Пламя

      Сенсация! Впервые в истории прессы! Все экземпляры раскупаются в считанные часы! В чем секрет такого подъёма интереса к отечественным изданиям? Заголовки кричали, пестрили, гадали и вновь раскупались в один миг. Сенсация с миллионными тиражами вмиг облетела весь российский шоу бизнес. Всё звезды эстрады гадали, к статьям о какой персоне появился такой нездоровый интерес? Конечно, каждый нескромно думал на себя.

***

      Моросил дождь. Тонкие струи оседали на одежде и заползали под воротник пальто, вызывая озноб во всем теле. Он в пару шагов преодолел лестницу и позвонил в дверь. Ему никогда особо не нравился этот огромный, неприступный, неуютный замок, а сейчас, на фоне серого осеннего неба он вовсе напоминал башню, в которую заточили принцессу. Вот только томится за стенами кирпичными не принцесса, а королева. Гордая и надменная, уже много лет держит в страхе всю российскую элиту. Такой и дракон не нужен. А рыцарь и подавно. Есть мальчик - паж, но тот уехал на гастроли, играть в великого комика, в очередной раз доказывать, что он имеет право делить постель с королевой. Прямо как в той песне получается "Я расскажу вам про шута, что полюбился королеве".       Со скрипом открылись тяжёлые двери. Но на пороге не оказалось привычной маленькой женщины, сжимающей в тонких пальцах сигарету. Ни души. Как в сказке о красавице и чудовище двери открылись сами собой. Замок встретил непривычной тишиной. Странно, что не слышно ни Лизаветиного смеха, ни хрипловатого голоса Аллы, ни крика Гарика. Мертвая тишина, обволакивающая звенящим эхо, сглатывала даже звук шагов, но музыкальный слух Филиппа уловил едва слышимые такты мелодии. Так и есть. Второй этаж.       "Ах, Ар-ле-ки-но...", наконец можно было расслышать слова песни, незаслуженно забытой. Он махом поднялся по лестнице. Дверь в комнату была приоткрыта. Оттуда, разрываясь, звучали колонки "Нужно быть смешным для всех..." Заглянув в щелку, мужчина не сразу смог сфокусировать взгляд из-за густого табачного дыма, от которого заслезились глаза.             Когда зрение адаптировалось, отключились все остальные рецепторы. От шока певец просто потерял способность что-либо чувствовать. От пола до потолка, во всех углах, на всех столах, стульях, на кровати, диване, громоздились огромные стопки газет самых разных изданий. Они буквально поглощали всё пространство, создавая жуткий эффект. Колонки продолжали надрываться.       Осторожно обходя кипы бумаг, мужчина прошёл дальше. Случившееся в последующие секунды едва не выбило из него дух. В лёгких как будто закончился воздух, горло перехватило.       На полу, в просторном чёрном, как в былые времена, балахоне, в туфлях на филигранно тонкой шпильке, с спадающими на лицо волосами, сидела Алла. Женщина была умопомрачительно хороша в этом концертном наряде, но во всем её облике читалось что-то непривычное, заставляющее мороз тонкими иголочками пробегать по позвоночнику. Рядом стояла пепельница, до верху наполненная окурками, "Она же бросила...", - мелькнуло в голове мужчины. Свободной от сигареты рукой женщина старательно резала на тонкие полоски газету. Только сейчас Филипп заметил, что такими полосками заполнено почти все пространство вокруг Примадонны. Витиеватые горы изрезанной бумаги напоминали сугробы.       "Смешить вас мне с годами всё трудней..."       Женщина подняла голову и перевела на Филиппа взгляд сего-голубых глаз. -А, Филя, милый, здравствуй, садись, - она указала жестом на стул в другом конце комнаты. -Но... -Сел! Пришлось повиноваться. Пахло духами, сигаретами, пудрой, тканью и ещё чем-то едким. -Ну вот и всё, фенита ля комедия, - хихикнула женщина, делая затяжку. Она не выглядела безумной, но продолжала усердно резать бумагу. -О чем ты? -Отпелась. -В смысле? -В прямом. Всё. -Молчи, оболтус. Я уже всё сказала. Помнишь душещипательные монологи? А душевные разговоры? А всплески откровений? Очаровательная ложь. -Алла... -Молчи и слушай. Хотя бы сейчас. Видишь ли, Филя. Разговоры - пустой звук. Оглядись вокруг, - она обвела рукой горы бумаг, колонки, платья, отчего красиво заструилась ткань балахона. -От меня останется это. Газетенки. Стопки макулатуры. -Алла! -Заткнись. Я ничтожество, Филипп. Я больше не воюю.       Она глубоко затянулась, приоткрыв выведенные алой помадой губы, выпустила струйку дыма. -Наверное, нужно сказать тебе... Ты так часто стоял на коленях передо мной... Я тоже встану, но об этом позже. -Это ты скупала тиражи?, - неожиданно для самого себя задал вопрос мужчина. -Я. -Зачем? -Чтобы хотя бы за неделю до моей смерти люди не читали это дрянь. В груди певца похолодело, он рванулся к женщине, но властный жест руки заставил его ретироваться. -Не с места, иначе..., - в руке женщины блеснуло что-то. Арлекин. Знакомая вещица. Но что можно сделать безобидным украшением? Когда на бледной коже запястья Примадонны показались капельки крови, все стало ясно. Заточен. Как лезвие. -Я же сказала, я больше не воюю.       Песня доигрывала последние аккорды, но не успела закончиться. Резким движением Алла треснула усилитель звука об стену. После грохота, комнату наполнил жуткий, истерический, смех, эхом пролетевший по дому. -Филипп, я.... - на выдохе, с безумной улыбкой прохрипела женщина. -Нет,- он протянул руки вперёд в успокаивающем жесте. В руке Примадонны вспыхнула зажигалка. -Положи на место, - взревел мужчина. -Филипп, - голос сорвался на шёпот. В одну секунду с гортанным выкриком женщины, взрывом вспыхнули разом тонкие полоски бумаги.       "Старая б....ь снова на экранах", "Изменил", "Бросил", "Постарела", "Умерла". Огонь беспощадно пожирал обрывки лживых фраз. Очищающей силой он превращал гниль в пепел. Вскоре пламя добралось до вешалок с платьями. Атлас, фатин, бархат вспыхивали и исчезали одинаково ярко. Великая актриса заранее позаботилась о декорациях, приправив их горючим. Вот что пахло так резко. Когда огонь лизнул черную ткань капроновых колготок, женщина даже не поморщилась. По коже растекались бордовые пятна. Огонь перекинулся на рукава и вскоре балахон из чёрного стал пламенным. На этой премьере у примы был лучший костюм. -Улыбаясь, слышишь!, - по губам прочёл мужчина то, что говорила, горя, Примадонна.       Медленно, не отрывая взгляда от язычков пламени на рукава, женщина опустилась на колени. Над копной когда-то рыжих волос сомкнулся огненный купол. Ещё несколько секунд в языках пламени был виден чётко очерченный силуэт.       Она была прекрасна, сгорая. Всегда. Сгорая от страстей, от плотского желания, сгорая от стыда, сгорая в пламени разожженного ей же костра. Примадонна создала когда-то себя из пепла, сейчас обратила в пепел тряпки, газеты, ложь и...       Последний свой спектакль великая актриса сыграла неповторимо. Жаль, что в её театре не бывает слова "бис"