***
Когда я проснулась снова, четких воспоминаний о сновидениях не было, только помню, как возле меня сидел Грег, и маленькой детской ладошкой гладил по волосам. Как проснулась - посмотрела на свои ноги - нормальные, без энергетики Копья. Тело все еще было не в порядке - был жар, легкая, необоримая дрожь и головная боль. Благо, уже не тошнило. Поднялась, и снова потянула за кандалы. Металл устало задребезжал, и это меня, безусловно, вдохновило. Значит, показания силы и регенерации помаленьку возвращаются ко мне. Дернула еще раз, чувствуя тянущую боль в руке. Наверное, потянула мышцу. В тот момент, впервые за время моего здесь пребывания, отворилась тяжелая металлическая дверь, с неэстетичными подтеками от краски и какими-то грязно-жирными пятнами. Вошел мерзкий похититель. - Ну здравствуй снова. Как самочувствие? - его притворно-радужная улыбка пробудила во мне жажду крови и насилия. Я усмехнулась, стараясь парировать. - А неплохо, знаешь. И отдохнуть можно, и пределы возможностей испробовать. Правда теперь, когда твоя лживая, гнусная морда появилась, настроение как-то резко упало. Даже эта комната меркнет на твоем фоне, - мои слова явно пропустили мимо ушей, осматривая мое тело. - Ох, как жаль что ты уже начала восстанавливаться. Я думал, этот препарат подольше на тебя подействует. Но ничего, теперь я прихватил что-то посильнее, - он вынул шприц, и стал осторожно ко мне подходить. Я лишь бровь вскинула. - О, да ты слабоумный или рискованный. Не советую тебе приближаться ко мне, дебилоид. - Ну, ты же не хочешь чтобы я снова в тебя стрелял? - Копье появилось чуть ли не мгновенно, принимая вид Кобры, гремучей змеи, и, вроде, Мамбы. Тяжело было различить из-за отсутствия цвета. Змеи синхронно показали свою боеготовность, и блондин цыкнул языком. - Чтож. Видимо, хочешь. С этими словами он удалился и вернулся с пистолетом, выстрелив мне прямо в сердце. Боль затопила все мое сознание, от чего змеи мгновенно исчезли. Я чувствовала, что выстрел меня не убил, и увидела торчащую из груди тонкую, вытянутую палочку. Отчетливо чувствовала, как сердце быстрее забилось, от чего палочка стала покачиваться, очень эффективно поставляя яд во все части организма. От былого прилива сил не осталось ни следа, и я устало повалилась на пол, стараясь упасть на бок. Нельзя было допустить, чтобы игла передвинулась и повредила мне сердце, тем более сейчас, когда регенерация значительно упала. Грег, явно слыша мои мысли, материализовал енота, что осторожно вытащил иглу из груди. А потом животное с писком, и держа ту самую иглу бросилось на нашего недоброжелателя. Юрий стал уклоняться на сверхскорости, но енот не отставал, и я тихо рассмеялась от абсурдности того, что вижу. Ассасин Кромбеля спасается бегством от енота. Впрочем, моих смешков никто не услышал. Юрий снова вышел из комнаты, и вернулся, держа в одной руке шприц, а в другой - скальпель. Я лишь усмехнулась, умудряясь смотреть на него с превосходством снизу вверх. - И что ты еще принес? Почку на продажу будешь мне удалять? - У тебя слишком слабая фантазия, деточка, - быстро оказался рядом со мной этот мусор модифицированный и вколол содержимое шприца в плечо. - Но мы еще развлечемся, не сомневайся.***
Боль. Это слово набатом раздавалось в голове. Боль. Как приговор, как жидкий огонь в венах. БОЛЬ! Все мое естество в этот момент осознавало только это. Препарат, что вколол мне Юрий в плечо, затормозил возможность управления Копьем. Я чувствовала что эта сила при мне, знала, что периодически она вырывалась, становясь моей аурой, но я была словно лишена возможности общаться ментально. Словно мне не силу затормозили, а мыслительные процессы. Тело ощущалось, как при моем первом попадании в этот мир. Слабое, без никаких усилений. Еще и дополнительно ослабленное отравлением. Но источник моей боли крылся в действиях Юрия. Как бы стыдно не было это признать, но я не сдержалась, и кричала, стонала, и плакала. Из последних сил сдерживалась лишь от одного - не просила его прекратить. Я знала, что он ни за что не остановится, а удовлетворение его эго за счет моего унижения меня просто бы сломило. А мне нельзя, ни в коем случае. Сначала, когда он рисовал скальпелем на моих предплечьях какие-то завитушки, я терпела, даже были силы насмехаться с его действий, сравнивая с детсадовцем. Потом, когда он стал осторожно стягивать с меня кожу рук, вырывая с пальцев ногти, было сложнее, но я старалась быть тихой. Но потом, когда он стал грязными руками трогать оголенные мышцы, и тянуть за некоторые, чтобы двигать моими пальцами по его усмотрению, вырвались первые стоны. Крики начались, когда он стал поливать мои обезображенные руки какой-то гадостью. Когда мне казалось, что я уже не чувствую рук, и что боль наконец поутихнет, он поливал их соляным раствором, разрезал, расцарапывал, щипал, и снова поливал. Так что мое существование крутилось возле одного-единственного слова. Боль. Четыре буквы, а столько эмоций побуждало. Я мечтала оградиться от этой боли, мечтала уйти, да хоть испепелить его, Юрия, на месте! Что угодно! Я молилась всем известным богам, в том числе и своему папочке, чтобы поскорее меня забрал, но ничего не происходило. Была только боль. Юрий, замечая что я уже все тише реагирую и все реже вскрикиваю, врезал мне, разбивая нос. Это отрезвило меня слабо, на что палач только тихо цыкнул, и вколол мне что-то в оголенную вену, не защищенную кожей. Я снова взвыла до небес. Теперь боль не была обжигающей. Она щипала, как кожа на морозе, только в тысячи, в миллион раз сильнее. Лёд обжигает больнее огня - Очнулась, да? - Юрий стоял надо мной, довольно ухмыляясь, а я лишь безмолвно хлопала ртом, как рыба на суше, и не отрывала от него глаз. - Это хорошо, потому что мы еще не закончили. Меня развязали, за волосы поднимая со стула на котором все это происходило, а я была в глубоком шоке от того коктейля боли, что так щедро предоставил мне этот ублюдок. Возможно поэтому слишком слабо сопротивлялась, когда меня привязали поперек стола, к ножкам мебели. Рук, естественно, не пощадили, и я с сожалением, щедро приправленным болью, осознала, что даже если выйду отсюда живая, то вряд ли смогу восстановить их. На их месте болталось что-то лишь отдаленно напоминающее ладони, с жуткими на вид ожогами, ранами, местами даже было видно кости. Я расстроено вздохнула, и почувствовала как плеть опускается на спину. Я не сказала ни слова, не выдавила ни звука, пока он располосовывал мне спину. Не отозвалась даже когда с меня сдернули одежду, отчего тело дернулось, и следовательно - дернулись обезображенные руки. Это не было признаком того, что я сдалась, или замкнулась в себе, нет. На моем лице застыла мрачная решительность. Когда тот ублюдок волок меня к этому столу, то я заметила, что действие обжигающе-холодного препарата имело побочный эффект. Сила Копья снова копилась во мне. Пока что слабо, и на контроль этой темной энергии уходили все мои старания. Но это было моим способом на освобождение. Мой козырь в рукаве. - Помню, ты говорила что-то о ребрах, - прямо над моим ухом раздался этот мерзкий голос, правда я увидела на его лице истинное удивление, когда он заметил в моих глазах неприкрытую ярость. - О-хо, так игрушка все еще годится к игре. Прелестно. Я рад что ты так быстро не сдалась, - на этих словах я утробно прорычала, но в ответ лишь услышала хмыканье. По плечам проехалась знакомая сталь скальпеля. И снова были осторожные движения, которые предвещали то, что и отсюда будут кожу снимать. Да уж, Юрий, из нас двоих это у тебя, похоже, нет фантазии. Правда потом я мысленно взяла свои слова обратно. Раздался хруст. Мой вскрик. Снова хруст и снова вскрик. И так продолжалось, пока Юрий не дошел к восьмой паре. Лопатки так же были сломаны. Я не чувствовала, что там происходит. - Кровавый орел, - прошипела я, и этот мразина удовлетворенно подтвердил - Он самый, дорогуша. Но легкие удалять я тебе не стану. Знаешь... - он встал перед моим лицом, приподняв за подбородок. Сил плюнуть не было, хотя меня так и подмывало. - Я всегда хотел трахнуть ангела. Потому и приделал тебе крылышки, ты ведь не против? - И не ожидая моего ответа он поднялся, медленным шагом направляясь за мою спину, и я только слышала шаги и звук расстегиваемой ширинки. - Что? О нет, Бог ты мой, ну не говори мне, что от твоего малыша еще что-то осталось? Я думала что ты в лучших традициях импотентов изнасилуешь меня бутылкой. - Ох, вижу тебе стоило отрезать язык. Даже пытки не в состоянии тебя облагоразумить. На это я промолчала, так как его слова начали мне напоминать высокопарный бред, и только. Интересно, как он мог так быстро восстановить свои бубенчики? Пришил себе чужие, или сейчас наденет страпон? От одного представления этой картины я истерично рассмеялась, но потом умолкла, когда с меня сдернули джинсы вместе с бельем. Снова боль в руках напомнила о себе, да и спина не думала ни на секунду избавить меня от ужасных ощущений. Впрочем, хотелось показать, что я еще не сдалась. - Ты уже вошел, или мне показалось? Начинать стонать? Ответить Юрий не успел. За дверью раздался шум, крики боли и ужаса, а потом эта металлическая дверь отворилась, являя злющего Франкенштейна и остальной состав РР за его спиной. Как только Франкенштейн увидел мое состояние, то тут же энергетика Копья заполнила всю комнату. Благо хоть что стол был развернут так, чтобы было видно мое лицо, а не филей. Я устало улыбнулась, понимая что скоро мучениям конец и что можно себя отпустить. - Франкенштейн, - своими словами я заставила его посмотреть в мою сторону. Язык облизнул губу совсем подсознательно, и я ощутила привкус крови. Видимо разбита, или из носа натекла. Такую мелкую боль я уже не чувствовала. - Не убивай. Просто кастрируй, и позаботься чтобы он познал все виды боли, - после этих слов глаза медленно закрылись, а разум радостно встретил мрак.***
Просыпаться было тяжело. Веки были слишком тяжелые, болело лицо. Да что там, все тело неприятно ныло. Я лежала на животе, с повернутой набок головой. Глаза медленно приоткрылись, следуя воле своей хозяйки, и я различила несколько силуэтов. Возле меня сидел обеспокоенный М-24 и не менее печальный Кира. На заднем фоне смиренно и молча сидели Розария и Сейра, лишь время от времени переглядываясь. Когда М-24 посмотрел в мою сторону, то резко подскочил на стуле, сразу становясь на колени перед кушеткой, видимо, чтобы наши лица были на одном уровне, М-21 просто стоял рядом, и за незнанием того, что нужно делать, сообщил по гарнитуре Тао, что я очнулась. Благородные уже стояли надо мной, Розария утирая слезы, а Сейра, смотря на меня, приподняла брови домиком в жесте полной озабоченности моим состоянием. Я хотела глубоко вздохнуть, но по позвоночнику прокатилась такая волна боли, что я невольно сжала губы, и сильно зажмурилась, морщась. Ладонь сжалась в кулак, и снова боль. Воспоминание того, как тот скот поливал мои руки химикатами, было таким живым, что я испугалась что снова угодила в этот подвал. Дыхание стало быстрым и частым, начиналась истерика. Прокусила губу до крови, но боль была сильнее, и я просто завизжала, не в состоянии даже разжать ладони. Будто что-то склеилось. Я подняла руку и немного приоткрыла глаза. Бинты намотаны до локтя, часть из них, та, что на ладони - красные от крови. Теперь понятно почему не могу разжать руку. С руки начала капать кровь, и в лаборатории появился растрепанный Франкенштейн. Видимо, был в школе. Ну или в другом месте, потому что, с верхнего этажа примчался бы быстрее. За ним, пытаясь отдышаться, ввалились Тао и Такео, и под конец спокойно зашел Ноблесс и Родерик. - Ф-франки, больно... - захныкала, словно маленький ребенок, но было понимание, что мне можно. Можно и все тут. Франкенштейн быстро подошел ко мне со шприцем, и без сомнений вколол мне что-то в вену. Я почувствовала легкий, приятный холодок, прошедшийся по вене, и облегченно вздохнула. Боль уходила, и это было еще одним доказательством что я дома, под надежной охраной. Я открыла глаза, смотря как Розария по просьбе Франкенштейна подает ему бинты. Хех, похоже все тут уже успели пройти курс первой помощи и ознакомиться с основными атрибутами лечения. Я посмотрела как блондин с неестественной скоростью разматывает бинты, чтобы заменить на новые. Смотреть на кучку мышц вместо рук желания не было никакого, и я посмотрела на блондина. - Что ты мне вколол? - Морфий, - быстро ответил блондин, отдирая повязки от сплошных ран. Не было больно ни грамма. Я посмотрела на руку, и с удивлением отметила зачатки кожи. - Я уже так долго здесь лежу? - Нет, просто нам пришлось повысить тебе регенерацию, - легко ответил Франкенштейн, бросив на меня взгляд, и снова возвращаясь к повязкам. Закончив перевязку, он поднялся, посмотрел на меня с грустью, и, коротко поцеловав лоб, вышел из лаборатории. Я посмотрела ему вслед недоуменно, сердце обливалось кровью. Почему он так быстро ушел, даже не поговорив со мной? Неужели подумал что между мной и Юрием что-то успело произойти и теперь ему мерзко ко мне прикасаться? Боль, та боль, от которой морфий не спасет, уже начинала хватать меня за сердце, но раздался голос Рейзела. - Ему просто больно видеть тебя в таком состоянии, - ответил на мои мысленные вопросы Ноблесс, и я нахмурилась. - Это наверняка так. Франкенштейн так изводился все пять дней, - поддакнула грустно Розария. - Прошло пять дней? - я ошарашенно посмотрела на благородных, поднимаясь на локте. Мой позвоночник на такие действия ответил приглушенной болью, и моя тушка обратно опустилась на подушки, как только я увидела утвердительный кивок Сейры. - Вообще, шефа можно понять, - с ноткой грусти тишину прервал Такео, замечая на моем лице какие-то явно не очень положительные эмоции. - Точно-точно, Франкенштейн тебя чуть ли не по кусочкам собирал, - важно добавил Тао, а у меня первой ассоциацией был Виктор Франкенштейн из известного романа. Следовательно, представила себя эдаким монстром, от чего громко и немного горько рассмеялась. Точно, я ведь сейчас именно монстра и напоминаю. Удивленные моськи, и заинтересованная - Рейзела, пробудили во мне истерический смех сквозь слезы. Спина и лопатки болели нещадно, а я не могла остановиться, уже пугая всех присутствующих. А крик Родерика "Злыдень, успокой свою женщину!" и вовсе меня унес в нокаут, и я уже не обращала внимание ни на что. Лишь немного успокоилась, когда почувствовала укол в плечо. Надо мной нависал удивленно-испуганный Франкенштейн. Когда он хотел уйти, я посмотрела на него умоляющее. - Франкенштейн, останься здесь, - Рейзел сказал это тоном, не допускающим непослушания, и я благодарно посмотрела на Ноблесс, получив в ответ легкую улыбку. Мастер вышел, а за ним стайкой поплелись благородные, оставляя в комнате лишь Франкенштейна и четверку наших ГМО. - Расскажите мне теперь, что было после того, как я отрубилась? - Франкенштейн сжал губы в тонкую полоску, а ГМО потоптались на месте. - Сначала мы тебя оттуда забрали в более безопасное место, - сказал Кира, смотря в пол и видимо вспоминая. - Тебя было очень сложно транспортировать, на тебе живого места не было, - добавил Такео. - А потом Босс взялся за Юрия, - это уже Тао. - Я честно пытался его не убить, - со вздохом сказал Франкенштейн. - Уже был готов его взять в лабораторию и разобрать на молекулы, а потом собрать обратно. Я хотел его на ленточки порвать, как зверь. Поверь, Оля, - на меня внимательно посмотрели голубые глаза, - будь ты на моем месте, ты тоже бы сорвалась. Даже если жертва была бы тебе неизвестна. - Если честно, если бы Франкенштейн не добил бы этого подлеца, то это сделал бы я, - нахмурившись, добавил наш штатный оборотень. - Даже Он не сдерживал Босса, - со знанием дела сказал Тао. - То есть, Юрий мертв? - Нет, - Франкенштейн сжал ладони в кулаки, смотря в пол. - В какой-то момент пришел Кромбель. Извинился за этого отброса. И мы с ним отбыли на разговор наедине. А потом он его взял с собой, видимо, тоже будет складывать его как паззлы, - я ухмыльнулась, понимая, что Юрию скорее всего тоже неплохо перепало. - Кромбель говорил типа пусть каждый идет своей дорогой и так далее? - На мои слова Франкенштейн только кивнул. - И Ноблессом тебя все еще считает? - очередной кивок, и я призадумалась, вспоминая канон. - А печать Мастеру ты уже сделал? - Как раз сегодня закончил с утра. - Но еще не подарил, да? - он отрицательно замотал головой. - Это хорошо. М-24, Кира, сходите, пожалуйста, ко мне в комнату, там в тумбочке прикроватной есть мешочек с аметринами... - Ольга, - Франкенштейн меня прервал, погладив по плечу, - в нашем доме было слишком много народу, так что ты временно переехала ко мне в комнату, - я сначала удивленно захлопала глазами, но потом улыбнулась, и провела забинтованной рукой по его щеке. - Да можно и не временно, что уж там, - я осторожным движением притянула его к себе, и поцеловала, на минуту забывая обо всем мире. Теперь я понимала все высказывания, что так возвышенно говорили о любви. В прошлой жизни у меня раньше никогда не получалось полюбить, но сейчас я была готова таять при нем вечно, не заботясь о своем состоянии ни капельку. Но меня отстранили и провели большим пальцем по нижней губе, улыбаясь, смотря мне прямо в глаза. А потом Франкенштейн повернулся к парням. - Ну же, вы слышали просьбу Оли. Где что лежит вы сами в курсе, в конце-концов, помогали мне. - М-24 и Тао словно ветром сдуло, а Кира, немного растеряно смотрел им в след. Я от этой картины невольно хихикнула, а потом простонала, когда ребра и лопатки отозвались болью. Это обстоятельство напомнило мне еще об одном вопросе. - А какое у меня было состояние? - Франкенштейн помрачнел, немного от меня отстранившись, а я решила уточнить, что имела ввиду. - Меня просто накачали какой-то дрянью, что рвота синей была. - У тебя действительно была сильная интоксикация организма, но кроме того в желудке не было ни капли желудочного сока, - я удивленно посмотрела на Франкенштейна. - Вместо него весь желудок был наполнен крахмалом. Я так и не смог выяснить, что это было, но именно эта дрянь задерживала регенерацию и силы. Чтобы привести тебя в чувство и вообще начать твое лечение, нам пришлось сделать тебе промывание желудка и переливание крови Кирилла, нужна была регенерация оборотней. - И переливание крови в этом помогло? - Ну как можешь заметить - да, - Франкенштейн заулыбался, смотря на мое ошарашенное лицо. - Если учесть, конечно, что мы тебе вкололи регенерин и ты трое суток пробыла в физ-растворе, когда я убедился что ребра надежно зафиксированы, - я облегченно вздохнула, значит, никакой особой магии здесь не было. Приняла более удобную позу и посмотрела на окружающих с улыбкой. Кое-кто мне на нее ответил, остальные были дальше взволнованно-серьезные. А потом я вспомнила еще один вопрос, который крутился все время на кончике языка, а теперь приобрел вполне четкую форму. - А как вы меня вообще нашли? Юрий ведь мастер в прятки играть. - Вначале мы пытались отследить тебя по камерам, - раздраженно начал Франкенштейн, и я поняла, что они уже в курсе, каким способом меня пленили. Невольно покраснела от стыда, что позволила себя поймать таким простым, унизительным и примитивным способом. Видимо, на моем лице что-то такое отобразилось, ну, малоприятное, потому что Франкенштейн тут же с заботливой улыбкой погладил меня по щеке, и продолжил говорить. - Но ты была права, эта мразь умеет прятаться. Так что мы просто всей толпой носились по всей Корее, пытаясь почувствовать твою ауру. - Нашли, да? И где? - Ты была в Японии, в Окаяме. Но не мы тебя нашли... - Франкенштейн смешался, и убрал с моей щеки ладонь. - А кто? - невольно приподняла бровь, и тогда вперед вышел Тао, который вместе с М-24 прибыл с мешочком камней еще в начале этого разговора. - Мне на ящик пришло сообщение с какими-то координатами и подписью "Местонахождение Оли. Не стоит благодарности. Лакрицияр.", - Тао подошел ко мне с телефоном, и показал, мол, это действительно так. - Притом, адрес айпи я пытался вычислить на досуге, но он менялся с каждой секундой. - Папа, - я с улыбкой посмотрела на экран и невольно засмеялась. Остальные сразу напряглись, видимо, сопоставив факты. - Даже мой родной отец так обо мне не заботился. Но главное что мои молитвы услышали. После этого мои глаза закрылись и я с удовольствием уснула. Теперь можно. Можно. Потому что теперь я в безопасности. За моей спиной целый легион любящих меня и готовых защитить людей и нелюдей. И поглаживание по щеке вместе с нежным прикосновением теплых губ к уголку моих улыбающихся губ, явно были подтверждением моих слов.