Лето в Плесси (1667 год)

Славные времена с рыцарскими турнирами, герольдами и поклонением прекрасной даме канули в прошлое после того, как граф Монтгомери нанес смертельную рану Генриху II, проткнув обломком копья глаз своего сюзерена. Турниры во Франции запретили. Но дамам не хватало развлечений, мужчины пресытились игрой в карты, вином и бездельем, и Анжелика всерьез подозревала, что еще немного и от общей скуки в Плесси заведутся дуэлянты. Как-то раз, сидя утром на веранде за чашечкой горячего шоколада, совершенно такого же, как подают в «Испанской карлице», она поделилась своими опасениями с дамами. Женщины наблюдали, как на лужайке мужчины — Лозен, Бриенн, Лавальер и хозяин замка — развлекаются дружеским поединком на шпагах. — Вы правы, дорогая. Увы, вкус сражений привит нашим мужчинам с младенчества. Они решительно не могут без драк! — Согласилась с ней прекрасная Нинон. — Их нужно отвлечь. Как жаль, что для охоты еще не сезон… — внезапно ее лицо озарилось, — а что Вы скажете, милые дамы, о карнавальном рыцарском турнире? — О! — воскликнула мадам де Севинье, — это было бы прекрасно! Дамы выбирают себе рыцаря и одаряют его шарфом, перчаткой или даже туфелькой. Ристалище, герольды, гербы — и пусть победит сильнейший! Старые, добрые времена! Как бы я хотела вернуть их! — Но, позвольте, дамы, разве турниры не запрещены законом? — урезонила всех благоразумная Ортанс. — А разве, сударыня, разрешили дуэли? И, тем не менее, не проходит и недели, чтобы кто-нибудь из этих прекрасных господ не продырявил своего знакомого на пустыре Пре-о-Клер. Париж далеко, нам хочется праздника, мужчинам хочется драки. Не бойтесь, никто никого не убьет. — Нинон, Вы правы — это прекрасная идея, — Анжелика уже обдумывала детали предстоящего празднества, — положитесь на меня! А после мы еще устроим пиршество и танцы! Гостьи покинули сестер, чтобы переодеться для прогулки по Ньельскому лесу — маркиза обещала показать всем каменное капище. Поединок закончился, по ступенькам поднялся улыбающийся Филипп. — Взялись за старое, мадам Шоколад? — поинтересовался он, — угостите нас? Ортанс хмыкнула, сделав вид, что подавилась напитком. Анжелика пообещала себе позже расквитаться с ними обоими, но сейчас ей хотелось узнать мнение мужа об их затее. — Мы с дамами хотим устроить в Плесси маскарадный рыцарский турнир, — любезно начала она, подавая ему чашку и булочку с маслом, — разумеется, копья будут тупыми. — Что ж… У отца в библиотеке сохранилось несколько иллюстрированных книг времен Генриха II. Покажите их принцу. Думаю, он станет вашим горячим сторонником. — Я надеюсь, Вы сами будете участвовать, дорогой кузен? Вам же еще не пора уезжать в армию? — вкрадчиво вставила Ортанс, взглядом проследив за путешествием булочки с чашкой. Мадам Фалло де Сансе льстило родство с маршалом Франции, и она просто лопалась от удовольствия, сидя с ним за одним столом. — Раз здесь война, я здесь останусь, — коротко, строчкой из рыцарской баллады Марии Французской, заверил ее маркиз. Анжелика с благодарностью взглянула на сестру, подумав, — «спроси я, Филипп наверняка бы отказался!» К ним присоединились Лозен с Бриенном. Маркиз де Лавальер разглядев кого-то на дорожке в саду, издали поклонился дамам, и отправился на галантную охоту. Узнав о готовящемся празднестве, Пегилен де Лозен пришел в восторг и процитировал с выражением отрывок из «Песни о Роланде»:

По голосу один узнал другого. Сошлись они на середине поля. Тот и другой пускают в дело копья, Врагу удар наносят в щит узорный…

Граф де Бриен молчал и улыбался, не смея просить маркизу дю Плесси стать его прекрасной дамой. Но в душе, он тайно надеялся заслужить ее расположение, и, кто знает, получить в награду шарф или перчатку. Остальным гостям затея с рыцарским турниром так же пришлась по вкусу. Дни и ночи напролет шла подготовка: ковались легкие доспехи, строгались копья, подбирались плюмажи и попоны, расшивались штандарты. Дамы готовили наряды, не забывая о шарфах, тонких перчатках и пришитых на пару стежков рукавах, которые можно оторвать одним движением и подарить своему паладину. В саду отгородили место для ристалища и сколотили деревянный помост для зрителей. И пусть некоторые потомки славных рыцарей заявили, что негоже участвовать в подобном баловстве, шестеро смельчаков все-таки нашлось. *** Анжелика была обеспокоена подготовкой к турниру. Кому доверить роль распорядителя? Стоит ли соблюдать всю процедуру? В каком порядке рассадить гостей? Чем награждать победителя? Какие будут танцы? И что подавать на стол? Посоветовавшись с поваром Ле Пуару, и взяв у него набросок праздничного меню, достойного пира времен Людовика Святого, она в задумчивости поднималась к себе. В конце концов, пусть Филипп тоже примет участие в ее хлопотах, — решила она и направилась на поиски мужа. В апартаментах маркиза ее приветствовал Ла-Виолетт. На вопрос, где его хозяин, слуга лишь молча открыл дверь в глубине спальни и посторонился. «Я и не знала, что здесь есть еще и кабинет», — подумала Анжелика, входя. Да это и не был кабинет. Маркиз лежал в ванне, блаженно запрокинув голову, и, казалось, дремал. Дверь за спиной Анжелики закрылась с тихим стуком. — Добрый вечер, Филипп… Он открыл глаза, полуобернулся, и удивленно вскинул бровь: — Как мило, что Вы решили навестить меня, сударыня. Что Вас привело? Таким тоном! Словно мы встретились в салоне. А он совершенно обнажен! Не могу же я так прямо смотреть на него, — в смущении подумала Анжелика и отвела взгляд. Стараясь не выдать своего замешательства, она поинтересовалась: — Вы полагаете уместным, что я разговариваю с Вами стоя? — Присядьте, — невозмутимо предложил маркиз, сделав неопределенный жест в сторону табурета. Молодая женщина с удовольствием провалилась бы сквозь землю, но отступать было некуда, и она села. «А ему, кажется, доставляет удовольствие, вгонять меня в краску», — поняла Анжелика, и, хотя обстановка не распологала к светской беседе, она смело повернулась к мужу и заметила: — Может быть Вы все-таки оденетесь, месье? Перед Вами дама. Филипп резко сел. — Какого черта! Я принимаю ванну. Вы врываетесь ко мне и требуете галантного обхождения? Что Вам нужно, мадам? Снова ищете моих любовниц? Их здесь нет. — Я не знала, что за этой дверью! Я … я … Неважно. Чего действительно она хотела от мужа? Ах, ну конечно, обсудить, что подавать на стол. Молодая женщина продолжала мять в руке листок, данный ей поваром. Проклятый Ла-Виолетт! И поскольку, говорить правду было неуместно, Анжелика решила сгладить неловкость и слабо улыбнулась: — Вы хотите, чтобы я ушла? — Нет! Зачем же? — и добавил более миролюбиво, — что у Вас в руках? — Меню, — кусая губы от досады, ответила Анжелика. — Я раздумывала над приемом в день турнира. Кажется, он был разочарован. — Вы — хозяйка. Вам решать. — Но я хотела посоветоваться. Филипп, понял, что отделаться ему не удастся. Вздохнув, он милостиво разрешил, снова откидываясь в ванне и закрывая глаза. — Читайте. — Пять антре, — начала Анжелика, изредка бросая недовольные взгляды на мужа. — Консоме из косули. — Но как же он красив! Словно та статуя Аполлона из Версаля, у которой прятался Баркароль, возымела прихоть переехать в Плесси и совершать здесь омовения. Это просто нахальство с его стороны принимать ванну без рубашки! А если кто-то войдет? С усилием воли оторвав себя от подобных размышлений, она продолжила. — Далее поросенок на вертеле, куропатки в собственных перьях. На десерт я выбрала: бланманже, шербет и пирожные «Маленькая прихоть», какие подают в моей «Испанской карлице». — Маленькая прихоть, — задумчиво повторил маркиз, — интригующее название, — и поднял глаза на жену. — Это маленькие корзиночки со свежей земляникой и заварным кремом, Филипп. — Всего-то… — обронил он. — Мы — в деревне, мой дорогой. Обходимся, чем есть. Но, поверьте, это очень вкусно. — Я бы попробовал одну… Сейчас. Можно без крема. Анжелика вспыхнула. Грубиян! Он что же думает, стоит ему распорядиться, и я к его услугам? — Если Вы рассчитываете на то, что я брошусь Вас ублажать, то Вы очень ошибаетесь, Филипп. У меня полно дел, меня ждут на кухне. — На кухне, — задумчиво протянул он. — Если бы мою матушку спросили, где в Плесси находится кухня, боюсь, она не сразу бы ее нашла. — Зато я знаю, где искать, — парировала Анжелика. — Мать семейства в чепце. Да Вы всерьез увлеклись этой ролью, — проговорил он то ли презрительно, то ли отдавая ей должное. Анжелика приняла вызов: — Вот как? Увлеклась ролью? — И это не Ваше амплуа, моя дорогая, — подтвердил он любезно. — Каково же мое амплуа? — Коварная искусительница, расчетливая интриганка, — усмехнулся Филипп. Он дразнил ее, и Анжелика почувствовала жгучее желание смыть это самодовольное выражение с его лица. Она загадочно улыбнулась в ответ мужу и подошла ближе, небрежно присев на край ванны. — И Вы ожидали, что я буду Вас искушать? — томно проговорила она. — Попробуете, — поправил он ее, — но напрасно. Способ искушения маркиза был столь очевиден! Но не будет ли это слишком нескромным с ее стороны? Да даже, если и будет, какая разница? Ее рука медленно погрузилась в прохладную воду и коснулась груди Филиппа. — Напрасно? Пальцы заскользили вниз, отмеряя пройденный путь. Он не сделал попытки помешать ей, и Анжелика продолжила, всё сильнее удивляясь своей смелости. — Вы так банальны в своих желаниях, Филипп, — шептала она. — Задрать даме юбку — вот и вся галантность, на которую Вы способны. Отсрочьте удовольствие и оно станет острее. Выиграйте для меня турнир, и я очень скоро вознагражу Вас. — Вы даже не представляете себе, как скоро! — в тон ей ответил маркиз, и с этими словами, неожиданно схватил жену поперек талии и резко уронил в воду. Оказавшись в ванне, Анжелика ахнула от холода, возмущения и испуга, но в ту же секунду принялась отчаянно вырываться: — Что Вы делаете?! С ума сошли?! Я промокла! Негодяй! Пустите меня, пустите! — тщетно пыталась она освободиться. Запрокинув голову, Филипп только хохотал в ответ. В последний момент она поняла, к чему может привести борьба в столь маленьком пространстве, но было уже поздно. Ванна с грохотом опрокинулась, увлекая их за собой. Оказавшись на полу, придавленная тяжестью его тела, к тому же мокрая с ног до головы, коварная искусительница неожиданно расхохоталась. Как же глупо! Видел бы их кто-нибудь! Наконец Филиппу удалось выпутаться из складок ее платья и сесть. Маркиз смотрел на жену с удивлением — Боже мой, она смеется! И против воли улыбнулся. — Переоденьтесь здесь, — он помог ей подняться. — Ла-Виолетт позовет Вашу девушку, — и, как бы оправдывая свою любезность, добавил, набрасывая шелковый халат. — Если Вы появитесь на лестнице в таком виде, чего доброго, наш шутник Пегилен завопит на весь замок, что начался Всемирный Потоп. — И почему Всемирный Потоп решил начать с меня? — поинтересовалась Анжелика, отбрасывая с лица мокрую прядь. — Неужели вы не помните Святого Писания, мадам? — тоном проповедника спросил Филипп, завязывая пояс. — Оно учит нас, что Потоп поглотит, прежде всего, самых закоренелых грешников! Вместо ответа бывшая Маркиза Ангелов швырнула в мужа мокрую туфлю. Увернувшись, он исчез за дверью.