possibly

Йонду думает распиздяй и бьет сильнее. Удар приходится как раз в солнечное сплетение — туда, куда больше всего любит бить центаврианин и, мальчишка не выдержав, сгибается. Питер зло косится на опустошителя, но молчит. Молчит, потому что знает, что при Йонду лучше держать язык за зубами. Особенно ему — человеку, которого в любой момент могут просто напросто сожрать с потрохами. Питеру четырнадцать и он уже давно не ребенок. Сложно оставаться долго ребенком среди мародеров, убийц и воров. Он уже не ребенок, но все так же продолжает глотать обиды вместе с слезами после каждой тренировки с мужчиной. Опустошитель говорит, что так учит драться, что так надо, но Квилл не может не замечать довольного оскала. Удонта поднимает его, наносит ещё пару ударов по ребрам и лишь после этого уходит. Йонду думает пиздюк и запирает Квилла на корабле. Рано еще ему по борделям шляться. Ему четырнадцать, а он не перестает просить его взять в очередной притон. Удонта понимает, что с его командой это вполне нормальное явление и он бы отпустил Питера, сказав «хуй с тобой, делай что хочешь», если бы ему было похуй. Подумаешь, сдохнет пацан, подцепив какую-нибудь хуйню от межгалактической шлюхи! Но Йонду не похуй, поэтому он пригрозив, что сожрет, оставляет его одного на корабле. Йонду думает пиздабол, когда Питер говорит, что не боится его. Мальчишка дрожит всем телом, но взгляд не отводит. Смотрит пристально, не желая мириться с приказом. Обычно в таких ситуациях, Удонта смеялся и все-таки отступал. Не исполнять ведь конце концов угрозу? Хотя по правде, давно уже было пора освежевать и сожрать мелкого паршивца. К чему ему на корабле бесполезный и лишний рот? —  Не боишься значит? — спрашивает опустошитель, приближаясь вплотную к Питеру. Мальчишка ему по пояс, поэтому приходится присесть, чтобы быть наравне с ним. — Нет… — У Квилла спирает дыхание и он отводит взгляд первым, стараясь отстраниться от мужчины. Он почти жалеет о своих дерзких словах, когда понимает, что отступать некуда. Питер вжимается в стену, позади себя, мечтая слиться с ней, но по кривой улыбке Удонта, понимает, что у него это не очень хорошо получается. Йонду думает, что Питер пиздец какой ещё маленький и глупый, когда кусает его в основание шеи. Квилл не дергается, лишь шипит, позволяя зубам сильнее впиваться в собственную плоть, разрывая её. Питеру страшно, он чувствует острую боль и чужой, обжигающий кожу, язык. Слезы обжигают щеки почти так же, как и язык Йонду — открытые раны. Больно.