А если бы...

- Какое удивительное совпадение. Нагато не вздрагивает - лишь переводит взгляд вбок и видит уже знакомые лазурные волосы. Его неожиданная соседка смотрит вперёд - на пространство за небольшой, открытой и совсем пустой верандой на которой до сих пор Нагато сидел в одиночестве. На небольшом клочке сухого пространства не было совсем ничего, кроме одной скамейки и небольшого столика рядом, которые оккупировал Нагато на правах единственного посетителя; теперь, правда, не такого уж и единственного. Он зашёл сюда проездом, так сказать - пока шёл по главной дороге, ведущей из главной деревни прямиком к пограничным маленьким поселениям. На обочине расположилось небольшое зданьице с вывеской об ужине и чае; ужином Нагато уже угостился, и до сих пор он сидел в приятном уединении и потягивал зелёный чай. Теперь он был тут не один, правда; а казалось бы, кто может вообще проходить здесь в такую отвратительную погоду - дождь не лил, а лишь слабо накрапывал. Хотя, Нагато сомневался, что его неожиданную собеседницу был способен остановить лишь какой-то дождь. - Боюсь, на совпадение это не похоже. - отзывается Нагато, поднося свою чашку с чаем к губам и делая короткий глоток. Горечь крепкого зелёного чая приятно окутывает собой язык и все вкусовые рецепторы, заполняя собой всё доступное пространство; Нагато хочется провести странную параллель с его соседкой по скамейке, да вот только это и правда будет странно. Даже слишком. Несущая с собой странную горечь Кируми всегда не оставляла и клочка воздуха, который не был бы пропитал её присутствием. Только не тогда, когда она была на глазах Нагато. - Боюсь тебя разочаровать, - в тон ему отзывается Кируми, которая сидит с до боли ровной спиной и смотрит сугубо прямо - туда, где неторопливо ходят люди в непромокаемых плащах. Она выглядит скучающей. - Но я и правда лишь проходила мимо и решила напомнить о себе. И заодно поинтересоваться, как твой обход по стране. Нагато чуть хмурится - она говорит, что проходила мимо, но смотрящий до сих пор неотрывно на улицу Нагато не видел её мгновение назад. Он вообще не ощущал присутствия никого рядом до того момента, пока не услышал голос Кируми - она словно бы за секунду оказалась здесь. До сих пор Нагато здесь был один - он, тихий и слабый дождь и порывы сейчас утихнувшего ветра. Нагато не верит, что это что-то обычное - даже Телесное Мерцание оставляет после себя едва ощутимый след от присутствия, и приближение человека, его использующего, тоже почувствовать можно. По крайней мере, может почувствовать Нагато, с его феноменальными способностями сенсора и невероятными глазами. Но это точно не техника перемещения - у Кируми плащ влажный из-за дождя, под который она, наверняка, всё же попала; с её волос капает вода, на которую она совсем не обращает внимания. Нагато даже не знает, что ему стоит предполагать - он никогда не слышал и не знал о техниках, которые бы полностью скрывали присутствие человека. Или чем пользуется Кируми? Про его небольшой поход она тоже знает, хотя Нагато начал его только два дня назад. Он успел пройти лишь две мелких деревушки и помочь от силы десяти людям, и о пути Нагато пока что знало оттого всего ничего народу. Пусть это и был уже четвёртый раз за два года, когда он покидал их общую на троих с Конан и Яхико обитель и шёл поддерживать собственными руками народ, это ещё не вошло в традицию или привычку - люди закономерности ещё тоже, вроде, не отметили, хотя Нагато это и не сильно беспокоило. Его везде ждали и всегда встречали с приветливо раскинутыми в стороны руками. - А говоришь, совпадение. - бросает он, чуть крепче сжимая в пальцах свою чашку. - Слухами земля полнится, знаешь ли, - пожимает Кируми плечами. - Ты не моя единственная забота, чтобы я постоянно следила за тобой. Она говорит это сухо и отстранёно. Устало. Может, она и говорит правду, и Нагато вдруг после этой мысли верит ей, что странно и наверняка не правильно - Кируми по определению не та, кому нужно так просто доверять. Вся Кируми полна неопределённостей, и Нагато из-за этого даже не знает, как её воспринимать - как друга или как врага. Возможно, оттого ему так сложно определиться. Они сидят некоторое время в тишине - Нагато пьёт свой горький и остывающий чай, а Кируми просто молча сидит рядом. Они оба смотрят на проходящих мимо людей, оба смотрят на одних и тех же прохожих в совершенно обычной обстановке, и это не укладывается в голове Нагато. Он должен быть напряжён по всем законам жанра, должен быть как натянутая струна - готовый к выпаду, своему или чужому. Но он не напряжён, вопреки ожиданиям. Может, его обманывает слишком мирная атмосфера вокруг, может, путает аура, исходящая от Кируми на этот раз, но... сейчас Нагато кажется, что что-то поменялось. Неуловимо и едва ощутимо, Нагато даже не мог сказать, что именно, но изменения определённо были. Или опять всему виной окружение? - Вы славно поработали над своей страной, - вдруг говорит Кируми, которая даже не шевелится; сидит всё также, не мигая глядя на прохожих. Сверкающий Шаринган, который сейчас видит Нагато, чуть прикрыт. - Тут стало чуть получше, чем во времена Ханзо, а прошло ведь всего два года. Нагато даже не сразу понимает те слова, что слышит. Ему требуется полноценных три секунды, чтобы осознать то, что ему только что сказала Кируми - что она похвалила их старания. Она - та, что в самую первую их встречу убеждала Нагато, что подобное невозможно; та, что в последний свой визит говорила о том, что мир можно и нужно перекроить и только так можно будет достигнуть настоящего мира. И этот диссонанс кажется Нагато странным - почему вообще Кируми говорит что-то такое? Разрываемый такими мыслями, Нагато молчит и не отвечает на чужую фразу; лишь поворачивает голову ради того, чтобы видеть Кируми. Теперь он смотрит на точёный девичий профиль: аккурат на чуть прикрытые веки и светлые короткие ресницы, обрамляющие алую радужку с узором из чернильно-тёмных томоэ, окружающих зрачок. Кируми не двигается, словно она и неживая уже - не то сидит и ждёт ответа, не то... Нагато даже не знает, чего она может ждать, какие у неё могут быть дела, чем она может заниматься и к чему идти. Нагато не знает о ней ровным счётом ничего, и сейчас это незнание неожиданно жжётся; возможно, оттого, что он не знает, к чему ему нужно быть готовым хотя бы примерно. А Кируми всё также молчит - разглядывает незаинтересованно людей, идущих по улице, не шевелится, и дышит мелко и поверхностно. Но всё равно - медленно. Она словно вошла в транс, из которого она выходит спустя ещё целую минуту (которая кажется Нагато самой длинной в его жизни). - Но этот мир не будет длиться долго, - говорит она медленно и поднимает взгляд выше. - Мир, созданный людьми, никогда не длится вечно. Всегда найдётся что-нибудь, что сломает эту шаткую и такую хрупкую стабильность, макет которой вы умудрились всё же воссоздать. Такова натура людей - всегда разрушать то, что было построено их собственными руками. Теперь Нагато не выдерживает - крепко сцепляет пальцы на чашке, сосредоточенно хмурится. Риннеган, волнами идущий по сиреневому белку, напряжённо замирает, фиксируя взгляд на чужом лице. А Кируми не обращает на это внимания - как странно было видеть, что другой человек совсем не ощущает давления невероятных, легендарных глаз. - Что ты имеешь в виду? - Сам посуди, - говорит спокойно Кируми, которая всё также неотрывно смотрит вперёд; на, кажется, горизонт, хотя Нагато не думает об этом сейчас. Он снова, снова слушает чужие речи, сам не зная зачем. - Люди строят дома и целые деревни ради того, чтобы во время войны разрушить их и возвести заново лишь для того, чтобы через несколько лет снова сломать всё до основания. Люди создают законы и избирают власть, которую сами потом свергают для того, чтобы воссоздать всё заново. Люди заводят семьи и рождают детей для того, чтобы потом убить чьё-то чужое дитя или чужих родителей. Этот круг бесконечен, а примером служат наши с тобой жизни, вся твоя страна, весь мир шиноби со своей кровавой историей, от и до. Ничто из того, что было создано людьми, не долговечно; всему тому, что делают люди, суждено исчезнуть от их же руки. Нагато слушает Кируми, как завороженный, и ловит в её словах пугающе огромную долю истины. Он слышит из чужих уст о том, о чём думал сам, о чём в юношестве размышлял вместе с Джирайей-сенсеем и что ещё в далёком детстве понял Яхико. Он слышит эти пугающие слова и осознаёт, что ему нечем возразить; что он не может, как в прошлый раз, подловить Кируми на лжи, так или иначе. - Потому никогда не будет настоящего мира - это не в характере людей, сохранять, - продолжает Кируми, взгляд которой становится рассредоточенным; она словно бы уходит глубоко в недры собственного сознания; она словно в трансе. Её тихий голос всё также легко режет тишину и заглушает собой даже шелест дождя. - Люди способны только на сражения и разрушения - спустя пару лет мира, к которому они шли войной, им наскучит тишина и покой, люди забудут о том, через что они прошли, и всё это лишь ради новой войны, в которой люди снова будут делать то, на что они только и способны. Так всегда было и будет, это проклятие людского рода. Она замолкает ненадолго - не то даёт Нагато возможность свыкнуться с той истиной, что она только то озвучила, не то ожидая от него ответа. Ответа не следует - Нагато всё также молчит, теперь опустив взгляд на свои руки. Крепко сцепленные пальцы ослабляют хватку. - Я хочу изменить это. Это звучит гораздо живее всего остального, что говорила Кируми - в этой фразе нет ни торжества, ни помпезности, ни чего бы то ни было ещё, но при этом в этой фразе была... вера. Вера в то, что Кируми осилит то, о чём она говорит сейчас; то, что она планирует и к чему она идёт. Также о своей мечте говорил когда-то Яхико, с той лишь разницей, что он не шептал, как Кируми, словно делился с кем-то тайной - он говорил громко и чётко, оповещая весь мир о том, что он сделает в будущем. Кируми же говорит тихо, хотя её слова всё равно звучат для Нагато как громогласный крик. - Мир, к которому я стремлюсь, будет наполнен лишь надеждой и радостью каждого, - говорит Кируми, вскидывая голову выше и глядя теперь вовсе не на горизонт. Теперь она смотрит на небо. - Это будет истинный, настоящий и вечный мир, в котором каждый будет счастлив. Она говорит это искренне; это самое честное, что Нагато слышал от неё. Отчего-то сейчас он понимает, что Кируми с ним честна от и до, что она искренне ведает ему о своих планах, которые для каждого человека - лишь грань мечтаний. В ней нет той мрачности, что в прошлый раз - теперь её мечта не выглядит навязанной кем-то другим, не выглядит так, словно она тянет Кируми на дно. Но в этом плане есть одно весомое "но", которое заставляет Нагато снова посмотреть на Кируми. - Ты тоже человек. - Да, я человек, - соглашается Кируми спокойно. - И тот мир, к которому я хочу привести всех, может быть построен лишь богоподобным существом. И я всё равно до этого дойду. Она желает сменить сущность; изменить саму свою суть ради достижения цели. Или она хочет положиться на кого-то другого? Не на самого Нагато ли? Не того, чьи глаза она так жаждет заполучить, из-за чего она так сильно желает сделать Нагато своим союзником? Ведь она так часто говорила о том, какие у Нагато глаза; неоднократно напоминала о том, кем Нагато считают люди его собственной страны. Она сама сравнивала его с Богом мира шиноби не раз и не два, и Нагато бы не удивился, назови так она именно его. Всё накладывается просто идеально, на самом деле, но... но отчего-то Нагато не может думать о себе сейчас. Не может представить то, что Кируми сейчас говорит о нём; вовсе не из-за того, что он против её взглядов и планов, а... просто. Ему кажется, что Кируми имеет в виду не его и тем более - не себя. Теперь они молчат оба, и теперь Нагато уверен, что это для того, чтобы дать ему время всё обдумать. Молчание не кажется ему тяжёлым - возможно, потому, что пристальный и тяжёлый обычно взгляд Кируми не направлен на него. У Нагато есть почва для размышлений, у него сейчас есть желание думать над этим. Потому что он начинает всерьёз воспринимать чужие слова. Теперь они не кажутся ему чем-то аморальным или лживым: теперь, когда Кируми так искренне - для кого-то, вроде неё - говорила о том, чего она хочет, у Нагато не было сил не верить ей. Потому что в её словах была истина; хотя бы часть её слов подтверждала давние мысли самого Нагато. - Я понимаю, о чём ты говоришь, - медленно говорит Нагато, подбирая каждое слово. - Я осознаю, что вечный и беспрецедентный мир - лишь эфемерный образ и далёкая от реальности мечта. Всегда будут люди, жаждущие пойти наперекор стабильности ради достижения собственный целей. Но я всё равно буду верить. Иногда вера - лучше любых планов; иногда именно и только вера способна сподвигнуть людей на просто невероятные поступки. И я убеждён, что вера, которую несём мы - та самая, которая способна совершить невозможное. Кируми устало вздыхает и прикрывает глаза, опуская голову. Теперь она не смотрит в небо, теперь она, кажется, возвращается в реальность - она снова дышит глубоко и ровно, пусть и бесшумно, снова от неё исходит то самое странное, вызывающее напряжение чувство. И вся магия момента уходит, и снова Нагато сидит рядом с той, которая в самую первую встречу рассказывала ему о геноциде, как о вполне здравом выходе. Она медленно встаёт с места и чуть дёргает плечом, словно бы сгоняя с себя наваждение. - Как же ты упрям, - говорит Кируми снова тем самым глубоким и повелительным тоном. - Меня раздражает, что ты никак не можешь принять более взрослые и трезвые взгляды на вещи, нежели эти ваши детские идеалы, с которыми вы далеко не уйдёте. Никто с ними далеко не уходит. Её тяжёлая аура мгновение давит на плечи Нагато, прежде чем Кируми вздыхает и всё разом успокаивается; она точно приходит в чувства, и Нагато неожиданно даже для себя самого думает о том, что он мог разозлить Кируми - разозлить тем, что отверг ту её философию, которую она ему поведала буквально только что. Пусть он и сказал, что понимает, пусть и признал, что вечный мир руками людей - лишь несбыточная и далёкая от реальности мечта. Да, Нагато понимает это, но отказывается принимать - он готов признать, что он недостаточно взрослый, чтобы отказаться от мечты Яхико и его сенсея о мире, полном понимания. Нагато слишком упрям, чтобы отказаться от этих идей, которые теперь стали и его тоже, и это наверняка злит Кируми. Но Нагато скорее выступит против целого мира, чем предаст те идеи, что в него вложили его первый и лучший друг вместе с любимым учителем. - Посмотрим, - говорит Нагато, и в его тоне мелькает доля вызова. - Как далеко мы зайдём со своими мечтами. Он говорит не только о мечтах его и Яхико. Сейчас он готов признать, что он говорит и о цели Кируми тоже. Кируми словно бы понимает это и впервые за весь их диалог смотрит на Нагато. Шаринган горит и полыхает алым, и Нагато лишь убеждается в том, что он разозлил Кируми, которая запрятала весь свой гнев в глубину своих глаз. Но вместо того, чтобы разгореться, подобно пламени, ярче, её гнев, неожиданно для Нагато, потухает. - Посмотрим. Она повторяет это эхом и снова исчезает, даже не складывая ради этого печати. Не отрывающий от неё ни на мгновение глаз Нагато моргает единожды, осматривается быстро и пытается поймать отголоски чужой клокочущей чакры, но не находит ничего вокруг в радиусе сотен метров. Он постепенно расширяет область поиска до километра, но не находит ничего - Кируми словно бы испарилась, не оставив после себя ничего, кроме горечи на языке. Нагато вздыхает и смотрит на остывший чай в своих руках. Пить теперь совсем не хочется.