Человек

Они похожи на полотно. Некоторые — на искусно вытканное, с множеством тонких орнаментов, другие — на грубое сукно, годящееся лишь для того, чтобы оттереть кровь с рук. Сложность переплетений не имела значения: если смотреть внимательно, всегда можно найти слабое место, выбившуюся нить. Оставалось только поддеть её, пропустить сквозь петли на ловких пальцах и соткать новый узор, заставляя забыть то, что было или вспомнить то, чего никогда не случалось. Заставляя желать или остывать. Любить или убивать. Они были дубовыми листьями, он — корой, оберегающей ток соков. Они были овцами, он — собакой, высматривающей волков. Так было всегда. Он был посохом, на который опирались короли. Он был голосом, повелевающим ими, и был серпом, перерезающим королевское горло, когда приходило время. Его называли судьёй, языком богов и иногда — демоном, и в каком-то смысле он действительно был всем этим. Но никогда — просто человеком. Так было до этого дня. «Ты человек», — сказала она. Глаза у неё были умными и спокойными: ни следа страха, трепета или презрения, а ведь это он сжёг её мать и вырезал сердце отцу. Она смотрела на него сверху вниз, и не только потому что он сидел, а она стояла. Он взглянул на ладное плетение её души и не нашёл ни одной очевидной зацепки, за которую можно было потянуть — только аккуратные узелки там, где полагалось зиять прорехам. И ему это понравилось.