Шаг за шагом

Они не были мужем и женой. Они не были любовниками и даже возлюбленными, но между ними протянулась такая тонкая нить взаимопонимания, уважения и доверия друг к другу, каких порой не бывает между самыми близкими родственниками. Она часто позволяла себе спорить с ним, несмотря на его султанское величие, часто переходила границы дозволенного, но он также часто находил в себе достаточно мудрости, чтобы в конце концов прислушаться к ее словам, а если и не прислушаться, то простить строптивость ее характера. А может, это была и не мудрость вовсе, а любовь, которая заставляет закрывать глаза на многие, не всегда допустимые, проступки, совершаемые любимым человеком. Изгнание Анны из дворца отнюдь не научило упрямую девушку послушанию. Скорее наоборот — способ, которым ее вернули обратно, лишь усугубил вседозволенность ее поведения. Потому уже на следующий день после своего возвращения она со всей напористостью кинулась отстаивать свою точку зрения перед Повелителем. Однако на сей раз падишах был непреклонен. Он был убежден, что наказание пойдет на пользу его дочери, отказавшейся признать свою вину перед учительницей. Вот только Анна в своей безграничной любви к детям тоже не собиралась сдаваться и в тот же вечер вместе с остальными отпрысками правящей династии отправилась на урок к месту ссылки Салихи — к хижине в дворцовом саду. Ничего дурного в том она не усматривала: дети скучали по своей старшей сестре (ведь их наказывать было не за что), да и Салихе, несмотря на наказание, было полезно продолжать обучение. Откуда Анне было знать, что сей поступок невероятно разозлит Повелителя. Разозлит настолько, что он впервые со времени их знакомства повысит на нее голос и отчитает, словно гимназистку. Это было так непривычно и неожиданно, что Анна не смогла сдержать слез. Увидев, что девушка готова расплакаться, Махмуд немедленно раскаялся, но было поздно — сказанного обратно не вернешь. Голубка поспешила ретироваться, но Махмуд-мужчина, испугавшись потерять ее доверие и доброе расположение, рванул Анну к себе, чем вероятно испугал еще больше, но отпустить ее вот так — расстроенной и обиженной — просто не смог. - Я не хотел тебя обидеть до слез, - слова его были похожи на просьбу о прощении, - но и ты пойми меня. Не взирая на свою правоту, Махмуд сожалел о суровой отповеди, которой он подверг Анну, и взгляд его был полон желания поскорее уладить возникшее между ними недопонимание. Разве способно любящее женское сердце устоять перед раскаявшимся возлюбленным? Мир был восстановлен к обоюдной радости мужчины и женщины. Чуть позже, стоя бок о бок на балконе, они вели доверительный разговор, впервые раскрывая друг другу некоторые секреты своих детских лет. Впервые не только друг для друга — оба уже давно не говорили так открыто с кем бы то ни было. Разговор этот сблизил их еще больше, что вызывало сладостное предчувствие чего-то волшебного, но и смущало обоих. Они исподтишка поглядывали друг на друга, словно подростки, испытавшие первое сильное чувство, да сконфуженно улыбались, встречаясь взглядами. Ночью, лежа в своей постели, Голубка увидела сон. Во сне она призналась Повелителю в своих чувствах, а он поцеловал ее. Анне еще не случалось испытывать ничего подобного, но прикосновение любимых губ даже во сне было приятно. Настолько, что не хотелось просыпаться…