Коктейли с аспирином

— …эй. Эй, Куросаки. Над ним склонились две карающие адские тени. «Сейчас они затащат меня в преисподнюю» – подумал Ичиго. Чтобы осознать подуманное, понадобилось ещё минуты две. «Пускай, – решил Куросаки, – всё равно ноги мёрзнут» — Да Куросаки, блядь! – рявкнула одна из теней так, что в ушах зазвенело. — Аэа?... – поинтересовался Ичиго. Башка пыталась отколоться и убежать – он помотал ей из стороны в сторону, чтобы утихомирить. Стало хуже. — Сколько пальцев видишь? – чуть тише спросила вторая тень. Ичиго видел миллионы, биллионы пальцев, шевелящихся мерзких червей. — Я вижу тени… двух долбоёбов, – честно признался Куросаки. — Жить будет, — дребезжаще-облегчённо констатировали откуда-то… Откуда-то. Отмечать очередное возвращение Ичиго, день Всемирной Экономии Электроэнергии и девяносто восьмой день рождения училки японского решили у Кейго – его сестра как раз свалила предаваться излишествам к своей новой лысой подружке. Кейго сопротивлялся, но не долго – Урюу отвёл его в сторону и очень тихо и сурово что-то сказал. Кейго проникся. Коктейли предоставили делать Хирако. Тот сначала спросил, какого хрена, а потом — в чём. Из чего. В ответ ему выдали сакэ, пиво, подозрительное вино со свадьбы родителей, кефир и кружки с голыми бабами. Шинджи стало так грустно, что он даже не расколотил это всё об голову Кейго. И даже что-то нахимичил. Ичиго подсыпал в пойло аспирин, Урюу тоже подсыпал аспирин, а когда их спросили, нахрена, — заявили, что потом всё равно всё смешается. Хирако обозвал их юными долбоёбами и категорически обиделся. Потом Ишида вытащил у Кодзимы из заднего кармана джинс белый кулёк с подозрительным запахом, а из шкафа — коробку с лекарствами и сигареты. Кейго притащил рисовую бумагу, из которой по идее делались роллы. Все сразу поняли: вечер будет весёлым. — Я вижу огромных белых червей. В презервативах, — бесцветно сообщил потолку Мизуиро. — Членоножкусы. А потом заплакал – тихо, надрывно. Хирако похлопал его по плечу. Ичиго насвистывал что-то о весёлых танцующих Меносах и создавал атмосферу: у него было суровое и сосредоточенное лицо. На экране старенького, многое повидавшего в своей нелёгкой жизни телека блондинка бодро трахала рыжую подружку огромным фиолетовым страпоном, они хихикали, лизались и делали трололо-фейс на камеру. Обе были счастливы. — Жарко, — сказал Асано, пялясь на экран. Его лёгкие брюки уже давно задорно топорщились, но подрочить наперегонки ещё никто не предлагал — а самому было как-то стрёмно. Урюу и его косяк прятались за занавеской и жутковато хихикали, изредка высовывая палец Ишиды и грозя им. Хирако при всём желании не смог бы точно сказать, палец это, косяк – или член. — Меносы, — продолжал Ичиго, — хреновы Ме-еносы. Он выглядел так трагично и доблестно одновременно, что Шинджи фыркнул, подполз на четвереньках и вылил ему на голову половину своего коктейля. В ответ Куросаки молча, трагично и доблестно засветил ему в лоб своей кружкой. — Ну хрена ли вы оба такие прокачанные, — печально произнёс Кейго, когда они закончили пытаться убить друг друга и стащили изгвазданные водолазки, — я себя членоножкусом чувствую. Урюу поправил очки и снова затянулся. Никто не видел, когда он успел выползти из-под штор. Стёкла в дужках его очков бликовали, так что понять, куда он смотрит, было невозможно. Но вообще-то от Кодзимовской травы глаза в любом случае разъезжались. — Глистой, что ли? — Хирако заржал. Он тоже был глистой, только с прессом, шрамами и лошадиными зубами. — А Ичиго тогда кто? — спросил до этого молча и таинственно созерцавший глюки Ишида. С любопытством посмотрел одним глазом Асано в пупок, вторым — в коленку. — Ичиго... Ичиго — бооог, — Кейго протянул это так, что девчонки с экрана могли бы устыдиться. Ичиго показал ему фак и велел: — Пососи пустой гандон. Не могу я богов, ясно? Девчонки закончили, помахали фаллоимитатором и скрылись за чёрно-белыми полосами. Сразу стало грустно. — Надо ещё поставить, — решил Хирако. Встал, дошёл до видака, почти не спотыкаясь. — Ребят, — почему-то занервничал Асано, — ребят, а давайте я сам поставлю?Кодзима очень ехидно на него посмотрел, как будто знал что-то такое, чего не знали о Кейго остальные. Показал «пис» и отвернулся к окну. Шинджи заинтересованно перевёл взгляд с одного на другого. — Да мне ближе, чувак, — он дружески оскалился и пихнул в видак первую попавшуюся кассету. Кейго отчаянно рванулся в его сторону, но метаться было уже поздно. Девочки на экране сменились мальчиками. Мужиками. — Опа, — Хирако посмотрел на Кейго. И все посмотрели. Ичиго поперхнулся остатками коктейля и выронил в кружку косяк. — Долбодятел, — подал голос Урюу. Было не очень ясно, кого он имел ввиду. — Э-это... — начал было Кейго, но замолчал, глядя в пол. Урюу заржал. Свалился на пол, даже стукнул по нему пару раз кулаком, чуть не заехав Мизуиро по колену. Ичиго посмотрел на Ишиду и сказал очень тихо и проникновенно: — Кейго, спасибо. Я всегда хотел увидеть его истерику. И... — по лицу было понятно, что его торкнуло по-новой, — бля! Ичиго уставился в окно. И все уставились. — Менос в розовом балахоне, — Куросаки выглядел потрясённым. Из телевизора послышался смачный шлепок и «Fuck yeah!» Кейго вздрогнул. Мизуиро мерзко захихикал в свою кружку. Шинджи, как самый старший и опытный, решил быть миротворцем. — Мы просто накурились, — сказал он. – Вот и видим всякое. — Я не настолько накурился, чтобы видеть трахающихся мужиков, — категорично заявил Куросаки. – Вот Меносов – пожалуйста. — Ты видишь трахающихся Меносов?! — Я не вижу Меносов, — сказал вдруг Урюу, — но я вижу Маюри под обоями. В его руке появился лук, а в стене появилась дыра. Аккуратная и круглая, как… как Дыра. — И членоножкусов, — добавил он. Кейго схватился за голову. Почему-то вырубить ересь на экране в голову никому так и не пришло. — Моя стена, — прошептал Асано. — Мой мозг, — простонал Шинджи. Урюу сверкнул очками, затянулся и опять спрятался за занавеской. А потом Ичиго вдруг затянулся и выдал: — Я хочу как Меносы. И толкнул Хирако в грудь — почему именно его, никто так и не понял (Ишида предполагал, что из всей их компании он больше всего напоминал Меноса). — Тебя покарают членоножкусы, Куросаки, — пригрозил Шинджи. Хихикнул. Обдолбанному и вообще по жизни долбанутому Куросаки было пофиг. Совсем. — Шинджи, Шинджи, Шинджи, — пропел Ичиго, распуская его ремень, — ты старый долбоящер, Шинджи, давай трахнем Айзена? — Айзен, — Хирако выдохнул и развёл колени пошире, — далеко Айзен, в общем. В Улье, с Урахарой. Связанный. — А Айзен — это кто? — подал признаки жизни Мизуиро. — Моя фея-крёстная, — ответил Ичиго. Украдкой покосился на экран, где один парень отсасывал другому. Подвывали почему-то оба: мелодично, как по нотам. — Какого хрена, — сказал. Непонятно было, о чём: то ли об Урахаре, то ли о минете. Урюу выглянул из-за занавески, нахмурился и протянул задумчиво: — До чего техника дошла... И там, и тут передают. Хирако отхлебнул из кружки с голыми бабами коктейль. У него стояло, а Куросаки с сомнением и почти боязнью разглядывал его член, сведя брови к переносице, и это Шинджи даже где-то льстило. Он представил Ичиго в одних хрустальных туфельках на высоченной платформе и чуть не кончил. Тот потрогал головку пальцем. — Ой, — сказал. — Чего? — спросил Шинджи. — Я тебе дрочу. Хирако поперхнулся и заржал так, что Урюу за занавеской опять зашевелился. Ичиго обиделся и попытался Шинджи врезать, очень медленно и плавно: тот наклонился и лизнул костяшки пальцев. — Вау, — сказал Ичиго. Хирако вылил ему на руку остатки коктейля — и начал вылизывать все пальцы по очереди, потом ладонь, потом — снова пальцы, самые кончики. Рука у Ичиго была мозолистая и костлявая, а кефир, перемешанный с вином, пивом и аспирином, был похож на… Кейго подполз к ним как-то совсем неожиданно, и сразу же облапил Куросаки сзади, уткнувшись ему носом между лопаток. — И-ичиго, — выдохнул. Ичиго поперхнулся и брякнул: — Бан!.. — Шинджи выпучил глаза, подскочил и едва успел зажать ему рот рукой. — Ммм! – Ичиго, даже не матерясь, умел издавать удивительно матерные звуки. Потом он рванулся, чуть не сломав Асано челюсть головой. — Бля, Куросаки! – рыкнул Хирако. – Он тебе массаж сделать хочет. И убрал изрядно погрызенную руку от чужого рта. — Да? – хором удивились Ичиго и Кейго. — Да! – Хирако, даже не будучи капитаном, мог быть очень суровым. — Ичиго, — начал Кейго, стрельнул глазами на Хирако — тот кивнул (и его член тоже кивнул), — Ичиго, можно я тебе сделаю м... массаж, а? Ичиго подозрительно на него посмотрел. Маюри из-за спины Кейго сначала показал ему язык, а затем задницу — Куросаки в ответ показал ему фак, но обиделся почему-то Кейго. — Дурааак, — протянул Шинджи, отвешивая Ичиго воспитательный подзатыльник. Асано смотрел печально и тяжело, как побитая собака — Куросаки даже стало немного стыдно. Он попытался было объяснить про Маюри, но судьба ему не дала. Шанса. «А раньше всегда давала» — обиделся Ичиго. Судьба тоже показала ему фак. А потом превратилась в Мизуиро. — Сделай массаж Хирако-сану, Асано-сан, — сказал он. Взял Ичиго за плечи и чуть ли не властно облокотил спиной об диван. Ичиго сглотнул — Кодзима улыбнулся ему отчётливо пакостно и предвкушающе, будто говорил взглядом – «Повеселимся, детка?». А его руки... — Руки!.. — охнул Ичиго. — Да пожалуйста, — ответил Мизуиро. — Могу и без рук. И взял в рот — плавно, глубоко и едва ли не с удовольствием. Сильно огладил бёдра Ичиго с внутренней стороны. — Твою мать, — почти восхищённо шепнул Ичиго. В окно заглянула Хиёри, погрозила тапком и потрясла бородой — Хирако любезно кинул в неё кроссовком, не оборачиваясь. Каким-то волшебным способом выяснилось, что Шинджи уже почти голый. И Кейго. Ичиго не стал определять, кто из них кому делает массаж. Кажется, они делали его друг другу одновременно. Ичиго вспомнил тёмный, насмешливый и какой-то неуловимо-Айзеновский взгляд Мизуиро, когда Куросаки предложил ему взять в рот в ответ на просьбу дать списать. Ичиго конечно дал, и бескорыстно, и... -Куррросааки, — страстно шепнул Кодзима его коленке. И снова взял в рот – глубоко. Сжал губы, качнул головой. Ичиго увидел небо в Меносах и Гина в розовом парике. Когда он очнулся, рядом был неведомая... неведомо откуда взявшийся верный друг — Ишида. Верный друг посмотрел на Куросаки сверху вниз и великодушно предложил косяк. Одной рукой; вторая у него была занята. — Я тоже видел Маюри, — доверительно сообщил Урюу. Он дрочил. — Вечно всё портит, чёртов фрик. Ичиго попробовал косяк — он был покрепче его собственного, утерянного — и перевёл взгляд туда, куда должны были смотреть разъезжающиеся по непресказуемой траектории глаза Ишиды — и опять чуть не поперхнулся. Урюу похлопал его по спине и отобрал косяк на пару секунд — а потом сверкнул очками и вложил обратно Куросаки в губы. Это было как-то слишком... слишком, чёрт. — Да поцелуйтесь вы уже, пусть в этой порнухе будет свадьба, — голос у Шинджи был хриплый и неприлично довольный. — Я с парнями, — решительно начал Ичиго, — не... Ишида не менее решительно оттянул его голову за волосы на затылке и засосал — как-то очень искренне. Куросаки обхватил его руками за шею. — Долбоменосы... кролики... ящерофееры, — выдохнул Шинджи Кейго в шею, укусил, продолжая яростно дрочить ему, тиская и трясь об него, почти трахая через одежду. Получалось сексуально — Кейго мычал в такт, не прекращая целоваться с Мизуиро и лапать того за задницу. Кажется, с этой самой задницей он даже что-то делал. Кроме шуток. Мизуиро был не против. И, насколько успел понять Хирако, не в первый раз не против. Рюукен появился в окне неожиданно: весь в белом, с косяком и в очках. — Какого хрена? — спросил он вежливо. — Пошёл нахрен, — ответили ему хором Хирако, Ичиго и Урюу. Рюукен исчез. Порнуха давно кончилась, но всем было как-то вообще неинтересно. — Ну нахрена я вообще родился, а?.. Г-голова, блять… Патетический глас принадлежал Кейго, но согласны с ним были все. Урюу тоскливо и мрачно попросил его заткнуться, Шинджи пригрозил трахнуть, а Кодзима проныл что-то ему в бедро и попытался заткнуть себе ухо его членом. Ичиго хихикнул и пополз куда-то прямо через Асано. «Куда-то» — оказалось коридором. — Упорный, — гордо каркнул Хирако. — Мы, блядь, знаем, — прохрипел Ишида. Его очки почему-то висели на люстре, и смотрел он опять куда-то мимо. — Ванна свободна? – сипло спросил Куросаки у писающего пацана на двери. Видимо, пацан ему что-то ответил. Хирако слышал, но смутно. — Ну, тогда, — Ичиго обернулся и мрачно оглядел всех, — тогда я сделаю как Айзен. Он провёл рукой по волосам, попытался сломать Ишидины очки (не дотянулся), показал всем фак и хлопнул дверью. Послышался шум воды и дребезжащее ржание. — Ты хренов идиот! – весело лязгнул Ичиго. — Сам такой! Долбоглюк! — похоже, собеседники Куросаки сейчас не требовались. Послышался стук, звон и стон — протяжный, громкий. — И что это было? — спросил Кодзима, приподнимаясь на локте. — Его вторая половина, — ответил Шинджи. У него на лице была маска, как у какой-нибудь укуренной мумии. Мизуиро потянулся потрогать — та щёлкнула зубами, как живая. Мизуиро потрогал снова. — Ну и трава у меня, — очень тихо, но восхищённо произнёс он, обращаясь к Ишиде. Хирако усмехнулся маской и половиной рта, подставился под прикосновения, будто кость маски была чувствительнее, чем кожа. — Ты где её взял-то, огородник? – оранжевый глаз в разрезе маски прищурился, превратившись в светящуюся ехидную щёлочку. — Вырастил, — с гордостью ответил Кодзима. — Силён. Из ванной послышалось шипение на оба Куросаковских голоса, потом грохот, потом мат и стоны – уже во множественном числе. Урюу безучастно лежал на полу со спущенными штанами, и, кажется, спал наяву. Или мысленно вёл беседу со своими очками. Рядом с ним валялись лук и стрелы, как будто Ишида был недоделанным укуренным Купидоном. Кейго валялся рядом, держась за голову обеими руками и укачивая сам себя. Шинджи посмотрел на него сочувствующе, достал из кармана полурастаявшую шоколадку без фантика и молча протянул. Асано качаться перестал, приподнялся на локтях и потянулся к его руке, как к Святому Граалю или домашке по алгебре. Хирако усмехнулся и мазнул удрызганными в шоколаде пальцами по его губам. И всё было хорошо. — …эй. Эй, Куросаки.