Уроки литературы

Окулова        Прекрасный, волнующий сон – это не про меня. А вот странное, пугающее видение – сколько угодно, могу поделиться! Я так и не смогла уснуть, потому что каждый раз, закрывая глаза, снова видела темный, сапфировый взгляд, который отпечатался, похоже, не только в моей памяти, но и на сетчатке. Проворочавшись в постели до звонка будильника, я медленно встаю, опустив ноги на теплый пол, чувствуя неприятную тяжесть во всем теле.        Контрастный душ нисколько мне не помогает, я продолжаю без конца зевать, и поэтому макияж мне поддается далеко не с первого раза. Убираю консилер и тональный крем в косметичку и понимаю, что скоро смогу преподавать мастерство маскировки синяков под глазами и багровых пятен на шее, «заботливо» оставленных Максимом, но со вторым пунктом сегодня оказывается проще.        В моем гардеробе кроме прекрасной водолазки вишневого цвета я обнаруживаю длинное, до колен платье из тонкой шерсти с высоким горлом и короткими рукавами. Не помню, откуда оно у меня взялось, и надевала ли я его хоть раз в жизни, но, уже крутясь перед зеркалом, не без удовольствия замечаю, что смотрится неплохо. Я оставляю волосы распущенными, перекинув их на правое плечо и, улыбнувшись своему отражению, выхожу из комнаты.        – Доброе утро! – говорю я и сажусь за стол.        Родители отвечают мне отстраненным кивком, а потом неожиданно взгляд матери задерживается на моем лице дольше обычного.        – Маша, – удивленно произносит она, – ты выглядишь иначе.        Это сложно расценивать, как комплимент, поэтому я не отвечаю благодарностью, молча перемешивая рисовую кашу в своей тарелке.        – В школе какой-то праздник? – интересуется отец.        – Нет. – Подавляю в себе желание закатить глаза. – Я надела платье, потому что захотела, нет никакой особенной причины.        Конец фразы я произношу слишком резко, что может обернуться утренним скандалом – совсем не редкость в семье Окуловых.        – Ну, наконец-то ты одумалась, – изрекает мама. – Внешний вид в наше время значит слишком много, чтобы пренебрегать им.        Я, хоть и не придерживалась школьного дресс-кода, однако всегда одевалась, как мне казалось до сегодняшнего утра, вполне прилично, если не брать в расчет первую неделю после расставания с Виктором. Там, что уж скрывать, выглядела я просто ужасно.        – На следующей неделе я буду в школе, смотреть кабинеты, которые директор хочет отремонтировать во время весенних каникул, – сообщает отец, внимательно смотря на меня. – Возможно, мы столкнемся там с тобой, Маша, поэтому…        – О, да, конечно, – перебиваю я. – Я все знаю, папа.        – Вот и хорошо, – заключает он и демонстративно вперивается взглядом в утреннюю газету.        Я доедаю кашу, которая кажется мне горькой, а потом запиваю ее совершенно идиотским, дорогим зеленым чаем, который застревает где-то в горле. Отказываюсь, как обычно, от водителя, чтобы немного прогуляться. В своей комнате перекладываю вещи из рюкзака в кожаную сумку, которая больше подходит к моего сегодняшнему образу. Уже перед выходом мой телефон начинает вибрировать.        – Доброе утро! – слышу я бодрый голос учителя. – Я выехал немного раньше, могу заехать за тобой.        Я опускаюсь на постель, при этом уронив сумку, из которой тут же вываливается несколько ручек.        – Маша? – зовет меня Максим, не дождавшись ответа. – Все в порядке?        – Не знаю, – признаюсь я, потому что его предложение совершенно выбило меня из колеи. – Я не знаю.        – Я буду через пять минут, – сообщает он и отключается.        Опускаюсь на колени, чтобы собрать ручки, одна из которых потекла, оставляя ужасные синие пятна не только на белоснежном ковре, но и на моих руках. Чернила, как я и предполагала, не смываются, поэтому я выхожу из дома с пачкой влажных салфеток. Максим ждет меня за углом, облокотившись о капот своей машины.        Я бросаю на учителя быстрый взгляд, пытаясь оттереть чернила со своих рук, но у меня ничего не выходит. Максим открывает передо мной дверь и уже через несколько секунд садится за руль. Я стараюсь дышать, как можно глубже, но и в этом терплю поражение.        – Иди сюда, – тихо произносит Максим, и я чувствую его руки на своих плечах.        Обниматься в машине не очень-то и удобно, но я все равно пытаюсь прижаться к учителю, как можно крепче, стараясь при этом не задевать его своими перепачканными чернилами руками. Максим опускает руки на мою спину, успокаивающе гладя, а потом спрашивает тихим шепотом:        – Что произошло?        Я пожимаю плечами, потому что у меня действительно нет какого-то определенного ответа на этот вопрос. Поэтому я рассказываю Максиму о своем плохом сне, утреннем разговоре с родителями и рассыпавшихся ручках, одна из которых оказывается испорченной. Все это я произношу тихим, приглушенным голосом, уткнувшись в плечо учителя и вдыхая аромат его туалетной воды.        – Тебе нужно поспать, – говорит Максим, когда я заканчиваю, всхлипывая. Он приподнимает мое лицо, осторожно взяв меня за подбородок. – Слышишь?        Я киваю, несмотря на то, что твердо намерена отправиться на занятия. Учитель, словно догадавшись, качает головой.        – В школу ты сегодня не идешь, – совершенно обыденным тоном произносит он и, отстранившись от меня, заводит машину, другой рукой при этом набирая чей-то номер. – Доброе утро, Елена Константиновна, – приветливо говорит он школьному завучу. – Не хочу нарушать учебный процесс, но у меня никак не получается попасть на первый урок. Я напишу объяснительную и все, что потребуется. – Женщина в трубке что-то отвечает ему, а потом я слышу смех. – Да, причина у меня достаточно серьезная. – Максим переводит взгляд на меня. – Вторым уроком у меня окно, а к третьему я уже буду в школе. Спасибо за помощь, Елена Константиновна. До встречи!        Он бросает телефон на заднее сиденье и проводит рукой по волосам, взъерошивая их.        – В бардачке есть твой любимый мармелад, – сообщает Максим. – Поешь, пока мы едем.        Я, округлив глаза, достаю цветастую упаковку и тут же вскрываю ее. Максим, как и в прошлый раз, ловко захватывает пальцами несколько мармеладок, но в этот раз не ест их сам, а протягивает руку к моему рту.        – Спасибо, – говорю я, когда он кладет угощение мне на язык. – Даже не думала, что ты запомнил, какой мармелад мне нравится.        Он пожимает плечами, перестраиваясь, и я бросаю на него какие-то вороватые взгляды. Когда Максим за рулем, его глаза становятся на пару тонов темнее, делая его серьезнее и, кажется, взрослее.        – Это мелочи, – улыбается учитель, тормозя на перекрестке, и я понимаю, что он везет меня к себе домой. – Просто хотелось тебя как-то порадовать, пока бы мы ехали в школу.        – Не стоит ее прогуливать, – шепчу я. – Конец четверти, да и вообще, скоро ЕГЭ.        Максим фыркает, что совершенно не вяжется с его образом строго учителя русского языка и литературы.        – Я проверил твой пробник. Всего-то одна ошибка, – сообщает он. – В твоих математических способностях я тоже не сомневаюсь. – Взгляд Максима вдруг становится очень серьезным. – И я знаю, что в таком состоянии никакой полезной информации ты усвоить не сможешь.        Развожу руками, соглашаясь. Слово классного руководителя – закон. Приезжаем мы на удивление быстро. В квартире Максима прохладно, поэтому я обнимаю себя руками после того, как отдаю ему свое пальто.        – Я не закрыл балкон, – вспоминает учитель и идет на кухню. – Извини.        Балконная дверь действительно широко распахнута, и Максим тут же захлопывает ее. Я сажусь на тот же стул, на котором сидела вчера и спрашиваю:        – Почему ты привез меня к себе домой?        Максим садится передо мной на корточки, заглядывая в глаза.        – Потому что тебе нужно отдохнуть, – отвечает он. – В твоем доме тебя могут побеспокоить, а здесь никого нет.        Он встает и протягивает мне руку. Я поднимаюсь и шепчу:        – Спасибо.        Максим улыбается, а потом ведет меня к одной из дверей, и, переступив порог, я понимаю, что мы в спальне. Огромная кровать тут же привлекает мое внимание, и я восхищенно выдыхаю.        – К тому же, – ухмыляется учитель, – у меня потрясающая постель!        Я смеюсь, обводя взглядом спальню. Окна закрыты плотными шторами, поэтому мне видно далеко не все. Максим подходит к высокому платяному шкафу и достает оттуда какую-то вещь, а потом подходит ко мне.        – Руки вверх! – командным голосом произносит он и тянет ткань моего платья, снимая его. – Я не сказал тебе сегодня одну очевидную вещь, – шепчет он, когда я остаюсь перед ним в одном белье.        – Какую же? – охрипшим голосом интересуюсь я.        – Ты очень красивая, – отвечает он, а потом одевает на меня черную футболку. – Знаешь, мне никогда не надоест произносить эти слова.        – Спасибо, конечно, – благодарю я, – но я не выспалась, а потом еще и расплакалась.        – Даже это не испортило твоей красоты. – Максим снимает с постели покрывало, а потом откидывает большое и на вид очень теплое одеяло. – Ложись.        Забираюсь на кровать, укладываясь на правый бок. Максим накрывает меня одеялом и садится рядом, путаясь пальцами в моих волосах. Я хочу обнять его или, что еще лучше, поцеловать, но почему-то никак не решаюсь.        – Я вернусь в три, – сообщает Максим. – Будет хорошо, если ты проспишь до этого времени. – Его пальцы перемещаются на мою щеку. – Если проснешься раньше, обязательно что-нибудь съешь. Разрешаю даже принести еду в постель. Пульт от телевизора лежит на тумбочке.        Я киваю, словно послушный ребенок. Обо мне никто и никогда так не заботился, и я хочу поблагодарить Максима, но слова застревают у меня в горле.        – Если возникнут какие-то вопросы, сразу звони, – продолжает он. – Но лучше, если ты хорошо выспишься.        – Тут так тепло, – шепчу я, прикрыв глаза. – Не думаю, что захочу вообще когда-нибудь отсюда выбраться.        Максим тихо смеется и, к моему огорчению, убирает руку от моего лица. Я тут же открываю глаза, встречаясь с ним взглядом. А потом учитель наклоняется, и я подаюсь ему навстречу. Когда наши губы соприкасаются, я издаю тихий стон и притягиваю Максима за галстук ближе к себе. Он буквально падает на меня, не разрывая поцелуя.        – Ты не только очень красивая, – шепчет Максим, спускаясь губами к моей шее. – Ты еще и чертовски сладкая.        Я выгибаюсь, когда кончиком языка он выводит какие-то влажные узоры на моей шее, одной рукой лаская мой живот. Тяну Максима за волосы, возвращая его к своим губам, и он охотно касается их.        – А тебе не надо поспать? – в губы выдыхаю я.        Максим, улыбнувшись, отстраняется от меня и качает головой.        – Боюсь, если я останусь, то зацелую тебя до смерти, – шутит он и встает с кровати. – К тому же, мне пора на работу.        Он наклоняется и быстро целует меня в щеку. Я буквально таю от этого нежного, но слишком мимолетного касания, а потом ловлю на себе внимательный взгляд Максима.        – Маша, я… – Говорит он, но потом, словно передумав, качает головой. – Неважно.        – Что? – спрашиваю я.        Но в ответ получаю только тихое:        – Все в порядке, засыпай.