Обещай мне!

Спустя, несколько минут, Кацуки подъехал к многоэтажному зданию. Немного подождав, он увидел как из-за здания выбежали, два парня и девушка. Очако стрельнув какому-то, мертвяку в глаз, упав мужик начал, хрипеть и рычать. — Вали на заднее — Открыв дверь, куда, запрыгнули Очако, за ней Шото и Изуку. Киришима запрыгнул на переднее сидение. — Бакуго, как я рад что ты жив. — Пожав руку друга сказал Киришима, и обернулся к остальным, — Привет, Изуку. — - Улыбаясь своей, обычной, очень тёплой, милой улыбкой, проговорил Эджиро. — Здравствуйте, Эйджиро-сан. — - Хоть, Киришима и друг Бакуго, но, Изуку очень хорошо, дружит, с красноволосым. Он с самого детства берет пример с Эджиро, так как тот даже в самой плохой ситуации, улыбается. — Проще говоря, привет всем! — Сказала девушка, разкидывая руки в стороны. — Ага. — Тихо сказал Тодороки, смотря на слишком, оптимистичную девушку. После нескольких часов, болтовни и игры в слова, Бакуго остановив машину, повернулся к ребятам. — Так, сейчас остановка на 5 минут, кто-нибудь хочет, в туалет или просто размяться? Я пока заправлюсь, у всех, с собой есть чем отбиться? А, точно, лови задрот. — Бакуго кинув, на колени брата нож бабочку, и вышёл из машины. Изуку положив нож в карман, потянулся к рюкзаку, достав оттуда, бутылку воды и отпив немного, предложил остальным. Все отказались, положив ее обратно Изуку откинулся на сидение и тяжело вздохнул, — Боже, тут как в духовке, окно открою что ли, — Приоткрыв окно на пловину, Деку наконец, вдохнул свежего воздуха. Вглядываясь в кусты возле обочины, Изуку и не заметил как из-под машины выполз «ходячий». Изуку все еще залипал, тогда как Шото достав из-за пазухи пистолет, пустил пару пуль в лоб мёртвого. — А? Оу, спасибо, Тодороки-кун. — Пару раз по клипав, поблагодарил, зеленоволосый. — В следующий раз, будь внимательней. — Ложа пестик обратно, за пазуху проговорил Тодороки. Кацуки наконец, вернулся в машину, кинув, в каждого по вкусняхе, на немой вопрос откуда, Кацуки ответил, достаточно просто: «В магазинчике нашёл.» В руках у Изуку была упаковка, «Skitles», которые тот потихоньку начал поедать. — Деку-кун, чего такой грустный? — Уравити подняв свои большие карие глаза на парня, потрясла того легонько за плечо. — А, с чего ты взяла? — Взгляд у тебя грустный, я понимаю что сейчас мы не в лучшем положении, но это ведь это не повод грустить? — Хоть как-то пыталась подбодрить Уравити. Нервная улыбка играла на её губах, она тоже не рада тому что случилось, и держалась изо всех сил, чтобы не заплакать. — Не знаю даже, просто вспомнил маму и папу, надеюсь мы их ещё встретим… — Лицо зеленоглозаго стало только мрачнее, он немного сгорбился и сложил руки в замок, погружаясь в свои раздумья, Очако ещё поспрашивала Изуку точно ли всё впорядке, но потом её угомонил Кацуки крикнув: Хватит уже с ним сюсюкатся круглолицая! Очако надув щеки и скрестив ноги, начала сверлить спинку сидения блондина. После чего стукнула ногой по спинке сидения, Бакуго ударился животом о руль, прозвучал гудок, у блондина дёргалось веко, он остановил машину у обочины и начал орать на Урараку, та кричала в ответ, Киришима закрыл рот друга рукой. Шото заткнул рот Очако, ещё немного побубнив Очако угомонилась, Кацуки завёл машину и они продолжили свой маршрут, снова началась игра в слова. — Трактор. — Киришима начал, следующей была Очако. — Раптор. — Тодороки подумав пару секунд. выдал — Ракурс. — Самовар. — Все посмотрели на Бакуго, ожидая что тот тоже вложит свою лепту в игру. — Рукоприкладство. — Ладно, так… Овощь. — Почти сразу к ответу красноволосого Бакуго добавил, — Прямо как ты Деку. — Все напряженно молчали. Очако продолжила игру, не обращая внимания на высказывание Бакуго. — Щука. — Араб. — Боксёр. — Разкол. — Так они продолжали играть еще полчаса, и потом всем со временем надоело, да и слова почти закончились, а языки источились ялозя по зубам, каждый был занят своим, Кацуки — дорогой, Киришима — разглядыванием содержимого бардачка, Очако — рисованием на лице Шото детскими фломастерами, Изуку — проверял что ещё есть интересного на задних сидениях, по мимо фломастеров и бумаги, — «У нашего соседа походу были дети, так как зачем взрослому человеку: детские мелки, фломастеры, кубик рубика, раскраска, клей с блёстками. Разве что, человеку с детьми или педофилу. Хотя, кто его знает, я с ним всего раз виделся, и то это мама с ним разговаривала и втянула меня в беседу, ну да ладно, у нас тут поездка пятерых нердов. За время скуки Киришима и Изуку придумали игру: «Суефа судьбы», суть в том что: Кто-то задаёт вопрос, и выберают кто какой ответ, например: Очако — да, Изуку — нет, Шото — скорее да, Киришима — скорее нет. Всё как в обычном суефа, только вот кто выиграл, тот и был ответом, а вопрос, например был вопрос: «Киришима пидор?» все кроме Кацуки, ставили свои знаки, и кто выигрывал тот и был ответом на вопрос, победил кстати, Шото, со стороны Кацуки послышался смешок, — Вау, не думал что, мой лучший друг — пидор, двумордый, а ты походу что-то знаешь. — Фыркнув Кацуки снова переключил всё своё внимание на дорогу, Киришима тянул его за футболку и орал: «Сам ты пидор Кацуки!». Немного посмеявшись ребята продолжили, был более важный вопрос: «Очако — девочка с сюрпризом?», победила сама Очако, все на несколько секунд замолчали. — Ахахахахаха, ты сама, хаха, подтвердила, не думал, что моя девушка трап. — Очако начала бить Киришиму кулачками, он смеялся не только от «титула» своей девушки, ей казалось что бьёт она достаточно сильно, но, на деле это было как будто кот тебе тыкает лапками в плечо, наконец, когда все насмеялись, и подкололи Очако, кроме Шото. Когда уже наступили сумерки, ребята решили по расказывать страшные истории, конечно, идея показалась всем тупой, но делать нечего. — Слушайте, — Немного кашлянув Киришима начал рассказ, — В одном старом городке, о котором никто не слышал, была школа которую никто не любил. В ней училась девочка — Дженифер, она была из тех кого не любили однокласники, и часто становилась жертвой пошучиваний, в класе было -двадцать учеников, девять из которых девочки. Однажды остальные девочки заметили что джени что-то шепчет, держа в руках: приоткрытую коробку, прислушавшись они услышали необычную считалку, — Первая кукла — весёлая кукла, — Говорила Дженифер, — Вторая кукла — одинокая, третья — жуткая обжора, четвёртая — абсолютно глупая, пятая — жутко злая и вредная, шестая — всегда улыбаеться, седьма — самая красивая, восьмая — очень скучная, а девятая — мёртвая. Одна из девочек не выдержала, и выхватила у неё коробку. Завязалась драка. Но когда учительница пришла помочь, то коробка таинственным образом: исчезла, на удивление девочек: Джени не плакала, а только задумчиво смотрела на свои руки, словно надеялась что, коробка в них появится. Одна из девочек которая украла коробку Джени, очень удивилась придя домой, ведь в коробке была: только одна кукла, с цыфрой «пять» на лбу, но ведь, сначала их было больше, пожав плечами девочка бросила коробку в горящий камин, кукла сгорела за мгновение, ночью девочка проснулась от того, что её кровать запылала, в доме начался пожар, спасти сумели всех, кроме неё. Наследующий день, выяснилось что: ни одна из девочек в школу не пришла, а родители Джени, в скором времени уехали из города, полиция пыталась найти преступника, вскрывала шкафчики школьниц пытаясь найти связь, в десяти из них небыло ничего общего, но в последнем, принаджежащим Дженифер нашли маленький фотоальбом, с цветами на обложке. На первой странице была: фотография одной из школьниц, со вспоротым животом, рядом была вложена записка: «Первая кукла — веселая кукла, но она так долго смеялась, что лопнуло брюхо…» На второй другой странице, была другая фотография: там были лишь чии-то ноги лежащие в луже крови, надпись гласила: «Вторая кукла — одинокая…но она нашла свою вторую половинку», на третей была изображенна: отрубленная голова, держащая собственное сердце, «Третья — больше никогда не будет голодна, » на четвёртой: будто спиленная макушка черепа, и шматки кожи, со слипшимися от крови волосами, «Она всё ровно была такой глупой, у неё в голове и правда, так пусто!» Офицер не удержался, и перелистнул на последнюю страницу, едва подавляя рвотный рефлекс, тут была: фотография Джени, в акуратной, только выглаженной школьной форме, онадержала в право руке пистолет, приставленный к веску, а в левой, самодельную куклу, с «девяткой» на лбу, надпись гласила: «ЛОЖЬ! Девятая кукла — жива». — Закончив разказ, Киришима посмотрекл на своих друзей, те сидели с покерфейсами, но все начали проникатся атмосферой, Очако вызвалась раказывать следующую историю. — Км, Км, не знаю будет ли страшно, и если что история от первого лица, ну-с слушайте. — Неловко почесав затылок шатенка начала рассказ, — Всю мою жизнь я мечтала похудеть, сидела на самых разных диетах, голодала, занималась йогой, бегала по утрам, и ходила в фитнес зал по вечерам, мои родные и близкие, как-то весьма не убедительно настаивали на том, что: весом у меня в отличии от головы, всё впорядке, но кто же им поверит? Если в наличии есть зеркало, отражающие: упитанную, коротконогую тушку, с мышиного цвета волосами, и печальными коровьими глазами, полу-голодное существование, вводило в состояние: перманентной депресии, бег по утрам не приносил морального удовольтворения, заставляя просыпаться на час раньше, так что весь оставшийся день я напоминала-бодрого зомби, а регулярно мотаться после работы на йогу и фитнес, было реально лень. Вот так и жила, в вечной борьбе с самой собой, и лишним весом, окружающие естевтвенно были в курсебоевых действий, ведущихся с переменным успехом, а потому переадически подбадривали меня — новыми диетами и методиками, одним прекрасным утром, когда я уютно разположилась за рабочим столом, вскрыв плошку с замоченным сирым рисом, стараясь не смотреть на Марию Павловну, нашего глав. буха. завтракающую — пирожками с повидлом, ко мне подошла Иори, Иори — это красавица и гордость экономического отдела, в котором я имею честь трудится. Высокая, стройная, гордая, потрясающая своим четвёртым номером, щеголяющая ослепительно ровным загаром, полученным эю после длительного копчения под знойным сонцем одно и почти развитых стран, страна была — бедная, гордая, и практически не освоенная туристами, а потому могла предоставить — огроный выбор, подленного народного творчевства, вот им то, Иори и хотела поделится со мной за: чисто символическую плату, оказывается тамошние знахари изобрели — чудесное средство для похудения, помимо тогу что, спустя месяц оно гарантированно — избавляло от десяти килограммов лишнего веса, так ещё и делала кожу яркой и шолковистой. Нет, ну я вообще-то сразу подумала что — гид проводивши экскурсию по местному базару — ошибся, гладкими и шелковистыми должны были в конце-концов оказатся волосы, но Иори была не поколебима, не могла я е прониктуся такой заботой и вниманием со стороны колеги, благо во время приэма припарата, употреблять в пищу можно было — всё что угодно, «Ёшь и худей!» Чем больше ты ёшь, тем больше худеёшь, гласил фирменный лозунг неизвестного шамана, из далёкого, дикого, но очень симпатичного племени. Дома я внимательно изучила гранулы, и инструкцию по приминению, нацарапанную на клочке старой газеты, явно экзотического происхождения, у меня уже имелся опыт употребения внутры всяких разных — чаёв, коктелей, растираний, таблеток. если от них и был виден какой-то видемый эфект, то для меня лично, он выражался в статье — посищения туалета, одним словом — замочила я гранулы в тёплой воде на час, посолила и сьела, никаких особых изменений в состоянии организма я не отметила, но решила что, вполне могу себе позволить после шести, одну печенюшку, или две… Нет, три печенюшки, бутерброд, и банку скумбрии в собственно соку, и всё, сытая и довольная, я отправилась спать. На утро весы показали — минус 100 грам, в последующие дни я летала и пархала, наслаждаясь давно забытой свободой, свобода — есть всё что угодно, не посчитывая калории, не вызывая в уме таблицу совместимости продуктов, и не поглядывая нервно на часы, я лопала булочки, поглощала тортики с совершенно не приличным количевством крема, трескала лазанью, запивая её молочными коктелями, а мясо…а шоколад…а вареники с картошкой и грибами…а растегайчики с форелью…сантрясоли были извлечены в появшиейся там кастрюльки и сковородки, а с книжной полки — мамина повариная книга, я засыпала без привычного акомпонимента бурчащего живота, показатели стремительно приближались к вожделенной отметке «пятдесят», а какой радостью было пойти в магазин, и купить ту самую юбку, самый большой рамер которой, не налезал мн едаже до середины бедра. Впервые за долгие годы я почувствовала себя — человеком, стройным, сътым, в новой юбке, с чего всё началось? А с того что, я перестала наедаться, я набивала живот всякими вкусностями, успокаивалась, а через некоторое время, желудок вновь напоминал о себе, всё меньше занимал период — сытости и идовольства, а голод вновь начинал свою грызню, и я была вынуждена снова мчатся к холодильнику, взяла привычку носить с собой пакет с печенькем, чтобы можно было перекусить прямо в дороге. Я всё время что-то жевала, и худела, колеги со священным ужасом наблюдали за тем как я в течении рабочего дня — методично уничтожала немыслемое количевство еды, они уже перестали задавать вопросы, и только перешёптывались за спиной, спустя две недели новая юбка стала мне велика, я тояла перед зеркалом разглядывая: выпирающие рёбра, острые тазовые кости, и впалый живот. где-то я это уже видела, вспомнила документальный фильм об: узниках Освенцима. Чёрт, и с гладкой шелковистой кожей тоже надули, я почесала руку, уже недел как моё тело покрылось мелкими прыщиками. — Урарака немного отдышавшись продолжила расказ, всем становилось чуть жутковато. — Они жутко зудели, окончательно отравляя моё печальное, вечно голодное существование, врачь весьма подозрительно косился на меня поверх очков, медсестра отводдила взгляд пытаясь скрыть любопытство, а может и отвращение, я пошла в поликлинуку только после истерики которую вызвала у соседского мальчишки, когда столкнулась с ним вечером в подъезде, пол ночи просидела перед зеркалом, разглядывая чёрные круги вокруг лихорадочно блестевших глаз, узловатыми пальцами ощупывала покрытую гнойничками, от которых меня не смогли избавить: ни лосьёны, ни маски, в свете ночника моё лицо напоминало: череп оптянутый кожей, открыла рот и высунула язык, на дёснах и щеках пожелтели крошечные язвы, представила как эта дрянь пунктиром отметила: горло, лёгкие, пищевод, желудок. И потянулась за очередным бутербродом, теперь же я сидела на краюшке стула, зажавв руке пачку рецептов, и направлений на анализы, и слушала врача, — Обязательно слышите? Вам обязательно нужно ещё показатся — стоматологу, имунологу, эндокринологу, и невропотологу. — доктор старательно строчил что-то в истории болезни, — И кушайте, чтож вы себя совсем уморили-то? Такая молодая девушка, — Он осуждающе покачал головой. Я покинула кабинет и медленно побрела к выходу, провожаемая шептком бабулек ожидающих приэма, выйдя на порог поликлиники я выбросила в урну бумажки, достала из сумки булочку, и с жадностью впилась в неё зубами, торопливо запихивала её в глотку, давясь и кашляя, словно боясь не успеть. Потом вторую, кто-то толкнул меня в спину дверью, я обернулась, изо рта у меня вываливались куски не прожованной булки, попыталась глотнуть, но лишь замычала бешенно вращая глазами, сопя через нос, — свят, свят, свят, — Закрестилась пожилая регистраторша, меня вырвало прямо к её ногам, она завижжала, я шатаясь побрела в сторону дома. Я. Хотела. Есть. Боже, как же я хотела есть, я смела всё что было съедобно в доме, но голод не отпускал, спазмами выкручивая внутренности, я передвигалась по квартире на дрожащих ногах, покрытая холодным потом, сил дойти до магазина у меня уже не было, зудящая кожа болталась на костях, собираясь в противные воспаленные складки. Хотелось содрать её и кинуть на помойку, кое-ка доковыляля до кровати, выключила свет, и я легла прилушиваясь к громкому бурчанию в животе, боль в желудке наростала, пульсирующими волнами распростроняя по организму, сжигая внутренности, всё чесалось, я вяло елозила по постели, пытаясь хоть немного облегчить свои страдания, всхлипывая, когтями стребла зудящую кожу, тошнота тугим комом подкатила к горлу, меня выворачивало наизнанку, как будто соти, тысячи, милионы разкалённых игл пронизывают меня насквозь, внезапно всё кончилось. Я лежала в темноте глотая слёзы, судороги отпускали мышцы одну за другой, создавая иллюзию лёгкости, лишая ощущения собственного тела, звенящая темнота охватила меня, разтворила меня, забивая уши ватной тишиной, трясущейся рукой я потянулась к выключателю, ночник наполнил спальню мягким светом, я смотрела на себя и увиденное казалось мне бредом. Одним из моих голодных ночных кошмаров. Я поднесла руку к лицу, я закричала, кричала надсадно и сипло, вкладывая в свой последний вдох оставшиеся силы, я лежала на простынях пропитанных потом и кровью, а по мне ползали крошечные белые лечинки, они выползали из вскрывшихся гнойничков, и жрали. Они пожирали мою плоть, покрывая тело сплошлой шевелящейся массой, они копошились в глазницах, они вылетали изо рта, вместе с хрипом и сгустками крови, я скатилась на пол, извиваясь как угорь выброшенный на берег, пытаясь избавится от этой гадости, а потом затихла огромным протухшим куском мяса, я больше ничего не чувствовала, и не хотела, какие могут быть желания у еды? — Закончив свою страшилку она посмотрела на результат, все походу чуть дом не построили, даже великая шальная императрица Бакуго испугался. Все сначала хотели просто по угарать, а в итоге чуть новый «Back Star» не построили. — Давайте завязывать с страшилками, а то стало как-то не смешно… — Изуку как и всем было страшновато, все согласились без особыв возражений. Спустя время, было уже два часа ночи, все воле по не воле засыпали, Очако и Киришима уже отключились, Шото и я ещё держались, брату было вообще фиолетово. Он мог не спать трое суток, а потом сутки спать. Но нам такое не подходит, я потятнулся вперёд и потрогал плечо брата, тот мукнул оповещая о том что меня внимательно слушает. — Кац-чан, уже посло давай ты хоть пять часиков поспишь, а то мы потом фиг куда поедем. — Тот выглядел не лучше нас, он тоже хотел спать, но терпел. — А кто по твоему будет машину вести? Леший? Спи Деку, тем более, Киришима умеет водить, так что меня есть кем заменить. — Кацуки потёр уставшие глаза, продолжая смотреть только на дорогу, Изуку встал и навалился на плечи брата, отвлекать водителя нельзя, но когда это твой брат, которому нужен отдых. То можно и повиснуть на нём, Кацуки прифигел от таких действий, он попытался пару раз снять с себя прилипалу, но у зеленоволосого оказались цепкие руки, почти стальная хватка, при том что он не качется, сдавшись после восьмой попытки Кацуки переключил вниманиес младшего брата на дорогу. — Кац-чан, ты же знаешь что я не отсану пока не добьюсь своего, останови машину и мы переночуем в машине, потом с утра поедем дальше, дорога никуда не убежит. Хоть у нас и тяжелая ситуация, но отдых тоже важен. — Изуку начал трясти брата за плечи пытаясь уговорить, сон тянул в своё царство, Изуку пытался не поддаватся, но спустя минут двадцать он уже пал на спинке сидения, крепко вцепившись в Кацуки, остановив машину и отодрав брата от себя блондин положил его на сидение, опустив сидения чтобы его попутчикам было удобно спать, провернув ключ зажигания и нажав на педаль газа Кацуки продолжил свой маршрут.