Тайная мелодия

Начало этой истории пришло на октябрь. Никто не ожидал того, что произошло, да и сейчас никто не ожидает. Ведь эта повесть — выдумка, и никто не ждет от неё правдоподобности. Никто — кроме неё. Она — студентка муз. училища. Её внешность полностью подходит к её характеру: невысокий рост, сочетаемый с легкой социофобией, который помогает скрыться от людей. Светлые волосы, слегка выгоревшие на солнце, символизируют светлые, невинные мысли, со временем очернены обществом. Под тусклыми голубыми глазами виднелись массивные синяки от недосыпа и кофеиновой зависимости. Походка была сутулой, а её левая нога, при ходьбе, слегка косилась внутрь, делая её похожей на унылого косолапого мишку. Но, думаю этого хватит, ведь рассказ не о её внешности, а о её тайнах. Как и было сказано, это началось в октябре. Она спешила на последнюю пару, бежав из общежития, находившиеся в пяти минутах ходьбы. До начала занятия осталась пара секунд, а нужно еще подняться на четвертый этаж, что с короткими ногами делать трудно. Забежав в просторный кабинет, она увидела, что вместо мужчины, имя которого она забыла на веки, потеряв листок с именами преподавателей, стояла юная девушка. Она была одета в простенькое платье с цветочным узором. Обычно, главная героиня считала подобное одеяние созданным для женщин за тридцать, но этой даме оно шло. Её каштановые волосы заплетены в хвост, на аккуратном носике была легкая, еле заметная, горбинка. На лице не было ни родинок, ни веснушек, или же, я просто не всматривалась, ведь даже цвета её глаз не знаю. Упс… Как вы смогли заметить, главная героиня — это я.  — Здравствуйте, поздоровалась я. Девушка посмотрела на настенные часы, и нахмурившись, повернулась ко мне.  — Здравствуйте, вы и раньше так приходили? — Спросила она у меня. У неё был очень красивый голос. Даже в разговорном виде, было понятно, что в хоре она — сопрано. Дальше, я обратила взгляд на студентов, стоявших напротив неё. То ли из-за глупости, то ли из-за красоты девушки, я не сразу сообразила, что она учитель, которого сначала заменял тот мужчина.  — Ты чего молчишь? Как тебя зовут? — Поинтересовалась преподаватель, заметив, что я стала слегка тормозить, осознавая, в какую ситуацию я попала.  — Александра Александровна, — представилась я полным именем. Между студентами прошел смешок.  — Так значит? — По-доброму удивившись, спросила девушка, вновь посмотрев на часы. — Садись. Останешься после пары. Получив разрешение, я села на свободное место. После пары, меня и других первокурсников распределили по голосам. В итоге — я второй альт. В дальнейшие разы, я примерно ходила вовремя, и всегда глупо улыбалась, когда наши взгляды встречались. Я влипла. Проблема в том, что я влюбилась. Но сама суть проблемы не в том, что она учитель или девушка, а в том, что я уже влюблена, в учительницу английского, из школы, которую я только окончила. Я не хотела верить, что те три года страданий в школе я прожила в обычной подростковой влюбленности, хотя клялась себе, что эти чувства настоящие. Но, со временем я смирилась с этим, и продолжила свое существование. В ноябре, мы часто изучали произведения, которые нам готовили четверокурсники с отдела хорового дирижирования. И в конце, нужно сольно сдавать партии ей. Это были самые счастливые секунды, что я проводила с ней. Счастливые и единственные. Но в отличие от своего прошлого, школьного, опыта в неразделенной любви к учителю, сейчас я решила действовать. Но начать действовать, в первом семестре я побоялась. Прошло время аттестаций и академ. концерта. Я дико облажалась с фортепиано, и диктант со слуховым анализом по сольфеджио сильно подвели меня, в связи с отсутствием слуха. Наступили зимние каникулы. Которые я провела за просмотром бессмысленных сериалов, сюжет которых со мной никогда не произойдет. Из-за фиаско на академе, чую, что снова не попаду в список на стипендию. Но, не нужно думать, что каникулы я потратила впустую. Хотя бы, два раза за две недели каникул, я садилась за фортепиано, и играла различные песни, смотря ролики на ютубе, где показывали их разбор. И вот, каникулы закончились, и начался второй семестр. Как я и предсказывала, в этом полугодии я вновь получать стипендию не буду. Сперва, всё шло как в фильмах про студенческую повседневность. Но, первым днём весны, всё изменилось: Меня посадили в кабинете, чтобы я могла разобрать новый материал по фортепиано. И с начала, я этим и занималась, но когда мне это наскучило, я принялась медленно перебирать пальцами по клавишам, ища консонансы и диссонансы на слух. И… Что-то щелкнуло в моем сознании, произнеся: 《Не, ну… а сочиню я что-то сама》. И, вооружившись карандашом и нотным листиком, я принялась нажимать клавиши, создавая приятную для слуха мелодию, попутно подбирая к ней гармонию, иногда разбавляя произведение аккордами. Пытаясь сделать мелодию, как можно похожей на полноценное произведение, я полностью посвятила себя инструменту, не заметив, как в кабинет кто-то зашел, нарушая мое гордое одиночество.  — Красивое произведение. Кто его автор? Я обернулась на мелодичный голос. Это была никто другая, как учитель моего, теперь, любимого хора.  — Н-ну… его написал один малоизвестный, но талантливый, красивый и непонятый музыкальным обществом теоретик.  — Да? И кто же? — С шуточным интересом переспросила преподаватель.  — Я… — После небольшой паузы ответила моя персона. Девушка подошла ко мне и, взглянув на те три акколады, что я написала, указала на текст.  — Тут, будет лучше поставить до бекар, вместо диеза, а так, очень красиво. Я мигом исправила ошибку и, посмотрев на девушку вновь, застыла. Она тоже повернулась ко мне, и наши взгляды встретились. В меня словно вселилась невидимая сила, и я стала вести себя, как герой романтических фильмов. Сначала, я поправила её выбившуюся прядь за ухо, но почувствовав от неё смятение и легкое недовольство, отстранилась, попутно извиняясь.  — Эта мелодия посвящается вам, — сдуру произнесла я. Ведь говорить странные вещи, с намеком на романтику, сразу после немого отказа на твои прикосновения это, черт возьми, так правильно и логично. Преподаватель с жалостью взглянула в мои глаза, и поспешила удалиться из кабинета, чтобы я вновь не сделала чего-нибудь странного. И я сделала. Когда девушка была у двери, я встала перед ней, закрывая выход. Она слегка пошатнулась, что дало мне шанс оставить на её щеке влажный след. На большее, мне просто не хватит смелости.  — Вы мне не безразличны, — говорю я, отходя от двери, предоставляя ей выбор. Она, не раздумывая, подходит к выходу, но взявшись за ручку, замирает.  — Ты… правда, посвящаешь её мне? — Спросила девушка, глядя на лист с нотами.  — Да… — тихо отвечаю, наблюдая за её действиями. Она медленно повернулась, и стала подходить ко мне.  — Тогда, пусть эта мелодия станет нашей тайной. Её губы накрыли мои, но не успела я почувствовать персиковый привкус её помады, как она покинула кабинет. Между нами образовалась некая недоговоренность, когда следующим днем я пришла на групповое занятие. Она оставила меня после пары. У нас не было секса или страстного поцелуя, но по мне прошла волна тепла, когда она попросила меня сыграть «Нашу тайну». И я сыграла, обрывая произведение большим минорным септаккордом, звучание которого, можно ассоциировать как «Драму с предрешенным концом». После чего, я ощущаю влажный след на своей щеке и тону в карих глазах, но это уже другая, тайная история двух счастливых сердец.