.  Сколько гнуси было в ней, сколько всего произошло, того, что память не желает отпускать, как бы он не старался. Но с ослиным упорством мелкий засранец манипулировал им, а старший из Холмсом позволял это делать.  Такое взаимное сотрудничество, политик не даёт братцу зачахнуть от скуки, тот же помогает в делах, на которые у Майкрофта нет времени или желания заниматься.  Вот и сейчас, служба заставляет оставаться в Лондоне эту неделю, а человек которому политик мог доверить дело, увы мучает скрипку в своей берлоге.  Покачав головой и сжав пальцами виски, он смотрит устало в окно и думает, когда настанет тот рубикон, где закончится его терпение?  Где этот предел вседозволенности? Стиснув рукоять зонта мужчина откидывается на сиденье и закрывает глаза.  Кому ты врёшь Майкрофт, себе? Бога ради, оставь эти отговорки для более тупоголового сброда или планктона в виде Ватсона или Лестрейда. Вы повязаны так сильно, так взаимодополняете друг друга, что вырви одного из связки, второй тут же пойдёт на дно.  Хмыкнув от размышлений, мужчина думает, кто быстрей пойдёт на дно из них двоих?  Лимузин мишленовским шорохом покрышек нарушил размышления и посмотрев в окно, политик хмурит брови.  Что ж, вперёд, Майкрофт. Партия началась. И выйдя из лимузина, поправляет дверной молоток и открывает дверь.  Медлить нельзя, он быстрым шагом преодолевает скрипящие ступени, затёртые десятками ног.  Тишина, лишь где - то в глубине квартиры бубнит телевизор, обрывки долетают слабо. И мужчина толкает дверь. Сморщившись от пыли и едкого запаха реагента, достаёт платок и проходит в комнату. — Когда ты перестанешь уже проводить эти ужасные опыты, сделай себе отдельную лабораторию, Шерлок...- проходит мимо брата и спихнув его ноги со стола, открывает форточку впуская свежего воздуха в квартиру. — Ты ведь сам прекрасно знаешь , что меня итак все устраивает, а лаборатория и прочие стандартизации мыслей на взгляд моих дел, вводит меня в скучное пренебрежение пространством. — встав с кресла детектив идёт в сторону окна, вернув защёлку в привычное положение, смотрит в упор на визитёра. — Что привело твою политическую задницу в это богом забытое место, неужели твои люди настолько беспомощны, что ты решил отбросить привычную тобой тактику, возглавляя своей столь важной персоной приезд, отвлекаясь от своих неотложных дел...- разорвав контакт глаз детектив приглашает брата рукой к креслу напротив.  Расположившись на своём привычном месте детектив ставит шахматную доску с не доигранной партией на стол, делая шаг — Твой ход. Закатив глаза и убрав платок в карман, политик садится в кресло, предварительно проверив его взглядом на грязь. — Оставь мою задницу в покое, это уже начинает утомлять, такое неприкрытое афиширование твоей ориентации, Дорогой.  Сходив пешкой и показав рукой, мужчина откидывается в кресле. — Дело которое меня сюда привело, находится в достаточно узком круге информированных. И если ты наконец соизволишь выключить свой идиотизм, мы сможем поговорить. Не отпуская зрительный контакт, Шерлок ведёт очередную пешку, делая шаг, и вслух анализирует сказанные братом слова, громко выдыхает.  — Скука, твой ход. Ты всегда умел держать интригу, Майкрофт, только твой приезд сюда говорит мне о том, что ты не шах и мат пришёл ставить на свою доску гвардейцев, но все к этому идёт, что ж.... - сморщив нос, и закинув ногу на ногу, продолжает. — Что ж, отбросим твои бравады и приступим к делу, а точнее к его сути.. - сложив ладони в привычную позицию, детектив смотрит серьёзным взглядом на брата.  Сходив слоном и сожрав одну из ладей, политик ухмыльнулся.  — Ну что ты братец, большинство моих дел имеют узкую локализацию и сейчас дело имеет чрезвычайно важный характер. Провал которого, может поставить несколько стран, как ты говоришь на доску...с военным исходом. Или ты думаешь, что открытое или номинальное вмешательство в страны не входящие в альянс, нам скинут со счетов. Твоя наивность порой граничит с умственной отсталостью, Шерлок.  Внимательный взгляд мужчины гуляет по комнате, не задерживаясь ни на чем конкретно. Каждая вещь здесь говорила слишком много о её хозяине, а лишняя информация для политика, была не нужна. Чист, и это главное. — Ну так что? Закатывая глаза, поражая очередную фигуру сделав шаг конем, детектив смахивает их с доски. — Я думаю, что во всей твоей партии, оборона противника предрасполагает исход такого рода, держа на готове мощную позицию исход которой очевиден. А твоё остроумие тратит драгоценное время, твоё, так что приступим к делу, Майкрофт - Шерлок смотрит на стрелки часов. — Так, я жду подробностей со всеми вытекающими, кто на этот раз суёт свой длинный нос, в дела сверхсекретного характера? Ответив на улыбку не менее ехидно и отточено, детектив вздёргивает бровь. — Этот как ты выразился длинный нос — Я, братец. Это дело находится в моей личной юрисдикции.  И сделав ход конём. — Шах и мат, братец. Майкрофт встаёт с кресла потеряв всякий интерес к игре. Он подходит к камину и стучит по макушке Йорика пальцем. — Тебе надо отправиться в одну страну, в которой мы ведём... ну мягко говоря не очень честную игру и поймать одного человека. По моим данным он там находится более 4 месяцев, мы не трогали его, но, его деятельность стала выходить за рамки страны, да и шлейф тянется за ним нехороший.  Проведя по глазнице черепа пальцем, фыркает от пыли, смешно сморщив нос.  — И давай, без твоих вечных слов об ищейках и тупых сыскарях, хоть раз сделай все как надо...- повернувшись, политик смотрит не менее серьёзно в глаза брата. Взглянув на шахматы, детектив хмыкает и откинувшись назад, анализирует сказанные слова. — Мягко говоря, это с каких пор ты пошёл по такому пути, Майкрофт? Ведя нечестную игру жди провала, тебе ли этого не знать? В любой игре, есть слишком слабые фигуры, готовые выдать склок информации в лапы противника, стоит нажать на нужную точку и болтовня их бессознательной речи провалит всю эту месяцами распланированную партию.  Надеюсь, что ты не прибег к помощи своих подчинённых в данном деле, ведь ситуация двояка и весьма опасна, раз данный человек до сих пор не под стражей твоих тиранов. - встав, детектив прошёл на кухню проводя манипуляции в готовке чая. — Что ж, сколько времени мне предоставляется для очередной поимки данного экземпляра? - отпив пару глотков, детектив кривится от крепости напитка. — Шерлок, политика вообще дама не очень честная, да и продажная по своей сути, главное вовремя предвидеть и предотвратить, но умерь свой пыл, и давай по существу.  Проводив взглядом брата, Холмс с безразличием смотрит как тот химичит в своей кухне, готовя чай.  — Времени тебе даётся дней пять, потом оно начнёт работать против человека которого тебе надо поймать, а этого я допустить не могу...- сжав в кулак пальцы, политик щурит свои глаза. Но взяв эмоции под контроль, продолжает.  — И да, брат мой, этот человек слишком хитёр и беспощаден, если будет возможность убрать кого - то из твоих людей он сделает это не задумываясь, лишь у тебя есть приоритет неприкосновенности...- посмотрев на часы, направляется к двери.  — Документы и инструкции получишь через два дня в Хитроу, мой самолёт доставит тебя до места назначения, я прилечу позже, как только узнаю, что ты его взял, до встречи, братец...- натянув перчатки на руки и взяв зонт, он растягивает губы в подобие улыбки и выходит за дверь. — Кто мой клиент, Майкрофт?- пристально сощурив глаза и видя как Майкрофт уходит от ответа. На мгновение политик останавливается в косяке двери и выдаёт незначительную информацию, а после покидает Бейкер - стрит.  Задумавшись над сказанной информацией детектив понимает, что этот необычный объект ему смутно знаком, да неприкосновенность в лице данного клиента сужала круг подозреваемых до нескольких человек. Мгновение и поток информации удивляет детектива, он понимает одно, если все так как думает детектив, то его брат спятил. Себастьян Моран, не просто клиент, это хищник, с которым будет интересно сыграть на поле битвы. После смерти Мориарти, он надолго исчез из поля зрения разведок многих стран, но спустя время его следы стали проявляться все чаще. Но ни разу, Шерлок не слышал, что кто - то из людей Морана был схвачен или тем более осуждён. Словно на мягких лапах тигра, этот вояка выходил чистым из любого моря крови и грязи. И детектив всегда удивлялся, почему такого стратега, занесло в шестёрки к Мориарти. Понятно, что тут было что - то личное, ведь только своему наёмнику злодей - консультант доверял практически всё. Но ответы на вопросы уже так и останутся неразгаданными.  И вот теперь, брат великодушно подкидывает такое дело детективу. Оно уже весьма интригующее, разгадать мысли Майкрофта, плюс захватить безжалостного убийцу за 2 дня, пять слишком долгое время для данного дела, весьма и весьма впечатляет. И детектив покрутив чашку в руках, рассеянно улыбается и чувствует как адреналин закипает в его крови. Сев в лимузин и сорвав перчатки с рук, мужчина сжимает пальцы.  Он признает, что не умеет быть с братом слишком жестким, да - безразличным, да - холодным, но чёрствым нет.  Ведь по сути благодаря Шерлоку, все чего он добился, Майкрофт обязан брату. Ведь зная тягу младшего к авантюрам, нарушениям правил общества да и тенденции к бунтарству, ему нужно было кроить себя так, чтобы прикрыть Шерлока в любой момент.  И тогда в далёком юношестве, он понял и принял решение. Чтобы достичь этого, надо стать лучше чем все, чтобы младший брат, знал и чувствовал за собой поддержку и силу. И пусть благодарность от него льётся потоком сарказма, ехидства, а порой и оскорблений, Майкрофт знает, что в глубине чертогов брата есть местечко и для него. А это уже не мало, а значит все не зря. И сейчас, направляясь в парламент, мужчине надлежало провернуть серьёзную партию, чтобы чёрное сделать белым и до поможет ему Королева.  Его брат хочет ясности, но его аналитический ум, уже сделал выводы, пусть поверхностные, не раскрывающие суть поступка политика. Но если Шерлок узнает реальную подоплеку отношения к делу, будет ли для него это ударом или все большим отдалением, не знает даже сам Майкрофт Холмс. А сейчас, он ищет пути решения задачи, ищет зацепку почему именно этот человек, а не сосед с улицы напротив. Но даже здесь, в этом вопросе, Шерлок не сможет найти ответа. Глава 4. После всех этих заварушек в стиле Майкрофта, Шерлок непременно хотел разобраться во всей этой ситуации, необходимо было лишь объяснить это Джону, куда же он без своего напарника, столько лет он помогает раскрывать преступления. Но на этот раз все зашло дальше, чем Холмс младший мог предположить, Майкрофт конечно бывает занозой в заднице, но никогда не просит помощи, если ситуация не критичная.  С этими мыслями Шерлок выходит из кэба и расплатившись подходит к двери. В несколько шагов он преодолевает лестничный прогон и кричит. - Джон, где ты ?  Не обнаружив того в гостиной, он заходит в комнату, видит вещи Ватсона на их общей кровати и слышит звук мощного напора воды из душевой комнаты.  Не желая терять время, Шерлок достает смартфон и отправляет сообщение брату.  В нетерпеливом ожидании, чувство возбуждения от предстоящего расследования нарастает в геометрической прогрессии, а неизвестность множит мысли в и без того беспокойной голове.  Услышав басистый голос Холмса, Джон улыбнулся, поскорее закончил все водные процедуры и торопливо проследовал в комнату, где его ожидал обуреваемый желанием действовать сию секунду детектив.  — Шерлок, я смотрю Майкрофт всё же заинтересовал тебя новым делом, как думаешь, что это будет на сей раз? - искренняя усмешка сквозила в голосе мужчины, когда он увидел высокий силуэт, ставший родным за столько лет.  Когда же Шерлок обернулся на его приветствие, Джон увидел тот самый интерес и возбуждение, которые читались во взгляде мужчины.  — Уже есть информация или мы направляемся за ней к твоему братцу?  Доктор говорил и параллельно одевал приготовленную заранее одежду, пытаясь собраться максимально быстро и не обойти своим вниманием Холмса, приблизившись к нему максимально близко.  — Черт, Джон, нет времени на объяснения, я расскажу все необходимые детали по дороге, давай быстрей. Метясь по комнате, после схватив Ватсона за плечи, наградил того своим опасно - загоревшимся взглядом. Глаза Холмса блестели, он не мог медлить, вновь проверив телефон и не увидев ответа, спрятал в карман пальто. — Готов, тогда мы направимся в особняк Майкрофта и все узнаем на месте. А сейчас в игру Джон.  Помогая надеть куртку на Джона, Холмс протолкнул его вперёд к лестничному проёму, скорым шагом спускаясь к выходу.  Сев в такси, Холмс в очередной раз проверяет сотовый, ожидая от брата смс, но тот молчит, лишь усиливая желание понять, что за дело его ожидает. Прошло полчаса с того момента, как они выехали из дома, и вот кеб остановился напротив большого особняка.  Каждый раз, как они появлялись здесь, Ватсона удивляли размеры этого архитектурного сооружения, хотя он тщетно скрывал этот факт. Все же Шерлок мог позволить себе жить в более лучшем месте, чем пара комнат на Бейкер - стрит, но был бы это тогда тот самый Шерлок, который сейчас нервно теребил лацкан пиджака и расплачивался с таксистом. Конечно нет. Быстрым шагом преодолевая небольшую аллею и несколько ступенек парадной лестницы, Холмс заходит в холл, зовёт брата и вылетает обратно, почти бегом идёт в направлении беседки.  Знакомая рыжая макушка виднеется из - за живой изгороди виноградника и стиснув зубы, Холмс младший рычит. — Какого дьявола ты не отвечаешь на мои сообщения, ты же знаешь, что я не люблю когда меня игнорируют, - подходя ближе лицо Шерлока обретает весьма взволнованно - хмурую гримасу.  На момент ему показалось, что он впал в своего рода галлюцинацию, но нет, это была реальность, которую он точно не ожидал увидеть.  Его брат сидел за ноутбуком что - то печатая, и при этом спокойно пил кофе. Но в компании человека, которого Шерлок не ожидал увидеть в этом доме при любом раскладе.  В голове детектива всё плывёт, он наблюдает за тем, как человек, с таким послужным списком, сидит около его брата и спокойно чистит снайперскую винтовку.  — Что здесь происходит, Майкрофт...- Шерлок смотрит на брата ожидая объяснений, не видя лицо Джона, который замер на месте, увидев не менее шокирующую его картину.  — Прошу тебя, Шерлок, спокойнее...-  тихо проговорил Джон, стараясь сильно не влезать в семейные разборки. Сделав несколько шагов к беседке замирает, увидев знакомую фигуру.  Волна страха окатывает с такой силой, что сердце ёкает. Ватсон не верит своим глазам, ведь этот шрам на шее такой знакомый, каждый его край, он видел так давно.  В памяти всплывают шершавые, грубые руки с мелкими ожогами, которые до сих пор остались такими же.  Мужчина сидел прям на газоне, поддёрнув одну бирючину. Всё так же как и раньше щурил один глаз и смотрел на просвет в прицел. Ватсон гулко сглотнул подкатившийся к горлу ком, предчувствуя нехорошее.  — Ватсон, какая встреча. Не думал, что когда - нибудь увижу тебя не через прицел снайперской винтовки или на уровне своего пояса, а вот так обыденно и даже скучно.  Морана несло, он намеренно цеплял Ватсона, зная, что реакция последует незамедлительно. Но к его удивлению, бравый солдат Ее Величества, лишь кусал губы и сжимал кулаки. Блеснувший на пальце ободок кольца, Морана рассмешил. — Все таки воплотил свою мечту, как я погляжу.  Ватсон все не мог поверить в то, что видит его перед своими глазами. Сразу же нарисовалась картина их первой встречи, душевных бесед, признаний, жарких ночей, он вспомнил его прикосновения, вспомнил после стольких лет, после горячих и таких приятных касаний Шерлока. Все ещё помня его, этого ублюдка. В понимании и ощущении Ватсона, Себастьян изменил его, испортил, предал, хотел убить и уйти, оставив после себя глубокий шрам, который так часто напоминает о себе. Каждый раз, когда рука хваталась за плечо, Джон вспоминал его, их с Мораном, с самого начала, с того самого дня, как тот протянул ему руку помощи, о принятии которой Ватсон сожалел до сих пор.  — Закрой свой рот, Моран, иначе я задушу тебя прямо здесь...- сквозь зубы прорычал Ватсон и резко двинулся к нему, на что снайпер лишь усмехнулся и смазал ладонью с лица все эмоции. Становясь безразличным и холодным ко всему, что происходит. — Майкрофт, почему он здесь...? - голос предаёт Джона внезапной дрожью и быстро переводя взгляд, с Себастьяна на Майкрофта, замолкает. Понимая, что никогда не был важным для политика, Ватсон в принципе и не ждал ответа на свой вопрос.  Закатив глаза на язвительные слова Морана и проигнорировав доктора и его вопрос, политик отодвинув от себя опустевшую чашку и посмотрел на взбесившегося брата. Младший из Холмсов всегда отличался своей импульсивностью, что порой мешало ему в раскрытие дел. Так как, эмоции застилали главную картину действий, как сейчас например.  — И тебе здравствуй, Шерлок..- политик посмотрел в сторону Джона, но тот был мертвенно - бледен и чуть дрожащая рука сжималась в кулак. Не составило труда проследить траекторию полёта взгляда, чтобы понять, какие воспоминания сейчас обуревают Ватсоном. Но чёткий профиль Морана и ехидная улыбка предвкушения сцены, заставило политика лишь сочувственно усмехнуться. Что ещё больше взбесило младшего брата.  — Шерлок, у меня в отличие от вас с Джоном немало дел, и если не отвечаю на твои звонки и глупые смс, то значит есть на то веская причина...- нахмурив лоб, политик сложил руки на груди и под язвительный хмык Морана, улыбнулся тому, что не всегда его братец видит очевидные вещи.  Реакция Майкрофта, всегда вызывала негодование у Холмса младшего, но не сейчас. Сейчас в его голове складывался шифр, под каждым действием, словом, что произносил его брат. Каждая эмоция была проанализирована и занесена в отдельный файл чертогов.  Ему непременно хотелось взять под контроль все, что происходило в сию минуту.  — Глупые смс...? — язвительно прошипел детектив, буравя взглядом глаза напротив. Шерлок злится ещё больше, он хочет разбить эту маску спокойствия на лице брата. Вызвать хоть какую - то эмоцию, но видит лишь снисхождение.  Не выдержав Холмс говорит так, что даже знавший его не один год Джон, вздрагивает и взволнованно смотрит в их сторону.  — Я отправил тебе несколько сообщений, Майкрофт, но теперь я вижу чем...- он наклоняется к уху политика и подчеркнув следующую фразу...— А верней кем ты был занят.....- обошёл кресло брата очерчивая медленный круг.  — Великий и невозмутимый Майкрофт Холмс, завёл себе очередную игрушку, как низко ты пал братец, что опустился до уровня грязи в виде наёмного убийцы, который держал на прицеле и меня в том числе. Или ты об этом забыл?...-Холмс опирается о подлокотники кресла руками и почти вплотную смотрит на своего старшего брата.  Моран хмурится, но молчит, лишь изредка стискивая челюсти, но почувствовав в голосе детектива что - то неправильное, внезапно вскидывает голову и смотрит на братьев. Эмоции. Сантименты. Так вот о чем всегда говорил его бывший и канувший в лету сумасшедший босс.  Никогда, Холмс младший, не умел скрывать свои чувства в отношении брата. И ведь действительно, эта бравада в словах и желание ударить словом как можно больней, толкало лишь на одну мысль - ревность, детская обида и....- последнее, наёмник исключил как невозможное, как запретное.  Нет, он не будет об этом даже думать. Кусая израненные губы, он хмурится не замечая никого вокруг. Ему наплевать на эти детские, мальчишеские всплески застарелой влюблённости, и передёрнув затвор винтовки, смотрит в глаза того, кому отдал себя без остатка.  Жёсткий, ледяной окрик старшего Холмса, заставил всех сразу понять, почему этот человек является Серым Кардиналом Британии. Мгновенно заледенелый взгляд прожёг непутёвого брата и маска холодного и бескомпромиссного политика так явно легла на всегда спокойное и где - то тёплое в каждой морщинке у глаз, лицо Холмса старшего.  Тень безразличия, пробежала по синей радужке глаз политика, и сделав жест рукой, он вскинул голову.  — Довольно! Я не собираюсь позволять тебе разговаривать со мной в подобном тоне. Твой ребяческий запал сейчас неуместен, и давай его оставим на Рождество, когда нам обоим нечем будет заняться как развлекать друг друга твоим идиотизмом, братец...- Холмс старший, словно хищник смотрит на брата снизу вверх, подавляя того даже в таком казалось бы уязвимом положении.  — Дело, которое тебя привело сюда, касается и Морана тоже, ибо мы оба занимались его планированием. Но видимо твоя детская обида, что старший брат может уделять кому - то больше внимание, тебя всё же волнует больше, так я смею предложить изливать свой гнев и недовольство в стенах Бейкер - стрит и не на мне, а на официальном....— покачав головой и выискивая в глазах брата хоть малейшее понимание ситуации, и не найдя сего, лишь разочарованно добавил.  — Ты не всё знаешь Шерлок, я просто не мог вовлекать тебя во все тайны связанные с государственными делами, зная тебя и твою тягу к авантюрам.  Услышав данные слова, лишь на секунду дыхание у детектива сбивается и тяжело выдохнув, он наконец - то берет себя в руки. Улыбка разочарования не покидает его губы. Ведь Майкрофт не слышал его, не видел настоящей причины, что так взволновала Холмса. — Ты винишь меня, да, Майкрофт? - буравя взглядом брата, детектив оценивает ситуацию, и медленно отступает, разрывая контакт глаз.  — Так и есть Майкрофт, ты всегда винил меня во всех своих неудачах, твой младший брат, такой несносный, несущий бред, вечно путающийся у тебя под ногами, который не может повзрослеть и принять этот мир таким, каков он есть, всегда будет тебе мешать. Но, Майкрофт, пора бы притормозить данные изречения с твоей стороны, ибо ты сам себе противоречишь, привлекая меня в свои дела, нуждаясь во мне как ни в ком другом... — Шерлок останавливается у стола и внимательно смотрит на Морана. — Но, запомни раз и навсегда, мне совершенно не нужно твоё внимание, братец. — Ты слишком далеко зашёл в своём желание разбавить своё одиночество. Но когда ты почуешь запах предательства со стороны своей игрушки, я не стану тебе помогать, ибо есть много других людей кому ты доверяешь свои дела, да и свою безопасность, а я здесь лишняя фигура на фоне этой захватывающей шахматной партии.  Взъерошив волосы и достав телефон, детектив что - то быстро набрал, прикрыв от усталости глаза. Все что он видел сейчас, не вязалось с его пониманием адекватности. Почему Моран? Почему он привлёк его к такой ответственной работе? Неужели Майкрофт доверяет ему свою жизнь, ему, черт возьми, бывшей шестёрке Мориарти.  Чертоги словно нарочно подкидывают информацию о том, с кем сотрудничал Майкрофт, кого он держал на коротком поводке долгие годы, и кого потом так хладнокровно убрал с поля боя, когда тот стал бесполезен. Неужели это правда, что Моран был одним из многих агентов его брата, не может быть. Шерлок смотрит на длинные пальцы полковника, вспоминая как они впивались в его горло, ещё там в Баглане, помнит как Моран ехидно сплёвывал с кровью болезненные слова, что есть что - то такое, до чего скупой мозг детектива ещё не как не дошёл.  И вот она реальность, такая густая, что глохнешь от неё и не веришь, что это происходит наяву, а не в одном из преследующих детектива кошмаров. Холмс, словно заворожённый смотрит на чёткие движения профессиональных рук, несомненно не раз окроплённые кровью и где - то даже понимает своего брата, почему именно его он выбрал.  Ведь Моран незамедлительно уберёт любого, кто встанет на его пути, или на пути его брата. И шокировано открыв глаза, детектив пятится от такого понимающего взгляда полковника.  — Я бы пожалел тебя Шерлок, но тебе этого не надо, да и зачем. Раз ты перешёл на личности, скажу лишь одно, ты уже предан тем человеком с которым связал себя узами брака, не так ли Джон?...- не разрывая взгляда, холодно проговорил политик. — Или твой супруг не удосужился тебя проинформировать о том, кем являлся и является Моран в жизни твоего визави. Видит бог, я не хотел Шерлок развивать эту тему и выставлять все подобным образом, потому - что это низко обсуждать людей, которые являются свидетелями по сути семейных разборок и обид.  Поднявшись с кресла и засунув руки в карманы брюк, Майкрофт прошёлся по веранде, продолжая,... — Что ж, тогда справлюсь без тебя, раз тебя так беспокоит то, с кем я обсуждаю свои дела, а не само дело, только я не уверен в том, что ты обдумав и взвесив все за и против, не позвонишь через...- Майкрофт посмотрел на часы, добавил. — Спустя 1,5 часа, этого времени тебе хватит добраться до Бейкер, взорвать пару колб с тринитротолуолом и вынести всю злобу на докторе и стене.  Старший из братьев смотрит на Шерлока. — Я умею ждать брат, это главная компонента любого стратега. — Заткнись, мне не нужна твоя жалость, Майкрофт... - кричит детектив, остановив тем самым поток слов о предательстве.  Весь спектр эмоций отразился на лице детектива. От гримасы непонимания до ужаса. Словно вспомнив о существовании Джона, Шерлок поднимает на него свой тяжёлый, помутневший взгляд, одновременно краем глаза наблюдая за довольным лицом Морана.  Он не хочет верить в это, не хочет быть свидетелем того, что сейчас вылезает наружу, словно кто - то ворошит грязное белье их совместной жизни.  Каждую секунду в его высокоактивный мозг приходили миллионы мыслей, пытаясь их контролировать, он уже многое понимал, медленно оседая в кресло. Видя в его глазах, то, что Майкрофт был абсолютно прав, разочарование и боль смешались в дикую смесь полнейшего непонимания, когда и главное, как долго его партнёр собирался скрывать сей факт? — Почему ты молчал, Джон. Зачем?...- зарыв в волосы пальцы, он ощущал лишь одно мерзкое чувство - опустошение.  То, что он пытался заполнить все эти годы, было фальшью, очередной ложью, попыткой заменить кого - то Шерлоком.  А Шерлок открывшись, доверившись, вновь получил удар, очередную порцию боли и ненависти.  Осознавая, что все чувства, которые он испытывал были не нужны.  Джон чувствует на себе взгляд детектива и нехотя смотрит в его сторону.  — Теперь все встало на свои места...- Шерлок говорит резко, отрывисто и Джон понимает, что тот принял решение.  Понимает, что это конец.  Он рвётся вперёд, но детектив лишь каменеет и выставляет вперёд руку. - Ш-шерлок, пожалуйста, я все объясню. Дай мне сказать, прошу тебя. Он говорит неправду, я все расскажу. Прошу, Шерлок. Голос Ватсона срывается, сипит, он хочет подойти ближе, тянет к детективу руки.  Но Холмс лишь смотрит и больше нет в его глазах ничего.  — Шерлок, послушай, это было давно ещё в Кандагаре, в другой жизни.  И её больше нет для меня, после встречи с тобой. Все слова, что я говорил, что ты единственный - все это правда.  Ведь только с тобой я обрёл счастье, узнал, что такое любить и быть любимым...Шерлок, пожалуйста...услышь меня.  Но младший из братьев лишь обессилено роняя на колени руки, откидывается на спинку кресла, тихо произносит... — Заткнись, Джон. Я устал от тебя. Удивлению Джона не было предела. Внутри него всё рушилось и исчезало.  Неужели, прямо сейчас он потерял то, ради чего был готов на многое, то, чего так желало его сердце, он терял семью.  Всё кончено.  Прямо сейчас. Ещё утром, ничего не предвещало беды и Ватсон многое бы отдал, чтобы вернуть это время вновь. Холмс младший морщится на каждое слово Ватсона и голову прошивает первые отблески боли. Он сжимает виски ладонями и желает только одного, дурмана. Он хочет забыться и забыть все, стереть, удалить из своих чертогов всё упоминание о докторе. Забыть и никогда не возвращаться мыслями о нем.  Еле открывая глаза, он смотрит на брата.  И тот видит и все понимает.  — Хорошо, Майкрофт я возьмусь за данное дело в одиночку...- тихо произнёс детектив и встав с кресла идёт в сторону дома.  Ему нужно было срочно выпить, а лучше иное. Но пока он здесь и в таком состоянии, его брат не выпустит.  — Майкрофт, я жду тебя в кабинете... - на мгновение Шерлок оглядывается на теперь уже бывшего супруга и понимает, что тот не виноват, что его сердце принадлежит другому.  И файл под названием Джон, мгновенно удалился из чертогов детектива.  В рассудке пульсируют отблески прокручиваемой плёнки недавних событий. Идя по длинному коридору, в голове детектива шумел выстрел в спину от предательства и лжи, секретов и не договорённости. Но больше известный ему Джон Ватсон не трогал его чертоги.  Именно сейчас градус борьбы обхваченный ревностными вспышками, трогал сознание вырываясь наружу. Не смотря на братские недоумения в их жизни, Шерлок любил брата и сейчас видя как он завёл себе очередную пассию для развлечений, на этом чертоги били красной волной. Зайдя в кабинет, он громко хлопнул дверью. От бессилия гоняя кулак в стену, несколько раз вбивая в неё поражение, детектив испытывал разрушающую боль, разочарованно улыбаясь. — Вот к чему ты пришёл, Шерлок, одиночество, лишь оно оберегает от сентиментальных слабостей. - опуская взгляд и тяжело вздыхая, слышит как быстрые шаги, что вели в тихое заполняющееся стуком капель помещение. Он был готов, готов как никогда к тому, что после стольких лет, положит конец данному положению.  - Ну что ж Майкрофт, поздравляю, ты вновь на вершине пьедестала, но теперь, с тобой есть мощная пилюля, ласкающая твоё сознание, своей сладкой оболочкой. Находясь в неподвижном состоянии, детектив замолкает, слыша как дверь закрывается на замок. Моран зачехлил оружие и снял перчатки, его задумчивый взгляд провожал удаляющегося в дом детектива. Между этими двумя, всегда будет стоять невидимая стена, и даже если один будет бить в неё кулаками и разбирать по кирпичику, второй будет выстраивать стену заново не давая зайти на свою территорию, не давая нарушить то хрупкое равновесие которое видно невооружённым глазом. Поднимаясь с газона, Моран хмурится и смотрит на наползающие тучи и поворачивается к Майкрофту.  — Холмс, я тебе ещё нужен здесь?...- он смотрит на политика и видит, что Майкрофт тоже не железный и все эти стычки с мелким доставляют ему пусть не страдание, но грусть точно. И подхватив винтовку, наёмник не дожидаясь ответа идёт в дом, мимо Джона, пока не слышит тихий, словно издалека, рассеянный голос Майкрофта.  — Ты всегда нужен...- замерев как вкопанный, Моран не оглядывается, лишь сердце глупое, начинает рвано стучать в груди и эта малейшая заминка, удивляет Джона, который смотрит и теряется, теряется от той забытой мощи и силы, что веет от Морана. Вот что ему не хватало все эти годы, вот что выкручивало его мышцы и отчего начиналась фантомная боль и бессонница.  Ему не хватало подчинения, того солдатского, где тебя ломают и ставят на колени, где приказы не обсуждаются и лишь выполняются. Ему не хватало силы... этого человека.  Джон морщится, закрывая лицо ладонью и не говоря ни слова уходит из дома, в котором нет и не было для него места, уходит из жизни этих троих мужчин, двоих он считал своей жизнью, но не срослось. Как не заживает старая рана, которая будет болеть до конца, так и воспоминания, будут преследовать Ватсона до конца жизни.  Первые капли рушатся на крышу беседки и Холмс смотрит по сторонам. Ни Джона, ни Морана нет поблизости. Встав из - за стола и позвав прислугу, политик забрал ноутбук и пошёл в кабинет. Надо было решить все вопросы, что возникли у его неугомонного брата, и наконец - то отдохнуть. Но расслабляться рано, весь бой ещё впереди и идя быстрым шагом по коридору, Холмс прокручивает все ходы на шахматной, братской доске.  Закрыв за собой дверь, Холмс, смотрит на поникшие плечи детектива, его хмурый взгляд отражался в стекле окна. Разговор будет не из лёгких и политик сосредоточен.  — Если возникли вопросы, я тебя слушаю, Шерлок...- Майкрофт проходит к столу и садится. Ноутбук ложится на дно ящика в письменном столе и закрывается на ключ. Майкрофт смотрит на брата, чувствуя, что тот на грани и все же не торопит, если вулкану суждено взорваться это произойдёт. Вскипая от всплеска эмоций, видя безразличие, наигранное спокойствие, Шерлок выходит из зоны контроля, впечатывая громким ударом по столу, ладони, смотря на Брата, сквозя, буравя болезненным взглядом. - Хватит. Я сказал довольно!! Где твоя логика? Что с тобой такое? Ты прекрасно знал, как я отнесусь к данному экземпляру и все же твой рассудок затмило очередное развлечение.  Ты действительно считаешь что я поверю в очередные сказки о совместном деле? - язвительно улыбаясь отстраняясь от стола, детектив садиться на кресло, пытаясь привести мозг в норму, но после всего пережитого, это не удастся. Шерлок знал, что чувства порой берут верх над его рассудком, это показывало ему слабость, слишком открылся, пора бы заканчивать с данным. - Знаешь что мерзко? Ты считаешь себя самым умным на всей этой чертовой планете, всегда держишь под контролем массу государств, сохраняя политические тайны в узком круге, но сейчас, ты пошёл иным путём и твоя непревзойдённая система дала весьма неожиданный сбой. Каков твой мотив? - кинув взгляд на приоткрытый ящик в котором лежало дело Морана увидев надпись, Шерлок все понял, молча разворачиваясь. — Хоть раз, Майкрофт, единственный раз, откинь все свои маски и поговори со мной как всегда хотел, достаточно всех этих игр и бравад, ответь мне, зачем ты спасаешь данного человека, что мог в любой момент убрать меня, что тебя связывает с данной фигурой на твоей шахматной доске? Ни один мускул не дёргается на лице политика, он всегда готов к обороне, и что происходило сейчас было ожидаемо. Длинные пальцы спокойно поглаживают кожаную обивку кресла и перекинул одну ногу на другую хмыкает. Медленно доставая сигареты и затягиваясь, политик не спешит посвящать младшего брата в главный мотив всего этого дела. Но зная Шерлока, что тот, не уйдёт без ответа, Майкрофт лишь пожимает плечами и скидывает пепел в хрустальную пепельницу. — Шерлок, ты и так все понял, или тебе нужно оглашение моё личное, твои выводы тебя уже не удовлетворяют?...- хмыкнув и вновь делая затяжку политик смотрит в глаза брату и вскидывает бровь... — Что ж изволь. Он собирает все своё красноречие в желании задвинуть монолог в стиле Британского Правительства, но потом вдруг улыбается, сжимая между зубами сигарету и его лицо светлеет. Глаза становятся ярче и морщинки у глаз разбегаются изломанными лучиками.  — Я завёл себе рыбку, Шерлок, одну единственную из 6 миллиардов...- Холмс, улыбается, скидывая с лица весь холод и безразличие. Он знает, что брат будет долго ещё припоминать ему этот момент, но Майкрофту было откровенно на это наплевать.  Смотря на удивлённое лицо младшего, Холмс, сжимает пальцами переносицу и продолжает.  — Наша война с Мораном длиться очень давно, но любой войне приходит конец, к тому же это взаимное желание...- и разорвав контакт взглядов, Холмс смотрит в окно, лишь отблеск огня от камина играет на его щеке и губах. Уйдя в чертоги, проникающие в самое детство, сказанное братом уводит его в глушь леса, где он привык быть. Одиночество и пустота, наполняет лёгкие воздухом предательства, игры, вновь, от которой детектив ужасно устал, и вот мокрые капли проникающие эхом в сознание как не до конца закрытый кран, будят в израненной душе, мощный блок, заворачивая все эмоциональные порывы в плотную обёртку.  - Твоя личная жизнь меня не интересует, а все что связывает тебя с данным человеком, лишь бросает на тебя огромную тень, не потеряйся в её глубинах, Майкрофт. Игры окончены, пришло время взглянуть правде в глаза, а правда состоит в том, что пришло моё время сойти с твоей шахматной доски, заменяя себя на фигуру более высокого в твоём разуме масштаба. И теперь твоё спокойствие и дальнейшая жизнь обретёт новые краски.  Что ж выбор сделан, братец, а данный разговор можешь считать завершённым. Развернувшись открывая дверь, медленно идёт по длинному коридору, мысль о том, куда поехать вдруг встала перед глазами. Оставаться здесь не имело никакого смысла, возвращаться на Бейкер стрит, вариант зачеркнут красной линией. Остаётся лишь гостиница, где мысли обретут покой, где можно остаться наедине с собой и со своим одиночеством, видя лишь отражение собственных потерь, снимая маску холоднокровия, впуская поток мыслей, уходя в глубокие чертоги, на пути к новой жизненной линии. Не отводя взгляда от окна, Майкрофт слышит как брат встаёт и как детские обвинения подпитанные ревностью летят в Холмса старшего. Майкрофт знает, что Шерлок никогда не признается себе в той боли, что испытывает сейчас. Он считает предательством, те чувства, которые Майкрофт решил к концу своей жизни хоть раз дать волю. Осознав тогда в далёком прошлом, что мог потерять этого человека. И всеми путями и нитями связать его с собой. Брат говорит о тени на репутации, что ж, если такова цена его личного поражения, так тому и быть.  Его линия огня пересеклась с линией Морана в тот момент, когда он не ожидал этого. Не ожидал тогда, давно, ещё в Кандагаре.  Хлопает дверь и политик смотрит на то место где сидел его брат. Находя одно, мы всегда теряем другое. Майкрофт был готов к этому, как был готов к той боли, что испытал, когда Шерлок объявил о своей помолвке с Джоном.  Да боль, оттого, что с кем он хотел бы разделить свою жизнь ходит по краю каждый день, и радость, что хоть младший познает теплоту и забудет как это говорить с собой наедине. Обращаться к невидимому человеку, просыпаться и думать, что все не зря.  Ведь всегда наступает момент, когда познаешь смысл всего, но вот нужен ли он уже, это выбор каждого.  И проведя по столу ладонью, политик встаёт и положив в сейф дело, выходит из кабинета.  Его уверенная поступь эхом отражается от стен коридора и сейчас ему необходимо видеть того, попавшего под определение "не зря".  Костяшки пальцев стучат в массивную дверь и Холмс вздыхает. Он смертельно устал идти против себя, плыть против течения чужого мнения и взглядов, он просто человек, который решился закончить игру и начать новую партию.  Щелчок. И два игрока встречаются взглядами.  Без слов понимая друг друга.  Один без конца прикручивая в голове — Ты всегда нужен.  А второй с ожиданием — Твой ход.