Индивидуальный урок

— Ты слишком слабо зажимаешь. Не слышишь, что ли, что струны скрипят? — апатично тянул Ларри, вальяжно откинувшись назад и косо глядя на Салли. Тот про себя злился, но указаниям следовал: изо всех сил вжимал покрасневшие кончики пальцев в металлические струны. Они больно врезались в нежную кожу, но Сал знал, что все это с непривычки. Вот поиграет он на гитаре пару лет, и его подушечки обрастут спасительной корочкой.  — Ты не тот аккорд зажал, чувак, — Ларри обреченно вздохнул, и Фишер вновь почувствовал себя неловко. Ларри Джонсон был глуповат, но всю его глупость компенсировало творчество. Он был изобретательным, и Салли иногда восхищался этим: Ларри словно видел мир совершенно иными глазами. Его идеи нравились Фишеру, он всегда видел в них «изюминку». Наверное, поэтому он решил стать к нему еще ближе и научиться играть на гитаре. Но полюбил Сал своего друга вовсе не из-за этого. Его зацепила простота Ларри, легкость в общении с ним. Он не смотрел на внешность, не придирался к длинным волосам неестественного цвета с прической «как у девочки», а просто ценил его за то, кем Салли был внутри. А еще он всегда был рядом и следовал за ним. Доверял ему. Это заставило Салли привязаться к Ларри и отдаться ему. Тонкого бледного запястья Салли коснулась рука Ларри, который успел склониться куда-то за его спину, пока он летал в облаках.  — Смотри как надо, Сал, — он крепко нажал на его руку, направляя пальцы, но Салли уже не обращал на это внимание. Он полностью расслабил задрожавшие руки, потому что его оголенной шеи коснулось горячее дыхание Ларри. Ясное дело, он сделал это неумышленно, но Салли вдруг стало так приятно, что он замычал, дернувшись назад и вжавшись спиной в грудь своего парня.  — Сал? Но Фишера уже не остановить: он отложил гитару в сторону, поставив у стены, и уселся на колени Ларри, тычась пластиковым носом протеза в живой и длинный нос. Джонсону дважды повторять не нужно: в конце концов, все неловкости и непонимания между ними остались позади; он сразу же поднял руки и ловко расстегнул протез. Салли лишь поддавался его движениям, разрешая делать все, что он хочет. Он уже привык к Ларри и его рукам. И он знал, что Ларри не сделает плохого. А еще тому было откровенно похер на то, какое там у Салли лицо. Он притянул Ларри к себе, елозя на его коленях, и непроницаемо глядя в его карие глаза своими — бледно-голубыми. Он проследил за тем, как тот бережно уложил маску на кровать, недалеко от них: Сал чувствовал себя куда комфортнее, зная, что маска под рукой; зато трусы он мог хоть на люстру закинуть и не париться. Ларри укусил его за шею, и Салли перестал думать обо всем, сконцентрировавшись на ощущениях своего тела. Он был чувствителен к любому прикосновению, ведь не пускал к своему телу никого, кроме Ларри. Но пронзительно-приятная боль от укуса длилась совсем недолго: Ларри поспешил зализать его, хватая Салли за задницу и усаживая его на себе, чтобы было удобнее. Он всегда был нежен с ним ровно до того, когда у него сносило крышу; и Салли лишь покорно ждал этого момента, подыгрывая своему партнеру. Это было их фишечкой, особенностью их незатяжных предварительных ласк. Фишер не был неженкой в постели. По крайней мере, теперь; он не ломался как девчонка, не прикрывал лицо и другие части тела, не визжал нечто вроде: «О нет, не надо». Салли был таким же мальчишкой, как и его парень, а потому он сам охотно тянулся к губам Ларри, дразнил его, делал вид, что перехватывает инициативу, чтобы подстегнуть партнера. Впрочем, иногда он не мог сдерживать стонов: особенно сейчас, когда Ларри уже шустро снял с него штаны и нижнее белье, водя теплой ладонью по его члену. Позволив себе покайфовать еще несколько минут, Салли, наконец, взял себя в руки и подтянулся, тут же расстегивая ширинку штанов Ларри и приспуская их, касаясь прохладной влажной ладонью паха. Стоны Ларри всегда были для Салли как глоток свежей чистой воды. Иногда их было достаточно, чтобы у самого Сала встал, хотя иногда его не так-то просто завести.  — Презики? — бесстрастно спросил Ларри. На пятый или десятый раз такие вещи становятся слишком служебными, и неловкость испаряется. Салли спокойно показал на прикроватную тумбу:  — В ящике. Фишер всегда хранил пачку презервативов в верхнем ящике прикроватной тумбочки. Мало ли что? На случай неловких ситуаций у него всегда была отговорка: в силу своего возраста он мог просто наполнять их водой и спускать из окна. В конце концов, это весело. Ларри не спешил открывать пачку. Избавившись от трусов и откинув их куда-то в угол комнаты, он склонился над Салли, впиваясь в его губы. Ларри был очень тяжелым, но Фишер обычно не жаловался, упирая свои тощие коленки в его бока и жадно отвечая на поцелуи. Им не так часто доводится оставаться наедине без надзора скучных взрослых, поэтому стоит воспользоваться всеми возможностями. Салли ухватился за изголовье кровати и выгнулся, когда его члена коснулся твердый и горячий член Ларри, а когда соприкоснулись их головки, он совсем потерял себя, начав ерзать и поддаваться всем движениям партнера как портовая шлюха. Он призывно вилял бедрами, цепляясь пальцами за плечи Ларри и развязно размазывая слюни по чужим губам. Спустя еще пару мгновений он начал помогать им обоим рукой, другой держась за Ларри, чтобы не скатиться с постели на пол от того ритма, который они начали задавать. И нет, ему было совсем не стыдно, потому что он наперед знает, насколько его поведение возбуждает Ларри.  — Сейчас, — голос Джонсона осел, и Салли попытался скрыть удовлетворенную улыбку. Когда презерватив, наконец, оказался на своем законном месте, они продолжили. Ларри пропихнул свои пальцы в рот Салли, и он слегка поморщился, ощутив на языке металлический привкус гитарных струн. Фишер продолжал дразнить бойфренда: он приподнимал голову, заглатывая пальцы как можно глубже и обрабатывал их языком так, что из Ларри скоро посыпались нетерпеливые стоны. Однако, когда смоченные слюной пальцы шатена коснулись заднего прохода Салли, очередь стонать перешла к уже ко второму, а очередь издеваться и дразнить — к самому Ларри. Но Джонсон на то и был Джонсоном, что никогда не пользовался случаем, чтобы подразнить Салли. Из-за этого последнему иногда было стыдно.  — Черт, больно, — раздраженно прошипел Салли, усиленно пытаясь расслабиться. Он хлопал руками по простыни, ожидая момента, когда ему станет легче. Руки Ларри мягко гладили его живот под футболкой, изредка задевая торчащие соски, и это успокаивало. Наконец, привыкнув к не самой приятной наполненности внутри себя, Салли начал толкаться увереннее, обхватив ногами бедра Ларри: он никуда не даст убежать этому засранцу. Когда они достаточно «раскачались», они смогли позволить себе провалиться в эйфорию. Рука Ларри легла на член Салли, и тут он окончательно потерял себя, сорвавшись на крик. Казалось, он еще шире раздвинул ноги, обнял шею Ларри и прижался к нему так тесно, насколько мог, пятками надавливая на спину. Это было незабываемое чувство: он толкался в руку шатена, одновременно агрессивно насаживаясь на его член; и результат не заставил себя ждать. Вскоре Салли кончил в ладонь Джонсону, продолжая скакать бедрами на его члене и мыча от переизбытка эмоций. Все-таки редкий секс — это почти как праздник. Между ними вновь завязался глубокий влажный поцелуй, и Джонсон настойчиво надавил на его бока, заставив перевернуться со спины на живот. Салли хмыкнул и подчинился, упираясь в постель локтями и коленями, призывно подставляя пятую точку. Он не видел сейчас, но точно знал, насколько покраснел Ларри от такого поворота событий. Они еще не практиковали эту позу, но Сал предполагал, что будет приятно. Джонсон склонился над его макушкой, и Салли мог чувствовать дуновения его дыхания кожей своей головы. Когда член вновь вошел в него, он хватанул простынь, выбившуюся из-под покрывала, и вжался истерзанным лицом в постель, стараясь не надкусывать и без того пострадавшие губы. Новая поза и ощущается по-новому: теперь Фишеру не удавалось удерживать свое удовольствие так, как раньше: он бесстыдно подавался навстречу и глухо стонал в покрывало. Вскоре Ларри в последний раз вжался в его бедра, и все закончилось. Приятная тупая боль, сковывавшая Салли внизу живота, прекратилась, расплескавшись по всему телу и отдавшись искрами в глазах. Фишер любил это чувство расслабленности и апатии после секса: не хотелось ничего, просто лежать и смотреть в потолок. Он был уверен, что Ларри всецело разделяет это ощущение.  — Может в душ? — спросил он.  — Не, чувак, не сейчас. Мне лень. Салли ухмыльнулся: Ларри кое-как лениво снял с себя заполненный презерватив и закутал его в несколько бумажных салфеток прежде, чем выбросить в мусорное ведро. После этого Джонсон откинулся обратно на постель и апатично взглянул в потолок. Ему было так же хорошо как и Салли, определенно.