Дейзи знала, что однажды придет конец. Что способности, которые ломали её кости, в один момент перестанут спасать мир, не дав ей шанса выжить в сражении.
Сошедший с ума Талбот был одним из самых опасных противников для Джонсон - ещё в квинджете до Чикаго она понимала, что может не вернуться. Что эта передряга может стать для неё последней. Перед глазами до сих пор стояла картина того, что могла творить Руби - как человеческий череп вмиг лопнул, превращая несколько метров вокруг в кровавое месиво из мозгов и осколков черепа. От одного только воспоминания желудок сжимался в комочек и все его содержимое подступал к горлу, грозясь вырваться наружу. Руби была лишь ребенком, которому не оставили выбора, пичкая её легендами о Разрушительнице миров. В голове Глена Талбота множество голосов сводили его с ума, усиливая побочный эффект уже полученной им травмы. Гравитониум въелся в его ДНК, преобразовав бывшего генерала настолько, что никто из ныне живущих никогда бы не узнал в нем того, кем мужчина был. "Разрушитель" был опасен тем, что знал все строение войск США изнутри, и ни одна армия не смогла бы его победить. Ни один живой человек не смог бы. «Ты справишься. Помни о том, что я тебе говорил. Следи за движениями и глазами. Твой противник сам выдаст свой следующий шаг» - до боли знакомый голос звучал в мыслях, словно воспоминание из прошлого. Дейзи Джонсон знала, кому он принадлежал. Знала она и то, что это был лишь плод её больного сознания, который не мог быть реальностью.∞
Возвращение из Фрэймворка было слишком трудно описать словами. Виртуальная тюрьма сломала всех и каждого, раскаленным свинцом оставив клеймо на сознаниях агентов павшего Щ.И.Т.а. Проигранная война всегда оставляет след на тех, кто выжил. Война экскавирует личность, стирая всю память о том, кем человек был до неё. Дейзи знала, что и она изменилась после возвращения в реальный мир. Ей казалось, что она разбита, как фарфоровая чашка – осколки её остались где-то там, в теперь уже несуществующих кодах и ничего уже не сможет вернуть их на место. Вместо них образовались черные как ночь пустоты – боль, страх, неспособность что-то исправить. Сожаление. Сожаление добивало больше всего. Агент понимала, что это – не реальный мир. Что все, что она увидела и почувствовала там – двоичные коды, заранее прописанные в программу, как следствие успешного выполнения алгоритма. Её собственный «человеческий фактор» не решал ничего, но заставлял чувствовать себя ничтожной и жалкой. Шатенка прекрасно понимала, что никогда не была и не будет героем – слишком уж много ошибок она допускала. Фатальной её ошибкой в Оболочке была надежда на то, что она может спасти кого-то, кто мертв в реальной жизни. Она не смогла спасти Хоуп, разбив сердце Маку, который больше всего на свете сожалел о смерти своей дочери. Она не смогла спасти жизнь Мэйсу, который слепо кидался в бой за тех, кто даже не был настоящим. Она не смогла спасти Трипа, который все так же рвался в бой в первых рядах. Антуан Триплет умер, спасая Скай от того, что задумала Рейна. Грант Уорд заведомо знал, что ему не уйти туда, откуда пришла та, что отняла у него его Скай. Но он не знал, что он никогда больше её не увидит. А Дейзи знала. Знала, что когда уйдет она – исчезнет и её проекция в этом мире. Сотрется, будто её никогда и не существовало. В её голову слишком поздно пришло осознание того, что Грант был прав, когда сказал, что однажды она его поймет. Что однажды она поймет все его действия, поступки, шаги. Что и в нем было намного больше человечности, чем ей казалось, когда боль и злость слишком остро резали её разбитое сердце. У Щ.И.Т.а не было технологий, чтобы вернуть его к жизни, когда пришло осознание того, что он заслуживает второго шанса. Каждый из них был виноват в том, что он его не получил, но Джонсон винила себя больше всего.***
Сидя со связанными руками перед Касиусом агент понимала, что ей любой ценой нужно освободить плененную им подругу, только вот не знала, какую цену запросит «владелец» поселения выживших. Он мог забрать у неё все, что ему будет угодно – жизнь, свободу, обменять её саму на Симмонс. Последний вариант казался ей не таким уж и необычным, учитывая сам факт того, что все жители Маяка называют её Разрушительницей. Если она не вернется домой, мир останется целым. Мир не погибнет от её рук. — Ты здесь, чтобы помочь мне, — слова с губ кри слетали так, как изо рта змеи вылетает шипение, отравляющее душу. — Очень в этом сомневаюсь. — Я знаю, зачем ты пришла сюда, Разрушительница, — Касиус ухмылялся, словно заведомо знал о своей победе, — За Джеммой Симмонс. Я освобожу её в обмен на тебя. Ты поможешь мне выбраться из этого проклятого места, а твоя подруга вернется туда, откуда вы пришли. Джонсон смотрела в одну точку, прекрасно понимая, к чему он клонит. Она в обмен на Симмонс. Обмен столь равноценный, сколь и глупый. Касиус думал, что это она разрушила планету Земля, но шатенка знала, что в ней нет столько силы, чтобы заставить целую планету взорваться. Но если она сдастся ему добровольно, то спасет свою подругу, которая сейчас смотрела на неё с непониманием и мольбой в глазах. Это была цена, которую агент должна была заплатить за все содеянное. «Не соглашайся. Он не отпустит её. Такие как он никогда никого не отпускают» — голос Уорда звучал в черепной коробке, словно мужчина был в этой комнате, шептал слова ей на ухо, как делал это на тренировках, снова и снова объясняя разницу между фиксатором магазина и затвором. На секунду ей показалось, что она чувствует теплое дыхание у самой мочки уха, но Джонсон даже не подала виду, что что-то произошло. — Пошел к черту, чертов синий ублюдок, — она дернулась, из-за блокатора способностей не в силах разорвать метал, сковывающий её руки по обоих запястьях. — Какие же вы, люди, глупые, — сидящую на стуле бунтарку тут же оглушил пронзительный ультразвук, от чего она согнулась вдвое, не в силах заткнуть уши, — Это была не просьба, а утверждение. Только сейчас ты лишь дала мне повод не отпускать её. «Умница, новобранец», — мужчина ухмыльнулся, снова обдав жарким дыханием её ухо. После, вместе с голосом приходили и образы. Едва заметные, бледные и размытые, словно он стоял за пеленой дождя. Словно после смерти он решил стать гласом её рассудка, являясь каждый раз, когда она сама не знала, как поступать. Словно он стал её собственным призраком, напоминающим о том, что она не смогла спасти его, когда ещё могла это сделать. Напоминанием о том, что человеческая глупость и нерассудительность бывает настолько губительной, что может стоить кому-то жизни.∞
Талбот был в десятки раз сильнее неё. Дейзи отбивала его удары, ставила блоки, но в следующую секунду получала все новые и новые, чувствуя, как трещины одна за другой создавали смертоносные узоры на её ребрах. Кровь из разбитой брови маленькими каплями стекала по веку, лишая левый глаз ясного виденья, а саму девушку ориентации – Талбот как зверь схватил её сзади, заключив в замок, из которого ей не выбраться. Слишком слаба и измотана она была. Холод гравитониума обволакивал со всех сторон, подступал к груди и горлу, словно баюкал своей тягучестью и металлическим блеском. «Под наручем инъекция сыворотки. Вколи её, или умрешь» - его голос звучал отчетливее, чем когда либо. Грант Кричал, стоя в нескольких метрах от их с Талботом баталии, избитый и раненный, словно это он участвовал в драке за спасение мира, а не Джонсон. «Скай, не глупи! У тебя нет выбора! Колсона ты уже не спасешь, но вот мир можешь!» Инъекция сыворотки обжигает все её внутренности огнем, словно кто-то зажег в ней канистру с бензином. Вместе с огнем пришел и прилив адреналина, лишающий боли и позволяющий ощутить прилив сил, чтобы разорвать поток гравитониума и лишить противника опоры. «Призрак» развеялся вместе с серебром жидкости, которая едва не лишила Джонсон жизни. Талбот ухмыляется так, будто все ещё уверен в своей победе, но он не знает, насколько сильна сейчас Дейзи. Она не чувствовала ничего, кроме пульсации крови в висках и желания закончить эту чертову бойню поскорее. В её руках был целый мир и подвести его кареглазая не имела права. — Что ж, теперь я порву тебя на части, — мужчина шипит, как змея, ступая вперед уверенно и резко. Дейзи прогибается, касаясь лопатками земли, чтобы иметь возможность оттолкнуть от себя противника нарастающей в груди ударной волной такой силы, что все её хрупкое человеческое тело вжимает в прессованный десятилетиями езды по нему грунт. Боль прошила все женское тело, словно на него упал бетонный блок весом в две тонны. Легкие, зажатые в стальные тиски треснувших ребер изо всех сил пытались сберечь хоть немного воздуха – глядя в голубое безоблачное небо Дейзи Джонсон хрипела, испуская вдохи, которые грозились стать последними. Сил оставаться в сознании у неё не было, ровно как и желания. Обволакивающая темнота казалась такой манящей и приятной, что впервые за долгое время смуглянка была рада ей отдаться и наконец почувствовать умиротворенность и покой. «Не смей закрывать глаза, новобранец. Ты должна жить» - затуманенным болью взглядом она увидела размытую фигуру Уорда, в глазах которого была паника и боль. «Прости меня, я не могу».