"Я помню"

Я помню события той роковой ночи так же ясно, как если бы это случилось со мной только вчера. Странное голубовато-зеленое вещество, называемое "мутагеном", выплеснулось прямо мне в лицо — и уже в тот миг, когда его жгучие, нестерпимо едкие капли коснулись моей кожи, я понял, что отныне между моей жизнью "до" и "после" пролегла глубокая трещина. Настолько глубокая, что я уже никогда не смогу стать прежним. Хамато Йоши исчез, и на его месте возникло совсем иное существо: огромное, отвратительное, покрытое густой бурой шерстью... Гигантская человекоподобная крыса — вот кем я стал. Мутант, урод, дьявольское отродье, обреченное до конца своих дней прятаться от ярких солнечных лучей и влачить свое жалкое существование под затхлыми сводами городской канализации на пару с вечно голодными, ободранными грызунами. Мог ли я когда-нибудь представить, какая страшная участь меня ждет? Едва схлынула первая волна боли, и я осознал, что нахожусь в совершенно незнакомом, чуждом мне теле, я... запаниковал. Страх объял мою душу и лишил возможности трезво оценивать ситуацию. Бежать, бежать, скорее бежать — вот о чем кричали мои инстинкты, вот чего требовал мой воспаленный рассудок. Придерживаясь ставшими когтистыми лапами о стену, я успел сделать несколько шатающихся шагов по направлению к выходу из подворотни... в этот момент я впервые услышал ваши голоса. Как я мог позабыть о вашем присутствии? Я помню, как крепко держал ваш аквариум в руках, до того момента, как мутаген на время лишил меня возможности видеть и соображать. Сквозь пелену собственной агонии, я с трудом различал ваши растущие, с хрустом ломающиеся силуэты. Какое-то время после этого мы молча сидели друг напротив друга: содрогающийся в затихающих конвульсиях мутант и четверо крохотных зеленых созданий, отдаленно напоминающих маленьких черепашат. Тогда я не обратил на вас внимания. Мне, мягко говоря, было не до того. Но сейчас... сейчас, когда ко мне потихоньку возвращалось самообладание, я с замиранием сердца вглядывался в ваши заплаканные, бледные лица с расширенными от страха глазами. Вы были всего лишь маленькими детьми. Ужасно напуганными, растерявшимися и потерянно жмущимися друг к другу. Как я мог бросить вас одних? Кто знает, что бы с вами тогда случилось. В какой-то степени, я был повинен в том, что с вами произошло. В тот момент паника отступила — должно быть, я неосознанно принял на себя всю ответственность за ваши жизни, и это помогло мне справиться с моим собственным страхом. Я помню, как после, уже спустя несколько часов, мы сидели в темном канализационном туннеле и просто молчали, вслушиваясь в звонкое эхо срывающихся с потолка капель воды. Я сумел отыскать рваную накидку и теперь сидел, закутавшись в нее с головой — мне казалось, что, закрывшись подобным образом от окружающего мира, я смогу хоть немного облегчить свои страдания. Мне не хотелось даже думать о том, что ждало меня впереди. Признаться, в тот момент мне вообще ни о чем не хотелось думать. Так что, я полностью отрешился от внешней среды и пребывал в состоянии сонного оцепенения. Должно быть, это были последствия первичного шока. Если можно так выразиться, естественная реакция организма на пережитый им стресс. Почему-то я даже не вспоминал о том, что не мне одному сейчас тяжело. Это длилось ровно до того момента, пока один из вас не тронул меня за локоть. Я даже не стал опускать головы, игнорируя это прикосновение; однако крохотная зеленая ручонка ухватила край грязного покрывала и осторожно стянула его с моей головы. Нехотя и опустошенно, я перевел взгляд на лицо приблизившегося ко мне ребенка... и замер, пристально всматриваясь в его яркие, небесно-голубые глаза. Этот странный малыш с молчаливой настороженностью глядел на меня в ответ, как будто бы проверяя, стану ли я на него сердиться. И, убедившись, что ничего подобного не произойдет, он неожиданно расплылся в радостной улыбке. Словно во сне, я протянул руку к маленькому мутанту и коснулся шероховатых пластин на круглом как мячик панцире; он словно бы только того и ждал, так как сейчас же прильнул к моему боку и крепко обнял, удовлетворенно зажмурившись и продолжая улыбаться. Я приобнял его в ответ, чувствуя, что тяжелый камень на моей душе как будто становится чуточку легче. Остальные черепашки с удивлением наблюдали за происходящим издали. Я, в свою очередь, украдкой следил за их реакцией. Первым пошевелился малыш с узким разрезом темно-синих глаз: с трудом поднявшись на ноги, он сделал несколько неуверенных шагов в мою сторону и, пошатнувшись, рухнул прямо ко мне на колени. Наши взгляды пересеклись. Несколько мгновений юный мутант со страхом смотрел мне в лицо, однако вскоре смекнул, что я не злюсь. Робко улыбнувшись, он осторожно подобрался поближе и уселся чуть сбоку, прижимаясь ко мне также, как и его младший брат. Я опустил морду, продолжая наблюдать за этими двумя малышами, и пропустил тот момент, когда к нам подошел третий черепашонок: худенький, кареглазый, с пытливым взором, он аккуратно примостился рядом с голубоглазым и вопросительно коснулся моей руки. Я позволил ему усесться поближе, так, чтобы мне было удобно обнимать их всех. Подняв голову, я отыскал взглядом последнего малыша — тот отчего-то не спешил присоединяться к братьям, предпочтя сиротливо жаться к холодной стене туннеля и с тоской поглядывать в нашу сторону. Я не мог не обратить внимания на его кровящийся пластрон: с него был сколот крупный неровный кусок. Должно быть, это произошло во время падения в лужу мутагена... наверно, ему было очень больно. Но, как ни странно, я не видел на его грязных щеках влажных дорожек от пролитых слез. Он терпел свое страдание молча, совсем как взрослый. А ведь он был еще так мал... — Иди сюда, — я протянул руку к оставшемуся в тени черепашонку, знаком маня к себе. Прижимающиеся ко мне ребята дружно подняли головы и уставились на брата-одиночку. Тот выглядел сконфуженным. — Ну же. Иди ко мне... иди к нам, — я сделал еще несколько зовущих движений кистью. Зеленоглазый малыш, наконец, медленно поднялся с места и приблизился ко мне, глядя чуть исподлобья. Я не смог подавить улыбки при взгляде на его недоверчивое, хмурое личико. — Вот так, — я осторожно усадил его к себе на колени. Остальные малыши просияли, видя, что их брат также оказался в теплых объятиях. Осторожно укрыв нас всех покрывалом, я покрепче прижал малышей к себе, позволив им расслабленно уткнуться в мою густую шерсть. И, стоит признать, мне стало намного легче. Быть может, думал я, все далеко не так страшно, как это казалось мне в первое время. По крайней мере, я больше не был один. И сегодня, в очередной раз воскрешая в памяти события тех далеких лет, я благодарю судьбу за то, что она свела наши пути вместе. Страшное проклятье обернулось драгоценным благословением. Я обрел новый дом. Я обрел новую семью. Я обрел вас. Спасибо.