Baby, I kill for you

      Не смотря на то, что пол-луны уже было съедено, монотонно прошедшими днями, ночь была очень светлой, звёздное небо казалось слишком холодным и безразличным. Над деревней, в которой было три улицы, в каждой из которых от силы было по пять домов, три из них казались заброшенными, нависла синяя дымка. Она тянулась множеством щупалец к дымоходам каждого из тех домов, отдалённо похожих на жилые. В окнах огни уже погасли, ничего необычного.       Люди деревенского склада везде одинаковы, просыпаются до восхода солнца, рано ужинают и ложатся спать тоже рано, чтобы и завтра не пропустить восход. Но эта ночь, была особенной, даже если огни погасли в то же время, что и вчера.       Странный звуковой вакуум образовался вокруг этой деревеньки, летняя ночь предполагает симфонию, как минимум из нескольких акомпонементов: надоедливый собачий лай, скрежет сверчков, уханье старой и вредной совы, пересчет ваших лет ехидной кукушкой — и что-то там ещё, чтобы в случае, если вы не работали от восхода до заката как проклятый, не получили в награду сладкий и безмятежный сон. Деревенский баланс или даже правосудие. Но этой ночью блюстители порядка покинули эти края. А может быть их заставили.       Смерть начиналась с порога, во дворе почти каждого из домов, где очаги ещё не успели погаснуть и все ещё подпитывали зловещую синюю дымку через дымоходы, красовались уже остывшие трупы дворняг в лужах собственной крови. Дети, подростки, взрослые, старики. В деревне уже два часа как все перестали дышать. Их позы на собственных постелях, простынях, под собственными одеялами были вполне умиротворенными, словно все они полагали, что до сих пор спят и скоро собираются по обычаю проснуться. Гримассы боли выдавали их притворство, прежде чем острие орудия убийства вырвало из них сердца, может долю секунды они чувствовали боль, но вот пожалеть о бесцельно прожитых днях в свои последние секунды они вряд ли успели, что скорее к лучшему. На каждом теле было по одной ране, 22 отверстия на одну деревню. 22/22.       В самом невзрачном, но самом уютном из домов, была та же картина, и все же совсем непохожая на остальные. В маленькой спальне женщина лежала на девочке, словно обернулась щитом, накрыв её полностью, кроме её бледного лица с прикрытыми глазами и приоткрытым ртом. Картина отличалась тем, что в открытых глазах женщины даже теперь таился ужас, ужас застывший в её лице, она так и не решилась обернуться. Сердца матери и её ребенка, может это даже иронично, были навсегда соединены теперь орудием, погубившим их, оставившим одно отверстие на двоих. — 22 трупа. Похоже никто из них даже не понял, что произошло.       Парнишка невысокого роста, с виду молодой, в стандартной жилетке шиноби Конохи, ступил через порог спальни, где наткнулся на спишу мужчины, гораздо более крепкого и высокого, чем он сам, к которому видимо обращался, тот ответил раньше, чем парень что-либо разглядел из-за его плеча, поднявшись на корточки. — Кроме этой женщины.       Мужчина развернулся и вышел из спальни. Едва ли картина, которую он наблюдал, была для него слишком тяжела, скорее он увидел всё, что хотел. Парень помедлил ещё минуту, разглядывая трупы матери и ребёнка, больше было не нужно, эти трупы от остальных отличал лишь взгляд женщины, она единственная почвствовала опасность, прежде чем получить ранение несовместимое с жизнью, успела только попытаться укрыть от неё свою дочь, что, конечно, не сильно помогло. Но она не осмелилась обернуться, крик о помощи застрял у неё в горле. — Ну что? — старший обратился к парнишке, вышедшему из дома вслед за ним, он требовательно смотрел на мальца, словно он должен подарить надежду. — Ничего… — выдохнул молодой Шиноби.- Я сталкивался с дефицитом следов, запахов и прочего, но всегда было, за что зацепиться. Тот, кто это сделал, не оставил ничего… — А запах? Как он мог не оставить свой запах? — голос старшего стал более пристрастным. — Может у него просто нет запаха? Я не шучу. Мне не за что зацепиться. Ни одного постороннего запаха, только хозяева, собаки, навоз и всё такое. Они тут уже пару дней валяются, но я обычно хоть что-то могу почувствовать. Может это призрак? — шутка не удалась, парень знал это до того, как её озвучит, так что и сам не стал улыбаться. — Думаешь призраки используют клинки? — Как будем действовать дальше? — парень, задавая этот вопрос, не особо пылал энтузиазмом. Он явно не получал удовольствия от процесса расследования. — Там, в милях двадцати есть городок, думаю эти люди могли там бывать, торговать или что-то подобное. Раз твой знаменитый нюх бесполезен, другого ничего не остаётся. Старший зашагал в сторону, в которую кивал только что, показывая подчинённому направление, молодой шиноби молча последовал за ним.       Зайдя в бар, Сара сразу направилась в сторону барной стойки, угадать направление ей удалось сразу, ведь как и в большинстве прочих заведений, мастерская бармена в этом заведении красовалась на другом конце зала, прямо напротив входных дверей. Справедливо отметить, что сам бар и бармен хоть и были больше похожи на оных больше, чем бары и бармены в иных барах городка, в остальном они были плачевны. Выбор напитков ограничивался несколькими видами саке, которые отличались друг от друга только степенью крепости, были на полках и бутылки с мутноватой жидкостью внутри, наименованные ромом, по слою пыли на них, определить было не сложно, что пойло не для всех. Умения бармена ограничивались тем, чтобы не наливать больше, чем стоит налить за те деньги, которые ему отдали, и не напиваться в рабочее время.       Бармен заметил Сару, вошедшую в заведение, и удивлялся ровно до тех пор, пока не заметил сямисен за её спиной, бродячие певицы порой заглядывали к нему, среди прочих бывали и годзе. Он не был против. Кроме того, что певицы своими песнями заставляли посетителей задерживаться и с большим энтузиазмом делать заказы, этот мужчина, который делал то, что не приносило ему удовольствия каждый день, любил и сам их полушать, для него певицы были огромной радостью, хоть её он никогда не выдавал. Годзе неуклюже передвигалась по залу, сталкиваясь с посетителями, которые этим были недовольны, но раньше времени выкинутыми из бара быть не хотели и просто провожали её недовольными взглядами. Дойдя до стойки, она сразу обратилась к бармену. — Вы не против, если я спою для ваших гостей? — голос её в момент договора с хозяевами всегда становился робким, она прекрасно знала, что хозяин должен чувствовать, что делает одолжение, чтобы отказать было сложнее. — Да. Вон, там подиум, — он указал пальцем в сторону невысокого подиума, предназначенного как раз для таких случаев, но тут же пожалел об этом. Раскрыв рот, он выкрикнул чьё-то имя обращаясь к залу, но Сара остановила. — Не нужно. Я найду. У вас нет уединённого места, всего на 15 минут, мне нужно подготовиться… — Сара заранее знала, что такое место есть, она так же знала, что бармен не будет против. Когда он кивнул в знак согласия, подошёл парень, чье имя он недавно произносил, строго приказал тому отвести певицу туда, куда обычно он их отводит.       Комната едва ли была предназначена для певиц, она была темновата, очень тесна и никаких зеркал. Тонкие стены почти не приглушали шум из зала, так что собраться с мыслями здесь, тоже было сложно. Однако в случае с годзе, отсутствие хорошего освещения, пространства и зеркал значения, по понятным причинам, не имело, а в случае с Сарой, шум тоже не мешал, она умела абстрагироваться, когда это было необходимо. Но готовиться прямо сейчас она не собиралась, зная, что ей не дадут. Когда певица устроилась на стуле, из самого тёмного угла бесшумно, для обычного человека, возникла белая фарфоровая маска надетая на чьё-то лицо, этот кто-то, благодаря тёмному и свободному балахону, накрывавшему его от головы до ступней, не имел человеческой формы, опять же для обычных глаз. Сара узнала бы его, будь он среди толпы. Таинственный человек тоже устроился на стуле и уставился в профиль Сары, та слепым, но проницательным взглядом изучала что-то за стеной, странно, но стену перед глазами она словно не замечала, так бывает только с теми, кто слеп, вероятно. — Великолепная работа, Сара. Признаюсь, я сомневался даже в тебе, — его голос звучал восторженно, кажется он знал, что притворство с этой женщиной не работает. — Ни одного следа, как обычно. И как обычно, твоя рука ни разу не дрогнула. Сара молчала, ей нечего было ответить, она с нетерпением ждала завершения этого разговора, обычно он длился недолго, не более 5 минут, но за эти минуты звучала куча ненужных слов, которые всё только усложняли, она не понимала, почему именно он был её информатором и связистом. Фарфоровая маска несколько раз меняла своё положение, информатор изучал скудный интерьер и снова заговорил. — Они заботятся о тебе, правда? Во-первых — я, может будь я менее болтлив, ты уже потеряла бы рассудок? Началось. Сара не знала от чего это зависит, может заказчики решают, что он должен говорить? Иногда информатор и правда был немногословен, но когда разговор начинался с бессмысленных слов, это означало, что его компанию придётся терпеть 5 минут. — А ещё этот городок. Милый, не правда ли? Кажется, ты бывала здесь и раньше. Старые знакомые? — Никаких знакомых, я здесь только для того, чтобы услышать, что ты скажешь дальше, — отрезала Сара, прервав собеседника и давая понять, что хотела бы поскорее перейти к делу. Она прекрасно знала, какую гримасу состроил информатор под фарфоровой маской, она знала, что ей не поверили. — Хорошо. Тебе на хвост посадят двух шиноби из Конохи. Саре это не нравилось, шиноби обычно всё усложняли, но никто из них ранее не доставлял ей неприятностей, с которыми ей не удалось бы справиться. — Один из них из клана Инудзука. У них собачий нюх, и слух, кажется, обострен, не точно. Это тот, который должен тебя найти. Про второго — ничего. Так как предполагается, что ты с ними не столкнёшься, в этом нет необходимости, достаточно знать, как именно они тебя разыскивают. Сара всё это прекрасно понимала, но ожидала совсем другого, и наконец настало время. — А дальше… Ты уже ошиблась, точнее, это не ошибка, а случайность. Поразительно, правда? Случай сильнее даже, чем сама годзе, — он помедлил, ожидая реакции от женщины, но к своему разочарованию, обнаружил, что она была внимательна и невозмутима как всегда. Сдавшись, а может, понимая, что времени не так много, он продолжил. — Ты столкнулась с ними на входе. Думаю, помнишь, они даже представились тебе. Муген — смуглый кучерявый, Дзин — самурай в очках. Сара поняла в чём ошибка, или даже невезение, её прекрасно видели несколько человек рядом со следующими целями, с одной, стороны это было плохо. С другой, эта ошибка немного развязывала руки, к тому же, её образ был страховкой для неё, так что подобные случайности для Сары были не очень опасны. — Записку уничтожу сам, она ведь не нужна? Певица помотала головой. Обычно записка содержала координаты, записанные рельефным шрифтом и какой-нибудь признак цели. Либо была слегка пропитана его чакрой, либо обладала запахом, реже были рельефные рисунки — портреты. Но теперь ничего этого не требовалось. — Всё должно случиться в черте города, — информатор поднялся со своего стула и развернулся, собираясь уйти, но на секунды застыл. — Чуть не забыл. Просили передать: «Не забывай ни на секунду, ради чего ты это делаешь». Его бесформенный силуэт поглотила тьма, информатор исчез так же бесшумно и быстро, как и возник.