Пациент №666

Тринадцать выстрелов вспороли темноту. Пули, полетевшие в меня буквально в упор, были пойманы моими зубами. Уже опустошив всю обойму, я увидел, что он поступил точно так же — поймал пули ртом. Выплюнув все пули, я врезал дулом кольта ему в челюсть, на что он с яростью крикнул: — Fush-Ro-Dah! Моя тушка отлетела к стене, образовав там дыру. Увидев, как он уже готовится к рывку, я попытался встать, но почувствовал резкую боль в нескольких местах: пули, пойманные им, были направленные вместе с криком. Множество пулевых ранений, некоторые прошли насквозь. — Wuld-Nah-Kest! Его мощный выпад пронзил мой живот насквозь, ещё сильнее сделав единым со стеной. Отплевавшись от крови, я получаю удар рукой по груди. — Мы были братьями, Кайн! — закричал он, ударив по наконечнику своего костяного меча. — Мы вместе были семьей! — удар по лицу. — Но ты принял в свое сердце то зло, что убило нашу семью! — ногой по челюсти. — Попав сюда, я понял, что вся моя вера в Богов ничто иное как иллюзия! — удары и удары, я уже начинаю плохо видеть. — Разочарование… вот что сопровождало меня всю мою жизнь, и все, что я хотел — Совангард. Невозможно уничтожить зло окончательно, мой бой был бессмыслен, — я услышал лезвие клинка, видимо, собирается добить меня. — Твоя смерть, это то, что дает смысл моего существования. Я поклялся убить тебя, и после твоей смерти я буду жить спокойной жизнью, даже не знаю, чем займусь… вновь живописью? Вставай, идиот! Тебя сейчас убьют! — Этот голос, неужели это Амакаса? — Откуда этот голос? — осекся Хакнир и использовав это, пронзаю его глаз когтями на перчатке. — АААРГХХ! Схватившись за рукоять меча, я потянул его из-за всех сил. Видя, что он начинает приходить в себя, я сгибаю меч в правую сторону и рывком вырываюсь из меча, сделав сквозной порез. Убегаю по лестнице наверх, но тут же получил пулю в спину прямо на крою башни. У него были ещё патроны, это же столь очевидно! Споткнувшись об свой ноги, я упал вниз с крыши Шанхайской крыши. Проигрыш?.. … Я открыл на удивление тяжелые веки, видя перед собой потолок с великолепно выполненным рисунком какой-то женщины. Стоило мне вспомнить о живописи, как тут же вспомнил Хакнира. Цокнув, я повалился на бок, но тут же ощутил неприятное ощущение правой руке… стоп, правой?! Резко встав, я посмотрел на целую правую руку, в вену который был проткнут шприц. Мне вводили кровь? И почему у меня рука? При всем этом, я ожидал что окажусь в больнице или в её подобии, но оказался я вполне обычной спальне. Принюхавшись, я понял, что здесь живет девушка. Что сказать про комнату? Множества звериного меха на кровати, библейские рисунки святых на стенах и стол с множеством мониторами, где проецировались китайские иероглифы с танцующей нарисованной девушкой. Боже, как же я отстал в сегодняшнем плане! Сняв с себя шприц, встаю с кровати и подмечаю, что на мне одни лишь шорты. И судя по телу, пули вышли спокойно и без временных шрамов. Двигаюсь к двери из темного дерева и, дотронувшись золотой ручки, слышу позади себя голос: Может, меня заберешь? — оборачиваюсь и вижу на тумбочке черный камень душ, светящийся при разговоре девки. — Что? Думал, что просто так от меня отделаешься? — Прекрасно, — с ухмылкой я подошел к камню душ и поднес к глазам. — Дремора в комплекте не хватало. — Вы разговариваете с камнем душ? — голос Эгиль был как всегда позади. — Кто это? — Амасака — дочь моей матери от другого мужчины, точнее, передового демона. Дрались в Обливионе уже не помню сколько лет. Она что-то вроде мне родственника, — на лице появляется ухмылка. Не знаю, искренняя она или нет — я уже перестал различать обученный фасад и настоящие чувства. — Знаешь, в ней течет кровь дремора, и в какой-то степени мы похожи — выбора у нас обоих не было. — Вы всегда можете все исправить, сэр Кайн, — она развернулась и пошагала к двери, но я окликнул её морозящим душу голосом: — Нет, у меня нет пути обратно. Я чувствую, что если я дам контроль инстинктам, то окончательно паду в бездну. Потеряю рассудок — все, чем мне осталось дорожить,  — подхожу к замершей девушке, стоящей ко мне спиной и держащей ручку двери. Беру её тонкие плечи в ладони и шепчу на ухо. — И никто мне не поможет, даже и не собирались, да, Эгильда? У тебя была возможность мне помочь или хотя бы успокоить, что меня не забыли. Живы ли мой друзья? Помнят ли меня? Примут ли вновь? Эти вопросы терзали меня, как стая оголодавших ворон, пожирающих мою плоть, привязанную к раскаленной скале под хохот шакал, — я ощутил её дрожь и продолжил давить. — Почему ты не пришла за мной, зная, как я страдаю? Ты хоть знакшь, кем я стал? — Я… — Её дрожащий прозвучал в полуминутной тишине. — Я хотела прийти за вами, но Даэдра никогда не вмешиваются в дела друг друга. Мне… запретили… сама Намира мне отказала, это было словно предательство, понимаете? И даже придя сюда и помогая вам, мне запретили вам что либо говорить о делах в Тамриэле. Клянусь, я хотела вам помочь, но я не могла…! Я отпускаю её плечи и, открывая дверцу, выхожу из комнаты, оставив девушку позади себя. Кажется, я слышал всхлип. Это было так приторно-сладко, ути бозе! — Послышался едкий комментарии со стороны Амасака. — Заткнись, или я смою тебя в унитаз. Не-а! Лучше используй меня как вибратор и вогни глубоко в пизду какой-нибудь девке! Оооо, я всегда хотела разглядеть все изнутри! Тут ещё такое кристаллическое отражение, в общем, поймешь, когда войдешь сюда! А точнее, когда я тебя сюда пропихну через жопу! — Разговорчивый кристалл, зря я его с собой взял. — Ты… очень грубый блинчик. Воу! Воу! ВОУ! Остынь, приятель! Да ты не в себе! — Когда-нибудь я научусь хорошо оскорблять других людей. Остановившись у винтовой лестнице, я понял, что за окном почему-то светит один лишь яркий свет и более за ними ничего не было. Прищурившись, я начал спускаться вниз. Все ниже до моего уха доходил звуки мелодии, исходящей из колонок в гостиничном зале, кой поражал своей обширностью. На кухне я почувствовал живое существо и направился туда. В этой комнате меня ждала барная стойка, за которой сидела девушка лет двадцати, что-то печатающий на клавиатуре ноутбука. Найдя стул, я присел перед ней и принялся ждать отклика. Эта блондинка была хороша собой — ярко-голубые глаза и заостренные уши. Волосы её были собраны в тугую косу, переплетенную вместе с белой лентой. Футболка со странным вшитым рисунком, и джинсы, не прикрывающие её женских достоинств. Наконец, она посмотрела на меня и убрала ноутбук в сторону. — Ты потомок вампиров? — Знает наш язык… — Приблизительно, в моих жилах течет кровь демона из других миров, однако я знаю, что ваш народ поклялся оберегать каждого потомка вампира, когда тому понадобиться помощь. Мне нужно вернуться обратно в свой мир, и ты мне в этом поможешь, для начала, стоит… — Меня зовут Фис, — прервала она меня. — Я прекрасно знаю, что каждый из нашего народа поклялся вам помогать, но это ещё не значит, что я без лишних слов буду тебе помогать. Как никак, в том клятвенном обещании, мы обещали помогать вам, и это не должно иметь плохих последствий, то бишь: если в твой планы входят мировое господство или прочая кровавая ахинея, я тебя посылаю. Протираю глаза и смотрю на Крысиную Королеву, стоящую на пороге двери и не понимающую, что происходит. — Фис, меня зовут Кайн, — принялся я объяснять. — Я когда-то жил в этом мире, но потом я умер, и меня переместило в абсолютно другой мир в абсолютно другое тело. По некоторым обстоятельствам, я четыреста лет был в заточении и вернулся по неясным причинам сюда, поэтому я хочу вернуться обратно домой, к своим друзьям. Кстати, ты наверное знакома с Эгиль. — Да, — окинула она её пренебрежительным взглядом. — Приходит, значит, ко мне в бар, и перед всеми говорит, что нужна помощь для «сэра Кайна». — Она здесь впервые, объясни ей некоторые детали в нашей истории, пожалуйста. — Хорошо, — кивнула она и встала со стула. — Это история передавалась из поколения в поколении. Мы, народ Альвов, жили в Альвхейме — нашем мире эльфов. Мы жили мирно и помогали Асам и Ванам, но началась катастрофа — Рагнарек, и в одном из приданий говорилось, что начнется долгая зима, длившаяся триста лет — Фимбулвинтер и оно коснется даже наших миров. Мы были не готовы к этой зиме. Но потом пришли они — вампиры. Те, кого рокот Рагнарека никогда не коснется — вечно живые и вечно мертвые. Они дали нам пристанище — свой дом, Древо Крови. Там мы переждали триста лет зимы и дали волшебную клятву, что те, в ком течет кровь наших спасителей, мы безвозмездно поможем. — Я… — Не успел я что-то сказать, как телевизор в гостинице внезапно включился. Пройдя туда, мы увидели передачу о животных: — «Рождение детеныша жирафа –ответственный шаг для матери жирафа. Она должна найти укромное место от хищников и дать своему чаду укрытие от опасности наружного мира», — момент, и телек начинает издавать помехи, но видеоряд продолжается. Вот, на траву падает склизкая субстанция черного цвета и из неё медленно поднимается… — Это… — Начала Эгильда. — Как…? — Закончил я. Пациентка №666 вылазит из той самой жижи и, беря в руки саксофон, начинает играть незамысловатую мелодию и, танцуя, подходит к экрану телевизора и просто вылазит из него, как будто это открытое окошко. Продолжая идти, она провела круговоротное движение и разбрызгала материнскую слизь в нас. Тут я заметил, что на ней лишь обтягивающие черное трико, снятая маска до шеи и вместе с ней ошейник. Закончив свой танец, приземлилась на шпагат и убрав духовой инструмент, улыбнулась нам.