С первой на третью

— Это состав на первый матч, — тренер щелкнул авторучкой по планшетке. Сердце все еще билось. Кажется, Санада впервые в жизни чуть не схватил инфаркт от звука собственной фамилии. — Не обещаю, что к следующей игре он сохранится. Тут вам не Сейдо. Так что вытрите слезы и бегом десять километров. Санада посмотрел на Райчи. Тот краснел так, что казалось, вот-вот воспламенится. Основной состав, игра с Райчи, со всеми, данное обещание. И как Санада дошел до этого, как сил хватило в его слабых ногах дошагать до этой точки. Они начали разминаться, когда у ворот на поле образовалась знакомая толпа. — А вы думали, мы вас бросили? — рассмеялась Сузумеда. — А мы соскучились, — сказал тренер. — А мы тоже, — вернула она и втащила на поле большой поднос с онигири. До начала отборочных считались не дни, часы. Санада каждый день возвращался домой вместе с Райчи, иногда они целовались, если находили, где, иногда просто были рядом, и даже так у Санады внутри громыхали салюты. И все песни становились такими понятными, каждое их слово. Сузумеда — они с девчонками снова взялись за менеджерскую работу для них — подсовывала ему фильмы и видеозаписи. Явно готовила почву к осеннему фестивалю, но думать о нем Санада не собирался до конца лета точно. Только бейсбол, бейсбол и бейсбол. И даже если бы у него отнялись ноги, он бы вышел на горку. Теперь он знал секрет: приложенные усилия окупятся, если хорошо их прикладывать. *** Три первых иннинга Санада ждал этого самого «нужно». Мишима подавал отлично, но все-таки сдал один ран. Санада понимал, что в теории может сдать целую игру, но волнения почему-то не было. Совсем не так, как перед фестивалем. И совсем без мыслей «спрятаться». Наоборот всем своим существом Санада тянулся на горку, на биту. Он уже стоял на пороге дагаута, когда тренер сказал ему готовиться. Выйти на поле было все равно, что вернуться домой, хотя Санада и делал это впервые в официальном матче. Он дал пять Хаякаве и Танигучи, кивнул Акибе, помахал Райчи. Наверное, кто-нибудь другой испугался беттера Сенсен. Кто-нибудь, кто ни разу не стоял против Тодороки Райчи и не пел перед всей школой о любви к проститутке. Санада сделал три страйк-аута подряд, и об этом тоже можно было бы сочинить песню. *** — Я слышал, есть такие команды, — сказал, зевая, Хаякава, — в которых день после матча — всегда выходной. — Не верь слухам, — ответил тренер, обмахиваясь планшеткой. — Врут. Возбуждение от вчерашней победы уже не пестрило так ярко, но все равно витало в воздухе. И новый день все встречали отличным настроением. С раннего утра к ним уже забегали девчонки, навели везде порядок, наполнили бутылки с водой, разложили полотенца и обещали вернуться ближе к вечеру после репетиции. Сузумеда на днях писала Санаде, что у них будет свой музыкальный Кошиен, к которому нужно готовиться. Какой-то конкурс оркестров — Санада впервые слышал, что такие бывают. Еще она поздравляла Санаду с победой. — Я не видела, но девчонки сказали, ты был крут. — Вовсе нет. Под конец игры беттеры Сенсен сделали с его подачи хоум-ран и заработали два рана. Да, в тот момент они уже ничего не решали и не могли обеспечить Сенсен победу, но больно ударить по одухотворенному Санаде вполне. — Тот, на кого все смотрят, — Сузумеда чем-то захрустела и пробормотала с набитым ртом, — не обязательно должен быть супер-героем, но другие должны видеть его таким. — Хочешь сказать, что если бы Бэтмен занимался самокопаниями на публику, Готему давно пришла крышка? В трубке все шуршало и шипело. — Когда уверенность есть в тебе, уверенность будет в команде. Я не говорю про слепую самоуверенность, а просто про уверенность, понял? Санада написал иероглиф поверх домашки по алгебре, над которой сидел, когда Сузумеда позвонила. Обвел его несколько раз. Жирный знак выделялся на фоне формул и врезался в сознание. — Знаешь, я ведь не особо хотел играть, когда поступал. — И петь, точно? Санада усмехнулся. — И быть этим самым человеком, на которого смотрят. Почему так вышло? В трубке стало тихо, будто оборвало связь, но потом звуки вернулись. Заиграла незнакомая Санаде музыка. — Чем задаваться риторическими вопросами, понимай, что с этим делать. Спокойной ночи! Санада пока не понимал. И вряд ли нашлись бы где-то доступные советы, хотя, конечно, в интернете найдется все. Он просто плыл по течению, только по совсем другому, чем раньше. Будто сменил надувной матрас в тихой речушке на горный рафтинг. — Уже в следующем круге либо Сейдо, либо Ичидайсан, — сказал Томобе на разминке. — Тому, кто тянул жребий, надо чистить карму. Так себе расклад. — Сразу сильные соперники, — Куроки натянул перчатки, готовясь приступить к хиттингу. — Не очень повезло, да. Только Райчи размахивал битой с видом самого счастливого убийцы на земле. Этот бы и от Нарумии в первом круге не расстроился. Санада все ждал, когда его хоть немного отпустит и сильные эмоции станут привычными и обыденными. И колени перестанут трястись от чужого присутствия, и рак речи перестанет одолевать его каждый раз, когда они остаются наедине. Но, похоже, это так не работало. Наоборот вспышки становились все ярче, желание касаться Райчи сильнее. Санада ощущал себя пробиркой на уроке химии, в которой смешивали всякую хрень и вызывали реакцию. Все шипело, булькало, взрывалось, меняло цвет и шло пеной. После тренировки в душевой было не протолкнуться. Возле входа столпилась очередь. Санада облокотился на стену, мышцы тянуло усталостью. Казалось, что если он прикроет глаза, то уснет прямо так, стоя. Он гипнотизировал плакат о гигиене на стене, то и дело цепляясь за обрывки чужих разговоров, и не заметил, как Райчи остановился рядом. Санада повернул голову, уткнулся взглядом во влажную напряженную шею и сглотнул. Райчи смотрел в пол, прижимая к груди пакет с гелем и мочалкой. Санада, не скрываясь, пялился. На темные взъерошенные волосы, тени ресниц, тонкий росчерк шрама. При всей очевидной некрасоте, Райчи был очень красивым. Вчера после матча они продрыхли всю дорогу в автобусе до школы, не поговорили толком и уставшие разошлись по домам. Санада пялился, и мысль «я соскучился» была глупая-преглупая. Они ведь два дня были рядом, ну как можно скучать. — Ты здорово играл вчера, — Райчи улыбнулся, не поднимая глаз. — Этот хиттинг против Маки, прямо бам! Никто не ожидал, а ты выбил. — Что значит «бам»? — рассмеялся Санада. Райчи повел плечами, кончики его ушей покраснели. — Это значит «бам!», значит, это было круто. — Спасибо. Санаде нестерпимо захотелось прикоснуться к Райчи, хоть бы просто сжать его плечо или взъерошить волосы. Он почти сорвался, когда его очередь подошла. — Иди, — выдавил Райчи. — Иду. Вода лилась еле теплая, тело пробирал озноб. В воздухе смешались десяток запахов гелей, шампуней, и Санада трижды чихнул. Из соседней кабинки раздалось громогласное: — Будь здоров! — Спасибо, Мишима-семпай. Он быстро намылился, и тут хлынула ледяная вода, а потом перестала литься совсем. В душевой стало тихо и холодно. — Э-э-э, — нарушил тишину чей-то голос. — Экономия во всем? Кто не успел, тот опоздал? Санада, еще весь в мыле, прикрылся полотенцем и выглянул наружу. И тут же наткнулся на Райчи и на его взгляд. В лицо будто плеснуло кипятком. Райчи уронил пакет с банными принадлежностями и быстро рванул его поднимать. Мишима, укутанный вихрами пены, прошлепал по кафелю, подергал все краны — безуспешно. — Класс, — констатировал он. — Стоит ли ждать? — Сомневаюсь, — ответил Акиба. Санада вернулся в кабинку и вытер мыло полотенцем. Сердце билось о ребра с таким «бам», что, казалось, сейчас взорвется. Наверное, что-то такое чувствуют извращенцы, когда на них смотрят. Взгляд Райчи остановился на Санаде на доли секунды, но этого хватило. Воды не было, в душевой толпилась вся команда, а у Санады стояло до звездочек в глазах. Хуже не придумаешь. Он опустился на корточки, кафель холодил спину. Без шума воды, голоса звучали будто над ухом. Член дергался, напрягаясь все больше, на головке проступило пятно смазки. Санада размазал ее и двинул кулаком. Стыдно, это было так стыдно. Райчи стоял прямо за тонкой перегородкой. Санада кончит, уберет все следы полотенцем и выйдет к нему, еще подбитый оргазмом. От одних этих глупых мыслей в животе скручивался тугой узел. Хватило нескольких движений. Ноги подвели, и он опустился на пол. Если задержится еще, вызовет подозрения. Он заставил себя подняться, убрал грязное полотенце в пакет, высунул руку за дверцу и снял с крючка чистые трусы. Райчи он нашел в раздевалке, тот пихал бутсы в рюкзак под громкое возмущение Мишимы. Санада подошел, достал из сумки чистую одежду. — Не знаю, кому повезло больше: ты не успел помыться, я до сих весь мыльный. Плечи Райчи вздрогнули, он медленно поднял голову и уставился на Санаду нечитаемым взглядом. С волос капала вода и неприятно скатывалась по спине. Возбуждение опять накрывало волнами. Ему чудилось, что от него пахнет спермой, что у него все на лице написано, и Райчи сейчас почувствует, поймет. Райчи дернул молнию рюкзака и пошел к выходу. Санада не стал его догонять, он достал телефон, вбил текст смс и отправил: «Хочешь ко мне?» Мобильник Райчи пиликнул где-то далеко за дверью. Так долго Санада не ждал ничего в своей жизни. Он пялился в экран, а потом дверь раздевалки приоткрылась, в проеме показалось красное от смущения лицо. Райчи глянул на него и коротко кивнул. Дома как назло были все. Райчи изображал каменную статую, пока мама пыталась его разговорить, а Наоми наградить любимыми игрушками. Санада потратил остатки сил на то, чтобы утащить его от них к себе в комнату. Тут уже неделю царил форменный беспорядок, который мама принципиально решила не разгребать, а у Санады руки не доходили. Но Райчи осматривался с таким восторгом во взгляде, будто попал в Диснейленд. — У тебя большой дом, — сказал он. — И классная комната. Классного в своей комнате Санада не находил. Разве что гордился видом из окна на утопающий в зелени парк и заросшую бейсбольную площадку, где собирались мелкие соседи. — И никакого покоя, — закончил он, слыша, как внизу на полную громкость кричат мультики. Райчи улыбнулся и присел на уголок кровати. Санада опустился рядом, боясь, что ноги вот-вот подведут его. Предвкушение приятно сгущалось внизу живота. Еще один «первый раз» за эти несколько месяцев. Интересно, раньше в жизни Санады тоже происходило так много нового, но он этого не замечал? — Что будем делать? — спросил Райчи, осмотрелся и ткнул пальцем в полку со старыми дивиди. — Фильм посмотрим? — Мы, конечно, можем включить его на фоне, но я просто хотел тебя поцеловать. — А, ясно, — Райчи прикусил губу, развернулся к Санаде и уперся лбом в лоб. Его теплое дыхание приятно щекотало кожу. — Много раз, — добавил Санада, положил ладонь на затылок и перебрал пряди жестких волос. Коснулся его губ, провел по нижней языком, поймал то ли вдох, то ли всхлип. До сих пор не верилось, что все происходит взаправду. Что вот это все с Санадой на самом деле. От бейсбола до Райчи — какой же крутой поворот сделала его жизнь за несколько месяцев. Правы все те люди, боготворящие время, проведенное в старшей школе. Санада уже обрел так много, что становилось страшно, останется ли что-то на следующие года. Райчи упал на кровать, дернув Санаду за собой. Тот не рассчитал и хорошенько приложился головой о стену. Райчи положил ладонь ему на макушку, притянул ближе. Их рты соединились правильно, как надо. Санада проскользил языком по упругому языку, отстранился, заглядывая Райчи в глаза. Те были чернее черного. — Я тебя хочу, очень, — признался он. Не все же Райчи сыпать признаниями. Райчи царапнул его плечи сквозь рубашку, жадно присосался к нижней губе, опять втянул Санаду в поцелуй. В горящие уши толкались влажные звуки. И от одних этих звуков в паху становилось жарко и тяжело. Все-таки и им стоило включить что-нибудь, вдруг будет получаться громко. — Расстегни ширинку, — попросил Райчи. По телу побежали мурашки. Жарко, холодно, Санаду будто бросало то в снег, то в кипящую воду. Он повозился — руки тряслись — дернул молнию, приподнял бедра, вылезая из брюк и трусов. Райчи жевал губу и пялился на него во все глаза. — Это неловко, — выдохнул Санада. — У тебя он другой. Санада опустил взгляд, пытаясь понять, что с ним не так. Райчи протянул руку и сцепил пальцы под головкой. У Санады вырвался хрип, или даже не хрип, какой-то странный неназываемый звук. Перед глазами стелилась темнота с редкими яркими всполохами. Райчи наклонился, и Санада подумал: «мне конец». Язык Райчи медленно и мучительно обводил головку губами. — У тебя было с кем-нибудь? — спросил Санада. Райчи отстранился и мотнул головой. — Нет. А у тебя? — Нет. Они уставились друг на друга. Санада видел свое отупевшее выражение лица в чужих зрачках. Глупый вопрос, конечно, с обеих сторон. Санада и так прекрасно понимал все, и Райчи понимал. Он еще раз поцеловал его, придвинулся ближе, погладил член Райчи через ткань брюк. Райчи задышал тяжелее, сам управился с ширинкой, приспустил брюки. У Райчи был больше и, правда, совсем другой, темный, ровный, с яркой головкой — такого же цвета, как его губы сейчас. Санада размазал выступившее пятно смазки. Райчи приник к нему, провел губами по шее, остановился языком в ямочке и всосал кожу. Засос будет, решил Санада, да хоть десять. Он завозился, полностью освобождаясь от брюк и помогая Райчи сделать то же самое. Слава богам, его комната закрывалась изнутри на замок. Бедра Райчи покрылись гусиной кожей, Санада огладил их ладонями, раздвинул, залип на открывшееся зрелище и резко выдохнул, будто перед нырком на глубину. Райчи сжал его бока коленями. Санада подался вперед, мазнул членом по напряженному животу. Было неловко, неудобно, Санада не знал, куда девать руки, ноги. Несколько раз они стукнулись зубами о зубы, еще несколько Райчи больно потянул Санаде волосы. Но даже так все было правильно. Правильно в неправильности. Санада не хотел торопиться, но все закончилось быстро. Он надеялся, что время встанет на паузу и даст ему прийти в себя, но оно бежало и бежало. Райчи заерзал, суетливо влез в свою одежду. На его лице читалась паника, странно, что она вдруг одолела его сейчас. — Мне надо домой, и завтра матч, и потом тоже, — бормотал он. — Ага, — Санада скомкал грязные салфетки — свидетели их грязных дел, закинул в мусорку и вытащил из шкафа домашние брюки. Ладно, панике тут было место, оказывается после бывает еще более неловко, чем до. — Я нормально выгляжу? — спросил Райчи, приглаживая волосы ладонью. — Совсем нет, — хихикнул Санада. — Извини. Райчи сжал губы. Заметался взглядом по комнате, видимо, в поисках зеркала. — Там твоя мама и сестра, и... Санада шагнул к нему, поправил воротник рубашки, наклонился, клюнул в самый уголок губ. Райчи обмяк и задышал спокойнее. — Я будто не тут, — сказал он. — Типа не в реальности, — Райчи потерся носом о его ключицу, по спине пробежала дрожь. — Ага, будто сейчас музыка заиграет и кто-то начнет петь. — И титры? Или поклон? — Не-а, — ответил Санада, подталкивая Райчи к двери. — Для титров еще рано. *** К пятому иннингу Сейдо повели в счете. Мишима сменил Томобе, который сидел на скамейке белый, как первый снег, и прижимал к плечу охлаждающую подушку. Миюки Казуя сделал с его фастбола хоум-ран, с двумя раннерами на базах. Санада рвался на горку, но тренер молчал и даже не смотрел в его сторону. Райчи отлично справлялся с Фуруей и Савамурой, но, глядя, как на заработанные им раны соперники зарабатывают свои, начинал нервничать. Якуши целились на каждую подачу, без исключений — это был их стиль. Мишима злился, Акиба злился на Мишиму, потому что тот периодически терял контроль. Это была самая тяжелая игра из всех, которые Санаде доводилось наблюдать. — Если я выпущу тебя, — спросил тренер, когда очередная подача Савамуры улетела в болл. Сволочи, они нарочно провожали Райчи. — Думаешь, мы сможем выиграть? Санада подскочил на ноги и сбросил с головы полотенце. Сделал глубокий вдох, отпуская напряжение — он так ждал и завелся из-за этого только больше, — улыбнулся. — У меня хорошее предчувствие. Тренер фыркнул и сказал: — Иди тогда, Санада. Мишима спокойно воспринял замену, даже похлопал Санаду по плечу, норовя сломать позвоночник. — Облажаешься и уйдешь навсегда в музыкальный кружок. — Оба пойдете, — крикнул Танигучи. Хирахата оттянул ворот джерси. — Нет, я больше никогда. Райчи помахал руками: — Санада, Санада! — Я-я, — Санада дал ему пять, и они разошлись. В доме встал Фуруя. У него хороший хиттинг, но выносливость так себе — цветные инфографики Хирахаты всплывали перед глазами. Санада разогрелся фастболлами, Фуруе, который порядком устал, хватило и их. Фурую сменил Савамура — с этим точно не будет больших проблем, решил Санада и придержал каттер для Курамочи. Но Савамура сделал бант, да такой противный, что довел его аж до второй базы. Уверенность и самоуверенность — вспомнил Санада слова Сузумеды, — какая тонкая между ними грань. Два страйка против Курамочи. Савамура что-то кричал, и Курамочи отвечал ему грозными взглядами. Санада замахнулся, мяч со звоном коснулся биты, отлетел, и Курамочи оказался на первой. Оркестр Сейдо играл что-то напыщенное на выходе Миюки. Если сейчас тот отобьет, будет трудно вернуть лидерство. Санада так хотел сюда, так легко дал обещание, а теперь вот что. Вспотели ладони, сердце билось медленно, сильно и больно. Миюки поправлял шлем под музыку, с которой в пору было кого-нибудь хоронить. Санада приготовился бросать, когда тренер замахал руками. Тайм-аут? Что? Санада обернулся, все парни пялились на трибуны. Санада притормаживал, не понимая, что происходит. Вместо похоронной музыки стадион заполнила жуткая какафония, будто включили несколько колонок одновременно. Он поднял голову и увидел прямо над их дагаутом музыкальный клуб. — Где мои сестры по духу? Подайте голос, сестры! Сузумеда не пела — кричала и водила в воздухе смычком. Оркестр Сейдо потух и замолчал, на весь стадион звучало Леди Мармелад. Санада усмехнулся, Хирахата подошел к нему, встал рядом, явно хотел что-то сказать, но лишь приложил ладонь ко лбу. Бедный Хирахата. Тренер из дагаута тоже активно дирижировал. Мишима ритмично покачивал битой. Весь стадион пялился на их новоиспеченную группу поддержки, застыв в немом оцепенении. Лицо Миюки Казуи стоило всех денег мира. Савамура выпалил: — Это психологическая атака! Курамочи хлопал глазами, явно пораженный в самое сердце. — Попался, попался, ты, ты, дa, да! Девчонки играли и пели, кто мог, а все, кто выходил из транса, подхватывали: — Хей, хей, хей, хей, да! Интересно, многие ли из присутствующих понимали, что слово «мармелад» не делает эту песню песней про сладости. У кого-то будет еще одна беседа с директором на тему искусства. Санада встретился взглядом с Райчи, тот подскакивал на носочках, и его настрой можно было чувствовать каждой клеточкой кожи. До конца матча Санада не сдал ни одного рана. Они вышли на поклон победителями, но до финальных титров еще было определенно очень далеко.