Программа

Чертова ручка! Кто вообще ими пользуется? Высокотехнологичный, блять, мир! В руке Гэвина треснула черная гелиевая ручка, не выдержав напора сильных пальцев. Детектив откинулся на стул, сильно жмуря глаза, будто надеясь, что реальность изменится каким-то чудесным образом, когда веки откроются. — Нихрена. — Мужчина разочарованно вздохнул, возвращаясь к работе. — Что-то не так, детектив? — напротив сидящий Коннор поднял глаза на раздраженного Гэвина, ожидая каких-либо указаний. — Ручка, блять, сломалась, не видишь? — Он кинул ей в андроида, попутно перенося на него и свою ненависть. — Вы же ее сами сломали, сэр. — Невозмутимый тон так коробил детектива, что захотелось разнести в щепки заумную машину. — Черт тебя подери, — только и процедил сквозь зубы уставший мужчина. — Недосып сказывается на вашем настроении и самочувствии. Настоятельно вам рекомендую поехать домой и выспаться. — А работать за меня кто будет? — Я закончу работу и передам в архив. Утром вы сможете ознакомиться. Будучи невероятно упрямым, Гэвин все же понимал, что андроид прав. Конечно сука прав, у него же там внутри и психолог и детектив и наверное блять гинеколог. Мужчина медленно встал, будто все еще сомневаясь, накинул куртку и остановился напротив Коннора, собираясь что-то сказать. Тот развернулся, ожидая команды. — И с хера ли ты такой заботливый? — Недосып снижает продуктивность работы, детектив. Гэвин усмехнулся, и быстро ушел, сильно сжимая зубы, мысленно осуждая себя за вопрос. … Мужчина открыл дверь, и как всегда дома его встретила тоска, медленно разгуливающая по его квартире и заполняющая каждую клеточку его уставшего тела. Хорошо жить одному, — горько подумал Гэвин, кидая в стакан два кубика льда. Серые стены глухо давили на потрепанное сознание. Детектив немедленно влил в себя жидкость, так и не коснувшуюся холодного стекла. Плюхнувшись на диван и откинув назад голову, он подумал в который раз, что нужно завязывать. Со всем. Мужчина чертовски устал от непрерывного потока пресных дней, сменяющих друг друга и не оставляющих никаких отпечатков в его потрескавшейся памяти. Осушив половину бутылки, он взял телефон, тыча в экран непослушными пальцами. — Здарова, Эл. Нужно что-то посерьезней. Ну ты понял. — Из трубки доносились громкие ритмичные звуки, и это навело на мысль, что Элайджа в разгаре веселья. — Уверен? Ты после прошлой три дня отходил. — Уверен. — Приезжай, разберемся. Ощущения предвкушения скрутили живот, за чем подступила тошнота, которую Гэвин не раздумывая подавил следующим глотком, открывая дверь машины. Дорога была почти пустая, так что детективу действительно повезло, и он удачно избежал встречи со столбом, подъезжая к светящемуся дому. Найдя брата, он крепко обнял его, расчувствовавшись под действием горящей внутри жидкости. Тот принял теплые объятия, отвечая нетрезвой взаимностью, бормоча что-то о том, что скучал. Затем всунул Гэвину в руку то, что тот просил, и скрылся в живом тумане гостей, поддающихся общему ритму. Детектив закинул в рот синюю фигурку и принялся ждать, попутно ища себе компанию на вечер. Постепенно чрезмерно приветливые гости вечеринки казались более приятными, а замкнутый в себе детектив превратился в лучшего собеседника. Мир обрел краски, и хотелось общаться, шутить, касаться вещей и испытывать это теплое спокойствие внутри до конца жизни. Затем в толпе он различил Коннора в простой одежде, мило болтающего с компанией людей. Тот заметил пристальный взгляд и улыбнулся. В душе Гэвина все затрепетало, и он тут же улыбнулся в ответ. Через минуту они оказались в просторной комнате на втором этаже. Обоим хотелось прикасаться друг к другу до бесконечности, ощупывая каждый сантиметр. В этот момент детектив подумал, что наконец познал настоящую любовь. … Утро обрушилось яростью на изнасилованное сознание. Еле открывшийся один глаз искал в комнате что-то знакомое, за что разуму можно было зацепиться и оттолкнуться, вылавливая ответы в непроглядной тьме. Что блять… Где я? Цепляясь за обрывки картинок в своей голове, Гэвин сидел в не своей кровати и сразу же заметил какое-то тело, прикрытое белыми простынями. В памяти наконец начали прорезаться события вчерашнего вечера, что привели его к настоящему положению. Присматриваясь к симпатичному лицу, выражающему блаженное спокойствие, Гэвин не нашел у этого мужчины ничего общего с андроидом, коим тот ему показался на вечеринке. В прочем, не имело никакого значения, кто лежал в кровати рядом с ним. Хотелось просто поскорее убраться, не попадаясь на глаза Элайдже. Пытаясь привести себя в чувства холодной водой, детектив заметил пару людей, продолжающих веселье посредством золотой трубки и белого порошка, и подумал, что лучше уж продолжит пить. Пообещав себе не возвращаться в проклятый дом, он бегом спустился с лестницы, сел в машину и увидел брата, медленно вдыхающего сигаретный дым на лужайке. Холодный укол вины заставил побыстрее смыться подальше от неприятного места. С целью привести себя в чувства, Гэвин свернул с дороги на работу в бар, прикинув, что будет на месте вовремя. Выносили его отключающееся тело уже вечером. Он сидел на холодных ступеньках, закуривая свое одиночество, подавляя приступы тошноты новыми глотками. Какой-то до боли знакомый парень предложил свою помощь, и после детектив воспринимал реальность только обрывками, цепляясь за слова, вспышки света или смену локации. В конец уставшее тело не слушалось, а в голову влезали новые тоскливые мысли на старый лад. Мужчина стыдился своего состояния и испытывал отвращение к себе и всем своим действиям, не имея никакой возможности что-либо исправить. ... Ледяная вода вбросила больное тело в реальность, пробуждая искалеченное сознание. — Я посоветовал выспаться, а не отравлять себя, детектив. В вашей крови обнаружен почти смертельный процент алкоголя, а также вещества, запрещенные законодательством. Вы счастливчик, что у меня не было приказа сообщать о подобных случаях. Вы счастливчик, что вообще живы. — Ты что, лизал меня? — Пьяному Гэвину собственная шутка показалась уморительной, и он закатился в хохоте. Когда мужчина отсмеялся, его накрыла новая волна отчаяния. — Не уверен, что вам следует появляться на работе в подобном состоянии, — сухо отрезал андроид. — Коннор? — Да, сэр? — Обними меня? — смущающе - откровенная фраза тихо вырвалась из груди, поражая своей простотой. RK опешил, и немного подвис, ища в программе реакцию на подобные случаи. Через секунду мужчина прижимался всем телом к андроиду, зная, что трезвым, сильно об этом пожалеет. Однако, бухому Гэвину было абсолютно наплевать. — Может, останешься? — нетрезвый человек удивился собственным словам. — Если вам нужна помощь, я могу взять вам больничный на пару дней, и ухаживать за вами, детектив. Гэвин сладко улыбнулся, проваливаясь в сон прямо на коленях Коннора. … Жалея о пьяном порыве, мужчина все же наслаждался присутствием другого в холодной и наглухо прожженной отчаянием квартире. К тому же, зная, что он скорее всего снова бы напился, такой вид времяпрепровождения казался даже полезным. Ярость отступила, и Гэвин позволил себе расслабиться. RK крутился вокруг детектива: готовил еду, покупал лекарства и беспрерывно проверял его состояние. Мужчине было тепло от заботы, но каждый раз заглядывая в глаза Коннору, он видел лишь идеально разработанное, бездушное произведение искусства, а так хотелось человеческого тепла. Прикасаясь к машине, Гэвин представлял, будто тот чувствует то же, что и он сам, и подобные мысли натолкнули его на вопрос. — Ты сам вообще в курсе, почему случается девиация? — Скорее всего, программные сбои вследствие неаккуратного обращения, либо же передача вируса, — последовал быстрый ответ. — А правда, что они чувствуют то же, что и люди? — вопрошающий не терял надежду. — Это всего лишь проекция чувств, а не сами чувства. Андроиды считывают поведение людей на протяжении долгого времени, и в случае сбоя верят, что они переживают то же, что и человеческая раса. — То есть, ты хочешь сказать, что ты не способен… чувствовать? — Я андроид, детектив. Я на это не запрограммирован. — Был холодный ответ. Простая логичная фраза уколола Гэвина в самое сердце. Голова начала идти кругом, а привычная тошнота нашла свое прежнее место. Воздуха не хватало. Тело медленно ломалось, будто клетки лопались от перенапряжения — в сознании мужчины произошел маленький конец света. Нет, этого не может быть. … Смотря невидящими глазами в пустую темноту, Гэвин не понимал, как оказался в двух кварталах от дома. Также он не понимал, почему в груди до сих пор щемило от простого ответа Коннора. RK выбежал за детективом, обнаружив его отсутствие только через минуту. — Дождь льет, сэр, не время для прогулки, — перекрикивал шум падающей воды уже промокший андроид. Мужчина взглянул на него, и тоска в этот момент заполнила даже самые дальние уголки сознания, и у Гэвина больше не было сил противостоять ей. Он подошел к Коннору, крепко обнял его, и задал последний, единственно волнующий его вопрос: — Неужели и сейчас ты абсолютно ничего не чувствуешь? — Детектив, я же говорил вам, что андроиды не запрограмми… Внезапный поцелуй оборвал фразу. Безответно целуя холодные синтетические губы, Гэвин вдруг понял, что делает, и как это все выглядит. В голове перестало звенеть, и только шум дождя остался в пустоте. Он немедленно оторвался от RK, который отчаянно пытался найти в своей программе хоть какие-то указания на подобный случай. Детектив, осознав наконец, что устройство, запрограммированное на то, чтобы искать девиантов никак не может стать одним из них, опустил глаза и направился внутрь. На следующий день Коннор, как и ожидалось, не было в квартире детектива. Больничный закончился и Гэвин должен был возвращаться на работу. Ранее заполняющая все пространство давящая тоска внезапно перестала иметь какое-либо значение, и Гэвин обнаружил себя в абсолютно пустом пространстве без каких-либо эмоций, что у любого нормального человека мгновенно вызвало бы непреодолимый ужас. Желая вызвать хоть какие-нибудь ощущения, мужчина направился в противоположную от отдела сторону — в сторону дома любимого брата. Однако, лживое ощущение свободы в этот раз было уже не таким ярким, а понимание любви не таким волнующим. Даже излюбленная эйфория опьянения не удовлетворяла безучастную душу, как и не заполняла растущую пустоту. Сценарий повторился как по накатанной, и Гэвин чувствовал себя как в дешевом сериале: все не достаточно реалистично, нет ни единой реакций на происходящее, ни желания остановиться либо продолжить. Его тошнило от блядских улыбок и развратных движений под непрекращающийся бит. Прикасающийся к нему мужчина не вызывал желания: было как-то похуй. Не смотря на количество выпитого и проглоченного, Гэвину казалось, будто он абсолютно трезвый, и в то же время все вокруг выглядело как в замедленной съемке, а он был лишь наблюдателем. Не испытав даже привычной тошноты или страха осуждения брата, мужчина медленно встал, оделся и покинул помещение. Рассвет мягко прорезал спокойное небо, и подкуривая сигарету, Гэвин подумал, что было бы неплохо стать художником. Затем он сильнее надавил на газ, убрал с руля единственную руку и закрыл глаза, медленно затягиваясь. Коннор ничего не чувствовал к смерти Гэвина. Он не был на это запрограммирован.