Сепсис

      Саске так бы и продолжил странствовать по миру, собирая важную информацию для Конохагакуре из других деревень, если бы не тревожное послание от Сакуры, которое ястреб принес на закате. Эмакимоно был на удивление помят и заляпан кровавыми пятнами, а текст гласил, что в Конохе вспыхнула страшная эпидемия неизвестной болезни, множество жителей заражены, а ирьенины не в силах найти вакцину за короткое время, поэтому куноичи просит юношу вернуться и помочь решить эту глобальную проблему.       Вот уже как час Учиха торопливо пересекает широкие тропинки в лесной чаще, перепрыгивает лужи да ямы и гадает, что же именно случилось в деревне. Он прокрутил в голове разные варианты, отмел самые жуткие, пару раз чертыхнулся и приказал себе не паниковать. Он уже в пути, скоро прибудет в деревню, непременно поможет. Цунаде и Сакура опытные ирьенины, они обязательно что-нибудь придумают, а в случае чего, он, Наруто и Какаши-сенсей прикроют их тыл. Уж вместе-то справятся! Почувствов едкий запах гари, Саске запрыгнул на высокую ветку, чтобы осмотреться, но увидев, с какой стороны дым валил сплошным толстым столбом, пришел в смятение.

***

      Конечно, Учиха знал, что эпидемия — это не простуда с температурой тридцать семь градусов, но чтобы в Конохагакуре было все настолько плохо, он не ожидал.       Большая часть жителей была заражена, это правда, но заместо того, чтобы лежать при смерти на больничных койках, они разгуливают по улицам не совсем в адекватном состоянии. Что-то бормочут, выглядят неопрятно, походка скрюченная, да и еще занимаются каннибализмом. Какая болезнь могла вызвать такой хаос? Юноша недоумевал. Живых-то не было видно. Куда подевались АНБУ и остальные шиноби? В деревне полнейший разгром, словно Пейн вновь напал. Здания горят, телеги сломаны, резиденция осыпается массивными кусками, отовсюду разносятся гортанные стоны, а эхо доносило по воздуху обрывки фраз, больше похожие на предсмертные крики умирающего. От такого зрелища у Учихи вдоль позвонков прошелся холодок.       Вопросов возникало уйма, но вот найти того, кто смог бы ответить, затруднительно. Саске притаился за вязом, осмотрелся и, увидев сквозь серую пелену одинокую фигуру в светлом пальто, стоящую на крыше одного дома, ринулся к этому человеку, чтобы все разузнать.       — Сакура, что здесь происходит? — воскликнул Учиха, ступив на твердый шифер. Зрение его не подвело — чакра действительно принадлежала подруге детства. — Где Наруто?       Девушка стояла к нему спиной неподвижно, будто приняла образ восковой скульптуры. Розовые волосы рассыпались по плечам, грязный подол пальто колыхался от слабого ветра, а ее исцарапанные руки были убраны по швам.       — Я ведь никогда не понимала вас с Наруто. Не знала, какого это — потерять родителей. Мама заболела первой. Тогда я не знала, что делать. Я прятала ее в комнате, думала она поправится. Две ночи она издавала ужасные звуки и так кричала… Но однажды перестала, стало тихо. Я вошла в ее комнату. Повсюду была кровь. Мама спокойно сидела в углу. Она сказала, что ей лучше, что она разобралась со своими видениями. И знаешь, что она сделала потом? Вырвала свои глаза, — понизив голос, произнесла Харуно. — Следом заболел и папа. Только его я уже не прятала, а сразу убила… Просто накинула ему петлю на шею, сделала узел и затянула. Вот этими вот руками… — она вскинула дрожащие ладони, рассматривая их.       Саске застыл как громом пораженный. Чтобы добродушная девушка Сакура, которая всегда заботилась о близких и всеми силами защищала их, взяла и убила собственного отца? Да что, черт побери, происходит в Конохе?! Он не верил, просто не верил. Наруто подговорил всех и решил сыграть с ним злую шутку? Нет. Узумаки, конечно, двинутый, но чтобы заходить за рамки святого — на такое он никогда не пойдет. От услышанного юноше стало дурно. Убила отца… В этот момент он вспомнил Итачи.       — Сакура, объясни, наконец, что происходит?! — злым тоном потребовал он. — Где Наруто и все остальные? Почему никто из шиноби не защищает деревню? Куда делись ирьенины? Разве это не ваша работа исцелять больных?       — Прости… — хрупкие плечи Сакуры подрагивали, будто от немых рыданий. — Я пыталась им помочь, испробовала на больных все лекарства, но ничего не помогло. Они были связаны… Барахтались и вопили… Мне было так страшно… И сейчас страшно, Саске.       Учиха насторожился, переваривая полученную информацию. Болезнь прогрессирует и довольно быстро. Болезнь ли? Вирус? Точно. Вирус распространяет инфекцию на клетки живых организмов, в следствии чего люди становятся, как бы это абсурдно не звучало, живыми мертвецами. А заражаются как? Воздушно-капельным путем, через предметы быта или же после укуса? Много непонятного, но сейчас юношу беспокоило поведение подруги. Почему она не поворачивается и не отвечает на самый главный вопрос: «Где шиноби Конохи?» После всего случившегося она явно испытала нервный шок.       — Сакура, повернись. — Нахмурился Саске, сделав шаг вперед.       Харуно пошатнулась и медленно повернулась на пятках, представ перед молодым человеком в таком виде, в каком он бы никогда не пожелал ее видеть. Зеленые, когда-то наполненные жизнью глаза, налились чернотой; губы приняли синий оттенок; а по скулам и шее разошлись четко выраженные темные вены. Когда Саске мчался в деревню, он был уверен, что готов ко всему, но ошибся. Встретить заместо давней подруги какого-то демона у него и в мыслях не было. Раненую, напуганную, заплаканную — да, зараженную — нет. Внутри юноша бился как бабочка в сачке, внешне не мог проронить ни единого слова — так сильно он был поражен возникшей ситуацией.       — Меня уже не спасти, Саске… — прошептала девушка. По ее щекам потекли слезы. — Беги от деревни, и как можно дальше, иначе они доберутся и до тебя.       Учиха скользнул взглядом по ее запачканной одежде и, остановившись на шортах, увидел перевязанную бинтом ляшку. Значит, вирус передается от укусов зараженных? Неужели Наруто с остальными разделил ту же учесть? Все кончено. Он не успел… Слишком долго добирался до Конохи. Обостренное вдвое чувство вины захлестнуло паренька. Будь на его месте Итачи, он бы обязательно что-нибудь придумал. Он бы никогда не оставил родную деревню в беде.       — Сколько по времени тебе осталось? — растерянно спросил Учиха. — Мы что-нибудь придумаем. Я найду лекарство, слышишь?       — Мне осталось недолго… — жалобно проблеяла Сакура, всхлипнув. — Не самый лучший момент для признания, но я не могу уйти, не сказав тебе это, Саске… Я люблю тебя. Всегда любила. Даже когда ты покинул деревню. Даже когда пытался убить меня. Даже когда ты пошел против Наруто на четвертой мировой войне шиноби. Я не оставляла надежды на то, что ты вернешься домой, и все будет как прежде. Я верила в это, и не зря. Да я знаю, что ничего не значу для тебя. Никогда не стану любима тобой, я знаю. Не заслуживаю. Что я для тебя сделала? Помогла на пути к мести? Поддерживала? Лечила твои раны? Нет, конечно, только и могла что реветь… — она закашлялась и, прикрыв рот ладошкой, хрипло продолжила: — Уходи, Саске. Пожалуйста, прошу! — девушка вынула из рукава пальто кунай и приставила его к своей шее. — Скорее! Черт! Я не хочу, чтобы ты видел меня такой!       — Не делай глупостей! — выкрикнул Учиха, приблизился к подруге и выбил из ее рук оружие, проигнорировав все ранее сказанное. — Никуда я не уйду.       — Пожалуйста! Ты не понимаешь… — Харуно отскочила в сторону. — Я больше не принадлежу себе… Еще какая-то минуту, и я стану такой же тварью, как все остальные! Я не хочу причинять тебе боль, не могу себя контролировать… Уйди, Саске, прошу… — она почувствовала ледяной укол в сердце и, схватившись за грудь, коленями пробила шифер, выплюнув черную субстанцию.       — Сакура? — Учиха осторожно присел рядышком и положил руку на плечо подруги. — Ты меня слышишь?       Девушка дышала прерывисто и время от времени не то хрипло всхлипывала, не то пыталась прокашляться, а черный сгусток стекал с ее губ по подбородку, каплями ударяясь о плитку строительного материала.       Саске был напуган, да, именно напуган. Он не знал, чем помочь подруге, и от этого его сердце болело. Однажды он уже потерял близких: маму, папу, старшего брата, весь клан, и испытать тягостную ношу во второй раз он просто не сможет, не осилит, слишком свежи воспоминания о прошлой жизни. Да, это правда, что юноша никогда не обращал внимания на Сакуру, не особо дорожил ей, считал обузой, но некие чувства к ней, как к бывшему товарищу по команде, все же остались, он ведь не совсем сухарь. Ее искреннее признание в любви по-настоящему затронуло струны его души. Как можно было быть таким дураком? Учиха корил себя за то, что был так груб с подругой и не дал ей чуточку своего тепла хоть раз в жизни.       — Сакура, я с тобой, слышишь? Я тебя не брошу.       Но она молчала, несколько секунд молчала, а затем подняла голову и совершенно безумным взглядом уставилась на возлюбленного. Утробный рык вырвался из ее горла, а Саске в ужасе отпрянул, соображая, что же делать дальше. Он не сможет убить ее, нет, рука не подниматься, но и наблюдать, как близкий человек страдает, тоже не в силах. Харуно начала бросаться на парня, как уличный пес, кричала, пыталась вонзить зубы в свежую мужскую плоть, но не успевала.       — Сакура, остановись! Хватит! — юноша надеялся ее вразумить, но это бесполезно. Слишком поздно. — Мы ведь не чужие друг другу люди. Вспомни кто ты! — он остановился у края крыши.       Харуно замерла, содрогаясь всем телом. Было видно, что она пытается справится с сидящем внутри нее кровожадным чудовищем.       — Прости, прости меня, пожалуйста… — слезно вымолвила она, обхватив плечи руками. — Я не хотела, не хотела…       Учиха тяжко выдохнул, расправив поло темного плаща.       — Все нормально, не беспокойся.       — Саске, убей меня! Пока я держу себя в руках! Пока я — это я! Не дай мне окончательно превратиться в чудовище! Прошу… — взмолилась девушка, клацая зубами. С трудом она развела руки и вскинулась. — Останови меня. Позволь мне остаться той, кем я была…       Только сейчас он понял, что испытывал Итачи, когда убивал родителей. Это поганое чувство не сравнить ни с чем. Это больно, поистине больно. Видеть родные заплаканные глаза, слышать бившийся в истерике голос, осознавать, что ты ничем не можешь помочь близкому человеку.       Юношу так трясло, что на нем можно было сметану в масле взбивать. Что делать дальше, он не представлял. Убить вражеского шиноби — это одно, а убить подругу — это совсем другое, и если раньше он с легкостью мог исполнить задуманное, то сейчас молил всевышнего, чтобы все встало на свои места.       А Сакура все смотрит, жалобно смотрит, ждет своего смертного часа, и с каждой минутой ей труднее сдерживать себя. Учиха это понимает, прекрасно понимает. Сердце терзается. Сознание спуталось. Рука неуверенно легла на рукоять катаны, выглядывающей из-под плаща.       — Саске… — ахнула Харуно. Черты ее лица исказились в хищном оскале.       Учиха вынул катану из ножен, и как только девушка с воплем бросилась на него, он сделал перевес на одну ногу, да так, что шифер под сапогом треснул, выгнулся навстречу и вонзил острое лезвие прямо в ее сердце. Молодые люди столкнулись с друг другом. С кончика орудия капала кровь. Бледная рука все еще сжимала резную рукоять. Сакура выплюнула смешанную красно-темную субстанцию и, навалившись всем телом на паренька, обессиленно положила голову ему на плечо. Спутанные волосы упали на ее лицо.       — С-спасибо… Саске… А еще, знаешь, что я хотела? Быть с тобой одной семьей… Помочь в-возродить твой к-клан… И даже не смогла п-просто в-выжить… Слабая я, прости меня… — на последнем вздохе промолвила она, прикрыв опухшие веки навсегда.       Саске стиснул зубы, сдерживая рыдание, вырывавшееся из его груди. Горячие слезы обжигали лицо, а сказанные Сакурой слова запечатлелись на скрижалях его памяти навеки.