Временная Петля

Стоило мне увидеть содержимое футляра, меня застопорило. Но, подозреваю, любого бы застопорило, если бы был полностью на моем месте... Это... Не подделка, - удивленно отозвался Франкенштейн в моей голове, что вызвало во мне малость писклявый и испуганный возглас. - Что? - я подорвалась на ноги, все еще не веря в то, что Франкенштейн уже, похоже, успел и понять и осмыслить. Мой разум же буксировал. Взгляд скользнул ниже и запнулся о семейный герб. Франкенштейн прав, их имена присутствуют. Это действительно он. Рукоять, десяти сантиметров, украшенная позолотой, с выбитым на ней фамильным гербом и спиралью выгравированными именами. Один из шести клинков, согласно семейной традиции, выкованный по числу Лордов. Единственный, который по смерти владельца не был отдан на переплавку. Клинок, пусть и не сильно популярен в наши времена, но вошедший в историю когда-то. Для Франки же - единственное, что осталось от родных дядюшки, мамы и учителя. Который так бессовестно похитили у него из-под носа. И сейчас я держала его в руках и не верила в то, что это правда. Для Франкенштейна этот кинжал значил больше, чем все редкие и ценные сокровища планеты. И в этом я была с ним солидарна - для меня этот клинок был так же важен, как и для него. Картинка перед глазами расплывалась, и я моргнула, но это не помогло. Ну и пофиг. Вместо того чтобы разбираться со своим зрением я пробежалась взглядом по кинжалу, вновь, словно пытаясь его запомнить. Лезвие крепкое, практичное, острое, самая лучшая в королевстве сталь. Двустороннее, слегка изогнутое с одного бока, от чего подходило идеально для разных типов захватов рукояти. В воспоминаниях Франкенштейна появилось забытое ощущение того, как он удобно лежал в ладони. За неимением тела это ощущение проецировалось на меня, и я не смела это пресекать. Я послушно стерпела легкую, совсем незначимую боль в ладонях, растворяясь в ощущениях и воспоминаниях Франкенштейна. Казалось, я еще никогда не была так близка с ним и с тем, что он хранил в самом сосредоточии души. Если бы у нас синхронизация не наступила раньше, то я уверенна - сейчас бы наступил этот момент. Грудь заныла от боли, но далеко не физической, и я, словно пытаясь спастись, прижала к груди футляр. Я действительно, не понарошку, выпала из реальности. Стоило мне только прижать к себе давно утраченную религию, меня и мою шизу заполнили воспоминания, словно клинок сам вынуждал нас это вспомнить, едва ли не насильно впихивая в голову воспоминания. Юни, Кейт, Ларо. Три самых близких человека. Те, на кого Франкенштейн мог полагаться всегда, в любом деле. Те, кто знал о том, что любимый модифицировал себя. Причем, в те времена за подобное на костре сжигали! Но эта тройка приняла это, не сдала, не препятствовала прогрессу Франкенштейна. Потому что они его любили. Потому что доверяли. Потому что... Потому что Франкенштейну верили, принимали его таким, каков он есть, поддерживали. Его родные были прямой противоположностью моей родни. Я всегда мечтала о подобном, всегда мечтала о дружной, любящей семье. И если в детстве я думала, что такие отношения в семье - норма, потому что так было в сказках, то во взрослой жизни верить в подобное перестала. А сейчас вспомнила. И почувствовала как на глаза наворачиваются слезы. В мозгу заполошно забилась мысль, что нужно бежать к Франкенштейну, показать ему мою находку, но ноги словно окунули в смолу, как во сне, я едва могла делать шаги, и не могла выбраться из плена мыслей. Я даже пути, как такого не видела. Да и не важен мне был этот путь - ноги сами приведут меня к любимому, и если повезет - глаза высохнут, не пугая Франкенштейна. Я не понимала, от чего мне хотелось плакать, мои эмоции были для меня неведомы, примерно в той же степени, что квадратные уравнения для второклассника. Это радость, что нашла так важную, теперь не только для любимого, но и для меня, реликвию? Или эти слезы вызваны горькой обидой, что в отличии от любимого, моя семья любящей не была? Или это обычная тоска, из-за понимания, что мне не судьба познакомиться с теми, кто воспитал Франкенштейна таким, как он есть, с теми, кто его любил и поддерживал? Не судьба познакомиться с теми, кого зверски убили проклятущие мутанты! - Оля, постой! Что случилось? Оля! - до меня донесся голос Мэй, но я нагло ее проигнорировала. Какой смысл в том, чтобы сейчас что-то объяснять, если этих ответов не знаю даже я? Перед глазами появились воспоминания того вечера, когда исчез клинок. Ярость и боль переплетались на сердце тогда, когда у Франкенштейна отобрали единственную памятку о самых дорогих ему людях. Откуда кинжал Ларо оказался здесь, в сейфе Союза? Его нашли каким-то невероятным образом, так же, как нашли гроб с Рейзелом на дне? Тогда, когда кинжал был похищен, Союз еще не существовал... По крайней мере, официально. Неужели все эти годы они держали его здесь? Нет, за кинжалом ухаживали, и им точно не пользовались. Мне даже не нужно было проверять - казалось, его вид отпечатался в моей памяти намертво, с точностью до каждой царапинки на лезвии. Что-то вокруг меня изменилось. Прикосновения к кожи лица стали выводить из ступора, так как желание защитить кожу от посягательств на нее было слишком сильны. Реальность стала возвращаться ко мне рывками. Сначала пришло ощущение ветра, сразу следом - осознание, что прикосновения к коже лица были лишь игрой ветра с моими распущенными прядками. Потом взгляд сфокусировался, и я отметила, что смотрю прямо в глаза Франкенштейну, что с беспокойством глядел на меня, передавая кому-то Генриха. Я захотела сделать глубокий вдох, но получился только всхлип, что накатил вместе с панической мыслью. "Как мне ему это объяснить? Что сказать?". Вопреки своим мыслям я безбоязненно подбежала к любимому, прижимаясь к его груди, словно ребенок, ищущий спасения. Мои губы что-то шептали, но даже я не понимала, не осознавала своих слов, что уж тут говорить о других. Франкенштейна подобное поведение явно еще больше насторожило, не просто так ведь он отстранил меня от себя, внимательно заглядывая в глаза. Я на несколько секунд дала ему эту возможность. После же, только отстранила футляр, который все еще прижимала к груди, протягивая его любимому, и опустила взгляд на его содержимое, словно пытаясь указать на свою находку взглядом. - Настоящий. Твой. Наш, - слова вышли невнятными, словно я их сквозь толщу воды выговаривала. Стоило мне снова встретиться с глазами Франкенштейна, как эмоции взяли верх, и я сорвалась, заплакав на родной груди. И все еще было непонятно, от досады ли, от счастья что нашлась пропажа или и вовсе совсем по другой причине. Франки прижал меня крепче к себе, отчетливо вздохнув и я дала себе волю. Не важно, чем вызваны эти слезы. Важно, что я рядом с Франкенштейном я смогу расслабиться, позволить себе быть слабой, сбросить груз с души. Так что не так уж важно, из-за чего слезы. Важно что теперь у меня есть тот, кто способен без порицаний дать мне выплакаться. И большего мне не нужно

***

Успокоиться получилось не сразу. Относительно я пришла в себя, когда Франкенштейн вел меня, временами, всхлипывающую, по направлению к кемперу. Там я уже пришла в себя окончательно, отметив, что детей с нами нет. Франкенштейн держал в руках кинжал, глаза у него были слегка покрасневшими. Моя совесть высунула мордочку, упрекнув, что я не поддержала любимого, когда для него неожиданное возвращение семейной реликвии точно было еще больше волнующим событием, чем для меня. Повиновалась этим мыслям, и обняла Франки, желая показать, что вот она - я, готовая поддержать. Но, видимо, любимому не нужны были эти безмолвные заверения, он явно этого не забывал. Так что мы просидели в тишине, не нарушаемой даже мыслями, обнявшись, и держа в руках футляр. Сколько времени прошло, я не знала, но когда мы решили отлипнуть друг от друга и когда Франкенштейн надежно спрятал клинок, я решила выйти на свежий воздух, отметив что на парковке, где мы остановилось, было темно. Если не считать, конечно, света из окон кемперов и лампочек, развешанных возле столика, излюбленного нашими ГМО. И ведь не лень Тао таскать его везде за собой? К этому столику я и направилась, кинув конструкт самого обычного пластикового стула и присаживаясь возле ребят. М-24, Кира, Такео и Тао удивленно на меня глянули. - Ты что, носишь в этом своем кармане стульчики? - Кира вопросительно на меня уставился, на что я только мягко улыбнулась. - Нет, это не из кармана, - для показательности создала себе на ладони игрушку-пружинку, тут же начиная избавляться от стресса. - Не только вы получили подарочки из другого мира. Я получила умение создавать любой не биологический предмет. - Вот это я понимаю, подарочек, - Тао, как зачарованный глядел на пружинку, и я чуть ли не осязаемо чувствовала, в каком направлении движутся его мысли. Видать, теперь будет штурмовать не только наши банковские счета, но и меня. - Тао, я тебя только хочу предупредить о том, что чтобы что-то создать, мне как минимум, нужно знать строение этого чего-то, - хакер заметно погрустнел и я со снисходительной улыбкой перекинула ему в руки пружинку. И сразу же повернулась в сторону Такео. - Где мои дети? - Их взяли благородные, - коротко ответил снайпер, и его тут же решил дополнить Кира. - Похоже, вы сегодня будете не полным составом, так как близняшки отказываются отлипать от Ноблесс. - Можем еще куда-то пристроить Генриха и у вас будет свободное время, - с намеком отозвался М-24, на что Такео активно закивал головой. - Я могу им заняться, Генри очень любит наблюдать за Изольдой. - Спасибо, ребята, за такую жертвенность, но то, с кем хотят быть малыши - пусть они сами решают, - положив ладони на столик я вздохнула, посмотрев на каждого из модифицированных отдельно, с серьезным выражением лица. - Ну вы как? Нашли что-то? Ладони Тао, который явно увлекся игрушкой, быстро и плавно ее перебрасывая, застыли, от чего игрушка еще немного поколебалась по инерции. На лицо М-24 и Киры легла тень, а Такео сочувственно глянул в их сторону, и буркнул что-то о воде, удаляясь от столика. Что ж, такую реакцию бы понял кто угодно, так же как и безмолвный ответ, что за ней прятался. Не нашли ничего. И судя по эмоциям, которые витали вокруг столика, этот провал был болезненным, видимо, ребята сильно надеялись на успех. Тишина была неуютной, и хотелось ее прервать, но я только закусила губу. Мне нечем было их утешить, было еще и слабое ощущение вины, словно успех, который проявился в найденном кинжале, я перетянула на себя, лишив его ребят. Сильней закусив губу мне удалось вытеснить это ощущение, а заодно придумать слова, которые, как по мне подходили бы к этой ситуации. - Ребята... Я обещаю, вы узнаете свое прошлое, - за моей спиной появились хвосты, словно подтверждение, что эти слова - не пустое утешение. Ладонь сама по себе легла на грудь, словно я клялась. Что ж, возможно так оно и было. - Я - богиня и слова мои созидательны. Здесь мы провалились, да, не нашли. Но найдем. Обещаю вам, ребята, я сделаю все, что будет нужным, чтобы этого добиться. Только терпение. Наши модифицированные внимательно на меня взглянули, вздрогнув - только сейчас они заметили хвосты. Видимо, это обстоятельство тоже ими воспринималось как серьезное, и они коротко мне кивнули. Пришел Такео, несколько удивленно глядя на мою вереницу хвостов и поспешно расположил на столике печенье, соленую закуску и две бутылки сока. Снайпер уже хотел побежать за стаканчиками, но я попросила его сесть, и сама создала стаканы. Обстановка стала терпимее, с шумом игрушки-пружинки, что перекочевала в руки Кирилла, почти одновременно прозвучал голос Тао, что стал чуть поспешно рассказывать мне, какие наработки и ценности они вынесли из хранилища Союза. Ценности были новостью хорошей, а вот даже краткий рассказ о тех исследованиях, которые парни забрали, заставил меня поежиться. Кто-то явно вдохновился смелостью моего любимого, потому что найденные исследования явно принадлежали какому-то безумцу. Хорошо что ребята смекнули, что подобного Союзу оставлять нельзя, потому что если бы кто-то воплотил подобную идею, то наш мир был бы заражен смертельной паразитарной болезнью. Невольно сжала от досады зубы - почему Союз, с его ресурсами и возможностями не создает лекарств и вакцин, а наоборот, придумывает новую чуму? К счастью, парни смогли меня отвлечь и от этого. Разговор наш, как казалось, был ни о чем, но было весело. Мы смеялись, спорили, обсуждали отдельные проблемы или комментировали смешные события и поведения отдельно взятых уникумов. Потом, когда закончились печеньки, я вытащила шоколад, просвещая о нем парней, которых обошла стороной экскурсия по кондитерским. Тао, конечно, от подобной лекции был в восторге, и его воодушевление, к моему удивлению, разделил М-24. Вот он, рецепт на плохое самочувствие: несколько минут искреннего разговора и шоколад. Потом к нам присоединилась Сейра, с подносом с горячими напитками. За чуткое понимание ситуации и потакание в наших капризах (так как кое-кто, не будем указывать пальцами, ныл что сюда бы подошел горячий чай, а сам поднять свою хакерскую задницу не удосужился), мы Сейру отблагодарили как личного ангела хранителя и пригласили к нашей беседе. Ее примеру последовали Родерик и Рагар, и последний сообщил мне что малышки уже убаюканы рассказами Кадисов и находятся под бдительным оком Франкенштейна. Мне оставалось только мягко улыбнуться, чувствуя как душу и все мое естество затопило чувство щемящей нежности и уюта.

***

В итоге, близняшек отвоевать не получилось. Оказалось, не только наши девочки не хотели отлипать от Кадисов, но и сами Рейзел и Раймонд выразили безмолвное желание оставить при них детей. Рагар клятвенно меня заверил, что проследит за порядком, во что верилось с трудом. В данном кемпере были ведь не только Вика и Фрэн, но еще и Джин-Хо и Музака. Но я своему хену доверилась, лишь напоследок посоветовав ему быть не исполнителем, а дирижером компании - глядишь, и Джин-Хо с Музакой чему-то полезному научатся. После этого наведалась в кемпер, где был мой сынуля под присмотром Такео. Несмотря на попытки нашего хвостатого усыпить малыша, Генрих не сдавался, хоть и порядочно клевал носом. А стоило мне только появиться на пороге автокара - он тут же потянул ко мне свои пухленькие ручки, едва не хныча. От подобного я расчувствовалась, и тут же подхватила сынулю на руки, с умилением прижимая к своей груди. Генри одной ручкой поймал мою шею, а второй перебирал мои волосы, тяжело вздохнув, словно до этого плакал, хоть это явно не имело места. Я, извиняясь, скосила взгляд на Такео, но тот только понимающе мне улыбнулся и тут же вытащил пушки, раскладывая на кровати, видимо, собираясь сделать чистку. Стоило мне прийти в наш кемпер, я отметила Франкенштейна, лежащего на постели и читающего книгу, который довольно живо удивился, отметив что со мной Генрих. Согласно его словам, Ноблесс отпустили его отдыхать, и любимый уже хотел было отправится дальше в путь, но я только склонила голову вбок, глядя на то, как восхитительно он выглядит, когда вот так вот расслабленно отдыхает в тишине и покое. И наблюдать за этим мне хотелось дольше. - Думаю, ничего страшного не произойдет, если мы отправимся на пару часов позже, - моя рука легла на спину сынишки и тот, глядя то на меня, то на Франкенштейна, широко, со вкусом, зевнул. Мы с любимым тоже не удержались, повторив за сыном. - У нас и так задержка... - с едва заметным неудовольствием начал Франкенштейн, но я только молниеносно к нему приблизилась, приложив палец к его губам. - Ну и что? Нужно будет - задержимся еще. Больше каникул в подобном составе у нас может и не быть, - на мои слова любимый только кивнул, и сразу, так же молниеносно как я только что, усадил меня себе на колени, чувственно целуя между лопаток, так, чтобы не увидел Генрих. От подобного я только засмеялась. - Моя, - с придыханием сказал Франки, а я только хмыкнула. - Слышал, Генри? - малыш сонно на меня взглянул, но было заметно, что внимает в мои слова. - Твой папа не хочет с никем делиться мамочкой. Реакция нашего сына была довольно неожиданной для нас. Генрих внимательно посмотрел сначала на Франкенштейна, потом на меня, и коротко пискнув, захныкал, сильнее вжимаясь в меня. Я чуть ли не застыла, на одних инстинктах поглаживая сына по голове, и понимая, что с подобным замечанием я лоханулась знатно. Ведь откуда ребенку знать, что это шутка, причем - беззлобная? Франки неодобрительно покачал головой, на что я мучительно покраснела, но почти сразу клюнул поцелуем меня в щеку и подошел к шкафу, доставая пижамку для Генри. Я продолжала утешать сына, уже отойдя от шока, стала уверять, что никуда не денусь, а потом эстафету перенял Франки, заверяя, что мамочку не заберет, и сам его не бросит. Сынишка от подобного успокоился, а я, за это время скинула одежду, оставаясь в белье, и перехватив нашего принца, уже одетого в пижамку, юркнула с ним под одеяло. По другую сторону Генри устроился Франки в одних боксерах и рубашке. В такой обстановке Генрих стал активнее зевать и ворочаться, словно не зная, к кому прижаться - к любимому или ко мне. В итоге малыш вжался между грудей, а Франкенштейна держал за кулак, словно он - его игрушка для сна. Франки коснулся моего плеча свободной ладонью, строгим тоном предупредив, что подождем, пока сон Генриха не углубится, и он нас покинет, чтобы направиться в Шампу. Я смиренно кивнула и прикрыв глаза, стала напевать мелодию колыбельной, без слов. А когда открыла, с тихим злорадством обнаружила что сопит, надежно уснув, не только Генри, но и Франки. Вот и правильно, вот и нечего крутить носом, отказываясь от отдыха. Немного поерзала, стараясь не разбудить своих мужчин, и приготовилась ко сну, чувствуя вжавшегося в меня сына, и чувствуя на плече руку любимого. Стоило мне только принять удобную позу, как Франкенштейн через сон прижался ко мне, и к сыну, вызывая у меня широкую улыбку. Вот было бы прекрасно, будь у времени свойство останавливаться. Тогда я могла бы наслаждаться такими моментами подольше. Несмотря на красоту данного момента, и то, как мне хотелось побольше насладиться этой минутой, сон сморил и меня. Проснулась я только от того, что получила маленькой ладошкой по лицу. Кровать мелко вибрировала, и я знала, что повернув голову, не увижу на кровати Франки, но все равно последовала этому порыву. Уверилась в отсутствии своего любимого, немножко повздыхала, полюбовалась на Генриха что лежал на спине и тихо храпел. Это было чертовски мило, но было так же и понимание, что нужно будет проверить сына, раз у него уже в таком юном возрасте проблемы с дыханием во сне. Развлекая себя подобными размышлениями, выпуталась из одеяла, критически посмотрев на сынишку, развалившегося на середине кровати. Франкенштейн, дай мне конструкт большой декоративной подушкой, - получив желаемое наклепала этих подушек, расставив их по краям кровати, чтобы Генрих, даже если будет ворочаться, не упал. А потом быстрым движением подхватила рубашку Франки, в которой он спал, и накинула на себя, застегивая пуговички и закатывая рукава. И конечно же, наслаждаясь ни с чем не сравнимым запахом моего мужчины. На эту мысль я только хмыкнула. Нет, рубашка не воняла, грязной тоже не была, но тонкий аромат тела сохранила. В прошлой жизни Франкенштейн этого аромата не чувствовал, так как к своему собственному запаху привыкаешь. Даже стало немного смешно, что пришлось переродиться, чтобы это почувствовать. Поэтому по ступенькам я сбежала вниз, улыбаясь. Милый, конечно же, отыскался за рулем, а я, вместо того, чтобы сесть возле него, обняла со спины, досадуя что есть преграда в виде спинки кресла. Но быстро исправила эту оплошность, перегнувшись, и пользуясь тем, что дорога чиста - увлекла любимого в поцелуй. Правда - недолгий. Драйв это хорошая штука, но не когда у тебя ребенок на борту. - Как спалось? - все так же не стирая улыбки с лица, спросила у любимого, что внимательно следил за дорогой. - Отлично спалось, а тебе? - мне оставалось только выгнуть бровь. Почти пустая кружка кофе и мастерски спрятанные под тональником, едва заметные, круги под глазами, говорили совсем об обратном. Ну, либо о том, что этого отличного сна было слишком мало. - Всяко лучше тебя, врунишка, - недовольно проворчала, забирая чашку кофе и направляясь в кухню. Правда, Франкенштейн не позволил мне этот маневр - поймал за ладонь, рывком усадив себе на колени, и поцеловал, пусть и коротко, но так, что у меня кровь в жилах вскипела. - Я уже говорил, как сильно тебя обожаю? - урчащим и хитры-хитрым тоном поинтересовался любимый, заставив меня коротко рассмеяться. Его ладонь с моей руки поднялась к воротнику своей рубашки, что я так нагло присвоила себе, и когда хотела уже переместиться на щеку, я ловко упорхнула с его колен. - За дорогой лучше следи, Генри еще спит, - теперь, будучи свободной, я добралась до кухни, поставив чайник, и повернулась в сторону любимого. - Тебе сластить? - Одну ложечку, - почти сразу отозвался любимый, быстро на меня зыркнув и тут же повернувшись в сторону дороги. - Кстати, иди нашего спящего красавца медленно будить. Еще максимум пол часа - и мы на месте. - Почему ты тогда не разбудил меня раньше? - в моему голосе не было упрека, а только удивление. - Мы ведь даже позавтракать не успеем. - Мы ведь условились с Рильке, что будем жить у них в особняке, а не в кемперах. Так что завтракать будем все вместе, - кивнув и согласно угукнув на подобное заявление я засыпала кофе в кружки, ожидая, пока вода будет готова. И занималась тем, что разглядывала Франкенштейна. Его глаза следили за дорогой, а вот голова чуть повернулась в мою сторону, позволяя любоваться не только на затылок, украшен прекрасно ухоженными волосам, но так же и таким знакомым профилем. Восхитительным профилем. Интересно, мое восхищение любимым когда-то пройдет, или я так и буду на него залипать веками? Вместо того, чтобы размышлять о подобных сложностях, я решила заняться кофе. Всяко лучше делом заняться, чем со смущением смотреть на его улыбочку, и понимать что мои разглядывания разоблачили.

***

- Ну здравствуй, Франция, - улыбка сама появилась на устах, когда я, держа Викторию, вышла из кемпера Ноблесс. Когда мы подъехали к городу, со мной ментально связался Раймонд, сообщая что наши дочки проснулись, и Виктория требовательно, но без истерик, объявила желание увидеть своих родителей. Схожее сообщение получил и Франкенштейн, так что когда мы прибыли, я тут же побежала в средство передвижения наших Кадисов, и уже держала на руках дочку, что с интересом оглядывалась по сторонам. Не прерывая ее занятия, посмотрела на остальной народ, что помаленьку вываливался из кемперов, осматривая участок четы Рильке. - Здесь мы, ребята, останемся на два дня. Сегодня прогулка по Парижу, завтра - Диснейленд. Будем жить у этой семье в доме, так что берите чемоданы и выбирайте комнаты, Тао вам покажет какие есть в наличии. - Мама, мама, домик, - Виктория заинтересовано указала на большой сарай, на котором вился плющ. - Это похоже на домик, но это сарай, Вика, - дочка от моего замечания сразу насупилась, надув щечки как тот хомячок, разве только руки не скрестила на груди. - Но смотри, туда, куда ушел папа - это домик, - Викторию обламывать не хотелось, поэтому я все с той же улыбкой указала на старый на вид дом, с панорамными окнами, пытаясь подбодрить. Получилось, так как малышка стала заинтересованно глядеть туда, куда я указала. - И там тоже домик, там будем жить, - второго дома не было видно с этой перспективы, поэтому я указала на покатую крышу, что виднелась за сараем. Между двумя домами был не только сарай, но и большая площадка, на которой росло одинокое, большое дерево, и были два столика. Такие же площадки были возле каждого дома, участок был большим, огороженный высоким каменным забором, буйная растительность радовала глаз. Подозреваю, эта территория была даже больше участка, на котором стоял особняк Франкенштейна в Сеуле. - Ух, красиво тут ка-а-ак, - Музака потянулся, и зевнул, осматривая окружающее пространство. Глядя на оборотня я хитро прищурилась, и перевела взгляд на Викторию, а потом на Фрэнсис, которую на руки взяла Эшлин. Видать, если не вечером, то утром девочки точно донимали оборотня. Моя кровь! - Ребята, там бильярд! - крикнул Шинву, открыв двери первого особняка, прямо возле панорамных окон. - И куча настолок! Идемте, повеселимся, - Хан Шинву потер ладошками, хихикая, и глядя как к нему спешно идут Суйи с Юной и Ик-Ханом, а за ними, не отставая от темпа, идут Ноблесс и юные благородные. - Только сильно не веселитесь, через час завтрак, сборы, и едем в Париж! - сразу после возгласа рыжика по площадке пронесся отчетливый голос любимого, что стоял довольно далеко от молодежи, разговаривая с четой Рильке. И вот вроде как не сорвался на откровенный крик в тон Шинву, но услышали все. - Такео, Бенго, вы будете со мной в комнате? - на приличном расстоянии я наблюдала, как Тао оскалившись, подбежал к Такео, что держал на руке ящерицу и сюсюкался с ней. Когда к нему приблизился наш хакер-аналитик, Такео только крепче прижал ее к себе, будто боясь что хакер запугает животное. - Я могу жить с тобой, но если будешь издеваться над Изольдой, Тао... - снайпер неодобрительно покачал головой. - То я поиздеваюсь над тобой. - А можно мне с вами? - Мэй, в отличие от меня, стояла неподалеку от парней, но заслышав, о чем они, тут же подошла ближе. - Эй, нет! - воскликнул Джин-Хо, последовав за Санву и сжав ее за плечи, словно желая увести ее. - Девочки к девочкам, мальчики к мальчикам. - Слышала, Изольда?! Ты идёшь к нам с Розарией и Родерик-нимом, - Мэй чуть склонилась над ящерицей, на что Такео немо протестовал. - Не согласен! - одновременно воскликнули Джин-Хо и Бенго. - Изольда с нами, - быстро, словно пытаясь не успеть, сказал Бенго, на что Такео благодарно ему улыбнулся. - Родерик-ним не с вами, - в тон снайперу из другого мира, бросил Джин-Хо. - Вы такие вредные, - сказала им Мэй, на что я только хмыкнула. Вика, что тоже наблюдала за этой сценой, обратила на меня внимание, и насопившись, щипнула меня за ключицу. - Папа. - Папа немного занят, малышка, - я отстранила руку дочери. Идти ей на поводу, когда она таким болезненным способом пытается добиться желаемого, было бы неправильно. Но тоска, что повалила от блондиночки, заставила меня поджать губы, и покачать головой. Правда, исполнить ее желание я не успела. - Фух, Фрэнсис, не дергай за волосы! - крик Эшлин, что пыталась отклониться от блондинки, раздался возле кемпера Ноблесс, то есть, довольно близко от меня. Но как бы полукровка не старалась, наша егоза только гикала, пытаясь поймать рыжие прядочки девушки. Музака, повернувшийся на крик дочери только рассмеялся. - Он так мило краснеет, - со стороны нашего с Франки кемпера раздался голос Родерика, державший на руках Генриха. Не поняла, что это за самоуправство с нашим сыном? Я ведь Раймонда попросила... Да уж, не ожидала что Ноблесс будет перекладывать свои задачи на других. Бывший Лорд, тем временем, подтирал слюни нашему сыну, с умилением глядя как мальчик, стесняясь, пытается сам кулачком очиститься, подходя к Мэй. - Что, Мэй, не хотят тебя брать к себе? Ничего, будешь со мной и Рагаром. Или хочешь быть с Раэлем и Раджеком? - Блондин с улыбкой посмотрел на юных Кертье. - Эй, Франкенштейн, ты же не будешь против? - Да селитесь как хотите, - милый махнул рукой, на минутку оторвавшись от разговора. Не мешкая, я перехватила его взгляд, смотря донельзя красноречиво и тем же взглядом указала на дочку, что заерзала на руках. Видимо, правильно истолковав мой взгляд, Франки снова повернулся к семейной паре среднего возраста, быстро заканчивая разговор и направляясь к нам с Викторией. - Видишь, Вика, стоило просто немножко подождать, - на мое замечание блондиночка внимательно на меня посмотрела, явно осознавая. Я же оторвалась от ее детского личика только тогда, когда почувствовала короткий поцелуй в висок. Долго не ожидая, Франкенштейн подхватил на руки Викторию, и хитро улыбнувшись дочке, подкинул ее. Вика очень любила это дело, видимо, тихо завидуя левитирующей Фрэнсис, потому смеялась так заразительно, что широкая улыбка сама по себе появлялась на губах. Полюбовалась на эту картину еще немного, но когда Франкенштейн в очередной раз поймал хихикающую дочь, и стал ее щекотать, я оглянулась по сторонам. Возле места, где стояла Санву, собралась небольшая куча народа, но с моей перспективы я видела только ноги девушки. Обзор на нее загородил мне Родерик. Я кивнула Франкенштейну, и пощекотала хохочущую Вику, тут же направляясь в их сторону. А то еще вместе с Родериком спланируют митинг или протест. Когда я уже подходила, от компании отошел Раджек, притом, почему-то весь краснючий. Так-та-а-ак... - А что у вас тут происходит, чего не расселяетесь? - я подошла к Родерику, забирая у него сынишку, тут же одаривая благородного строгим взглядом. Махнула ладонью в сторону дома, где тот должен был поселиться. - Иди давай, выбирай сожителей и комнату. Мэй, у тебя что, кровь? - вопрос этот был риторичным. Санву, с каким-то странным взглядом, стояла, словно боясь сделать лишнее движение, а Раэль зажмал ей нос платком. - Что произошло? Они подрались? Раэль, почему у Мэй кровь? - я протянула ладошку в сторону девушки. - Покажите, нужно посмотреть, не будет ли синяка. - Хен... Понимаете, и волосы, - невнятно пробормотал Раэль, заставляя меня посмотреть на него несколько недоуменно, но вместе с тем - требовательно. Тот не спешил убирать платок. - Ей сейчас очень, очень хорошо, - вновь проходя мимо них пояснил Джин-Хо, заставив мое недоумение возрасти. - Оля, представляешь Раджек с длинными волосами, - мечтательно пробурчала Мэй, а у меня паззл встал на место. Вот жеж блин, я думала что подобная "носокровь" только в аниме бывает! - Господи... - замерла с ладонью, протянутой к Мэй, все еще осмысливая всю ситуацию, и чувствуя как страх за Санву отступает. А потом закатила глаза, приложив пальцы к переносице, хотя хотелось смачно влепить себе фейс-палм. - Господи, я уже испугалась. Ох, Мэй-Мэй, - невольно засмеялась, растрепав черные волосы Санву. Я почувствовала легкое недоумение того, кто возле меня стоял. Повернувшись, и отметив что возле меня стоит Рагар, я только хитро хихикнула. - Ох, Хен, я тебе позже объясню. А сейчас давайте, быстренько заселяйтесь и идите на завтрак. Сразу после завтрака отправляемся в путь! - последнее мне пришлось прокричать, повернув голову в сторону бильярдной, откуда высунулась улыбчивая Сейра и хитро улыбающийся Шинву. - Мы еще минутку тут побудем, ладно, Ольга? - в ответ прокричал Шинву. - Тут новые таланты появились. Рей и Рай отлично играют в шахматы! А Регис схватывает игру в бильярд на лету! - Шинву, орать неэлегантно! - В тон ему послышался крик Региса и меня пробило на довольно громкий смех, что пожалуй, слышали все на территории четы Рильке. - Они еще такие дети, - покачала головой Мэй забрав у Раэля, скептически посмотревшего на нее, чистый платок и вытирая нос. Почувствовав на себе взгляд, отметила как любимый кивнул мне, подгоняя Тао, несущего ящик с зеленью. Милый коротко мне кивнул, и я ответила тем же. - А завтрак скоро? - Да вот Франкенштейн и Тао уже занесли продукты, - сообщила свое наблюдение Мэй. Раз продукты уже занесли, значит, надо и за завтрак браться. - Пойду, спрошу у Сейры не хочет ли она помочь Мисс Рильке и Франки, - махнула свободной рукой, раздумывая, что же выберет наша мисс Сейра. Судя по ее выражению лица - в бильярдной ей было весело и комфортно. Но и готовку наша благородная очень любила. Словно в унисон моим мыслям, хмыкнул Генри и я ему, той же рукой, что махнула, вытерла слюнки. - Думаю, юная Роярд захочет немного научиться традиционной французской кухне. С этими словами, удобнее перехватив сынишку, я успела только заметить, как на смену мне прибежала Эшлин, увлекая в разговор и направилась в зал, почти тут же замерев на пороге. Видимо, Шинву умел играть не только в компьютерные игрушки, так как сейчас рыжик прижимался задницей к бильярдному столу, показывая Регису, как нужно двигаться, чтобы забить шар в лунку спиной. Регис, внимательно его послушав, кивнул, элегантным движением запрыгнув на краешек стола, выгнулся, упираясь ступней в ножку стола и с явным усилием пытался прицелиться. Сейра стояла по другую сторону стола, слушая наставления Ик-Хана и держа кий. Не хотелось отвлекать нашу юную каджу, но я решила, что бильярду она еще успеет обучиться. Подошла вместе с Генрихом к благородной, сообщив ей о завтраке, стараясь говорить тоном как можно менее навязчивым. Но благородная только кивнула, поставив кий на стенд, и направилась за мной на кухню. Что ж, есть вещи которые не меняются. И увлечения благородных, пожалуй, одни из таких явлений.