Уроки литературы

Окулова

       – Верю.        Удивленно хлопаю ресницами, получив в ответ одно-единственное слово вместо полуторачасовой лекции. Хочется верить, что во всем этом нет никакого подвоха, и моя легенда про ночевку и последующий шопинг с подругой действительно оказывается убедительной.        – У вас с Никитой ведь скоро каникулы? – спрашивает отец.        Мы так и стоим в холле, я даже не успела снять обувь, и этот странный, спокойный разговор начинает беспокоить меня все больше и больше.        – Да, – отвечаю я.        – В понедельник мама поедет покупать билеты, – сообщает отец. – Мы летим в Лондон.        Я киваю, но сердце подсказывает, что в это «мы» я не вхожу.        – Мы посовещались с мамой и решили, что эти каникулы ты проведешь в городе, – спустя минуту подтверждает мою догадку отец, как-то криво мне улыбаясь. – Я переговорю с учителями, организую тебе дополнительные занятия. Экзамены – это не шутки, Маша. К тому же, для поступления ты выбрала очень серьезное учебное заведение, поэтому на развлечения у тебя просто нет времени.        Я покорно киваю головой, соглашаясь с каждым словом отца. Это – первый раз, когда я не поеду на отдых со своей семьей, и это… радует меня. Новосибирск или Лондон – для меня нет особой разницы, потому что родители будут читать мне нравоучительные лекции в любой точке планеты. Их отъезд – настоящий подарок судьбы.        – Я поняла, папа, – говорю я, стараясь выглядеть не слишком довольной. – Я могу идти?        – И я надеюсь, в следующий раз ты будешь заранее сообщать о том, что собираешься остаться ночевать вне дома. – Он бросает в мою сторону цепкий, колкий взгляд. – Еще раз поставишь нас перед фактом, и я отправлю за тобой кого-нибудь из охраны. Надеюсь, это понятно?        – Да. – Я облегченно выдыхаю. – Прошу прощения. Это больше не повторится.        – Я надеюсь.        Отец отворачивается от меня и уходит куда-то в сторону гостиной. Быстро снимаю обувь, пальто и, взбежав вверх по лестнице, падаю на идеально убранную постель, кинув пакеты из магазина на пуфик у туалетного столика.        Мое платье пахнет стиральным порошком Максима, мои волосы – его шампунем, и мне кажется, что сам учитель везде – в каждой клеточке моего тела, в каждом вдохе, в каждом отблеске карих глаз.        Тянущая боль внизу живота напоминает мне о случившемся ночью, и я словно снова слышу свой стон, признание Максима и едва слышный шепот, запутавшийся в темноте спальни. Теперь, когда мы стали настолько близки, я твердо уверена в том, что люблю его, и это чувство в разы сильнее того, что я испытывала по отношению к Виктору.        Моя любовь к нему казалась мне правильной. Все было совсем, как в кино: хорошая девочка и плохой мальчик. Небольшая разница в возрасте, огромная – в интересах. С Виктором мне каждый раз приходилось прыгать выше собственной головы, и тогда мне казалось, что так и должно быть. Я думала, что становлюсь мудрее, взрослее и интереснее, не понимая, что все это время прыгала в пустоту.        До сих пор не понимаю, почему Виктор ответил мне взаимностью и зачем потратил на наши отношения столько времени. Может, ему просто однажды надоел мой влюбленный взгляд, и он решил попробовать. Может, я стала очередной игрушкой в его руках. Я уже никогда не получу ответа на этот вопрос, да он мне, наверное, больше и не нужен.        Потому что теперь я знаю, что действительно правильно. ***        Максим звонит мне в половину одиннадцатого, и я слышу, как с мелодичным перезвоном на тумбу у двери падают ключи от квартиры. Поборов в себе отчаянное желание спросить, где он был, я задаю совершенно другой вопрос:        – Ты не хотел бы выбрать на следующий год другой учебник по русскому?        Хлопок двери, какой-то щелчок, а затем в чайнике начинает шуметь вода.        – Я думал, что ты спросишь, где я был, а ты решила обсудить учебно-методический комплект? – спрашивает Максим, и телефон не падает из моих рук каким-то чудом. – Напомни мне завтра, что заканчивается чай, хорошо?        – Чай? – переспрашиваю я.        – Именно. – Максим тихо смеется. – Маша, я же знаю, что ты услышала, как я кинул ключи на тумбочку.        – Ты хочешь, чтобы я устроила тебе допрос? – Я, спрыгнув с кровати, подхожу к окну. – Мне кажется, что я не отношусь к тому типу девушек, которым необходимо получать от своих парней ежедневный отчет о прошедшем дне.        – Парней? – Он смеется уже гораздо громче. – В своем возрасте могу расценивать это, как комплимент!        – Говоришь так, словно тебе сорок, – ворчу я. – Тебе еще даже не тридцать.        Повисает какая-то неловкая пауза, и я вспоминаю, как в прошлом году мы с классом поздравляли Максима с днем рождения. Это было в день последнего звонка – двадцать пятого мая, и учителю исполнилось двадцать девять.        – Раньше я никогда не задумывался о том, сколько мне лет. – Голос Максима в телефонной трубке звучит как-то слишком серьезно. – А теперь…        – Просто раньше ты встречался с ровесницами, а теперь связался со мной, – говорю я и широко распахиваю окно. – Не знаю, поверишь ты мне или нет, но мне все равно на то, сколько тебе лет.        – Я почти вдвое старше тебя.        – Ну, это ты как-то сильно округлил, – шучу я, хоть на моем лице нет ни намека на улыбку. – Максим, после всего, что произошло между нами, разница в возрасте – это такой пустяк.        Его возраст действительно никак не задевает меня. Да, разница в двенадцать лет – это, на самом-то деле, огромная пропасть, но я забываю об этом, как только слышу голос Максима, вижу его улыбку, чувствую прикосновение теплых пальцев к своей коже.        – Я хочу, чтобы ты спрашивала меня обо всем, что тебя интересует, – говорит Максим уже гораздо мягче. – Я не дам тебе превратиться в ревнивую скандалистку, обещаю.        Холодный весенний ветер обжигает мое лицо, и я закрываю окно, боясь, что могу заболеть. Прислонившись спиной к прохладному стеклу, я спрашиваю:        – Где ты был?        – Во-первых, я купил билеты в кино, – тут же отвечает Максим. – Во-вторых, еще одну белую рубашку. В-третьих… – Он осекается. – А вот это уже сюрприз.        Мне приятно, что он что-то купил для меня, но в то же время и неловко.        – Помнишь, ты спрашивал про каникулы? – перевожу я тему, чтобы не начать разговор о том, что подарки ставят меня в неудобное положение. – Моя семья едет в Лондон, а я остаюсь, потому что должна готовиться к ЕГЭ. Так что жди моего отца в гости, он, кажется, планирует договариваться по поводу дополнительных занятий.        – Ты же не расстроилась из-за Лондона? – спрашивает Максим.        – В Новосибирске в последнее время слишком хорошо, чтобы отсюда уезжать, – тихо-тихо шепчу я.        Максим, как мне кажется, облегченно выдыхает, и я улыбаюсь.        Все действительно правильно. ***        Фильм, на который мы приходим с Максимом, оказывается очередным супергеройским блокбастером. Несмотря на выходной день, в огромном зале практически нет зрителей, видимо, все кто хотели, давным-давно посмотрели эту ленту.        Первые пятнадцать минут я внимательно смотрю за происходящим на экране, а потом большим пальцем руки Максим начинает гладить тыльную сторону моей ладони. Медленно, практически невесомо, но это прикосновение отзывается миллионом мурашек, которые тут же бегут вдоль моего тела.        Я поворачиваю голову в сторону мужчины, и его вторая рука тут же ложится мне на затылок. В фильме что-то взрывается, и в эту же секунду наши с Максимом губы встречаются в медленном поцелуе. Мы сидим в центре зала, за нами никого больше нет – остальные люди сидят ближе к экрану. Именно поэтому я сажусь чуть ближе к учителю, но он почему-то отстраняется.        – Смотри фильм, – шепчет он, лукаво улыбнувшись. – У тебя ответственная миссия – пересказать мне все, что тут происходило.        – Вообще-то, – напоминаю я, – ты сидишь рядом и точно так же смотришь на экран.        – Маленькая, – качает головой Максим, – я смотрю только на тебя.        Я краснею, но, к счастью, в темном зале кинотеатра этого не видно. Удобно откидываясь в мягком кресле, я всеми силами пытаюсь понять, что происходит в фильме, стараясь не думать о том, что совсем рядом сидит Максим и прожигает меня взглядом. Проходит еще несколько минут, но как только я начинаю более или менее разбираться в жизненных перипетиях блондиночки в супергеройском костюме, ловкие пальцы Максима стягивают с моей шеи темный шелковый шарф.        Я со свистом выдыхаю, когда губы мужчины накрывают бьющуюся под кожей жилку. Вцепившись пальцами в подлокотник кресла, я изо всех сил пытаюсь подавить рвущийся наружу стон. Мягкий укус окончательно выбивает все мысли из моей головы, и я закрываю глаза.        – Мне кажется, на свидания в кинотеатр ходят для того, чтобы посмотреть фильм, – шепчу я, когда Максим опускает поцелуй на мои ключицы.        – Так смотри, – улыбается он, отстранившись на несколько секунд. – Разве я против?        Перевожу взгляд на экран, вижу какого-то кота и окончательно понимаю, что суть этого фильма бесповоротно ускользнула от меня. Сажусь полубоком и, подавшись вперед, целую Максима. Он охотно отвечает на этот поцелуй, и наши языки сплетаются друг с другом. Рука учителя ложится на мое бедро, медленно скользя по ноге, и я чувствую, что с каждой секундой становится все жарче.        – Поехали, – шепчу я. – Куда-нибудь, пожалуйста.        Максим отстраняется, а потом уверенно кивает. Пара минут у нас уходит на то, чтобы найти мой шарф и повязать его на моей шее, дабы не шокировать работников гардероба следами горячих поцелуев. Прежде чем открыть передо мной тяжелую металлическую дверь, мужчина прижимает меня к стене, снова целуя, и я надеюсь, что этого никто не видит.        Из зала мы выходим, тяжело дыша и крепко держась за руки. Максим расслабленно улыбается, очаровывая своей улыбкой старушку, которая протягивает наши пальто.        – Куда ты хочешь поехать? – спрашивает мужчина, когда эскалатор везет нас вниз.        – К тебе. – Я опускаю глаза. – Мы ведь можем?        Он, на секунду задумавшись, кивает.        – Только надо держаться подальше от спальни, – тихо говорит Максим через несколько секунд.        – Тогда нам надо в магазин, – улыбаюсь я и, поймав его вопросительный взгляд, добавляю: – Кажется, ты говорил, что заканчивается чай. ***        Максим, кроме пачки чая с бергамотом покупает шоколадный торт, который уже позже, в квартире, я разрезаю на тоненькие, идеально ровные кусочки. Усмехнувшись, учитель кладет на свою тарелку сразу три штуки, пробормотав что-то о том, что теперь понимает, почему я такая худая.        – Ты бы хотел, чтобы я напоминала бегемотика? – нахмурившись, спрашиваю я. – Тогда покупай торты каждый день.        – Когда ты не со мной, ты вообще что-то ешь? – Максим отпивает немного чая.        – Ем, не переживай, – уверяю я. – Придет отец, можешь его спросить. Но, боюсь, что вопрос покажется ему странным.        – Знаешь, Маша, классные руководители задают родителям своих учеников и не такие вопросы.        – До сих пор не понимаю, как ты согласился взять над нами классное руководство! – признаюсь я.        Максим отодвигает пустую тарелку в сторону и, подперев подбородок правой рукой, окидывает меня долгим, внимательным взглядом. И до меня как-то вдруг неожиданно все доходит.        – Ты ведь не хочешь сказать, что сделал это из-за меня? – почему-то очень тихо спрашиваю я.        А он просто кивает, разводя руками.        – Но мы ведь тогда еще… – Я не могу нормально сформулировать свою мысль. – Почему?        – Не знаю, Маша, честно. – Максим берет мою руку в свои ладони. – Просто за секунду до того, как сказать «нет», я вспомнил о тебе…       – И сказал «да», – заканчиваю фразу я. – Из-за меня ты добавил себе головной боли.        – Зато я могу чаще смотреть на тебя, – улыбается мужчина. – Оно того стоит.        Я встаю из-за стола и, обойдя его, встаю перед Максимом. Он мягко тянет меня, и вот я уже сижу у мужчины на коленях, лицом к нему. Его ладони лежат на моей спине, чтобы я не упала, а карие глаза – мои любимые глаза, смотрят на меня с любовью и заботой. Нежно перебираю короткие каштановые пряди его волос, другой рукой поглаживая Максима по лицу, словно в попытке изучить.        Он закрывает глаза, и я с восхищением смотрю на длинные пушистые ресницы. Мне не верится, что этот мужчина – взрослый, невероятно умный и потрясающе красивый, любит меня. Хочется петь от счастья, рассказать об этом всему миру, но я, к сожалению, не могу.        Не имею права.        – Как хорошо, – шепчет Максим, когда я пробегаюсь пальцами по его шее.        Он прижимает меня к себе сильнее, не открывая глаз, и я сама целую мужчину в мягкие губы. Максим, хоть и мгновенно отвечает мне, не спешит углублять поцелуй и не дает мне сделать этого. Оттягиваю его губу, но даже это не помогает.        – Шоколад и ты – это очень вкусно, – шепчет мужчина, дразня меня. – Восхитительно сладко.        Его рука проскальзывает под мою блузку, и останавливается на застежке бюстгальтера. Одно движение – и Максим расстегнет его, но почему-то он все медлит и медлит. Я ерзаю на его коленях, и мужчина тут же обжигает меня взглядом.        – Помнишь, что я говорил вчера? – спрашивает он, перемещая руку на мой живот.        – Что любишь меня? – лукаво улыбнувшись, шепчу я.        – Хитрюга. – Теплая ладонь накрывает мою грудь. – Хотя, знаешь, у меня есть идея. – Максим улыбается и кладет руки мне на бедра. – Держись крепче, маленькая.        Умело огибая препятствия в виде стульев на кухне, обуви и чего-то еще в коридоре, он несет меня в спальню и усаживает на свою постель. Встав передо мной на колени, Максим медленно расстегивает мою блузку и восхищенно выдыхает, когда его взгляд цепляется за светлое кружево под ней.        – Нравится? – нахально, как мне кажется, спрашиваю я.        – Очень, – без тени улыбки хрипло отвечает Максим и – наконец-то, снимает с меня бюстгальтер.        Опускаюсь спиной на постель, поймав потемневший взгляд учителя. Он, нависнув надо мной, целует меня так, как мне хочется – сладко и развязно, кусая мои губы, а после зализывая эти укусы.        Щелкает пуговица на моих джинсах; я комкаю черное покрывало, позволяя откровенным поцелуям окончательно свести меня с ума.        Я широко распахиваю глаза, когда Максим снова опускается на колени перед постелью и, дернув меня на себя, стягивает с меня джинсы вместе с остатками нижнего белья. Длинные пальцы гладят внутреннюю сторону бедра, а второй рукой мужчина держит мою ногу так, чтобы я не смогла закрыться от него. Мои глаза расширяются от ужаса, и я сдавленно спрашиваю:        – Ты же не хочешь?.. – Я не нахожу в себе смелости договорить это до конца.        – Хочу, – ухмыляется Максим.        Я не успеваю возразить, возмутиться, сделать хоть что-нибудь, потому что в следующую секунду чувствую его горячие губы. И отпускаю себя. В этой битве мне никогда не победить. ***        Я даже успеваю немного поспать. Максим все это время лежит рядом и перебирает мои волосы. Уезжать совсем не хочется; кажется, я готова остаться здесь на целую вечность. Но время просачивается, словно вода сквозь пальцы, и я бросаю грустный взгляд вглубь квартиры, когда спустя еще час стою у входной двери в ожидании Максима. Он надевает длинное черное пальто, поправляет шарф и берет меня за руку.        – Маленькая, прошу тебя, не расстраивайся, – просит он. – Я завтра снова привезу тебя сюда.        – Я буду отвлекать тебя от проверки тетрадей, – бормочу я, внутренне ликуя. – К тому же, мне еще пока задают домашнюю работу.        Максим берет ключи от машины и квартиры и отвечает:        – Ты будешь делать уроки, я – заниматься работой. – Он обжигает мои губы мимолетным поцелуем. – Но вместе. Здесь.        – Звучит заманчиво. – Я ухмыляюсь. – Может, я получу какие-нибудь дивиденды по русскому или литературе, – шучу я, мечтательно закатывая глаза.        – Ну, если дополнительные задания можно считать дивидендами… – Максим смеется, и я осторожно ударяю его по плечу. – Не возмущайся. Я просто хочу, чтобы ты сдала ЕГЭ лучше всех.        – А ты сомневаешься?        Мы выходим на лестничную клетку, и Максим запирает дверь. Повернувшись ко мне, он несколько долгих секунд смотрит в мои глаза, а потом сгребает в охапку и порывисто целует, совершенно не думая о том, что нас могут увидеть его соседи.        – Не сомневаюсь, маленькая, в тебе – никогда, – шепчет мужчина, оторвавшись от меня.        Я улыбаюсь, а потом, легонько щелкнув его по носу, шепчу, с восторгом в голосе:        – Ну, с таким-то учителем я и горы сверну!