Море демонов

Джей кривит бледные губы в усмешке, зелеными глазами буравит Бэтмена снизу-вверх. Она стоит перед ним в блеклой палате непробиваемой стеной, висит в пространстве раздражающим темным пятном. Как всегда. Джей хмыкает и сжимает пальцы под смирительной рубашкой. Хочется разъесть ее кислотой, но получается лишь сидеть на полу откинув голову и мысленно сверлить ей череп. Сейчас он не в той форме. Он устал. Устал стучаться в глухие стены ее сознания. Устал пытаться донести, что они одинаковы. Ее душа такая же гнилая бездна, как и у него. Она отворачивается от правды каждый раз, подло прячась за ролью спасителя Готэма. Но все наоборот. Это Готэм спасает ее. Готэм это ее Аркхем. Ее успокоительное и ее транквилизатор. Джокер хмыкает своим мыслям и концентрируется на Бэтмене. Она не сказала ни слова, с тех пор как вошла к нему в палату. Джокер хмурит брови, пока ее взгляд спотыкается о побои на его теле — попытки спасти его от него самого. Синяки на белой коже после их битв, снова и снова. Сломанные кости, ребра, пальцы. Снова и снова. Его безумный хохот в ответ на раздирающую боль — снова и снова. Он лишь хватается крепче за свое безумие отвергая помощь. Гордо тонет в раскаленном хаосе, заливаясь громким смехом. Джокер раздраженно вдыхает воздух с привкусом седативных. Тяжесть нависает в воздухе, ощущается каждой клеточкой тела. Джей знает Бэтмена как свои пять пальцев, ведь она его отражение. Она перевернутый он. И все же игра в молчанку начинает бесить. — Скажи Бэтссии, почему ты зовешь себя БэтМЕНом? — весело начинает Джокер, — это прикрытие, или ты стыдишься своего…пола? Может ты считаешь себя слабой? Ну же Бэтс, ответь старому другу, — он шипит как змей, шире растягивает уголки рта в зловещем оскале, когда видит, что она вздрагивает. — Да, Бэтс, я знаю, — шепотом признается он сквозь зубы, — и не важно как сильно это броня зажимает твою грудь и скрывает фигуру, — зеленые глаза жгут в Элизабет дыру, блестят как у хищника в ночи. Он набрасывается на каждую каплю случайно выпущенных ею чувств, словно дикий зверь на мясо. Замешательство, ненависть, гнев — все равно. Он впивается в них зубами и впитывает в себя, до самых костей. Это ведь происходит так редко. Уейн не отвечает. Она просто зависла. Он кажется бледнее чем обычно. В бою Джокер смертоносный, быстрый, но у него хрупкое тело. Вместо души — море тьмы. Элизабет знает, что на дне обитают демоны, готовые утащить ее на дно, утопить в безумии, как было с Харлин Квинзель. Он хочет смотреть как она захлебывается густой тьмой. Он пытается держать перед ней лицо, скрывается за фирменными усмешками, но Бэт знает как в Аркхеме обходятся с ним. Знает, что его пичкают лекарствами до потери пульса. Знает, что он хохочет, пока санитары сжимают его плечи до хруста костей. Знает, что ночами над ним жестоко издеваются. Он ведь не попросит помощи? Не покажет слабость. Он же Принц Готэма. Он просто будет сбегать, устраивать кровавые сцены специально для нее и пытаться ей что-то доказать, даже ценой своей жизни. — Зачем ты пришла Бэтси? — недоумевает Джей, вырвав ее из потока мыслей, — ты меня только вчера приволокла обратно сюда, неужели уже успело случится преступление, которое ты без меня не раскроешь? — Он дергает плечами резко посерьезнев. Ему надоело. — Ты умираешь, — констатирует Элизабет стальным голосом. — Да, Риддлер успел залить в мои вены ту зеленую дрянь. И что? Ты будешь скучать по мне? По нашим кровавым танцам на высоких крышах? — он зловеще хихикает и срывается на кашель. Сиплый звук заставляет кожу покрыться мурашками. Элизабет поджимает губы. Она с размахом угодила в болото под названием "Джокер" еще очень давно, но только теперь ощущает как захлебывается сгнившей водой, что тянет ее вниз. Их борьба это игра — давно ставшая зоной комфорта. Их борьба это край бездны, в которую каждый пытается скинуть другого. Только бездна для каждого разная. Для одного безумие, для другого выздоровление. Элизабет кажется, что она на себе чувствует, как отрава свинцом разливается по его телу. Она чувствует как он угасает. Она не может отпустить его. Он еще нужен. Уэйн рывком подходит к нему. Он бы отскочил, но слишком слаб. Поэтому лишь нервно дергается, безумным взглядом впиваясь в нее. Джокер морщится от того, как острая игла пронзает предплечье. — Пха- ха -ха, что ты творишь? Хочешь поскорее покончить со мной? — он болезненно шипит, пытается выдавить смех, но выходит лишь блеклая усмешка. Принц Готэма видит, как его кровь выливается в прозрачную емкость. Брови вскидываются вверх в удивлении. — Бэтси, только не говори, что ты будешь искать лекарство, после того что я сделал? — он разражается громким смехом ошеломленно вглядываясь в темного рыцаря. — А ты умирать не боишься? — как всегда бесстрастно бросает она замечая, что он дрожит. Озноб это плохо. Ей хочется накрыть его плащом, но его заберут незамедлительно, когда она уйдет. Ей хочется забрать его подальше из гнилого Аркхема. Подальше от сырых стен, холодных палат, просроченных лекарств. Ей хочется увести его к себе, где для него уготовано место. Ей хочется, чтобы он был ближе, и не важно насколько это глупо, держать рядом с собой социопата. И ей хочется прострелить себе башку за это, выбить себе челюсть кулаком и сломать ребра. — Ты спрашиваешь у того, кто провоцирует тебя изо дня в день, боится ли он смерти? Клянусь Бэтси, иногда мне кажется что-то с тобой не так, — Джокер горько усмехается, опрокидывая голову. Он знает, что это последняя встреча. Он чувствует как яд струится по венам. Он поворачивает голову в ее сторону, пока она закрывает емкость крышкой. Дышит этим мгновением, будто это последние остатки воздуха в комнате. — Бэтси… Элизабет, — он тянет обессилевшую руку к ней, — Признай это. Признай, что я был прав все эти годы. — Я вернусь, — все так же холодно бросает она отмахнувшись от его едких прикосновений. Бэт выходит из палаты стремительным шагом оставив за собой пустоту. — Я знаю, Бэтси, я знаю, — выдыхает в пустоту Джокер пока комната плывет перед глазами и тьма накрывает зрение.