Временная Петля

Мои ожидания касательно цепочной карусели абсолютно не оправдались. Но это и к лучшему! Все потому что многого я не ожидала. Последний раз я посещала парк аттракционов еще в моей бытности подростком. Конечно же, я была в абсолютном восторге почти от всех развлечений, и различные карусели не были исключением. Но тогда-то я была обычным человеком, и не подозревала даже о том, как круто повернет моя жизнь. А потому теперь каких-то особых ощущений я не прогнозировала - все-таки, карусель не смогла бы меня впечатлить своим темпом движения, не в том случае, когда твое тело способно развивать достаточную скорость, чтобы бежать по воде. Но когда карусель стала набирать скорость больше, чем внутренний круг, я почувствовала искренний, непритворный восторг. Не было знакомого мне из прошлого адреналина, из-за того, что я находилась в кресле высоко над землей. Земля казалась быть до смешного близкой, достижимой, да и в случае чего - сгруппироваться было бы проще паренной репы. Не было легкого головокружения, вызывающего желание зажмуриться. Не было затрудненного дыхания, из-за воздуха, бьющего в лицо. Не было смазанных лиц зевак внизу. Но и без того было прекрасно, замечательно! Я так горько ошибалась, думая что из-за модификаций все будет казаться скучным. Я видела каждую травинку на земле, успевала рассмотреть выражение лица каждого, кто так или иначе меня заинтересовал, особенно, когда карусель набрала приличную скорость, из-за чего сидения были почти горизонтально расположены к земле. Теперь то, что восторгало меня в аттракционах в прошлом казалось больше помехой, нежели чем-то приятным. Желая выразить свой восторг я раскинула руки в стороны, ощущая все по новому. Модификации не мешали мне наслаждаться, нет, они только усиливали удовольствие, получаемое от популярного развлечения. Я не могла сказать, лучше ли это тренировочных пробежек, или шутливых перегонок с Кертье. Скорость была кардинально различной. И к тому же - во время бега ты прилагаешь усилие, машешь ногами, удерживаешь равновесие... А тут просто сидишь. И можно без раздумий отпустить себя, чувствуя как твое тело несется навстречу воздуху и наматывает круги. Громко рассмеявшись и крикнув что-то Тао, что был больше занят фотосъемкой, нежели получением наслаждения, я подбила других на то, чтобы те оказывали свои эмоции более открыто, или хотя бы притворялись. А то люди уже начинали коситься на нашу невозмутимую тусовку. Благо, у меня были в этом деле союзники - наши школьники, вместе с Эшлин, вели себя более подходяще под данную ситуацию, смеясь и иногда выкрикивая что-то по типу бессмертного "ура". Благородные слегка недоумевали, наблюдая за школьниками, но я видела, что им не особо пришлось притворяться, оказывая подобие восторга. Почти у всех из них, даже у серьезной Раскреи и все еще малость чопорного Региса, глаза сверкали восхищенно, на грани с непониманием. Наших красноглазиков я понимала, особенно не особо привыкших к человеческому миру Лудиса, Клаудию, Идиан и Раскрею. Понимала их удивление и непонимание. Они ведь даже толком не знакомы с человеческим транспортом, а что тут говорить о каруселях. Везде только на ножках и на ножках. Подозреваю, что они больше удивляются происходящему из-за нового ощущения - того, что тебя выручает в передвижении какая-то машина. Для тех, кто с рождения обладает сверхсилами и сверхчувствительностью, скрип сидений и вибрации цепей точно была уловима. Да о чем тут говорить, если я этот скрип и вибрации могла почувствовать, еще будучи человеком? Это точно для них ново. И, надеюсь, в какой-то мере так же интересно, как обычным людям. А то вон как Раскрея улыбается, наблюдая за зеваками, над головами которых она сейчас пролетает. Выглядит она почти такой же довольной, как Мэй, слегка прижмурившая глаза. Это наблюдение побудило меня проследить немного за остальными. В первую очередь я конечно же взглянула на наших детишек. Те, наблюдая за другими детьми перед ними и позади их хохотали им под стать, правда время от времени глядели на нас сверху, тщетно пытаясь скрыть легкую зависть. Улыбнулась, стоило мне перехватить взгляд Генриха, и сынишка тут же помахал мне ручкой. Перевела взгляд на тех, кто был на внешнем круге, и хмыкнула, заметив как Кира кривляется Урокаю, пытаясь затянуть его в спор. Никак страдает из-за того, что Регис почти на противоположной стороне, а кричать колкости во все легкие слишком даже для него. Урокай послушно выходил из себя, но к моему облегчению, допустимую норму раздражения не переходил. Такео, сидящий между ними делал горестное лицо, явно жалея, что таким образом попытался сбежать от Тао. Тогда-то был бы только хакер, щелкающий снимки и отпускающий шуточки, а теперь получил перебранку благородного и оборотня. И конечно же Тао, щелкающего снимки - как-никак, наш хакер вездесущ. Ухмыльнулась, найдя глазами еще один фиолетовый хвост, развеваемый ветром. Бенго, в отличие от нашего клона был полностью расслаблен, и завороженно пытался рассмотреть механизм карусели. Услышав смех я оторвалась от рассматривания Бенго и заметила как сидящий передо мной Франкенштейн кивает головой Рагару, только делая вид, что держится за цепи. Смеялся Рагар и указывал на своего старшего сына. Наш Каджу Кертье безуспешно пытался отстраниться от сидящего перед ним Родерика, в точнее - его волос, что лезли ассасину в лицо. Хен шутил, что короткая стрижка не спасла Раджека от участи мешавшихся волос (правда в этом случае - не его собственных), а Родерик, казалось, вообще не слышал этих переговоров. Раскинувшись в сидении, насколько это было возможно он откинул голову, откровенно кайфуя. Его хорошее самочувствие так и било от его ауры, тут даже моего дара не было нужно, чтобы это уловить. А вот сидящий перед ним Джин-Хо явно не был в порядке, хоть и усиленно делал вид, что оно именно так. Сын Мэй был бледен, его глаза блестели не восхищенно, а лихорадочно. Я успела еще глянуть на изумленного Геджутеля, что сидел позади Раскреи, как взгляд зацепился за объектив камеры, направленной на меня. Тут же указала хакеру на благородного, призывая сделать фотографии, на что получила от него хитрое подмигивание. В итоге камера Тао, сделав несколько фотографий вернулась снова ко мне, и я без напряга, или каких-либо отрицательных чувств стала позировать. Франкенштейн меня в этом поддержал и мы пытались придумать что-то оригинальное, чтобы фотографии вышли занятными. Судя по кивкам Тао и его выкрикиваемым комплиментам наша задумка получилась на "ура". И как раз в моменте нашей импровизированной фотосессии мы почувствовали, как карусель постепенно замедляется, и мы дружно идем на снижение. Внутренний ряд сидений все еще двигался в прежнем темпе, и стал замедлятся только тогда, когда наш, внешний, был на одной скорости с ним. Наши детки с непониманием оглянулись по сторонам, а заметив, как я сошла со своего места, стоило только сидению остановиться, то и вовсе впали в легкое уныние. - Ну что, ребятки, идем, перекусим? Возможно и встретим каких-то принцесс, - обращалась я нарочно-безучастным тоном, чтобы разжечь их интерес. И судя по мордашкам Виктории и Фрэнсис - преуспела в этом деле. - Правда? - переспросил Генрих, так же как и сестры, оживившись и я с серьезным лицом закивала. Уж если играть - так до конца. - Ну естественно. Здесь же их дом, верно? - указала рукой на хижину Белоснежки неподалеку, а другой рукой ловко поймала ладошку сына, в то время как Фрэнсис и Виктория на руках Франкенштейна не отводили от меня заинтересованного взгляда. - Вот они и могут нам встретится. - Много принцесс в одном месте, - удивился Раэль не из нашего мира, и Генрих невольно повернулся в его сторону. Я проследила за взглядом сына, таким скромным образом привлекая к Кертье внимание еще и наших дочек. Франкенштейн на него внимания не обращал, разговаривая о чем-то с Рейзелом, который в этот раз покинул аттракцион без малейшего протеста. - У них собрание? - Сходка, - хохотнул Джин-Хо, что шел чуть позади Раэля. Он выглядел уже менее болезненно, явно обрадовался, что нам пора было уходить. - Их девиз "мир во всем мире". - Каждой девушке по принцу, - подключилась Мэй, пропуская вперед чужих детишек, что бежали к своим родителям, ожидающим их за ограждением аттракциона. - Каждому пирату по попугаю, - добавил Бенго, кивнув головой и проследив взглядом за выстроившейся очередью. Я поступила так же, обрадовавшись, что теперь никто не негодовал, требуя быстрее уступить место. - Обеспечение домов современным душем - задумчиво сказал Раэль явно думая о своем, разве только палец не прикладывая к губам. Его клон, наш Раэль, слегка издевательски хмыкнул, но к счастью только этим и ограничился. Наш Кертье-младший тут же хвостиком усвистал за Сейрой, заметив как ее за собой увела Суйи. - Ха-ха, только не нужно сейчас делать в Диснейленде восстание, - бросила это в сторону Мэй, чувствуя ее эмоции. Что-то мне подсказывает, что сейчас она была вполне в состоянии что-то подобное учудить, и я бы совсем не удивилась, если бы у нее получилось провернуть такое, еще и подговорив к этому аниматоров. Санву, встретившись со мной взглядом застенчиво мне улыбнулась и стала шаркать ножкой, на что я только головой покачала. Правда, улыбки с лица убирать не стала - приколы Мэй зачастую были смешными и по большей мере - безобидными, поэтому мне даже стало интересно, что она могла бы придумать. Коротко рассмеялась, представив себе подобный исход и потащила Генриха за собой к ближайшему лотку со всякими вкусностями. Пока Франкенштейн с близняшками на руках приближался к нам абсолютно неспешно, по пути издеваясь над Геджутелем в своей излюбленной манере, я встала в очередь, рассматривая меню, и выбрав что-то подходящее для наших детишек на перекус. Выбирала я недолго, поэтому не слабо удивилась заметив что в сценке Франкенштейн-Геджутель добавилось участников. Точнее, ну как участников... Раскрея наблюдала за этой двойкой легко улыбаясь, и параллельно с этим перебрасывалась словами с Розарией и Кэриасом, шагающими следом за ней. Было очень отрадно видеть Лорд благородных в хорошем расположении духа, и я бы непременно еще полюбовалась на эту картину, если бы не то, что ко мне спешными шагами приближался Лудис. Он внимательно на меня посмотрел, словно не зная, стоит ли ему поклониться или как либо поприветствовать, и я только легко ему улыбнулась, чуть ли не мгновенно стирая все его сомнения, что неуверенностью отпечатывались в его ауре. - Меня Розария попросила что-то приобрести... - благородный несколько застенчиво мне улыбнулся. Я вздохнула, невольно умиляясь от выражения лица Мергаса. - Генрих, поможем дяде Лудису? - сынишка на мой вопрос активно закивал и я с улыбкой повернулась к благородному. - Ну во первых, ты ведь в курсе, что чтобы что-то купить, тебе нужны деньги? - Ольга-ним, я уже бывал в человеческих землях, естественно знаю, - в словах каджу не было ни грамма негодования касательно моего "во-первых", даже наоборот - смотрел он на меня с благодарностью, в то время как на меню - с безысходностью. - Мне Розария даже дала местных денег, - Лудис на вытянутой руке показал мне несколько смятых купюр, мои уста были искривлены в широкой, радостной улыбке. И вовсе не деньги меня так радовали - мне нравилось, что Лудис уже явно немного оттаивает, раз Розарию "смеет" по имени называть, а не в уважительной форме. - Отлично, тогда скажи мне в чем я могу тебе помочь? - сделала шаг вперед, так как очередь не стояла на месте, и Лудис последовал за мной. - Этот язык мне не знаком, - благородный указал на меню кивком головы, не отважившись указать пальцем. - Если бы Вы могли... - На "ты", если можешь, ладно? - поправила Лудиса, и повернулась к меню. - Конечно, я тебе переведу. Итак, булочки с джемами, хот-доги, попкорн сладкий, попкорн соленый, жаренная картошка фри, жаренная картошка в спирали, сахарная вата, различные соки и газировки. Что предпочитаешь? - повернулась к благородному и не сумела сдержать смешка. Тот выглядел сильно шокированным, чуть ли не с открытым ртом смотрел то на меня, то на меню. - Так оказывается, я прочитал правильно... Но я ничего не понял, и думал, что не знаю языка, - растеряно бросил Лудис, чуть покраснев, и в этот раз смешок сдержать у меня получилось. Все-таки, не надо сыну подавать пример, что можно смеяться с чужого незнания. Но один папочка видит, чего мне стоило не заржать от изумленной рожицы благородного. Следующие несколько минут я потратила на то, чтобы объяснить Лудису что и к чему, заверить что все эти закуски - вкусные, и поощрить его попробовать новое. Как раз под конец моего спича пришла моя очередь, поэтому я быстро сложила заказ, расплатившись и отойдя в сторонку в ожидании на него. И естественно жестом поощрила Лудиса, а то за ним уже собралась приличная очередь. Должна отдать ему должное - собрался он быстро, и довольно непринужденным тоном сделал заказ, словно все незнакомые ему названия он повторяет каждый день. Кассир кивнул головой, улыбнувшись благородному и подал своей помощнице листок с заказом. Взгляд мужчины бегал то ко мне, то к Лудису. - Парень, у тебя очень красивая сестренка. Береги ее, чтобы всякие папаши тут ее не облапали, - тихо пробормотал кассир, явно стараясь чтобы я не услышала. Лудис в ступоре уставился на меня и пришлось повернуться к нему спиной. Попытавшись скрыть смешки за фейспалмом я добилась только того, что Генрих запаниковал, думая, что я плачу. Пришлось успокоить сына, погладив его по голове и показывая, что я улыбаюсь. Это его не особо убедило, так как у меня выступили слезы от сдерживаемого смеха и абсурдности всей ситуации... Да уж, мы с Лудисом просто близнецы, не различить! Заметив, что у меня появились некоторые неудобства, Франки оставил свой незатейливый флирт с Ландегре и пришел мне на подмогу, причем, очень вовремя, не могу не признать. Остальные из нашей компании, отметив наше с Франкенштейном ожидание у лотка и успех Лудиса в покупках, ринулись к тому же лотку, отчего вокруг воцарилась небольшая толкучка. И как только я пришла в себя, переводя дыхание и осторожно стирая слезинки, а Франки поспешить на подмогу другим, то до меня донесся гул голосов окружающих, словно до этого я была в звуконепроницаемом куполе. Немного удивилась этому странному ощущению, но в итоге махнула рукой, подходя к женщине, что уже протягивала мне мой заказ. - Яблочный сок возьму, - услышала голос Мэй на приличном расстоянии от себя, и с интересом стала разглядывать толпу, пытаясь ее заметить. Это она так громко сказала, или у меня уже привычка следить за каждым ее шагом? - Дайте сдобу, - Раэль ткнул пальцем в подобие витрины, на котором были те самые булочки. Взглянув на него я нашла и Мэй. А чуть позади них стоял Франкенштейн. - Эту вот, мышиную голову. Вместе с заказом я проталкивалась сквозь толкучку наших, чтобы занести еду нашим дочкам. Правда, с удивлением отметила, что Фрэнсис сидела у Региса на руках, и бормотала ему в воротник, что хочет хот-дог. Безмолвно кивнула Ландегре, давая ему добро приобрести это моей дочке, а сама, незамеченная Фрэнни стала пробиваться к Франкенштейну. И в конце-концов мне это удалось. - Дядя, это Микки Маус, - авторитетно заявила Виктория, глядя снизу вверх на Раэля. Она стояла на лавочке рядом, держась за руку своего отца. Я уже хотела обратить на себя ее внимание, как заметила, что кто-то хлопает Франкенштейна по плечу. Настороженно приостановилась. - Извините, - Франкенштейн повернулся, заодно открывая мне вид на личность того, кто пытался обратить его внимание. Это был мужчина в возрасте в форме местной охраны, с Микки в гербе. Сам герб был нашит на рукав, точно там же, где наши школьные охранники носили повязки. Мой муж посмотрел коротко на Вику, а потом снова на мужчину, принимаясь слушать. Наверное, сейчас отчитает, что на скамейку нельзя входить с ногами. Тяжело вздохнула, поджав губы. - Могу ли я попросить автографа у принцессы, которую вы держите за руку? - такого поворота я не ожидала, а поэтому заинтересованно подошла чуть ближе. Охранник улыбнулся, и подмигнул Франкенштейну так, чтобы этого не увидела Виктория. Наша дочка же замерла в удивлении, глядя на охранника так, словно впервые в жизни видит мужчину в форме, даже чуть рот приоткрыла. - Естественно, - любимый не растерялся и с улыбкой повернулся к Виктории, заинтересованно склонив голову вбок. - Виктория, этот господин очень рад, что увидел принцессу, и хочет попросить у тебя автограф. Распишешься у него на листочке? - Что такое автограф? - шепотом переспросила наша дочка, настороженно глядя то на мужчину, то на Франкенштейна. Муж ответил на опаску нашей дочери короткой ухмылкой, и послал по нашей связи странные до идентификации эмоции. Будто был расстроен, но одновременно с тем гордился тем, что наша дочурка правильно реагирует на потенциальную опасность. Мне, несомненно, тоже было грустно оттого что Вика обычную дружелюбность восприняла как беспокойный сигнал, но нарочно делала вид, что все нормально. Мы живем в том мире, а не в другом, и в какой-то мере это правильно, что дети в случае чего смогут распознать опасную ситуацию до того, как станет слишком поздно. - Это доказательство, что ты - это ты. Подпись, - заметив растерянность Виктории, что знала что такое подпись, но писать не умела, Франки тут же поспешил добавить: - Но ты можешь просто что-то нарисовать. - Нарисовать! - глаза Виктории зажглись, и она кивнула охраннику, принимая от него ручку. И почти тут же сразу начала что-то выводить на листочке в блокноте, что мужчина протянул ей, чуть склонившись и поддерживая, чтобы ребенку не было затруднительно творить свои художества. Большинство из наших начали перешептываться, что-то бормотать, но я на это не особо обращала внимание. Больше меня занимало наблюдение за счастливой Викторией и сосредоточенным Генрихом. Он наблюдал за происходящим лишь с интересом, не чувствуя зависти, или даже малейшей обиды за то, что его обделили вниманием. Я чуть пощекотала его бок, заметив как на сосредоточенной мордашке появляется улыбка, а его тело слегка изгибается, пытаясь уйти от предательских прикосновений. Но на душе отлегло, когда я почувствовала радость сына. На почве подобного воспоминания у него вполне потом могли развиться неприятельские чувства к сестре, которую в отличии от него выделили из толпы. Но похоже я зря беспокоилась - Генри смотрел то на меня, то на Вику с одинаковой улыбкой, а в ауре чувствовалась любовь и привязанность. Стоило мне перевести взгляд на дочь, я с удивлением отметила что возле нее стоит Фрэнсис. Оглянувшись за себя, я отметила, как ко мне приближается покрасневший как рак Регис, останавливаясь только из-за моего удивленного взгляда. - Извини, она вылетела из рук, пока никто в толпе не смотрел на нее, - сбивчиво прошептал он, а я только кивнула, повернувшись к близняшкам, чтобы посмотреть, что произойдет. Не зря же Фрэнсис сбежала от Региса, точно все слышала и тоже хотела чтобы ее увидели. И должна признать - впечатление она произвела точно такое, какое, наверное, намеревалась - охранник удивленно замер, поочередно глядя на наших близняшек с копной золотистых кудряшек и опешил. Только спустя минуту с лишним он отошел от ступора и отозвался, добродушно улыбаясь. - Вот как повезло, сразу две принцессы! Распишитесь и вы мне, Принцесса. - Я русалочка, но тс-с-с, это тайна, - охранник благосклонно кивнул, заговорщицки подмигнув, и уверившись, что Виктория закончила, подвинул блокнот к следующей близняшке. Фрэнсис получила от сестры ручку, и слушая ее наставление, нарисовала на другой странице блокнота небольшой рисунок. Охранник поблагодарил, ушел и еще долго время оглядывался. Я чувствовала его эмоции, сначала легкое недоумение, потом неуверенность, а после и вовсе какое-то шокированное отрицание. И это при том, что теперь, оглядываясь, он смотрел не только на девочек, но и на всю группу. Смотрел, и очевидно не верил своим глазам. Но понять его я могла - толпа внеземно-прекрасных благородных и люди, которые даже для бывалых европейцев выглядят необычно. Наверное, не мог поверить, что все мы были прекрасны, словно действительно пришли сюда из сказки. Хмыкнула, когда перехватила его взгляд, и заметила как он замер, а потом медленно развернулся, начиная краснеть. - Мы ему точно надолго запомнимся, - пробормотала себе под нос, разворачиваясь назад, к нашей компании, и только сейчас заметила что Мэй все время стояла возле меня. - Точно, такое событие, - улыбнулась Санву, глядя вслед охраннику. - Шоколад, - донесся до меня разочарованный голос Раэля, что подошел к Мэй, смотря на надкусанный пирожок. - Но я не люблю шоколад. - Надо сразу озвучивать пожелания, - заметил Джин-Хо. - Предлагаю всем пройтись, и спокойно покушать, прежде чем идти на горки! - громко заявил Франкенштейн, тем самым не давая Раэлю возможности ответить Джин-Хо. Все так или иначе послушилась моего мужа, и мы оккупировали несколько скамеек. Только вот наше "спокойно покушать" продлилось непозволительно долго. А после и вовсе переросло в длительную прогулку и визит в хижине Белоснежки. Наши детишки были в полном восторге, впрочем, не только они: школьники активно позировали возле фигурок семи гномов, и подбивали на это наших благородных, которым деваться особо было некуда. Недовольными этим фактом аристократы не были, в большинстве, конечно же. Но абсолютно все отнеслись к этому благосклонно, и за "дурным" примером последовали даже "мы-уже-взрослые" дезертиры Союза, то бишь, наши модифицированные. Выйдя оттуда мы как-то подсознательно разделились на насколько групп, и спокойным прогулочным шагом шли по Диснейленду. Покуда не дошли к сувенирной лавке. Это была пристань в нашем свободном плаванье, где все наши группы собрались опять в одну большую толпу, к превеликому удовольствию местных продавцов. Я понимала абсолютно всех, кто из нашей группы зашел сюда, так как сдержать интерес, глядя на все эти игрушки, канцтовары, фигурки и аксессуары было сложно, даже мне. Дамочки, которые как раз были в магазине, предпочли удалиться, стоило им завидеть нашу большую и колоритную компанию. Я их не виню, в помещении действительно становилось тесно. Но вот то, какой взгляд на меня бросили эти дамы... Не нужно было уметь чувствовать их эмоции и ауры, или читать мысли, чтобы понять, что те обо мне подумали. Причем, от них так остро повеяло завистью при взгляде на мои засосы, что я не сдержалась и послала им сочувствующий взгляд. Похоже, их личная жизнь вообще плоха. Но именно этим взглядом я открыла ящик Пандоры - дамочки чуть ли не мгновенно разозлились, готовы начать ссору, но их детки начали хныкать и тащить их за собой, так что им пришлось отступить. Невольно передернула плечами, понимая, что мне были готовы вырвать волосы ни за что. Из-за простой зависти. Но это понимание, что у меня дела с интимом предстоят лучше, чем у них, вызвали еще одно чувство - радость, плавно перетекающую в возбуждение. Почувствовав, как внизу живота становится тяжело, я помотала головой и оглянулась, пытаясь отвлечься. Сейра вместе с Раэлем из нашего мира просматривали книги с иллюстрациями, школьники мучили Рейзела, Региса и Раскрею. Родерик повис на Геджутеле, беспрерывно задавая ему различные вопросы. Наверняка все ради того, чтобы бывший Каджу не отвлекал его дочери от такого занятного занятия. Пока Мэй размышляла, что приобрести, подошел Раэль с туго набитым пакетом, в котором оказались различные сувениры связанные с тематикой о персонаже Гуффи. Мэй с восторгом прижала пакет к себе, но нести его не пришлось - сообразительный Джин-Хо купил рюкзак. Также с рисунком Гуффи. Тао стоял неподалеку от них, но абсолютно не обращал внимания на эту сцену - он упоительно разъяснял что-то Кире, М-24, Такео и Урокаю касательно фигурок, словно он маркетолог этого магазина. Но слушатели ему попались крайне неблагодарные - его игнорили, слушая наставления Франкенштейна, присевшего перед нашими детьми. - Я вам еще раз повторю - нельзя. Ваш лимит возможных покупок - по две вещи на каждого, - Франкенштейн объяснял без раздражения, спокойно, медленно и как результат - дети не закатывали истерики, а только искреннее недоумевали. Продавец от их смирного поведения тоже недоумевал. - Но почему? - Фрэнсис захлопала глазками, осматривая все полки, и мазнув по мне взглядом, опять вернулась к лицу своего отца. - Это наказание? - Нет, милые мои, - я подошла к детям из-за спины и приобняла их, показывая, что я тоже рядом, и что люблю их. - У вас сегодня запрет только на сладкое. А это ограничение важно, чтобы вы научились делать выбор. И чтобы понимали, что нельзя быть расточительным. - А что это значит? - Генрих спокойно взглянул на меня, почесав свою губу. - А это значит - бездумно тратить деньги. Вот подумайте, милые, - я улыбнулась деткам, начиная говорить шепотом. - На создание тех игрушек ушло много ресурсов и стараний других. Некоторые, возможно, даже сделаны вручную, - я восхищенно глянула на резные рамки для фотографий и снова взглянула на Викторию, Генриха и Фрэнсис. - Это ценно. Так же как и ценны деньги, что мы с папой на эти игрушки выдадим. Если мы купим вам здесь все игрушки, что вы захотите, ваш интерес к ним будет слабым, так как у вас будут еще и другие. И беречь вы их не будете, по той же причине. В итоге, они не послужат вам долго, и сломаются, в то время, как могли бы прослужить дольше. Понимаете? - Я переспросила уже вслух, так как опасалась, поймут ли дети, что я имела ввиду, но наши малыши явно привыкли к сложным словам и усиленному осмысливанию, так как почти в унисон закивали, будучи смертельно серьезными. - Значит, вы согласны на это ограничение? - Да, мама! - Виктория чуть подпрыгнула, воинственно вскинув кулак. - Мы выберем себе по две самые красивые игрушки! - Молодцы! - не удержалась, и обрадовано захлопала в ладоши, поощряя их прогресс. Франкенштейн выглядел немного удивленным тем, что наши дети все поняли, приняли и осознали, но потом расслабился - вспомнил чьи это дети. Уловив отголосок мыслей любимого я чуть вспыхнула и развернулась к витрине. Нет, в них не было ничего пошлого, но от подобного тесного контакта на расстоянии во мне опять появилось возбуждение, поутихшее во время разговора с детьми. Появилось и вспыхнуло с новой силой. Лихорадочно осмотрела прилавок, но не нашла ничего, чем могла бы отвести мысли от навязчивой идеи. Повернула голову в сторону Мэй, но та была занята тем, что присоединилась к школьникам, просвещая Кадиса. Модифицированные тоже стали прислушиваться к Тао, то и дело принимая в руки какую-то фигурку с намерением купить. Даже Франкенштейн с какой-то светлой грустью рассматривал какую-то безделушку. Размещенную на прилавке. Чуть ли не рядом со мной. Я сжала губы, закрыла глаза, и перед глазами была эта его грустная улыбка. Нет... Я хочу ее стереть. Хочу видеть его радость. И похоже, я позорно проиграла битву с собственным организмом: переступив с ноги на ногу, почувствовала, что между ног уже влажно. Чтож, объявлю капитуляцию. - Франкенштейн? У нас проблема... - несколько стеснительно подумала, тут же передавая мысле-речь по связи. - Что случилось? - его мысленный голос был серьезен, в то время, как он все так же, с вежливой улыбкой рассматривал различные браслеты и колечка для детей, с маленькими рисунками принцесс. - Я хочу тебя, - вместе с этими словами передала и все свои эмоции, что сейчас мной обуревали, и тут же повернула голову в его сторону голову, чтобы увидеть реакцию. Она не заставила себя ждать. Франки как раз держал в руках какую-то баснословно-дорогую фарфоровую куклу, и прикипел к ней взглядом, держась за нее, как тонущий за соломинку. Успела заметить, что продавец смотрел на моего любимого с нескрываемой надеждой - еще бы, взрослые дети, то бишь, коллекционеры были более склонны выдать целое состояние за одну лишь игрушку. Каково же было разочарование продавца, когда Франкенштейн отложил куклу, посмотрев на прилавок. - Идем в кемпер? - в мыслях моего мужа, так же, как в моих, появилось огромное предвкушение, но тот старался думать о чем-то другом. Прекрасно его понимаю - мужское возбуждение скрыть тяжелее, чем женское. Но его затруднения в этом деле еще больше подлили масла в огонь, заставив меня покраснеть. - Нет. Я хочу тебя именно здесь, - мысленно передала ему свою идею вместе с эмоциями, от чего Франкенштейн сжал зубы и зажмурился. - Сэр, вам плохо? - участливо переспросила консультанша, подойдя к Франки. - Ничего, сейчас пройдет, - чуть хрипло отозвался он, усиленно пряча свой пах от посторонних. А после взглянул на меня с мольбой. - Закройся от меня на минуту. Нужно прийти в себя. Я стеснительно последовала его просьбе и закрылась, для уверенности отвернувшись спиной к нему, созерцая полки с кружками, подставками для фото и футболками. Но ауру в трусы не спрячешь, тем более, когда она так полыхает желанием. Воровато оглянувшись, я заметила, что почти никто не заметил моего состояния. Кроме Юны, Рагара и Раджека. Благо и то - сомневаюсь что именно эти трое будут сплетничать, пока нас не будет. Спустя обещанную минуту я услышала, как Франкенштейн дает указания Тао насчет ограничений игрушек для детей, на что Тао заверил, что за все заплатит без проблем. А потом только почувствовала, как знакомая рука сомкнулась на моем запястье, и как меня поспешно вывели из магазина. Прикосновение обожгло волной жары, и, похоже, не только меня - Франки приглушенно зарычал, заставив нескольких мужчин из очереди, которая была перед магазином, растеряно отпрянуть. Я ускорилась, чтобы все не выглядело так, словно меня тащат силком. Не нужно привлекать к нам лишнего внимания, тем более, когда мы собирались провернуть нечто подобное. - И где ты думаешь это провернуть? - в голосе Франкенштейна было легкое раздражение, и он помотал головой, словно ему самому подобное не понравилось. - Черт, - оглянувшись, и не заметив особого внимания к нам, он притянул меня к себе, жарко поцеловав. И теперь на нас смотрели, я буквально сразу почувствовала на себе взгляды. - У меня есть идея, - прошептала, не особо отстраняясь от его губ. - Пошли в какой-то отдаленный мужской туалет. Ты войдешь нормально, а скрою свою ауру, или сменюсь в птицу. - Предпочитаю второй вариант, - это Франкенштейн мне сказал, когда мы направлялись в туалет. - Никто тебя возможно бы и не заметил, но сомневаюсь, что не заметили бы камеры. А скандала не хочется. - И в кабинках камеры точно нет, - ухмыльнулась, и глянув на любимого, заметила у него такое же выражение лица. Ну что ж, гении мыслят одинаково. До туалетов мы добрались довольно быстро. Ждать не то, что не хотелось - просто не представлялось возможности. Такое ощущение, словно у нас близость была давным давно, а не несколько часов назад. Но факт был фактом - я уже распалилась, и помочь мне мог только мой любимый. Поблагодарив провидение за то, что очереди нет, я высвободила свою руку из захвата Франкенштейна и скрылась в кустах, вылетая оттуда уже ничем не примечательным воробьем. И сразу ломанулась в помещение мужского туалета. Франки как раз заходил в кабинку, поэтому я сразу залетела туда, приземляясь на плитку уже человеком. Благо, в туалете было пусто, кроме нас - ни души. Не успела я толком додумать мысли, о посещаемости мужских и женских туалетов, как меня лопатками вжали в стенку кабинки, глубоко и проникновенно целуя. Это вымело из головы любые мысли, кроме тех, как себя повести. Как задвигать языком, как закинуть ногу, как сильно обнять за шею. Мысли Франки вначале кружились вокруг того, чтобы закрыть дверь на защелку, но когда он преуспел в этом деле, вслепую закрывая дверь, он тут же уделил мне внимание. Я бы даже сказала - набросился. Одной рукой оглаживал спину, скользнув рукой под блузку, а второй, словно желая увериться, что я не лгу, запустил ладонь мне под юбку. И почти сразу же приглушенно простонал в поцелуй - я была мокрая и горячая. Его пальцы, словно обладая своей волей скользнули под трусики и я простонала, почувствовав спасательную прохладу его пальцев на клиторе. Только вот меня почти тут же заткнули поцелуем, на который я ответила активным потиранием об подставленную ладонь. - Бесстыжая, - мысленно сказал Франкенштейн, отстраняясь чуть от меня, чтобы расстегнуть брюки. Не воспользоваться такой ситуацией было бы глупо, так что я хитро ухмыльнулась, глядя на него, и быстро, но старательно-сексуально сняла с себя трусы, активно закивав головой и закрутив их на пальце. - Еще какая. И вся твоя, - мой короткий ответ подтолкнул Франкенштейна к более уверенным действиям. Он, снова прижав меня к стенке кабинки, медленно проехался руками по моей талии, вниз, по бедрам, к ногам. Ладони не были под одеждой, и шли по швам. Вначале, этого жеста я не понимала, по потом, когда Франки остановил ладони на бедрах, ровно там, где был подол моей юбки, я все поняла. Ладони стали приближаться друг к другу, пытаясь свести мои ноги вместе, и я повиновалась. Сжала ноги, но не слишком плотно. Ощутив пальцы на лобке я снова норовила их раздвинуть, за что меня не больно, но ощутимо укусили за губу. И было в этом легком укусе предупреждение о том, что наказание за неповиновение может мне не понравиться. А я хотела, чтобы мне понравилось, поэтому вернула ноги в прежнее положение. Пальцы Франки стали перебирать ниже лобка, задевая клитор, скользя, и я уже хотела даже прикрыть глаза и насладиться этим, но кто бы мне на это позволил? Уверенным, но не лишенным нежности движением он раздвинул мои половые губы, скользнув между ними своим членом. Практическая сторона этого вопроса была мне понятна - нужно было как-то увлажнить член перед проникновением, несмотря на то, что я по сути была готовая ко всему. Но оказалось, что это просто идеально подходило под описание предварительных ласк. Трение клитора об его горячий пенис заставило меня сильнее сжать ноги, не желая прекращать ласки, а спину выгнуться. Франкенштейн, точно проявив ко мне милосердие, прижал меня за талию, сделав парочку поступательных движений. Одновременно скользя по клитору он задевал головкой вход во влагалище, от чего я хотела заскулить, до того было дразняще-приятно. Но любимый сжал меня за шею, лишая доступа до кислорода на секунду, и тут же склонился к уху. - Ты что, хочешь чтобы нас услышали? Не издавай даже звука, - его рука ослабила хватку, давая мне возможность жадно задышать, а теплый язык словно случайно тронул мочку уха. - Еще ладно, мои, мужские стоны. Вдруг простатит? Но женские? Нельзя так палиться, Лялечка. И поэтому мы сделаем вот так... Франкенштейн отстранился с ехидной улыбкой. Он опустил крышку унитаза, поставив меня на нее на колени, так, чтобы я упиралась руками о стену. Рационально, ничего не скажешь - туалеты тут были новыми, крышки крепкими, металлическими, бачок - встроенный. Получается, мы действительно можем обойтись бесшумно и к тому же - так никто не заметит еще одной пары ног. Но к стене я не развернулась, а с некоторым раздражением глядела на его предвкушающую улыбку. Нет, глупой я не была, понимала, что он дело говорит, но зачем так дразниться? Зачем, зная что я не особо могу из себя выдавить звук он мучает, заставляя желать этого больше всего на свете? Почему по быстрому не покончит с этим? А ты была бы рада, если все произошло быстро? - с укором отозвался Франки-шиза. Он хочет тебя полностью удовлетворить. Хочет, чтобы тебе запомнилось. И возможно, чтобы ты когда-то захотела повторения. Я даже не успела почувствовать вину по поводу того, что моя шиза - права, как почувствовала что знакомые ладони мнут мои ягодицы. А потом широко открыла рот, отчаянно дыша и стараясь сдержаться от крика, стона или любого другого звука... Широко раздвинув мои ягодицы Франкенштейн подул на мою промежность, а потом принялся с энтузиазмом работать языком, словно желая собрать все мои соки. Контраст недавнего холодка и его теплого языка заставил меня выпятиться, держась за стену в надежде что руки не соскользнут. Ноги были ватными, но любимый крепко держал за бедра, не давая раздвинуть ноги и тем самым - упасть с крышки. С силой укусила себя за предплечье, стараясь болью хоть немного сбить возбуждение, но неприятные ощущения только добавили контраста, заставляя выгнуться и простонать. Все обещания забылись, было только наслаждение. - Вижу, нужно твои стоны предотвращать по-другому, - со строгими нотками в голове раздались мысли Франки. В них я, как в отражении увидела себя, запрокинувшую голову, с мутными от похоти глазами. Я закивала, перестав считывать мысли любимого, и тот накрыл ладонью мой рот, для надежности прижав челюсть к верхнему ряду зубов. И вошел. Я сразу же широко раскрыла глаза, судорожно дыша носом. Проникновение вышло холодным, немного сухим, немного болезненным. Видать, член успел чуть высохнуть. Но я тут же сделала движение навстречу, не давая себе привыкнуть, и вместе с тем вырывая из любимого первый стон. Чуть отстранилась, и снова двинулась навстречу, когда Франкенштейн сделал то же самое. Глубоко, жарко, желанно. Глаза закатились сами по себе, было абсолютно пофиг на то, что происходит вокруг. Тихонько постанывала в ладонь, несмотря на то, что Франкенштейн старался двигаться так, чтобы не было слышно шлепков. Эта осторожность была пыткой, но до чего же приятной. Я изо всех сил старалась сжимать член любимого своими мышцами влагалища, чтобы и мне, и ему было приятнее. И это, черт возьми, возымело эффект. Я была даже близка к тому, чтобы ощутить оргазм, но Франки, явно почувствовав это, заканчивать так быстро со мной не желал. Поймав меня за шею, и все еще держа ладонь на моем рту, он притянул меня к своей груди спиной, начиная зацеловывать все, до чего дотянулся - шею, ключицы, раковину уха. Иногда и кусал, отставляя свои метки на самом видном месте, свежие. Да и еще двигался под другим углом, то и дело проезжая уздечкой по так называемой "точке G". Тут, чтобы получить удовольствие мне даже не пришлось прилагать усилие и сжиматься вокруг его члена, но я хотела, чтобы мы кончили вместе. Да и то, что концентрировалась на этих мышцах позволяло мне "забыть" о стонах, заступая их тяжелым дыханием. Франки, заметив что я притихла отстранил от моей шеи руки, откидывая мне волосы. Его зубы поймали меня за тыльную сторону шеи, а руки опустились на бедра, крепче прижимая меня к мужу. Его ладони попутно ласкали мне клитор, и когда я расслаблялась, или пыталась проскулить/простонать от подступающего удовольствия, зубы сжимались крепче, почти до крови. И я просто не выдержала - мой разум, раскачан способностями отца концентрировался на всем и сразу, поэтому я достигла в определенном моменте пика удовольствия. И так, как желала - вместе с Франкенштейном.