Проигрыш или всё таки победа?

Солнце приятным теплом окутало два, мирно спящих тела. Крош, нежно обнимал своего возлюбленного, незаменимого и любимого всей неистовостью своей морковной души, Ёжика. Колючка, как иногда называл его длинноухий, любя, видел кошмар. Эти два дня, его сознание давало сбои, по типу того, что случился с ним в предыдущий раз. Он не разделял реальность и свой разум, подолгу, зависая, как старый компьютер, не подавал, ни признаков жизни, ни самого Ёжика, настоящего. Он уверял кролика что это временно, что это из-за переживаний и излишнего стресса, навалившегося на них обоих, так как из них двоих более уязвимее, в плане чувств оказался он сам. Уговаривал не переживать понапрасну и ни в коем случае не говорить об этом остальным, ведь его и так все считали немного свихнувшимся, из-за излишней чистоплотности и ещё некоторым причинам. Об этом ужасном случае умалчивали двое, дабы не наводить шороху в и так тихий, даже можно сказать, меланхоличный, крошечный, городок. Снова тёмный коридор, снова две двери. «Хозяин» стоял на развилке, в левой руке он, как и в предыдущей встрече, держал канделябр. В свете, еле трепыхавшихся от слабого ветерка, свечей, его взгляд и сам он казался мрачным, само место в его представлении, покорно уступало место одним лишь глазам, сверкающим ненавистью, вожделением и скрывающим внутренних демонов. Хоть и всем естеством этот тип выглядел опаснее всех на свете, по меньшей мере тех, кого знал «заключённый» своего сознания, всю опасность, что раскрыл с недавних пор для него «Хозяин», нёс именно этот славный малый тихоня. Взгляд был опущен на Ёжика, так как между ними имелась небольшая разница в росте, темноволосый смотрел сверху, на, скромно переминающегося с ноги на ногу, ежа. -Прошу проходи за мной, -вторая рука находилась на спиной, только приблизившись Ёжик заметил что тот в перчатках. Пройдя в знакомый зал, они расселись по местам. Дыханием обоих, свечки танцевали в своём ярком танце, освещая лишь очки Ёжика и пляшущие огоньки в глазах «Хозяина». В этот раз зал был пуст, тёмен и холоден, ёжику показалось, что он слышал как вдалеке, самом тёмном уголке, что-то капнуло, а потом, будто крошка посыпалась на пол. С этим местом явно что-то не то, оно стало каким-то, пустым? Заброшенным и разрушающимся. Для него это было и не удивительно. Крош, в жизни засыпал его каждый день смехом радостью и собой, что колючка так полюбил и не мог жить, теперь он считал это частью своей жизнью, как и продолжительные объятия после пробуждения, держания за руку своего кролика при прогулке и другим, так обожаемым жестам и проявлениям любви. С последнего времени, кажется прошло не так много времени, но это злополучное место весомо изменилось, из него как-будто уходит жизнь, так яро подпитываемая раньше этот закуток разума. -Я вернул тебя сюда неспроста, -непродолжительная пауза и спокойный, но строгий голос «Хозяина» продолжил, -Я вижу ты оправляешься, хоть и справляешься не так успешно, временами. –он поднял взгляд на Ёжика, продолжив односторонний диалог, -моя мысль ведёт к тому, что я, может быть и хорошо может и плохо, покидаю тебя, мой милый друг. –улыбка в полусвете обрела звериный оскал. От природы этого своеобразного маньяка придумал сам Ёжик, чтобы как-то оправдать все свои действия, поэтому он не слишком то и сильно обратил на эту эмоцию внимания. -Но как же… Ты оставляешь меня одного… Это как кинуть спичку в гору динамита…-монотонно в стол бормотал ёж. -Прости, но я не могу поступить иначе, ты сам понимаешь, что здесь дело не во мне, а в тебе, я служу лишь временным откатом от неизбежного конца. Зачем тянуть? Если ты уже загнал себя в эту ловушку, давным-давно, ещё до того как создал меня. — «Хозяин» откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди. –Мне просто хотелось попрощаться с тобой в последний раз, увидеть тебя таким, растерянным и, понимающим, что это последний раз, когда ты увидишь своего возлюбленного Крошика живым и затухающим на твоих руках, в луже крови, на вашей, уже совместной кровати. –последовал ехидный смешок и довольная, как у кота, нализавшегося сметаны, улыбка. -Дай… Дай мне ещё шанс -жалостливый взгляд поднялся на «Хозяина». Бессердечный хмык, кажется в продолжении не было и смысла. Голова ежа беспомощно опустилась к столу. -Честно, я проникся твоей выдержки, эти два дня, были такими мучительными для тебя, я так и видел, что ты не ровен час и прирежешь его этим осколком кружки, но когда видел твои сны, о…-приглушённые хлопки разбавили тягучий воздух. –Это был верх, прекрасного «искусства». Подняв свечу и встав со стула, он позвал Ёжика в последний раз выйти из красной и войти в зелёную дверь. Тёплые прикосновения утреннего солнца и объятия любимого разом стали такими колкими, ненавистными. Ёжик взглянул на мирно спящего Кроша и его зверская улыбка поплыла вверх, фантазия поплыла в свободном направлении, хотелось всего и сразу сделать с этим крольчёнышем, но надолго бы его не хватило, поэтому нужно будет выбрать самые изощрённые и, в тоже время, прекрасные по своей красоте виды пыток или лучше сказать игр, с любимым. Эта будет их последняя игра вместе. Прохладный воздух заставил проснуться Кроша, то что он находился лишь в одном нижнем белье он осознал лишь через пару секунд, как понял, что руки и ноги его завязаны, у изголовья и противоположной стенке. Ёжик…? — Ещё не полностью понимая ситуацию, ещё сонным голосом произнёс кролик, начав ворочаться, как резко был остановлен, холодной рукой, обжигающая шею и заставляя ушастого конечно проснуться. -Шшш, я тут милый ушастик, -сверху над ним нависал его…любимый? Но что-то в нём было не то. Очки? Где они? Он же не видит ничего без них, а теперь явно чувствует себя вполне нормально без них. Отпустив Кроша и доставая кухонный нож, начал водить им по его оголённому торсу. –знаешь, я давно хотел это сделать, да вот только что-то время не было или этот чёртов «Хозяин» мешал… -Х-хозяин… Так ты…-растерянный взгляд привязанного метался то к ножу, то сидящему на нём любимого. -Верно! –довольно взвизгнув, остановил ножик прямо на месте солнечного сплетения и, опершись локтём в рукоять, налёг на него, впиваясь, как в подтопленное масло, плоть, только начинавшего страдать от стартующих с этого момента, мучений. –Правда я прелесть?! — маниакальный взгляд устремился от растерянного и непонимающего, что только что произошло, взгляда, в место соприкосновения плоти и ножа. Тупая боль тихо пронзила тело, было не очень больно, слово прикусил губу, но сильно, и боль приносила больше дискомфорта и, конечно же, крови, чем самой боли. Грудь непроизвольно начала вздыматься и тело начало терять контроль, попробуй держать себя в руках, когда тебя вживую режут! Ранка начала тихонько кровоточить и во впадине, ниже удара, начала собираться лужица крови. Перестав держать нож, Ёжик спустил взгляд к струйке крови, согнувшись, он провёл языком по лужице, размазав кровь к ранке и распрямившись, довольно промычал. –У тебя прекрасная кровь Крош, похожа на морковный сок, только хорошо сдобренный железом, «отпив» ещё пару «глотков морковного сока» он прильнул лицу своей жертве, по совместительству возлюбленному и объединил обоих в кровавом поцелуе. Его это неистово завело, но нужно было продолжать уже начатое. Оставив своего пленника одного, собрал всё что нужное и вернулся, раскрывая, как книжку, большой кожаный хомут, где всё было на своём месте, уложенным в своеобразном порядке хирургические инструменты. Вытянув свой излюбленный скальпель, конечно, он шёл в очереди после прекрасного пожарного топора, мирно присутствующего в тёмном уголке шкафа и этого кухонного ножа, вздымающегося в ритм грудной клетки Кроша. Осмотрев и обеззаразив спиртом, сверкающего, как сосулька морозным днём на солнце, скальпель, аккуратно начал прочерчивать им по коже линию от одной ключицы, бережно обводя все рёбра и срезающего чуть повыше первого ранения, заканчивая на второй ключице, чтобы кожу можно было бы снять как крышку. Заметив, что заложник, спокойно перекочевавший в пациента, начал прикрывать глаза, возможно, от болевого шока, самоназванный врач, откупорил бутылку нашатыря и сунул под нос, дабы тот оживился. На месте обведённой кожи, начали проступать капельки крови, -всегда хотел попробовать делать операцию на живую, жаль что обезболивающего нет, было бы полегче, хотя, какая тебе разница? –с детской игривостью произнёс Ёжик, с довольной улыбкой смотря на внезапно самосозданный препарационный стол.- Из меня бы получился прекрасный доктор, -задумчиво произнёс тот, опускаясь к ряду инструментов. Найдя нужный, вернулся к операции, -а сейчас пациент, вы почувствуете небольшое пощипывание.-напевая что-то себе под нос, ёж начал аккуратно приподнимать кожу, высвобождая внутренние органы на свежий воздух. Закончив и аккуратно завернув кожу в своеобразный рулончик, опустился к ногам пациента. Медленно проведя от коленки до паха, он благоговейно вздохнул, -Теперь это всё моё, навсегда и я могу делать с этим всё что захочу, -переведя взгляд на Кроша, он спокойно улыбнулся. -З-зачем ты делаешь это? Д-для чего это…т-тебе…? –пытаясь держаться в сознании, с жуткими болями, проговорил кролик. -Разве ты не видишь? Я проявляю всю свою любовь! Вот так я люблю тебя! Желаю и хочу! –кажется эти слова привели в ярость доктора, отчего на глазах у ушастого заискрились глаза, от непроизвольно начинающих проступать, слёз. –Нет, не плачь, не надо, -мучитель подскочил к изголовью, стараясь утихомирить слёзы, но делал только хуже, от изменения положения, кровать прогнулась и теперь руки удерживали Кроша почти навесу, от чего боль в верхней части начала нарастать, приводя за собой болевой шок, но быстро среагировавший Ёжик снова вытянул его из таких, нужных и кончающих все мучения, объятий потери сознания. Приведя более менее мученика в живое состояние снова вернулся в нижнюю часть и начал делать надрезы на бёдрах. Он провел два круга на одной ноге, обведя её, от чего получился обруч из кожи, симметрично этому он сделал и на противоположной. Позже разрезал сверху и аккуратно снял кожу, по ходу процесса приводил в сознание пациента, чтобы закончить свои операции ещё на живом Кроше, а не остывающем трупе. Отстранившись от ног, он посмотрел на своё творение чуть сверху, насколько это было возможным, на данный момент. Распластанное тело его любимого было узорно обрамлено его авторскими «отметинами» в виде вырезанной или не до конца кожи, прекрасно это украшала «вишенка на торте». Кухонный нож, торчащий по середине, как начало этого ещё не окончившегося безумия. Стараясь как можно аккуратнее, он уселся сверху на Кроша и постарался вытащить нож, от чего последовал сдавленный стон и ненужное ёрзанье. Наплевав на этот предмет кухонной утвари. Вернулся снова к грудной клетке, лёгкие, будто заключённые за костяной решёткой, вздымались, так и просящие о помощи и свободе, которая уже в скором порядке прибыла и начала неистовую операцию по их спасению, достав небольшое долото и молоточек, Ёжик начал аккуратно дробить костяные оковы. Всхлипы и тихие стоны, мешали работе, ведь очень сложно попадать ровно по костям, когда лёгкие так и норовят попасть под инструменты их спасения. Пришлось немного утихомирить пациента, вколов небольшую дозу самодельного лекарства, которое напоминало в действии своём успокоительным, но не клонившее в сон, чтобы пациент осознавал ситуацию. Закончив с грудной клеткой, легкие радостно, двумя бугорками выступили поверх её, вздымаясь в спокойной, иногда нервно вздрагивающей и аритмичной свободе. Теперь осталось самое сладкое, он занял своё уже почётное место поверх привязанного и сплёл их языки в французском поцелуе, который они вместе изучили недавно. Реакции и не пришлось ждать не отрываясь от губ, Ёжик поёрзал на бёдрах Кроша, от чего в его штаны незамедлительно начал упираться член кролика. Довольно хмыкнув и разорвав поцелуй, он приспустил оставшееся бельё возлюбленного, дабы не травмировать прекрасные «обручи» на бёдрах. Расстегнув ширинку и сбросив с себя штаны с трусами, начал себя подготавливать, издавая развязные звуки, которые и не каждая «ночная бабочка» при таком желании издать не сможет. Растянув себя под размер Кроша, он опустился на его орган, начиная медленно подниматься и опускаться, довольно вздыхая и постанывая, нестыдно прикусывая губу и закидывая голову. Опустившись в очередной раз на всю длину он опустил взгляд на привязанного, его глаза были округлены в состоянии шока, но расширенные донельзя зрачки выдавали его удовлетворение процессом. Он явно хотел участвовать в данном действии, чуть больше, чем быть предметом для удовлетворения потребностей. Постепенно наращивая темп, он доводил обоих до пика, в очередной раз опустившись на бёдра Кроша он с громким вскриком, излился ему на живот, в свою очередь тот, полностью заполнил его изнутри. Семя маньяка смешалось с уже, покрывшейся плёночкой и запёкшейся по краям, лужицей крови на животе. С довольным вздохом он вытащил из себя его член, перебираясь к лицу, впился в губы, втягивая в головокружительную феерию ощущений. Лишь немного переведя дыхание от последнего и такого незабываемого, с головокружительными эмоциями, секса. Он снова принялся за операции, украшению своего партнёра. -Теперь перейдём к десерту милый Крошик? –со скальпелем, он приблизился к его лицу, -Я говорил, что я просто тону в твоих глазах? Если что, то повторение не будет лишним, ведь теперь ТЫ утонешь во тьме.-на этом монолог закончился с хирургической аккуратностью, ёж приступил к высвобождению глазных яблок из их природных черепных впадин. Он сразу остановил кровь спиртом, чтобы не пачкать и так уже испачканную простынь, поместив, в заранее приготовленный раствор в банке, туда два голубых, таких озорных и теперь никогда не закроющихся, навсегда его, глаза. Баночку, с бултыхающимся наполнением в виде глазных яблок, и надписью «Я всегда буду смотреть только на тебя» поместил в тот самый шкаф, откуда и вились все эти ветви маньяка. Одевшись и приведя себя в порядок, он немного прибрался на кровати, убрал ненужные инструменты, оставив лишь скальпель, для последних штрихов и подался в последний раз к губам Кроша, вытянув его язык, он хорошенько зацепил его зубами и резким движением вырвал изо рта. Оставалось не так много времени, пока его возлюбленный поперхнётся своей же кровью, вывел на всех частях тела слово «Моё» и улёгся рядом, с остывающим и изуродованным, таким любимым до помешательства Крошем, обняв рукой со скальпелем. Его внутренний маньяк был удовлетворён, насыщенный и довольный он закрыл глаза, что и сделал сам Ёжик, вздохнув в последний раз, он помчался на встречу к своему кролику, который с распростёртыми объятиями, в тёплых лучах солнца уже ждал, чтобы обнять своего милого и скромного Ёжика.