♫ Lanterns On The Lake — Through The Cellar Door ♫
Жёлтый автобус подъезжает к школьной парковке, где во всю суетятся подростки, держа в руках учебники, на спинах рюкзаки и что-то бурно обсуждающие компаниями, несмотря на лёгкий холод. Девчонки обсуждают выход нового фильма с очередным красавчиком в главной роли, шоппинг на этих выходных и прочее прочее женское, мальчишки же активно разговаривают по поводу лакросса, что должен состояться в пятницу на этой неделе: в этом году они серьёзно настроены выиграть у команды «Бульдоги» из соседней школы. Двери автобуса открываются, выпуская наружу шумную компанию, а водитель облегчённо выдыхает до шести часов вечера — время, когда повезёт этот же класс обратно по домам. Девушки сразу отделяются от мужской половины своего В-класса и уходят восвояси, пока есть время до начала первого урока, где пожилой учитель — мистер Харрис, начнёт рассказывать как правильно ухаживать за деревьями или что он делал вчера в три часа дня, хотя предмет его — микробиология. Три парня, что выделяются из этого класса своей нерушимой дружбой, вываливаются из автобуса самыми последними с громким хохотом на всю округу. Буквально. Услышав их, каждый ученик оборачивается и смотрит на ребят как в первый раз, хотя все друг друга знают с детства. Квает Хиллс — город небольшой, тихий, оттого и название у него такое, люди сюда надолго не приезжают, не приживаются — город их отталкивает, ему по душе те, кто здесь рождается и умирает. Через быстрых для учеников пятнадцать минут, школа погружается в тишину на полтора часа. Всё моментально затихает и лишь лёгкий снег кружит в воздухе, окутывая город пеленой снежного тумана. Вывески магазинов в красном цвете горят маленькими лампочками в преддверии Рождества, на витринах стоят праздничные игрушки, ёлки, украшенные гирляндами, яркая блестящая мишура обрамляет входную дверь, и на каждом здании везде висят поздравительные слова, обязательно с изображением Санта Клауса или оленя. Казалось бы, атмосфера Рождества просто невероятная, но… каждый праздник — это чьи-то похороны. Люди здесь, в основном дети и подростки, каждый год в этот праздник умирают или пропадают: кто-то навсегда, а кто-то возвращается обезумевшим, даже немым. Это началось в 1977 году, и продолжается по сей день. Конечно же, полиция и обычные горожане искали информацию о том, кто бы мог совершать эти преступления… и нашли. Только кто поверит в то, что детей крадёт вымышленное существо из древних легенд? Никто из взрослых и не верит, однако детей этим, так или иначе, пугают; особенно родители, когда их чадо отказывается есть кашу с утра или получает плохую отметку в школьный журнал: «…иначе тебя Крампус заберёт, и в свою пещеру утащит!», — заливают ложью уши. Ложью ли? Вскоре школа оживает, топится в гуле разных тонов голосов и топоте. Ученики средних классов и студенты высших спускаются в столовую с высокой обширной лестницы, чьи перила уже украшены к празднику пушистой мишурой. Три студента, что упоминались ранее, в столовой предпочитают не завтракать, а сразу направляются в кафе фаст-фуда неподалёку от школы, благо, длинная тридцатиминутная перемена позволяет, однако, завидев сокурсников, сразу же к ним направляются. Джин, Юнги и Тэхён — так зовут взбалмошных, знающих вся округа, парней: первый ненормально красив, умён, девчонки за ним табуном бегают, лишь бы заполучить внимание, а тому лишь книжки, да друзья; второй харизматичный, бледный, как вампир и худой, как Дженни из D-класса, но в красоте Джину не уступает; третий… третий это просто нечто. Ким Тэхён — девятнадцатилетний парень, родившийся корейцем в Америке, в Квает Хиллс, похититель женских, и не только, сердец, безбожно красив, как ангел, но искуситель, словно демон. Он женственен, хрупок, что служило поводом насмешек со стороны одноклассников, но когда Тэхён подрос, то перестал терпеть все моральные издевательства над собой и ясно дал понять, что он не девчонка, — с тех пор к нему не просто не лезут, а ещё и сдружиться пытаются, те самые, что издевались. Любитель покрасить волосы в яркие цвета, однако с шестнадцати лет остаётся верен одному — красному. — Ёу, чуваки, че по чём? — типичное приветствие Мин Юнги. Он пожимает ладони всем троим парням, тоже самое делает и Джин, не сказав ни слова, но не переставая улыбаться. Тэхён же отворачивается к девушке, что его окликнула и заправляет красную прядь за ухо. Хосок, Чимин и Чонгук — студенты из A-класса, игроки лакроссной команды «Тигры», те самые, что в эту пятницу будут биться с Бульдогами. Хосок в команде — вратарь, артистичный, позитивный юноша, который постоянно просит у Тэхёна совета, как «починить» свои волосы, что из-за нынешнего блонда совсем испортились, а тот и молчит, дьявол, секрет раскрывать не хочет; Чимин — весёлый, но крайне взбалмошный парень, готовый пойти на что угодно, лишь бы получить дозу адреналина в организм, в команде — агрессивный атакующий, из-за чего ни раз выгонялся с поля тренером, однако, в эту пятницу он как воздух нужен; Чонгук — скромный не по годам, довольно серьёзный человек, но влюблённый и потерявший от этого голову как маленькая девочка, в команде — капитан и полузащитник. Влюблён, к слову, в того самого, что с Катрис сейчас заигрывает, будто специально ревность вызывая. Не знает, что и впрямь специально. — Сегодня Лиса в препода учебник кинула, прикиньте, — воодушевлённо говорит Хосок парням. — Промазала, лохушка, но осмелилась и кинула. — Из-за чего? — Да она на паре тайком накраситься пыталась, а он заметил и… Чонгук не слышит, о чём разговаривают друзья, не видит, как Чимин скучающе зевает, мысленно не здесь находясь, не замечает, когда конкретно начинает пялиться на Тэхёна. На его слегка смуглую ровную кожу без изъян, покрытую еле заметным слоем минеральной пудры, на пушистый веер ресниц, на пухлые губы малинового цвета — от него даже запах этой ягоды исходит, — на родинки, на самые приметные из них — ту, что на кончике носа и под глазом, на волосы, цвета артериальной крови. Не замечает вокруг ничего, зато Тэхён — многое. Он прямо чувствует на себе взгляд, знает, чей он, специально не поворачивается первое время, а потом, когда Катрис уходит, встаёт лицом к Чонгуку и смотрит в ответ, вот только тот это не сразу понимает. — Привет, Чонгук, — тихо щебечет Тэхён, тем самым вырывая друга из приятной тому, сознательной дрёмы, где не спишь, а лишь зацикливаешься на чём-то, застываешь как кукла. Забавно. — А… А, да, привет, Тэ. Неловкость. Именно это сейчас чувствует Чонгук. Друзья будто бы не замечают лёгкого напряжения между этими двоими, свой разговор продолжают, а Чонгук мнётся на месте, будто бы это не он на год старше красноволосового, впрочем, этого, вообще-то, даже друзья не знают: все считают, что он их ровесник. Последний же стоит, за ухо прядь заправляет, типа друзей слушает, а сам то и дело как незаметно взгляд в сторону косит, дабы на Чона глянуть. Они оба — как влюблённые мальчик и девочка, не знающие, как лучше начать разговор, вот только Тэхён знает, просто первого шага от Чонгука ждёт. И вскоре это происходит. Тэхён чуть отходит от ребят, понимая, что те разговор заканчивают и двигается в сторону выхода — за ним же идёт и Чонгук. Он быстро преодолевает между ними расстояние и останавливает красноволосого, встав перед ним стеной. Тэхён не подаёт виду, как залипает на чужую грудную гору мышц — мягко скользит по лицу, потом ниже, и снова по лицу. Ждёт. — Эм… слушай, я в субботу вечером вечеринку устраиваю в случае выигрыша, — говорит Чон, немного запинаясь, чем парня напротив заметно веселит. — Ты придёшь? Точнее, я бы очень хотел, чтобы ты пришёл. — С чего ты взял, что вы выиграете? — Я сделаю всё, чтобы близкие мной гордились. «Чтобы ты гордился», — далее не озвучивает. Тэхён улыбается лукаво, будто мысли чужие прочитал и, подойдя вплотную, к уху тянется, шепчет, обдавая кожу горячим дыханием: — Ну вот когда выиграешь, тогда и посмотрим. Уходит, оставляя Чонгука со своими мыслями, в которых только одно:«Я должен выиграть».
▼ ▼ ▼
♫ Billie Eilish — you should see me in a crown ♫
Ночь. Ким Намджун объезжает каждую улицу на полицейской машине, патрулируя тихий городок. На часах 23:03, комендантский час уже начался, и навряд ли есть смельчаки, которые решатся выйти на улицу за час до полуночи. Все кварталы пусты. Настолько тихо, что слышно равномерное биение собственного сердца. Кое-где пробегают кошки и собаки, играя в прятки друг с другом. Через пятьдесят семь минут наступит пятое декабря, а это значит — жди беды. Именно в полночь этого числа просыпается легенда, которая бродит по улицам и ищет плохих детей. Намджун в неё не верит, как и все из участка. Они знают, что это обычный свихнувшийся человек, возомнивший себя отрицательным рождественским существом. Почему же люди праздник отмечают? Думают, что существо так можно задобрить, вот только делают ещё хуже, потому что он Рождество ненавидит. Этот снег терпеть не может, подарки и гирлянды с мишурой. Раздражает. Но всячески делает вид, что наоборот, чтобы было чем полакомиться. Намджун задумывается о чём-то своём, плавно выруливая на главную улицу, освещённую редким светом фонарей и едет по прямой, разрезая тишину слабой ездой. Прямо напротив он замечает фары очень знакомой ему машины и останавливается, перекрывая дорогу и хитро скалясь. Птичка попалась в клетку. Десять минут назад. Тихое шлёпанье ботинок по грязи отдаётся эхом о кирпичные стены домов, окружающих идущего к месту назначения парня. Сигаретный дым при сильном порыве ветра рассеивается, но оставляет за собой след в виде неприятного запаха табака, витающего в воздухе. Парень, с ярко рыжими от природы волосами, приходит к месту, где он должен встретится со своим другом и останавливается, услышав резкий шорох позади себя. Обернувшись, оглядывается, в густоту тьмы всмотреться пытается, но, решив для себя, что это была кошка, коих здесь немало, разворачивает голову на девяносто. Резкий свет фонарика бьёт в лицо, а за ним появляется человек, по-безумному улыбаясь, будто чешир. Рыжий отшатывается с криком, роняя на снег вместе с сигаретой и свой зад. Громкий смех разрезает тишину и пугает птиц, тут же улетевших от шума. — Пак Чимин, сука! — Дилан, не кипишуй. Неужто испугался? — Чимин подаёт руку упавшему другу, но тот, ударив по ней своей, встаёт сам, отряхиваясь от грязи. — Пойдём. Парни молча заворачивают за большой двухэтажный кирпичный дом и останавливаются у чёрной панамеры, стоящую не в самом приличном месте — возле мусорных баков. Чимин думал, что это лучшее для того, чтобы скрыть её от посторонних глаз на несколько часов. Дилан присвистывает, оглядывая дорогую тачку и никак не видит в ней изъянов: в ней идеально всё, вплоть от разбега до внешнего вида. — У кого спизданул? — со смешком спрашивает Ди, зачёсывая рыжие волосы, неприкрытые в отличии друга, шапкой. — У отца. И не спизданул, а одолжил на время. — Ты не одалживаешь, ты пиздишь, — выносит тот свой вердикт, посмеиваясь, но завидев злой взгляд напротив, успокаивается. — Дилан, кончай угарать, иначе пешком на своих двоих потопаешь. — Ладно-ладно, не бесись. Парни садятся в машину, уютно чувствуя себя на сидениях — особенно Дилан, потому как он, в отличии от Пака, не разъезжает на дорогих тачках. Последний — приёмный сын мэра города, любимчик, ему многое дозволено; правда, в связи с праздником, отец запретил ему ездить по ночам и забрал у Чимина его машину, аргументировав тем, что к концу месяца и вернёт: зная сына, он боится, что тот что-то натворит и это может закончится трагедией. Вот только если раньше младший Пак слушался, то сейчас он решил немного нарушить правила. Они выезжают на главную улицу, негромко включив музыку в салоне и предвкушают сегодняшний вечер, так как собирались выехать за город, в очень крутой молодёжный клуб, что открылся не так давно, но уже обрёл популярность среди юного поколения. На улице тихо, Чимин расслаблен из-за пригубленного ранее алкоголя, дабы не нервничать по поводу завтрашней игры, из-за чего он и решил съездить в клуб — успокоить нервы. Задумавшись, он не сразу понимает, что Дилан его в плечо тыкает и просит остановиться. Когда свет фар впереди бьёт по глазам, он резко давит на тормоз, останавливаясь в сантиметрах тридцати от полицейского, что облокотился о капот своей машины, сложив руки на груди и смотрит в тонированное лобовое очень знакомой ему панамеры. Чимин толкает язык в щеку, стискивая зубы до скрежета и внутри начинает беситься от этого взгляда напротив, что смотрит прямо в его глаза, хоть на деле снаружи никого и не видно. — Всю малину испортил. Офицер Ким подзывает его выйти из машины пальчиком, потом смотрит на второе сидение и повторяет манёвр, знает, что там не один человек, явно издевается. Тяжело вздохнув, парни выходят из салона и Чимин облокачивается о поверхность дверцы, недовольно смотря на полицейского и, по-совместительству, своего старшего брата, что является их отцу родным, в отличии от Чимина. — А говорил, что сегодня патрулирует Джек, — говорит он, но, увидев хитрый оскал, усмехается. — Специально, да? Ну и говнюк же ты, Джун. — Офицер Ким — для Вас вне дома. Садитесь на заднее, — указывает старший головой на свою машину. — Там неудобно и воняет кофе, от которого меня тошнит, — морщит нос Чимин, показывая всё своё отвращение не столь к перечисленному, сколько к брату, который в данный момент, к сожалению, имеет над ним власть, будучи на службе. Намджун наклоняет голову вперёд, зло смотря на младшего исподлобья и тот всё-таки слушается, кивнув Дилану, чтобы тоже шёл, иначе и тому придётся несладко. Заблокировав панамеру, Чимин проходит мимо офицера, но тот его останавливает рукой, раскрывая ладонь, но на брата не смотря. — Ключи. — Да подавись. Чимин поднимает ключи над ладонью и кидает, но, упс, нечаянно промахивается и они падают на покрытый слякотью асфальт. Джун глаза закатывает. Он отвозит Дилана в его дом, оставив на пороге, и уезжает с Чимином в свой, чтобы закрыть его в комнате и вернуться за отцовской тачкой. Переступает ли Дилан этот порог? Конечно, нет. Он вызывает такси и едет в клуб.▼ ▼ ▼
А на утро новости по телевизору и интернету кишат только об одном событии: «Срочные новости! Сегодня утром было найдено тело Дилана Вана — ученика средней школы Квает Хиллс, на дворе которой он и был обнаружен. Очевидцы, видящие ученика незадолго до смерти утверждают, что он сильно напился в загородном клубе и попытался устроить драку, за что был выгнан охраной и администратором заведения. Последний человек, что видел его живым — таксист. Он подвёз парня до школы, как тот и просил и уехал, не заметив ничего странного. Уже мёртвое тело Дилана нашёл охранник школьного учреждения, когда проходил осмотр двора. То, как был убит ученик, свидетельствует о том, что это очередная жертва Рождественского убийцы, которого жители прозвали Крампусом. Приносим глубочайшие соболезнования родственникам и всем близким Дилана Вана. Это ужасная потеря для всех нас». И так на каждом канале, разве что, стиль речи меняется и сам журналист. Город в очередной раз несёт траур. Здесь каждый друг друга в лицо знает, даже по имени. Смерть любого отпечатывается на настроении абсолютно всех людей Квает Хиллс. Прошлый год повторяется: полиция вновь расспрашивает очевидцев, свидетелей, просматривает камеры видеонаблюдения и всё в этом духе. Единственный Чонгук, стоя перед тренером, не желает впадать в траур. Он отчаянно просит его не отменять игру и это даже не касается Тэхёна, которому он хочет доказать, что способен на победу, а из-за себя, своих принципов и четырёхмесячной подготовке к этому дню — когда каждый из команды тренировался, не покладая рук, сбивал колени в кровь и изводил себя. Всё не должно рухнуть вот так. Тренер Джон соглашается, решив, что они должны выиграть для погибшего, так как Дилан очень любил лакросс и свою команду, из которой, к сожалению, ушёл год назад из-за травмы ноги. Чонгук поджимает губы, обещает, что победа будет за ними и идёт к команде, которая вскоре должна готовиться к игре. Он заходит в раздевалку и сразу кивает всем, кто повернулся в его сторону, молча говоря, что игре — быть. Тишина. Никто не будет гоготать в радость, потому что не к месту, но внутри рад каждый. Почти. Чимин сидит уже в форме, в руках держит стик Дилана, который был убран до лучших времён и, опустив голову вниз, кусает губы. — Эй, — зовёт Чонгук, возвышаясь над парнем и кладёт ладонь на чужое плечо, — мы делаем это ради него, ясно? Пак голову поднимает, смотрит глазами стеклянными, но не плачет. Да, он винит себя, что вообще созвал друга на эту тупую сходку повеселиться, но не может себя винить за то, что тот не остался дома и всё же поехал в клуб. На душе всё равно червь ползёт, совесть грызёт до боли в груди. — Мы выиграем, тем самым почтив его память. Чимин кивает, доверяя. Тот его по плечу хлопает и отходит к своему шкафчику одеваться, а Чимин решает стик Дилана взять сегодня себе, потому что надеется, что это сулит уверенность и желание выиграть.▼ ▼ ▼
Без десяти шесть вечера. Через десять минут начало. Бульдоги в составе десятерых человек на противоположном поле разговаривают, косятся на Тигров, смеются, будучи уверенными в своей победе. Врубаются прожектора, возвышающиеся над полем, освещая небольшой стадион ярким светом, а люди, коих половина города, уже сидят на трибунах и выжидают. С одной стороны они, но напротив густой тёмный лес, окутанный лёгким туманом, навевающим жуть. Погода будто на стороне игры, потому что тепло и снега нет, людям и игрокам не приходится укутываться в тёплые куртки, а поле более менее чистое и не скользкое для беготни. Чонгук выходит на поле к команде, но резко оборачивается, глазами ища так нужного ему сегодня человека. Не видит. Ни его, ни его друзей, будто они дома остались, либо же спрятались где-то за трибунами, наблюдая словно сталкеры. Чонгук хочет верить хотя бы во второе: ему сегодня необходима поддержка. Он слышит шаги, приближающиеся к нему и оборачивается. Чимин подходит ближе, поднимая решётку с глаз и указывает головой вправо, говоря: — Вон он, не переживай. Чонгук смотрит туда же, куда и Чимин. Тэхён здесь. Его красные пряди, неуклюже торчащие из-под шапки, половина лица, спрятанная в широком шарфе и непонятная одежда, больше похожая на ту, что носят бездомные, только чистая, но Тэхён в ней смотрится по-своему красиво — ему она идёт. Он садится на третью трибуну и высовывает лицо из шарфа, выдыхая клубы пара; над чем-то смеётся с Юнги и Джином, улыбается своей прекрасной улыбкой, обнажившей белоснежные зубы и… — Чонгук! Вернись на землю, — говорит Пак, посмеиваясь. — А? — Подпитался энергией? — указывает на Тэхёна и Чонгук кивает, пряча алеющие щёки за решёткой, скрывающей лицо. Они уходят к команде, произносят свою кричалку, ровно как и другая, и расходятся по своим местам. Свист тренера, и игра начинается. На другом конце города. Периметр места преступления обводят жёлтой лентой, чтобы посторонние, коих здесь в принципе не так много, не лезли. Полицейские всяко пытаются разогнать младший народ, чтобы не мешали проводить обследование, но детские носы так или иначе пробираются, дабы увидеть лужи крови на асфальте. Тела нет. Полиция негодует, ведь раньше подобного не было, словно маньяк в этом году с цепи сорвался, убивая любого, кто совершит хоть даже самый незначительный плохой поступок, как мальчик, укравший из магазина две пачки чипсов и колу — как офицеры поняли из камер видеонаблюдения в магазине неподалёку. Ребёнок два часа назад вышел оттуда, завернув за угол, и больше его никто не видел: только лужи крови, оставшиеся на асфальте, доказывают, что он убит или сильно ранен, но был похищен. — Офицер Ким, подойдите пожалуйста. Намджун подходит к коллеге, который стоит с молодой продавщицей этого магазина и слушает. — Рассказывайте. — Час назад мы стояли с подругой у магазина и курили, потом заметили молодого парня, вышедшего из того угла, — указывает она рукой на место преступления. — Он был очень странный. — В каком смысле? — спрашивает Ким, хмурясь. — У него рюкзак был огромнейший просто, мы ещё удивились, как он его вообще несёт, хрупкий ведь. Укутан с ног до головы, а на лице маска, из-за этого лица не видели, к сожалению, но он обернулся на нас, глаза у него были небесно-голубые, прям… прям очень яркие. Линзы, наверное, я даже и не знаю. Намджун задумывается. — Это всё? Рост, примерный вес, ещё какие-то приметы? — Ну, на счёт веса и так понятно, я ведь сказала, что на вид он очень хрупкий, хотя был слой одежды, в общем, не знаю… Сама одежда вся чёрная, без логотипов, на голове капюшон. Кроссовки огромные, прям очень, а рост, ну, где-то пониже Вас будет. Думаю, что это всё. — Спасибо. Ким и его коллега отходят, а девушку отпускают. — Что думаете? — Молодой парень, хрупкий на вид, но сильный, носит огромные кроссовки и у него ярко-голубые глаза… Не знаю. Возможно, это студент из школы Квает Хиллс, может из средней школы. Под описание подходит любой парень из команды по лакроссу, не думаешь? — Хрупкий, но сильный? Всё возможно. — Сегодня же как раз игра? — Да, Ваш брат играет. — Что ж, поедем, посмотрю, каков он в игре.▼ ▼ ▼
Победа. Команда на радостях забегает в раздевалку с победой в кармане. Они почти проиграли, но Чонгук вовремя перехватил мяч у соперника и забил финальный гол в свою пользу, чем безумно гордится. После победы, ещё на поле, он долго не мог найти Тэхёна на трибунах, чтобы увидеть его реакцию, но все попытки были тщетны — сидели его друзья, но не сам красноволосый парень: возможно, он даже не досмотрел до конца, ушёл, и мысли об этом — расстраивают. Ребята обсуждают игру, то, как Бульдоги неверяще смотрели на табло с числами и не замечают, как в раздевалку заходит посторонний. Они отвлекаются от своей беседы и выжидающе смотрят на двух полицейских, зашедших к ним на огонёк. — Чем обязаны, офицер Ким? — спрашивает Чонгук и за их спины смотрит, но тренера там не видит, а значит, что он не в курсе о полиции в школе, иначе бы присутствовал. — Пара вопросов к вам, ребят, — отвечает Намджун и продолжает: — Кто-нибудь из вас ездил сегодня на конец города и бывал ли у магазина Wine? Ребята оглядываются друг на друга, брови хмуря, но каждый головой мотает отрицательно, а Чимин, зная своего брата, сразу понимает, что это не пара вопросов, а конкретно допрос. Намджун анализирует каждого, в надежде увидеть на чьём-нибудь лице каплю волнения и мимолётного страха, но пока тщетно. — Никто из нас — мы к игре все готовились. Но, тренер посылал туда одного старшеклассника, чтобы купил мячи для лакросса, а на счёт магазина не знаю, — быстро протараторил Найл — самый младшенький, сидя на скамейке рядом с Чимином. — Кого именно? — Не помню его имени, но он очень выделяется — у него красные волосы.▼ ▼ ▼
На часах почти полночь, а точнее без двадцати двенадцать. В верхних угловых колонках негромко играет BIGBANG, окна в комнате плотно зашторены, а само помещение залито нереально ярким искусственным светом. На полу и тумбочке лежат коробки из-под пиццы, стоят пустые и ещё недопитые банки колы, и это даже не предел, ведь у трёх парней, что находятся в комнате, ещё вся ночь впереди. На данный момент они готовятся к проверочному зачёту на следующей неделе, но после у них в планах просмотр нового фильма ужасов (в реальной жизни же недостаточно кошмаров), а дальше как пойдёт: обычно, Юнги под конец засыпает, а Тэхён и Джин либо смотрят что-то в ютубе, либо составляют товарищу компанию. Троицу отвлекает от конспектов сильная вибрация тэхёнова телефона, что лежит на стеклянном столике под тетрадями и действует на нервы. Тэхён выключает музыку, наклоняется ближе к столу и, найдя мобильник, принимает вызов, сразу поставив на громкую связь. — Да? — Девчат, вы завтра на вечеринку идёте? — приглушённо как-то спрашивает по ту сторону Лиса. Ребята даже представляют, что она сейчас делает: в одной руке держит телефон, другой красит ногти на ногах, сидя в шёлковом халате. Данную теорию Юнги озвучивает шёпотом, а Джин тихо посмеивается, чем веселит Тэхёна. — Не знаем, ещё не решили, — пытаясь не засмеяться, отвечает он и бросает взгляд на окно, где сквозь шторы мелькает свет от фар машины. — Лис, слушай, ответь на вопрос: ты сейчас сидишь в шёлковом халате и красишь ногти? — Да, как ты узнал? Ребята тихо взрываются от смеха и Юнги с Джином утирают слёзы с уголков глаз, пожимая плечами, а-ля, не трудно было догадаться. — Неважно. А зачем спрашивала по поводу вечеринки? — Просто хотела сказать, чтобы вы оделись в чёрное, так как мы хотим помянуть Ди. — Ох, хорошо, без проблем. — Бай-бай, кисы. Тэхён смеётся в полный голос и друзья его подхватывают. Угарать над Лисой у них вошло в привычку, но есть одно «но» — она в долгу не остаётся. — Вот почему она нас девчонками называет? — задаёт вопрос Тэхён и смотрит на Юнги, который, вмиг прекратив смеяться, обводит комнату глазами и, остановившись на друге, поднимает левую бровь. Тэхён жест понимает и сам комнату осматривает, а после и себя: он лежит на кровати животом вниз, подогнув ноги и болтая ими в воздухе, как типичная девчонка, Юнги в той же позе, только на полу напротив, а Джин сидит в позе лотоса в розовой пижаме с хвостиком на голове. Напоминает пижамную вечеринку, только с конспектами на руках. — Вопрос исчерпан. Они возвращаются к своим записям, включив музыку, но их вновь прерывают — на этот раз, мама Тэхёна. Она сначала стучится три раза, потом приоткрывает дверь и тихонько заглядывает, слабо улыбаясь. — Тэхён~а, к тебе там пришли, спустись вниз, — и уходит. Юнги и Джин смотрят на парня, мысленно спрашивая, ждал ли он кого, но тот лишь плечами пожимает, потому что сам понятия не имеет, кто к нему мог прийти в столь поздний час. Он спускается вниз с высокой лестницы на первый этаж и, подойдя к двери, открывает. Перед ним спиной стоит Чонгук, но тот, услышав скрип двери, тут же оборачивается и ярко улыбается, завидев предмет своего обожания. Тэхён перед ним такой домашний, но из-за чёрной шёлковой пижамы мысли совсем не те, потому что выглядит очень… сексуально. — Привет, — одновременно здороваются они оба и смущённо улыбаются друг другу. — Войдёшь? — Да я ненадолго. Просто хотел спросить, придёшь ты ли завтра на вечеринку? — И ты не мог позвонить? — выгибает правую бровь Тэхён и слегка щурится. «Тебя хотел увидеть», — думает. — Мимо проходил, — вслух говорит, — мы же соседи. А ведь точно, Тэхён и забыл, что семья Чон живёт на улице напротив с правой стороны. Он щурится, думает, взвешивает за и против, хотя… че тут думать, он и так пойдёт, потому кивает. — Да, я приду. И у Чона галактика внутри взрывается. Он безумно рад настолько, что хочется прыгать от счастья, будто он снова впал в тот одиннадцатилетний возраст, но на деле просто улыбается и, пожелав Тэхёну спокойной ночи, идёт в сторону своего дома. Тэхён же, проводив его взглядом, застывает; у него мурашки по коже табуном пробегаются, стоит ему посмотреть на дом Чонгука: тот выглядит неживым, сырым каким-то. Окна светом не загораются даже тогда, когда парень входит внутрь. Ни спустя минуту, ни спустя две. Не заострив на этом особого внимания, Тэхён возвращается в свою обитель и поднимается к друзьям, продолжать изучать конспекты.▼ ▼ ▼
Тэхёну родители доверяют, потому без проблем отпускают развлекаться на соседнюю улицу, только об одном просят — не делать глупостей. Эти глупости не связаны с его ориентацией — о которой они узнали двумя годами ранее — и гормонами, а с тем, что происходит на улицах в рождественское время; впрочем, каждому известно, что Ким Тэхён — мальчик послушный и никогда не совершает чего-то, что приведёт к его же летальному исходу, вот только каждому человеку хочется дать слабину и нарушить правила. Он выходит за порог своего дома, одетый в чёрную одежду — шёлковую рубашку, джинсы с прорезями, и, в такт музыке, что доносится из чонгукова дома, направляется к нему. Дверь ему открывает Лиса (и что эта девчонка рядом с Гуком постоянно крутится?), кокетливо улыбаясь, и приглашает внутрь, где вовсю столпился народ в гостиной и на большой лестнице. Типичная тусовка с танцами, алкоголем и закусками, разве что, на траур похожа, так как здесь все в чёрном. От части, так оно и есть. Тэхён проходит мимо девушки в тёмно-синем вызывающем платье, открывающее глубокое декольте и уворачивается, когда та, размахнувшись рукой, что держит стакан с пивом, чуть его не ударяет. Извинившись, она отдаёт ему стакан, но Тэхён, немного брезгуя, незаметно ставит его на какую-то поверхность. Чонгука он в толпе не видит, а одному становится скучно, ибо Юнги и Джин решили дома остаться, так как здесь им делать нечего, да и они, в отличии от своего товарища, не до конца изучили так нужную им на экзаменах историю. Неожиданно музыка стихает почти до минимума, оставляя лишь какой-то лёгкий шум, доносящийся из колонок, и в самом конце гостиной Тэхён видит Чонгука. Тот, взобравшись на комод с ногами, встаёт в полный рост, почти касаясь потолка макушкой и поднимает вверх стакан, вероятно, с пивом, потому что ничего другого на таких тусовках и не бывает, в основном. — Прошу у всех минуту молчания и поднять свои стаканы, — ребята, что были на лестнице, спускаются в гостиную, образуя толкучку и каждый, у кого есть в руках алкоголь, исполняет просьбу. Все затихают. — Ещё три дня назад мы хотели собраться здесь, чтобы повеселиться от души… того же хотел и Дилан, которого мы потеряли, — на последних словах Тэхён заметил Лису, которая очень быстро, чтобы никто не увидел, вытерла с щёк слёзы и быстро проморгалась: погибший был её сводным братом, и хоть они и были в плохих отношениях, всё равно были друг другу семьёй. — Он официально был частью нашей команды год назад, но остаётся ей и по сей день. Любимый сын, брат, товарищ и просто хороший человек. Вчерашняя победа была исключительно для него, как и эта вечеринка. Я думаю, он не хотел бы, чтобы мы несли сегодня этот траур — одежда не считается — и повеселились в честь победы, так давайте же сделаем это!♫ XOV — Wild ♫
Толпа подняла шум, соглашаясь с лидером команды, и все залпом осушили свои стаканы. Музыка врубилась по-новой, Чонгук соскочил с комода и направился в сторону Тэхёна, но, последний, конечно же, решил выпендриться и поиграть. Он пошёл в левую сторону, ходя сквозь в толпу кругами, тем самым путая Чона. Единственное, из-за чего местоположение Тэхёна быстро находится — его волосы, только благодаря им. Однако, вскоре Чонгук упускает парня из виду. Тэхён всё в той же гостиной, только находится лёжа на диване, и когда Чонгук, заметив что-то мелькнувшее красное у лестницы, уходит, Ким встаёт и вливается в толпу, начиная танцевать. Он без алкоголя веселиться умеет, но сейчас не хочет, поэтому берёт на заставленном закусками и пивом столе один стаканчик, и сразу его опустошает. Знает, что когда выпивает столько пива разом — мгновенно становится пьяным, чем сейчас и пользуется. Алкоголь сразу бьёт в голову, дурманит и приятно расслабляет. Тэхён уходит обратно в танцующую толпу, но не дойдя и до середины, чужие руки перехватывают его сзади вдоль живота и прижимают к своей груди, опаляя дыханьем чувствительную шею. От человека сзади сильно пахнет пивом и нотками печенья с корицей, смешанной с каким-то железом: если этот запах вдохнуть — он на языке неприятным вкусом оседает. Тэхёна эти руки в танце ведут, плавно опускаются то вниз, то вверх, и он плавится. — Я попался, так? — со смешком спрашивает громко, чуть поворачивая голову к Чонгуку. — Попался. Только голос не Чонгука. Тэхён хмурится, услышав до боли знакомый мелодичный голос, прозвучавший прямо у уха. Он в кольце рук пытается развернутся, но не может и ему прикусывают мочку, тут же мазнув языком. Тэхёну жарко становится, а на шее он чувствует укус будто от клыков и резко бьёт парня сзади в живот — хватка сразу ослабевает и он вырывается. К нему тут же подбегает Чонгук и, взяв Тэ за руку, уводит за свою спину, непонимающе смотря на сгорбившегося от неприятной боли Чимина. — Чувак, какого хрена?! — Чон орёт в полный голос, чётко перекрикивая музыку, из-за чего все вокруг застывают и немного расходятся в сторону, наблюдая со стороны. Музыку кто-то выключает. — Тэхён, прости, я слишком много выпил, — спокойно говорит Чимин, но тут же закрывает рот ладонью и несётся через толпу прочь, вероятно, в туалет. Чонгук зол, это видно по его вздувшимся венам на шее и руках, что сжимаются в кулаки, но Тэхён, положив ладони на его широкие плечи, успокаивающе поглаживает и говорит, что всё нормально, ничего страшного не произошло. Чонгук его за руку берёт и они вместе уходят по лестнице наверх: музыка тем временем включается и толпа, мгновенно забыв об этом нелепом инциденте, вновь начинает танцевать и создавать гул. Парни заходят в какую-то комнату и вскоре Ким понимает, что она — чонгукова. На полках стоят рамки с фотографиями маленького Чонгука и его счастливыми родителями; на стенах висят детские рисунки, где-то в уголках комнаты ободраны обои, а под ними видны какие-то кляксы фломастерами и это забавно выглядит; кровать заправлена идеально, а на тумбочках виден небольшой слой пыли, как и везде в принципе — заметил Тэ, — будто Чон здесь редко появляется. Сам парень садится на кровать и наблюдает, как Тэхён разглядывает каждое фото. — А где твои родители сейчас? — В отъезде, потому волен делать всё, что хочу. Пока что, — издаёт смешок Чонгук. Тэхён ничего не отвечает, а в голове понял эту фразу двусмысленно как-то. — Ну так, — вздыхает он, — что тебя подтолкнуло на осознание того, что ты не по девочкам? — Аааам, ну, трудно объяснить. Может, ты первый скажешь? А то мне как-то неловко. — Странно. — Что? Тэхён лицом поворачивается, а после и всем корпусом, облокачиваясь о дверь позади. — Из нас двоих мужик вроде ты, однако смущаешься, как девчонка. Чонгук улыбнулся. — То есть, ты заранее сам решил, что я буду сверху? У Тэхёна мгновенно взлетают брови вверх и рот приоткрывается в удивлении, а Чонгук улыбаться вскоре перестаёт и только потом понимает, что именно он ляпнул. — Ой, Боже, прости! Я прямой как рельсы и язык без костей… — быстро тушуется он, опустив голову в ладони и поджимая губы. Думает, вот, сейчас Тэхён подойдёт, в лицо плюнет или того хуже — ударит и убежит из этого дома, сверкая пятками, но в ответ тишина, а потом её разрезает истерический смех. Чонгук, нахмурившись, голову поднимает и смотрит на парня, который, согнувшись пополам, оседает на корточки и заливисто смеётся. Успокоившись, Тэхён встаёт в полный рост и утирает слёзы, брызнувшие из глаз: давно он так не смеялся. — Всё нормально, Чонгук, просто вышло забавно, — говорит он, улыбаясь, но улыбка вдруг заменяется лисьим прищуром и странным оскалом, а сам парень идёт ближе к кровати, двигаясь грацией кошки. — Вот только да, я заранее решил, что сверху будешь ты.♫ Kanye West — Love Locked Down (Trap Remix) ♫
От такого Тэхёна у Чонгука мурашки по спине побежали, сердце стало чаще биться, а во рту засуха, как в Сахаре. Тот выглядит будто хищник, в его глазах огненное пламя разгорается, а походка с ума сводит, и она заставляет Чонгука назад на кровати пятиться, залезая на неё полностью. Тэхён на ней мгновенно появляется, поступью кошки крадётся, мягко касаясь ладонями кровати, будто лапками. Она прогибается под весом второго тела, но так легко, будто Тэхён ничего и не весит; атмосфера в комнате становится возбуждающе натянутой, как струна гитары. Парень языком по нижней губе своей пошло мажет, Чонгука под ним взглядом голодным сжирает, будто в самом деле съесть хочет, а тот сразу и не замечает, как Тэ седлает его бёдра, мягко кладя ладони на мышцы груди. Приглушённая из-за стен музыка меняется, кажется, со скоростью ветра, по ту сторону двери кто-то кого-то кроет матами, слышится звук разбитого стекла, но двум уединённым парням плевать на всё: они растворяются в глазах друг друга. Чонгук смотрит побитым щенком, но изнутри плещется несгораемое желание опрокинуть Тэхёна на лопатки, прижать к кровати так, чтобы он с ней слился воедино и вытрахать душу, но он позволяет тому играть, ведь это весело, интригующе. Тэхён над лицом его склоняется, а рубашка, расстёгнутая на треть, открывает вид на песочную кожу, такую чистую, манящую, что хочется её раскрасить красками из фиолетового и красного. Внутри разжигается огонь, кончики пальцев покалывает от желания прикоснуться к чужому телу, порываются даже, но руки блокируют чужие, за голову заводят. Тэхён не стесняется вовсе, играет как может, как хочет, старается довести до пика, когда его наконец прижмут своим телом и начнут вытворять нереальное, когда нарушат эти правила игры, но Чонгук их принимает, не двигается, даже не моргает. Тэхён языком по чужим губам ведёт, прикусывает нижнюю, к шее спускается и вдыхает аромат цитрусового геля для душа, коим пахнет чужая кожа. Просунув руку под чонгукову шею, он хватает его за волосы на затылке и оттягивает назад, кусая подбородок. Для самого Чонгука это пытка, не иначе, особенно когда Тэхён начинает елозить задом по паху, то это моментально срывает крышу, но он держится, хотя до побеления костяшек хочется сжать этот упругий зад, что ему покоя ниже не даёт. Когда Тэхён нарочно задевает небольшую проблемку Чонгука, при этом издавая пошлый стон, последний словно звереет — хватает его под колени и подминает под себя, вдавливая в несчастную холодную кровать, которая скоро явно поменяет температуру из-за разгорячённых на ней лежащих тел. Тэхён тихо посмеивается в чужой рот, который чуть ли не буквально трахает его, вытворяя языком нечто дикое и пошлое. Одну руку он перемещает на затылок Чона, надавливая, другую просовывает меж их животов и тянется к чужой ширинке, ловко дёргая бегунок на молнии вниз. Характерный звук заставляет Чонгука оторваться от покрасневших пухлых губ и мимолётно глянуть вниз. — Какой нетерпеливый, — шепчет и снова припадает к сладкому, как пчела. — Ты очень плохо вёл себя в этом году, — не своим голосом тихо рычит Чонгук и Тэхён как ошпаренный отталкивает того от себя, быстро отползая назад. — Т-ты чего это? — А что не так? — спрашивает Чонгук испуганного парня. — В связи с последними событиями эти слова, да ещё и пугающим тоном, в такой момент вообще не уместны, знаешь ли, — быстро тараторит Тэхён и встаёт с кровати, отходя к окну. Он не верит в существования Крампуса, но верит в происходящее вокруг, в то, что детей и подростков действительно кто-то убивает и, соверши он какую-то ошибку, моментально может стать следующим. Чонгук смотрит на спину, коей повернулся к нему парень и начинает чувствовать себя виноватым, ведь тот прав. Он подходит к Тэхёну и спокойно обнимает его за талию поперёк живота, зарываясь носом в мягкие, цвета граната, волосы. — Прости, — шепчет, — это и в правду было глупо с моей стороны. — Забыли. Тэхён разворачивается в кольце чужих рук и, обвив шею Чонгука ладонями, тянется к его губам для поцелуя, однако: — Не думаю, что сейчас время. Я тебе настроение испортил. — Но ты… — взгляд Тэхёна падает вниз и Чонгук улыбается. — Всё нормально. Пошли лучше потанцуем. Он тянет его за руку к двери и, открыв её, парни спускаются вниз. Дальше они неплохо проводят время, танцуя и испивая алкоголь. Ни одна вечеринка не обходится без каких-либо драм, поэтому парни за всю ночь ни раз наблюдали стычки своих друзей, ну или просто левых учеников, которые решили выяснить отношения прямо на глазах у остальных. Самым запоминающимся моментом стало то, как всегда улыбающийся и дружелюбный Хосок, который и мухи не обидит, в далеко не трезвом состоянии дал смачную пощёчину своей девушке и толкнул на какого-то парня. Причина такого поведения Хосока никому не понятна, тот даже объяснять ничего Чонгуку не стал: просто вышел из дома, недóбро сверкнув глазами, и пропал. — С ним же всё будет в порядке? — спрашивает Тэхён у Чона, стоя на пороге уже своего дома. На улице всё ещё темно, светать начнёт только к шести. — Хосок бывает агрессивен, это только мы с Чимином знаем, но он быстро остывает, так что всё будет хорошо. Чонгук улыбается мягко, касается пальцем чужого подбородка и, чуть с напором потянув на себя, впивается в желанные губы настойчивым поцелуем. — Сладких снов. — И тебе. Чонгук спускается по трём ступенькам вниз и, отойдя на приличное расстояние, поворачивается. Тэхён улыбается своей квадратной улыбкой, провожая его взглядом, дабы добрался до дома в целости и сохранности, и неважно, что Чонгуку нужно всего-лишь перейти на другую сторону улицы. Друг другу помахав, парни заходят в дома, улыбаясь чему-то своему.▼ ▼ ▼
♫ 赤い月 — save me ♫
Хосоку плохо. Физически, но больше морально, из-за чего душа изнывает, успокоиться не может. Он держался, когда родители разводились, когда машина насмерть сбила его любимую собаку два месяца назад, но измена любимой девушки, с которой он встречался почти два года, дала в маске трещину. Он идёт по улице полностью разбитый, держа в руке полупустую бутылку коньяка, которую стащил с полки в доме, а в голове то и дело мелькает сцена, что он увидел на втором этаже. Хосок искал туалет, но случайно открыл дверь в какую-то комнату, где в темноте блеснул ярко голубой цвет волос Таши — его девушки. Он включил свет и увидел не очень приятную для себя картину, где пьяная девушка спокойно стояла на коленях и ублажала какого-то левого парня. Хосок помнит только то, как туман злости застелил глаза и разум. Не помнит, как разбил тому парню нос, а Таши за волосы поволок вниз, прочь из дома, но как она вцепилась в кого-то из толпы, а Хосок её ударил и толкнул — помнит прекрасно. На самом деле, девчонку хотелось просто убить. Ему бы сейчас добраться до квартиры, в которой они с Таши жили и вернуться в свой старый дом, но парень бродит по улицам, опустошая бутылку и хочет рвать на голове волосы от безысходности и своей тупости, когда доверял родителям и верил в их любовь, но они его бросили, когда любил и любит ту, о которой слухи нехорошие ходили, но он всё верил только ей, а что в итоге? Доверие рухнуло, как карточный домик. Неожиданно на нетрезвую голову приходит не совсем умная мысль (а разве бывает иначе?). Хосок осматривается по сторонам, и пусть перед глазами сплошь туман, они всё равно цепляют большую палку, валяющуюся у одиноко стоящего дерева. Схватив её, он, пошатываясь, идёт вдоль уже пустой улицы и ищет грушу для битья, коей вскоре становится заброшенный двухэтажный особняк; только увидев его, Чон понимает, что сам того не ведая, оказался на окраине города, где этот огромный дом и стоит. Первое, что попадается под руку, это перевёрнутая машина неподалёку. Подойдя к ней, он со всей силы замахивается и добивает полуразбитое боковое стекло, которое тут же осыпается на белоснежную землю. Хосок не обращает внимания на боль, которую ему доставляют деревянные иглы этой палки, в которую он вцепился как в спасательную верёвку. Он обходит тачку и бьёт с другой стороны, после, по капоту, стискивая зубы до боли в дёснах и начинает кричать в пустоту: — Ну же! Где ты?! — по сторонам оглядывается, пытаясь заметить какое-то движение в свою сторону. — Ты же всё всегда знаешь, ублюдок! Я плохо вёл себя в этом году! Хосок идёт в сторону дома, с двух раз с ноги выламывает дверь и входит внутрь. От прежних хозяев мебель частично всё ещё стоит на месте: старый телевизор на тумбе, перевёрнутый местными мальчишками диван и несколько стульев, которые Хосок тут же разбивает об стену, а телевизор одним махом своей палки. Сам не понимает, зачем провоцирует Крампуса, но хочет узнать, что же это за человек такой, который плохих детей и подростков, мягко говоря, недолюбливает; о последствиях своей, явно не самой хорошей идеи, даже не задумывается. Он подходит к окнам, где стёкла ещё стоят и начинает выбивать их наружу, откуда за ним уже наблюдают. Поднявшись на второй этаж, ранее чуть ли ни кубарем скатившись обратно вниз по лестнице, Хосок заходит в пустую, первую попавшуюся огромную комнату, похожую на зал с выходом на балкон, куда он и направляется, по пути ногами сшибая какие-то балки. Дыша через нос разъярённым зверем, он выходит на балкон и, оперевшись на низкие перила локтями, осматривает улицу снизу. На голову начинает оседать мелкий пушок снега. покрывая волосы тонкой белёсой пеленой, а на разгорячённой коже тут же растворяется, исчезает, оставив после себя лишь влажный след. — Чего ж ты не идёшь за мной… — в пустоту шепчет и резко дёргается, чуть не перевернувшись через перила, когда слышит позади слишком знакомый голос. — Я пришёл. Туман перед глазами рассеивается из-за страха, наполнившего всё тело и пространство вокруг. Хосок смотрит в знакомые глаза напротив, которые с карие резко меняются на ярко-голубой; не сразу замечает, как человек моментально оказывается в нескольких сантиметрах от него. — Ч- Договорить не успевает, потому как живот резко вспарывает нечто острое, не похожее ни на нож, ни на иглы. Человек напротив свою руку из его тела выдёргивает, перед глазами маячит окровавленными, похожие на клыки акулы, когтями, а Хосок, потеряв сознание, переворачивается через перила и, пролетев один этаж, глухо падает на заснеженную, покрытую в несколько слоёв снега, землю, которая тут же окрашивается кровью.▼ ▼ ▼
Проснувшись часа два назад, Тэхён всё это время не может найти себе место. Обычно в выходные он чем-то занимается — сидит в интернете, гуляет с друзьями, даже дома готовит, но после вчерашнего, ну или, если быть точнее, сегодняшнего, единственное, чего он хочет — быть рядом с Чонгуком. Он думает, что тот спит, так как на его звонки (вообще-то, он был только один) не отвечает, а свет в доме не загорается до сих пор, поэтому кочует из одного места в другое и не знает, что делать. Вскоре ему надоедает слоняться по комнате как пыль, и он спускается вниз к маме, которая лежит на диване и смотрит фильм; так они проводят время до наступления темноты — смеясь над комедиями и закидывая через каждые пары секунд попкорн. Когда отец возвращается домой, в их семейный очаг, они вместе ужинают в кухне и, после, Тэхён с родителями прощается, говоря, что хочет спать, что на деле не является правдой. Поднявшись к себе в комнату, он закрывает её на ключ и выключает свет, но спать, конечно же, не ложится. Тихо и быстро переодевшись, он открывает окно и, зацепившись за ветку, которая касается стекла, аккуратно спрыгивает вниз на другую, откуда уже спокойно спускается на землю по небольшим выступам. Снег под ногами приятно хрустит, а прохладный ветер лижет кожу, заставляя несколько раз встрепенуться. Тэхён переходит дорогу, но услышав, как дверь в доме Чонгука скрипит и оттуда выходит сам парень, он моментально прячется за большой заснеженный куст. Сам не знает, почему спрятался, но понимает, что если сейчас резко появится перед Чонгуком откуда ни возьмись, это покажется немного странным. А тот, посмотрев сначала в одну сторону, потом в другую, срывается с места быстрым шагом и идёт вдаль дороги в противоположную от Тэхёна сторону. Последний решает узнать, куда тот направляется. Тэхён старается идти с ним в ногу и подальше, чтобы не выдать себя, иначе придётся долго объясняться. Чонгук за всю дорогу лишь пару раз оглядывался, почувствовав что-то странное, но Тэхёну в эти моменты везло, так как с боку оказывалось что-нибудь, за что можно спрятаться, будь-то машина или какое-то здание, но вскоре они сменяются редкими деревьями и парню приходится приостановиться и ждать, пока Чонгук отойдёт на приличное расстояние, а после, догонять. Однако Тэхён его теряет, как и теряется сам. Впереди лишь заснеженная дорога и беспросветная тьма, её сопровождающая; есть только несколько фонарных столбов, слегка освещающих путь. Когда он видит поворот направо, то решает повернуть туда, хоть вовсе и не уверен, что Чон пошёл именно в эту сторону. В то же время в полицейском участке. — Офицер Ким! — сломя голову бежит помощник шерифа через весь участок. Намджун шёл в свой кабинет, но остановился, услышав в другой стороне коридора голос Тасона. Тот, запыхавшись, останавливается рядом с мужчиной и, согнувшись пополам, пытается отдышаться. — Спокойнее, сонбэ, — по корейской культуре говорит старший и ждёт. — Он вышел из дома и пошёл в сторону окраины. — Какие там есть здания? — спрашивает офицер, в спешке заходя в свой кабинет и начиная одеваться. — На сорок шестом шоссе только один заброшенный особняк. — Тот самый, в котором погибла семья Чон? Помощник кивает. — Поехали.▼ ▼ ▼
♫ Ruelle — Genesis ♫
Тэхён видит большой двухэтажный дом, когда заворачивает в правую сторону и проходит около тридцати метров. Особняк заброшен и явно давно нелюдим, хотя следы на снегу говорят об обратном. Он видит совсем свежие, поэтому сразу понимает, что Чонгук пошёл сюда, только зачем? Может знал, что за ним следят и решил поиграть? Тэхён ведь играл в прятки на вечеринке, возможно и Чонгук захотел, но почему именно здесь? Парню это место совсем не нравится, оно в дрожь бросает и навевает нехорошие мысли, а ещё какие-то странные картинки в голове, только они ясные, но обрывочные, Тэхёну непонятные. Он потеплее кутается в куртку, хотя на улице совсем не холодно и идёт к дому, потому что как никак, а почему Чонгук пришёл именно сюда, знать хочется. Он перешагивает валяющуюся на полу дверь, выдыхает клубы пара и осматривается: разбитые стёкла, приятно хрустящие под подошвой ботинок, треснутый экран старого телевизора, которому как минимум лет десять, куча балок, обвалившихся, вероятно, с потолка, старая мебель, кое-где разрисованная фломастерами, что даже сейчас кажутся яркими, но запылёнными, и детские рисунки, скотчем приклеенные к ободранным обоям. Тэхён резко дёргается, когда слышит хруст стекла в соседней комнате за стеной и почему-то улыбается: это точно игры Чонгука. Он идёт в эту комнату и видит в ней приоткрытую дверь, ведущую куда-то в другую, но открыв её, догадывается, что это какой-то подвал. Не подозревая ничего неладного, он спускается вниз по скрипучей лестнице и видит свет. Завернув за угол, улыбка с лица вмиг пропадает, сменяясь на полный ужас. Прикрыв рот рукой, чтобы не закричать, Тэхён подбегает к лежащему на грязном полу окровавленному Хосоку, у которого глаза открыты, но грудная клетка не вздымается, не показывает, что парень дышит, а нога его вообще вывернута в другую сторону. Тэхён в панике накрывает его живот ладонями, думая, что так остановит кровь, которая уже давно не бежит. Страх лозой опутывает его тело, подбирается к горлу и душит; у него в крови руки, но ощущение, будто её противный вкус и на языке появляется, вызывая тошноту. Тэхён всё шепчет «не умирай», вот только поздно. Слёзы градом льются с глаз, но он их не замечает, а холод, настигший его, даже не чувствуется; всё, что Тэхён чувствует — страх. Он за края переливается и Тэхён в нём тонет, как в океане. Движение слева заставляет вздрогнуть и поднять голову вверх. То, что он над собой видит — ужасно. Чонгук стоит перед ним бледный, как полотно бумаги, у него руки грязные, как и пижама, в которую он одет, а голова будто разбита — её половина вся в запёкшей крови, как и височная сторона лица. Он смотрит пустым взглядом и Тэхён перестаёт осознавать, где реальность, а где сон, иллюзия. Сон ли? — Ч-чонгук? — сглатывает, глазам своим не верит. — Что всё это з-значит? Это ш… шутка? Тэхён слышит над головой топот, какие-то голоса, но на этом внимания не заостряет; его ладони всё ещё лежат на умершем, а глаза прибиты лишь к одному человеку напротив, который своим мёртвым молчанием убивает. — Он здесь! — кричат где-то позади. — Руки вверх! Но ни Чонгук, ни Тэхён не двигаются. Последний приходит в себя лишь тогда, когда его руки хватают и валят лицом на пол, заковывая запястья в наручники. — Что… Нет! Почему вы арестовываете меня, а не его?! — орёт он на полицейских, которые к Чонгуку даже не подходят. Что всё это значит? Розыгрыш? Тэхён брыкается, не чувствует боли, которую доставляет врезавшийся в кожу метал под напором. — Я не причём! Это Чонгук! Тэхёна уводят наверх, в полицейскую машину, а Намджун так и стоит у тела мёртвого парня — Чон Хосока, единственного, кто помимо Тэхёна здесь находился.▼ ▼ ▼
— Офицер, Вы уверены? Мне кажется, он сейчас не в состоянии говорить… — спрашивает Тасон у старшего, стоя в комнате ожидания и наблюдая через стекло за Ким Тэхёном, что сидит в допросной и смотрит в одну точку перед собой. Прошло пять часов с момента ареста парня. Уже успели допросить его мать, которую после пришлось успокоить с помощью транквилизатора, его одноклассников и повторно ещё парочку очевидцев с прошлых преступлений. Намджун от услышанного и от того, что узнал из очень старого дела, думал, что поседеет, но больше его тревожит то, что он может услышать от самого Тэхёна. Тяжело вздохнув, он заходит в допросную и садится напротив парня; только хочет открыть рот, дабы представится, как первым это делает Тэхён: — Почему вы арестовали меня? Почему не его? — тихо и надломленным голосом спрашивает он, не сводя глаз со своих окровавленных рук, которые безвольно лежат на столе. — Кого? Чонгука? — младший кивает, и Намджун открывает папку, которую взял с собой и кладёт перед Тэхёном фотографию. Потом вторую, третью и таких перед ним оказывается пять. — Чон Чонгук, двенадцать лет, погиб при несчастном случае. Ты об этом Чонгуке? Тэхён хмурит брови, поднимает глаза на офицера и опускает на фото, где видит мальчика, точь в точь похожего на♫ Johann Sebastian Bach — Mass in B minor, Kyrie eleison ♫
Тэхён слышал всё, слушал, но принимать не хотел и не хочет. Нет, это не он. Это бред полный. Вся его жизнь — иллюзия? Что за чушь? Быть такого не может! Он не мог ТАК убить всех этих людей, не мог! Он качается взад-вперёд, хватаясь за свои чёрные волосы, которые видеть совсем непривычно и сильно оттягивает, кажется, желая вырвать их к чёрту. Зажмуривается до боли в глазах и теперь отчётливо видит реальность:Тэхён — изгой. У него нет друзей. Джин и Юнги — те, кто больше всего любит над ним издеваться.
Чонгук не приглашал его тогда на вечеринку — это сделал Хосок, дабы было побольше народу в его старом доме.
Не Чонгук капитан команды по лакроссу — это Чимин.
В его — тэхёновой комнате не было тогда Джина и Юнги, не играли bigbang на фоне, а Лиса не звонила ему на телефон.
Чонгук к нему не приходил. Тэхён лишь вышел проветриться.
И на вечеринке он был не в чонгуковой комнате, а в комнате Хосока, и на фото был только последний.
всё было ложью.
он просто выдумал себе идеальный мир.
он один.
Тэхён, не до конца, но осознав реальность, заходится в истерическом хохоте, будто душевнобольной, и хватается за живот от боли в мышцах. Намджун как в замедленной съёмке наблюдает за парнем, у которого началась истерика и не сразу понимает, что тому нужна помощь: он оцепенел от жуткой картины перед собой. Когда Тэхён вскакивает со стула и пытается вырваться из наручников, прикованных цепью к столу, офицер выбегает из допросной за помощью и, прибежав с охраной и врачом, который ещё до этого вкалывал парню успокоительное, видят неприятную картину: Тэхён так старательно пытается вырвать руки из наручников, что те глубоко прорезали запястья, из-за чего свежая кровь капает на стол. Двое охранников крепко-накрепко хватают парня за предплечья, пока врач вкалывает ему двойную дозу, а Намджун стоит в стороне и закрывает лицо ладонями, отворачиваясь к двери. Довёл. Виноват и признаёт это. Снова не совладал со своими эмоциями и не смог придержать язык за зубами. Ким Тэхён успокаивается прямо на глазах, становясь безвольной куклой в руках охраны.▼ ▼ ▼
— Как думаете, что это? — спрашивает Джек, пока мужчины идут вдоль сумеречной улицы. Их смена закончилась и теперь мужчины расходятся по домам пешком, не желая брать машины, потому что незачем, ведь живут не столь далеко от участка. — Шизофрения? — Возможно… Я отправил его с парой ребят из отдела в больницу, где они за его палатой присмотрят. Врачи узнают, что это за болезнь, потом будем решать: если он действительно психически нестабилен, а это так, то его отправят в психиатрическую лечебницу с решётками, но если это просто детская травма, то в тюрьму. — Если быть откровенно честным, то я не думаю, что все убийства — его рук дела. То есть, давайте подумаем логически: все жертвы убиты не по-человечески. Вывернутая наизнанку правая нога, будто её схватили и неестественным образом сломали, далеко нечеловеческой силой; так же отсутствие внутренних органов, но это ладно, вопрос в том — как, а главное, чем? Чем таким можно вырвать желудок? Не вырезать, потому что нет следов от лезвия, а вырвать, потому что края кожи рваные. А отпечатки? Ни одна база отпечатки не веках не определила — их просто не существует. Как это всё можно объяс- — Не знаю, — обрубает его на слове Намджун, — но мы это выясним в скором времени, ясно? Джек кивает, смотрит вправо и видит свой дом. — Что ж, до завтра, офицер Ким, — попрощавшись на рукопожатии, младший уходит прочь, а Намджун идёт дальше своей дорогой.♫ DDC∆† — Black Tears ♫
Он подставляет лицо небу, когда снег крупными хлопьями начинает оседать на землю и хрустеть под ногами. Мужчина задумывается, двигаясь по безлюдной тёмной улице, то и дело оборачиваясь по сторонам. Вокруг ни единой души. Вообще. Снег под тяжелыми ботинками хрустит. «Как будто кости ломаются…», — подумал он. Не понятно: то ли тяжелые ботинки издают ломаный звук, то ли сзади кто-то пытается незаметно преследовать. Итак момент жуткий, так еще и последний, до этого работавший фонарь, предательски замигал, и сдох. Теперь совсем темно. Намджуну не ведомо, что такое страх, однако с каждой секундой под кожей скребётся что-то странное, на дающее покоя. Улица впереди покрылась снежным туманом, из-за чего не видно даже зданий, а ветер усиливается, разгоняя и кружа падающий снег. Становится холодно. Намджун ускоряет темп, кутаясь в куртку, волнения, изнутри его поедающего, никак не выдаёт, пусть и не кому по сути. Снаружи он расслаблен, но внутри излишне напряжён, сам не ведает, почему. На секунду он увидел тень, преследующую его и обернулся, но позади сплошь метель, разгоняемая бушующим ветром, даже следы только его. Он отворачивается от неизвестности позади, намереваясь идти вперёд, но резко останавливается, чуть не врезавшись в… ну, не удивительно, в своего брата, конечно же. Тот снова нарушает комендантский час, который наступил два часа и три минуты назад. Чимин стоит перед ним во всём чёрном, чему Намджун тоже не удивляется и смотрит на него непроницаемым взглядом. — Так, тебе видно уши заложило и ты меня не услышал, когда я тебе сказал сидеть дома после девяти. — Хотел насладиться последними минутами своего времени, до наступления следующего дня, — спокойно говорит Чимин, совсем не ёжась от холода, как это делает Джун. — Как Тэхён? — Тебя это волновать не должно, марш домой, — он хватает брата под локоть, намереваясь сдвинуть с места, но тот будто к земле прирос — его сдвинуть невозможно, из-за чего Намджун хмурится и становится вновь напротив. — Пошли. Домой. — Всегда тебя ненавидел, — не своим, грубым и басистым голосом говорит Чимин и его глаза загораются ярко-голубым цветом, будто огнём, а на лбу тотчас вырастают огромные рога. Намджун отшатывается назад и его внимание привлекает нечто длинное позади его брата: оно похоже на безумно длинный хвост с наконечником в виде стрелы. Намджун видит, как этот хвост резко приближается к нему и, обернув щиколотку в несколько раз, резко дёргает вверх по кругу, выворачивая ногу под неестественным углом. Он падает на землю спиной, крича от невыносимой боли — ощущение, будто его ногу вырвали с корнем. Намджун пытается как-то отползти назад, но она не позволяет и двинуться с места даже на миллиметр; пот градом льёт по вискам, или же это растаявший снег — непонятно, но ему безумно жарко и, более того, впервые в жизни страшно. Он распят на земле монстром, что как хищник вокруг бродит, лукаво улыбаясь; ужас сковывает конечности, парализует. Чимин это видит, страхом чужим питается как самым вкусным на свете лакомством, наслаждается этой болью. — Твоему отцу следовало хорошо подумать, прежде чем брать под опеку странного потерянного ребёнка с улицы. Мало ли, вдруг он окажется чудовищем? — плотоядно тянет Чимин. — Кто… кто т-ты такой? — Ты знаешь моё имя, — слышит Джун шипение над лицом. — Вы — взрослые, похуже детей будете, жаль только, что они куда вкуснее. Но сегодня я готов сделать исключение, в конце концов, это последний день моего пиршества. — Да подавись, — выплёвывает старший знакомые Чимину слова и последний скалится. — Не переживай, — показывает он острые, как бритва, зубы, и маячит длинными когтями перед чужим лицом, — я ем аккуратно. Когтистая рука вспарывает мужчине живот и нечеловеческий крик оглушает сумеречную ночь, ставшую для ещё одной жертвы Крампуса последней.