Уходить или нет - вот в чём вопрос

Когда выигрывает твоя команда – это, безусловно, приятно, даже если ты вышел на поле уже «под занавес». Но если в команде соперника играет не чужой тебе человек – становится уже не так весело. А уж если учесть, что после матча этот человек едет к тебе домой и пьёт – то радоваться победе просто не хочется. Тимощук привык, что после неудачных для «Штутгарта» матчей с «Баварией», а то и с другим соперником, Павел приходит к нему с бутылкой и надолго садится за стол. Поначалу Толя, конечно, ругался, пытался запретить – но когда Пога его слушал? Время капитанства в «Зените» прошло, теперь они на равных. Разве что на поле Великий По появляется чуть чаще, чем Тимо – примерно минут на тридцать за матч. «И то хлеб» - говорил Тимощук, а Павел хмурился, но ничего не отвечал. Вот и сейчас они сидели в креслах гостиной нового дома Толи, как уже много раз до этого. Первые полчаса прошли в полном молчании. - Хочу уехать в Англию, - неожиданно твёрдо сказал Погребняк, чуть отодвинув бокал. - Так поезжай… - флегматично произнёс Анатолий, в задумчивости листая спортивное немецкое издание. Через пару секунд поднял глаза, – Стоп. Куда? Зачем? – удивлённо. - В Англию. – Павел повторил, в голосе слышалось явное недовольство невнимательностью собеседника. – Играть я хочу, понимаешь? Тимо озадаченно смотрел на товарища, определённо не понимая, серьёзно он это говорит, или всему виной алкоголь. На всякий случай отодвинул бутылку подальше и поинтересовался: - Пога, тебе что, тут не играется? Чем «Штутгарт» не по душе? Погребняк придвинул бутылку обратно, заключив её при этом в свои нежные объятия, и едко произнёс: - Знаешь, Толь, мне как-то не по душе положение вечного скамеечника. Протирать лавку весь сезон, а при трофее прыгать в первых рядах и радоваться больше всех – это явно не моё. Анатолий вздрогнул, как от пощёчины, чуть дёрнулся, но капитанская выдержка дала о себе знать – сдержался, и ничего не сказав, вышел, оставив Павла наедине со спиртным. Пога пил не слишком часто, да и не напивался до бессознательного состояния, просто пил. Но когда начинал говорить во время этого процесса, Тимо думал, что стоило отобрать у Павла эту бутылку и выпить самому, хотя в жизни не пробовал ни горилки, ни баварского пива – Погребняк обычно высказывал то, что Толе слышать не хотелось ну никак, при этом понимая, что он-то прав, безусловно. Прошло несколько часов, и Пога вслед за Анатолием перебрался в спальню. Там, из-за задвинутых штор, стоял полумрак, а идеальную тишину нарушало лишь мерное дыхание спящего Толи. Когда Павел обратил взор на кровать, у него в который раз за всю жизнь перехватило дыхание – спящий Тимо был прекрасен аки златовласый ангел небесный. По крайней мере, именно такая ассоциация промелькнула в чуть затуманенной алкоголем голове форварда. На мгновение даже возникло чувство вины за недавно сказанное, но упрямство, впрочем, перебороло – Погребняк упрямо мотнул головой, как бы говоря кому-то – «от слов своих не отказываюсь», но продолжил любоваться спящим товарищем. Внезапно этот товарищ пошевельнулся, приподнялся, смешно нахмурившись, и зевая, смотрел на Павла. Тот, почувствовав себя неловко, попятился к выходу из спальни, но по-капитански властно сказанное Тимощуком «Стой!» заставило его замедлить попытку исчезнуть. Раздираемый внутренними противоречиями (от «почему он мной командует!»? и до «чёрт побери, как он прекрасен»), Погребняк подошёл ближе, сев на край кровати. - Ты мне скажи, - медленно начал Толя, - почему ты полагаешь, что мне не стоит играть тут? Мы выигрываем трофеи…. Павел тут же его возмущённо прервал: - Во-первых, этого я не говорил. Играй, где вздумается, твоё право, но я не одобряю. Во-вторых, трофеи выигрывает команда, твоя заслуга в этом минимальна, ты неправ. - Пога, лучше молчи, ты говоришь абсолютную ерунду, - Анатолий старался сохранить полное спокойствие, что, правда, не слишком получалось. – Сам подумай, разве я когда-нибудь принимал необдуманные решения? Делал что-то, что могло повлечь за собой иные последствия, нежели я рассчитывал? - Ты неправ, - упрямо повторил Павел. – А я уйду в АПЛ. Любые доводы Толи с треском разбивались об эту уверенность Погребняка в ошибочных действиях и решениях товарища, а очередное напоминание о возможном отъезде опять больно полоснуло прямо по сердцу. На какую-то долю секунды Тимо даже усомнился – а так ли сам он прав? – но мигом отмёл эти мысли в сторону. Идти – так до конца. Не находя ещё аргументов, он вздохнул, чему-то улыбнулся, придвинулся ближе к недовольному Павлу и, закинув руки тому на плечи, осторожно коснулся его губ своими. Пога логической цепочки в действиях товарища не уследил, но на поцелуй ответил, чувствуя, что ещё немного - и крышу снесёт окончательно и бесповоротно – учитывая количество выпитого и то, что происходило сейчас. Попытался стащить с Толи футболку, не получилось. Тот отстранился, усмехнулся и быстро снял её с себя, а потом и с друга. Тимо жадно целовал Павла, чуть прикусывал тонкую кожу шеи, царапал ногтями плечи, спину… - Не пущу…тебя..в Англию… - полукрик-полустон. Обычно такой уравновешенный и рассудительный Толя будто с цепи сорвался. - Ты не уедешь… - шептал он, заводя Поге руки за спину, повалил его на кровать, освобождая от оставшейся одежды. Трахал его, тяжело дыша, пытался говорить, срываясь на хрип. - Только посмей…уехать.. Мне… без тебя плохо будет…кретин ты, Пога…. После без сил свалился рядом, выравнивая дыхание, а в голове – пустота. А что Павел? Он сейчас был в силах, разве что, вновь мысленно благодарить того, кто послал ему этого златовласого ангела, который, вновь закинув на него свои руки, чему-то задумчиво улыбался. И подумал, что уезжать он действительно не будет, о чём незамедлительно и уведомил Толю. Пока не будет. А там посмотрим.