Глухой музыкант, слепой художник

      Однажды осенью, во время очередного тусклого заката, в Минске, где-то в самых дальних уголках проспекта Независимости, появились два гражданина. Первый из них, одетый в пальто коричневого цвета, был высокого роста, но при этом полноватым, лыс. Второй − плечистый молодой человек высокого роста, стройный, с густыми курчавыми волосами рыжего цвета, с узкими зелёными глазами, смотрящими прямо перед собой. Некоторые ребята, а именно та прослойка общества, которая любит называть себя «толерантной», даже не зная значения сего слова, замечая этих двух странных персонажей, идущих под руку, выкрикивали не совсем приличные слова. Но этим двоим, кажется, совсем плевать на выкрики — они просто идут к месту назначения, не обращая внимания на окружение, и, тем более, на людей, которым в жизни интересно всё до мельчайших деталей, учитывая сексуальные предпочтения, религию и материальные блага других людей. Интересно то, что они даже не замечают, как цепляют ярлыки, и это кажется очень неприятным явлением.       Прогноз передавал, что погода сегодня будет не особо хорошей: на вторую половину дня ожидался дождь, а улицы, после вчерашнего дождя всё ещё были «усыпаны» лужами, но Антон, молодой, но, увы, слепой художник, решил, что всё-таки попросит отца вывести его на кратковременную прогулку. На площади сегодня было достаточно много людей, и это напрягало парня. Нет, он никогда не являлся социофобом; просто идя по улице, он прямо-таки чувствовал взгляды незнакомых людей на себе. Они, в свою очередь, скорее всего, пытались понять действительно ли парень слеп или просто притворяется ради сочувствия, и это напрягало ещё больше. Просто представьте себе: вы, в отличие от Антона, видите всё вокруг себя, но вы выглядите нелепо или неуместно в определённой ситуации, и это заставляет людей непрерывно смотреть на вас на протяжении некоторого времени. Не совсем приятно, не так ли?       Буквально несколько месяцев назад Франк не выходил за пределы своей родной Чижовки без сопровождения, ведь ему попросту было трудно передвигаться без помощи одного из родителей. Он не был слеп с рождения, а его предки даже не подозревали о том, что у малыша может появиться какая-то патология. Удивительно то, что эта патология даже не лежала на генетическом уровне — слепота появилась неожиданно. Антон, проснувшись на день своего шестнадцатилетия, понял, что не видит определённых цветов, и, по иронии судьбы, именно в тот день он планировал пойти на выставку, где должны были представить его же картины в стиле фовизма. Парень очень долго работал над своими навыками, чтобы улучшить качество своих работ; пытался использовать разные оттенки цветов; писал акварелью и даже гуашью, поэтому тот факт, что он не увидит некоторые элементы своих шедевров его очень огорчал. Со временем слепота начала прогрессировать: Франк начал видеть всё в чёрно-белых тонах, из-за чего в больнице ему был поставлен диагноз — дальтонизм. Через несколько месяцев цвета вернулись, но Антон воспринимал всё вокруг как через густой туман, а в день своего семнадцатилетия парень понял, что вовсе ослеп.       Он помнит тот день как сегодня… Мама, возившись на кухне, напевала мелодию какой-то известной песни, отец же, занятый своими делами, сидел за компьютером и что-то печатал, скорее всего, готовясь к наступающему семинару. Антон проснулся примерно в девять утра. По привычке он потёр глаза руками, повернул голову в сторону настенных часов, и только спустя некоторое время понял — ничего. Вокруг абсолютно ничего. Паника окатила парня с ног до головы, а из-за появившегося страха его начало трясти. Такое случалось ранее, но через считанные секунды зрение возвращалось обратно, и художник даже не пытался рассказать об этом родителям. На протяжении пяти минут он сидел практически неподвижно, но вскоре, поняв, что ничего не изменяется, а вокруг всё так же темно, Франк начал громко плакать. Обеспокоенная мать вбежала в его комнату, следом за матерью — отец. «Я ничего не вижу… — тихо, сквозь слёзы сказал Антон, — Думаю, что это лучший подарок на мой день Рождения!»       Вспоминая этот день, парень вздрогнул, отец же сжал его руку сильнее. «Всё в порядке, Антон?» — спросил он, обеспокоенно глянув на сына, в ответ получив при этом лишь утвердительный кивок. Во время прогулки обе стороны решили, что пора бы уже Франку младшему пользоваться клюкой, ведь не всегда родители имеют свободное время, чтобы выбраться на прогулку с сыном, а собаку-поводыря Антон отказывался покупать. Оказавшись в парке им. 900-летия Минска, Евгений оставил художника наедине.       Говорят, что человек, теряя зрение становиться беспомощным, но на примере Антона можно доказать, что это не совсем так. За семь лет слепоты, начиная со дня шестнадцатилетия, художник научился судить о характере предметов и расстоянию до них по отражаемому эху; он по тембру отраженного эха безошибочно определял, из какого материала изготовлены те или иные предметы; он даже мог за счёт шума листьев различать виды деревьев, например, отличить клена от березы. Конечно, Франк ходил на специальные дополнительные занятия, которые, кстати говоря, стоили ему немалых денег, но он смог хорошо развить свой слух, благодаря чему ему стало проще передвигаться не только на территории знакомых ему мест, а и «прощупывать» новые пути в одиночестве. Но в большинстве случаев, что не удивительно, без какого-либо сопровождения сделать это очень сложно.       Вот и сейчас идя по аллейке, Антон наткнулся на кого-то. Он, сделав несколько шагов назад, наклонил голову, и сказал: «Простите меня. Я не специально, так получилось». Парень же, который ранее скитался по лужам и бесцельно бродил кругами, хмурил брови, не в силе понять, что ему говорят. — Извините, можете повторить? Только на этот раз с поднятой головой. Я просто не могу услышать что вы говорите.