Innermost secret

За окном глубокая декабрьская ночь. Над городом стоит угрюмый туман, а на безлюдных и пустых улицах во всю валит пушистый мокрый снег. Зима в конце этого года выдалась холодная и ветреная, а такая пасмурная погода в Японии большая редкость, особенно в портовых городах. Не хочется никуда выходить, есть только желание сидеть дома и греться под тремя одеялами. Комнату освещает только тусклый светильничек на одной из двух прикроватных тумбочек. Чуя склоняется над мирно сопящим напарником, чтобы в очередной раз убедиться, спит ли он. Его ресницы слегка подрагивают, один кулак крепко сжимает край мягкой перьевой подушки, а сам Дазай слегка напряжён. Точно спит? Может, разбудить, наорать и отправить этого страдальца в кухню? Тьфу, блять. Ну и параноик же ты, Накахара. Хотя, по сути, и не таким станешь, опасаясь вечных смехуюшечек и блядских подколов в свой адрес. В их квартире тепло и всегда чисто, ну, не считая повсюду разбросанных оторвышей бинтов. Эту однушку в жилом комплексе рядом с офисом им любезно предоставил Огай около года назад. Район тихий, спокойный, больше смахивает на безнадёжную глушь, хотя расположен довольно близко к центру. В этих дворах-лабиринтах можно с лёгкостью потеряться, правда, недавно эти два горе-мафиозника даже нашли где-то здесь маленький сквер. Накахара гулять любил, желательно с наушниками в ушах, чего нельзя было сказать о бинтованной рыбе, который день и ночь мог проводить в офисе или пропадать на комитетах. Да и, в принципе, Дазай почему-то пренебрегает свежим воздухом, ограничиваясь, например, посиделками на балконе. Однажды эти «посиделки» чуть не закончились печально: Чуя едва успел поймать это неполноценное недоразумение за шкирку. Куда он, сука, лез, квартира-то на восьмом, блять, этаже. Которая, к слову, рыжему бесповоротно понравилась, стоило только ступить на её порог. Холл в квартире небольшой, но туда преспокойно вмещается тумбочка с зеркалом и шкаф с осенне-зимней одеждой. Кухня тут уютная, всё по канонам: вместительный холодильник с кучей магнитиков на нём, овальный стеклянный стол, об который Чуя пару раз прикладывал бесячую голову напарника, и широкое окно с видом на противоположную девятиэтажку, откуда с балкона последнего этажа аварийка несколько раз снимала какую-то бабку-шизофреничку. И, собственно, их комната: она прямоугольная, там стоят две широкие кровати друг напротив друга, рядом с ними низкие и довольно старые тумбочки, а в одном из углов скрипучий маленький комод с сугубо личными вещами обоих эсперов. Накахара плюхается на свою кровать и укладывается на живот в одних боксерах. Он болтает ногами, до лодыжек которых натянуты светло-синие носки с символикой Супермэна, и взволнованно поднимает крышку ноутбука. Только вот когда загорается экран и раздаётся довольно громкое приветствие Windows, сердце, блять, пропускает удар. Эспер после этого жмурится и, напряжённо разлепляя один глаз, косится в сторону кровати напарника. Спит, вроде. Даже не шевелится. Ладно, слава Зевсу. Курсор шустро бежит по экрану и два раза кликает на ярлык Steam'a. Запускается игровая платформа, открывается Библиотека и жмакается кнопочка «Играть». Идёт подготовка к запуску «Dоta 2». У Чуи радостно загораются его голубые глазищи, и он от нетерпения посильнее обхватывает ладошкой свою беспроводную мышку. Ох, всю ночь сейчас отрываться будет. Компьютер не включался две недели. Время пришло. Когда появляется главное меню, взгляд падает на собственный профиль, где показаны иконки трёх любимых героев, а в заголовке написано «Винишко». Мафиози цыкает. Алкоголем он, разумеется, не злоупотребляет, да и пробовал его в свои шестнадцать всего пару раз на каких-то устроенных Огаем корпоративах. Но ник звучит прикольно, да и менять его сейчас не хочется. Ну, на то она и Дота, хуле. Тут такие ники только приветствуются, а не всякие, там, красивые и пафосные. Гораздо забавнее выглядит «Твой Батя господствует», чем какой-то там картинный «Thunder проливает первую кровь». Сбоку открывается вкладка с выбором режима. Рейтинг Чуя не играет, потому что на него банально не хватает времени, а к другим режимам, кроме стандартного All Pick'a, юноша симпатии не питает. Поэтому его, соответственно, он и выбирает. Идёт поиск игры. Эспер снова на всякий случай косится в сторону дрыхнущего бинтованного ошмётка и выдыхает, когда видит того в прежнем положении — спящим. Отлично. Осталось убавить звук до минимума, чтобы хотя бы голосовой чат было слышно, ну, при условии если кто-то вообще будет в предстоящей катке разговаривать с командой. Эспер этот блядский войсчат ненавидит, потому что сказав туда однажды что-то не особо важное, его обозвали школьником и велели идти делать уроки. Сукины дети. Поиск окончен, и высвечивается зелёная кнопка «Принять игру». Все десять игроков подключаются, проходит загрузка, и загорается выбор персонажа. Чуя кусает губы, лихорадочно бегая курсором по героям. Сила, ловкость, интеллект… Рыжий давно не играл, поэтому сейчас не знает за кого хочет скатать. У них в команду уже успели пикнуть Ше́йкера в хард² и Шторма́ на мид². Ну, вроде нормально. Он пробегается по героям ловкости и видит одного из своих любимых персонажей в бане. Бля. Взгляд падает на время, отведённое на пик. Там истекают последние пять секунд, и Чуя резко лезет в силу и выбирает второго своего героя из списка любимых. Пускай будет Ле́га. Осталось двоих в изи-лэйн² и вообще хорошо будет. Эспер снова закусывает губу, нервно болтая ногами, и пишет в чат, чтобы пикнули са́ппорта³, желательно ЦМ какую-нибудь. Но через пару секунд пикают Да́ззла. А после него шустро берут и NS'a. Враги пикают последними, и забирают они себе Сла́рка и Эни́гму. Всё. Пик команд окончен. В этот раз даже как-то быстро. Обычно попадаются долго не пикающие тугодумы, из-за которых союзники теряют начальное золото. Сейчас игрокам отводится минута закупиться базовыми предметами до старта игры. В принципе, команды на равных, главное в лэ́йт не затягивать. Хотя, если Чуя хорошо постоит в лесу и много нафа́рмит³, в лэ́йте будет не страшно, вытянут. — Ой, вообще замечательно, — Накахара глупо улыбается пикам, а потом пишет, чтобы этот Даззл купил ва́рды ему в лес. На самом деле одному играть невъебенно скучно. Чуя бы очень хотел, чтобы с ним катал Осаму, желательно в роли са́ппорта, который ни на шаг не отходит от своего ке́рри. Хотя рыжий смутно себе представляет партнёра в такой роли, он, скорее, какой-нибудь заебастый ми́дер, катающий за Инво́кера или Шторма́. Хотя… если хорошо попросить… Но, сука, Накахара всё равно боится ему признаться, что уже почти год шатается в Доте. Мало ли, этот ушлёпок и засмеять может. А после таких мыслей желание затащить Осаму в Доту пропадает надолго. Ну и больно надо. Ну и пожалуйста. Катка, в целом, начинается неплохо. Они играют на стороне сил Света. Накахара стоит в лесу и спокойно фа́рмит нейтральных крипо́в, искренне настрочив благодарность в чате са́ппорту Даззлу за ва́рды. А то у противников Рики в инвизе бегает, опыт ворует. А Леге, как леснику, на старте довольно сложно стоять, не хочется слиться от вражеской крысы в самом начале. Игра довольно быстро переваливает за десятую минуту. Чуя выходит из леса с Блинко́м и Блэ́йдмэ́йлом, спокойно помогает ми́деру на центре забрать вражеского хардлэ́йнера, получает дополнительный урон за дуэль и вновь уходит в лес — ещё пофарми́ть. А когда на нижней руне проходит первый замес, эспер от того, что они могут выиграть эту карту, забавно высовывает кончик языка. Первая катка за столь длительный промежуток «неигранья» может закончиться победой. Это ли не счастье для дотера? В полумраке комнаты недобро блестит карий глаз. — Чем это ты занимаешься? Время три часа ночи. Накахара подрывается на месте, когда кровать с левой стороны прогибается под чужим весом, и лихорадочно клацает на клавишу F9. Экран лэптопа приобретает серые оттенки, в его центре высвечивается чёрный квадрат с надписью «Игра приостановлена», а после этого следуют чьи-то крики «Ну и нахуя паузу прожали?». — Ничем, — как ни в чем не бывало отвечает рыжий, отводя глаза в сторону и что-то быстро набирая на клавиатуре. Осаму кладёт подбородок на плечо растерявшегося напарника и смотрит в экран. Его сонный взгляд медленно проясняется, а на лице расползается ироничная улыбка. — Это что, Дота? — Э-э. В эту секунду на мониторе чёрный квадратик пропадает, всё вновь становится цветным и продолжает двигаться. Сбоку высвечивается маленький тёмный прямоугольник с иконкой чьего-то персонажа и снова раздаётся голос какого-то левого парня. — Они на руне, внизу, — слышится оттуда. Голосовой чат. Накахара мгновенно становится серьёзным и продолжает кликать по карте. Дазай злорадно улыбается, устраиваясь рядом поудобнее, чуть смещая партнёра к стене, и продолжает стебаться. — И давно ты играешь? Этот бинтованный мудень точно притворялся. Он даже не выглядит, сука, заспанным. Хотя, может, он просто дремал. По одному его прищуренному глазу хуй разберёшь. Но то, что он лежал и караулил напарника — это сто пудов. — Отстань, — обидчиво надувается Накахара в ответ, зажимая Alt и кликая левой кнопкой мышки на карту, где тут же появляются восклицательные знаки. — Вот там Рики. — Рики это кто? — Крыса, — фыркает Чуя, а потом понимает, что Осаму навряд ли понял его «дотерский» язык, и поспешил исправиться. — Персонаж такой. — А ты за кого играешь? — За Легионку. — Это вот эта озлобленная женщина? — Дазай тыкает в иконку на мониторе. В прямоугольничке виднеется лицо темнокожей девушки в золотистой броне и красно-рыжем шлеме. Она периодически что-то говорит и далеко не милым и лилейным тоном — голос у неё приказной, волевой и властный, и темноволосый мафиози, внимательно вслушиваясь в это, через несколько секунд внезапно прыскает. — Ты персонажа по своему подобию выбираешь? — Заткнись, блять, — огрызается Накахара, лихорадочно кликая мышкой куда-то вбок, услышав из голосового чата что-то по типу «он к тебе пошёл». А потом Дазай щурится, пристально наблюдая, как Накахара начинает драться с каким-то низкорослым синим персонажем, шустро жмакая на кнопки. Драка длится буквально пару секунд, после неё вражеский герой умирает, а над Легионкой высвечивается «Winner». — Это что? — для вида интересуется Осаму, хотя сам уже в монитор не смотрит и целует Чуе шею. Рыжий дёргается, заметно напрягаясь, но старается не обращать на приставучесть любовника внимание. — Она забила ему дуэль. Я её выиграл. Дуэль длится где-то секунды две-три. Ну, там… Накахара прерывисто выдыхает, когда Дазай прикусывает ему плечо. — Не трогай меня, — угрожающе шипит эспер, но суицидник всё равно противно кусается. Блядский кусок бинтованной рыбы. Его доёба только не хватало. — Ты играй, играй, — мурлычет над ним Осаму и с хитрым еблищем залезает к нему на бёдра. — Да блять! — выругался Накахара, пытаясь одновременно сосредоточиться на игре и сбросить с себя приставучую тушу. — Меня из-за тебя сейчас сольют. — Ну, посидишь на фонтане тридцать секунд, ничего страшного. Дазай оживлённо пыхтит, пытаясь дотянуться до прикроватной тумбочки, при этом продолжая восседать на бёдрах Накахары. Рыжий кидает второй скилл союзнику и выгибает бровь, на секунду задумываясь, откуда его непутёвый напарник может что-то знать о фонтане и тем более о том, что после смерти все герои ждут определённое время, чтобы возродиться. Запахло чем-то невъебенно подозрительным. Но Накахара, отвлекаясь от посторонних мыслей, вновь наблюдает за игрой. Он бежит к потайной лавке, чтобы докупить и съесть Мун Шард, а потом подняться на центр. Рядом с локтём незаметно падает тюбик смазки, а Дазай спускается чуть ниже и дёргает любовника за талию, вынуждая его подняться на колени. Юноша что-то недовольно ворчит, оттопыривая бёдра и привставая на локтях. — Мне неудобно, — мямлит Чуя, тут же что-то энергично прожимая на клавиатуре. — Ебучий, блять, Сларк, ну. Осаму беззлобно усмехается и как бы невзначай интересуется: — А почему ты не говоришь ничего в чат? Одновременно с сомнительным вопросом мафиози щёлкает и крышка лубриканта. — Нет необходимости, — пожимает плечами эспер в ответ, отходя героем в лес и убивая нейтральных крипов. — Только попробуй без растяжки. — Да брось, мы же трахались часа четыре назад. — Осаму. Чуя сводит брови к переносице и, пока есть время, озлобленно поворачивается через плечо к напарнику. Тот видит, насколько сердито искрятся голубые глаза, и, вздыхая, приподнимает руки в смирительном жесте. Ладно, будь по-твоему, коротколапый рыжий слизняк, будь по-твоему. Позади шуршит одежда, темноволосый отбрасывает свои боксеры куда-то на пол и теперь пытается стянуть идентичные с играющего партнёра. Тот ещё продолжает периодически бурчать и тихо возмущаться, но, в целом, кажется, он не сильно-то и против. Днём было идиотское задание на другом конце города, да ещё и совместный вечер не хило утомил. Ну, а самая главная причина — это Дота. Поиграть хочется намного больше, чем колотить суицидального увальня и оставлять на его теле боевые отметины. Пускай там развлекается, если хочет, лишь бы палку не перегибал. Широкие бинтованные ладони оглаживают бёдра, пробегаются по слегка выпирающим рёбрам, затрагивают постепенно затвердевающие соски, а вечно такие противные острые зубы снова пятнают плечи, переходят на шею и пытаются вцепиться в загривок, почти у линии роста волос. Чуя подмыкивает, всё ещё стараясь сосредоточиться на игре, но иногда пальцы сами собой слишком сильно жмакают на кнопки и скиллы прожимаются чисто случайно. Да, Чуя не спорит, Осаму действительно умелый любовник. Он знает, где куснуть, когда поцеловать, как огладить и доставить удовольствие. Чуя поразительно быстро возбуждается только от этого, от самых банальных и до жути примитивных ласк. Но единственное, что темноволосый не любит — это растяжку. Этим занимается обычно рыжий, потому что трогать себя любимого не шибко брезгует. А если ещё и напоказ, ох. Дазай смазывает два своих пальца, но вводит пока только один, сразу на две фаланги. Он не стремится задеть простату, да и возиться, в целом, долго не планирует. Трахаются они уже полгода и почти везде, где им это удаётся. Накахара постепенно привыкает и перестаёт так сильно сжиматься и морщиться на первых толчках, поэтому сейчас вполне достаточно двух, а потом надо просто использовать как можно больше смазки. Чуя рефлекторно выгибается, чуть подаётся назад, когда в нём оказывается второй палец, и кусает щёку с внутренней стороны, помогая союзнику, ещё и убивая параллельно какого-то вражеского саппорта. Ну, блять. Эспер неоднократно слышал, что играть бухим бесценно, но, ёбтвоюмать, играть, трахаясь, это нет. Это, сука, первый и последний раз. Больше никогда и ни за какие обещанные минеты. Осаму наклоняется над ним, вытаскивая пальцы с безобразным хлюпом. Он шумно сопит, мостится над напарником, выдавливает остатки смазки на себя и теперь осторожно давит головкой на вход. — Блять, — Чуя тяжело втягивает носом воздух, замирает на секунду, не обращая внимания на начавшийся на карте замес, и пытается осознать, как он сейчас, нахуй, выглядит со стороны союзников. Ну, увы и ах. Помочь ребятам мешает эта заноза в заднице. Осаму ставит руки по двум сторонам от чужих плеч, пристраивается и плавно входит глубже, достигая примерно половины. Чуя изо всех, блять, сил сдерживается, забавно хмуря брови и стараясь не жмуриться, когда чей-то там член проезжается по простате. Юноша только периодически мыкает, кусает губы и кое-как бегает за тимой и помогает убивать противников. Недовольства относительно Легио́нки только-только стали оглашать в войсчат. «Хуле Ле́га такая тормознутая?» — слышится из голосового от союзного Ше́йкера. Ну, простите, это не вас сейчас трахают в задницу, имейте терпение, блять. — Ты смотри, тебя сейчас сольют, — в какой-то момент издевательски тянет Осаму, кивая на экран лэптопа. — Д-да… похуй… — еле выдавливает из себя Чуя, оставляя героя просто стоять в лесу, и неестественно прогибает спину. Тут же слышится как вражеский герой убивает героя Чуи. Хах. Дазай тянет ядовитую улыбку, начиная, наконец, нормально двигаться. Накахара рвано выдыхает, утыкаясь носом в изгиб своего локтя. Блять. Пальцы дрожат. Надо будет сказать этому бинтованному куску нормального человека, что нельзя, блять, так приставать, когда тут, блять, такая хорошая катка идёт. Хотя, по сути, так было всегда: какое-то задание, кабинет босса, площадка для тренировок, да даже ебаная подворотня в их глухоманском районе — Дазай зажимал везде. То ли им обоим так били по ушам гормоны, то ли они действительно друг другу симпатизировали, то ли это, блять, что-то необъяснимое. Накахара, конечно, не может с лёгкостью сказать, что влюблён в этот неполноценный комок, но и ненавидеть его, естественно, не за что. Да, порой он выводил из себя и люто раздражал, хотелось век его, сука, не видеть. Но наблюдая, как Дазай ведёт себя на работе, с коллегами, на допросах — грубо, лицемерно, вычурно, и каким становится дома, оставаясь с партнёром наедине, — сам позволяет поменять свои блядские бинты, мягко и едва ли заметно улыбается в ответ, лезет с глупыми объятиями или поцелуями, чёртов тактильный ошмёток. Да, Осаму всё также колко шутит, тыкает любовника носом во вполне обидные вещи, бывает грубоватым и бесцеремонным даже во время секса, но всё равно в этих действиях прослеживается капля искренности. Он не стремится навредить или сделать больно. Если перестать замечать эти все неуместные подколы, Осаму рано или поздно успокаивается и приползает с немой просьбой уделить ему должное внимание. А там уже с довольной миной начинает отрываться сам Накахара. Дазай зарывается длинными пальцами в рыжие волосы, тянет за них голову напарника назад, и с громким шлепком толкается до упора. — Блять, — Чуя вскрикивает, стискивая в правой руке мышку, а левую переводя на простынь и сжимая её в кулак. — Я… с-сейчас… Осаму хмыкает, наоборот, замедляясь, тянется одной рукой вверх, водит пальцем по клавиатуре и зажимает кнопку F. Сбоку высвечивается белый диалоговый квадрат, а когда рыжий начинает истошно крутить головой из стороны в сторону, догадываясь, что этот придурок от него хочет, то понимает, что дольше, блять, уже не протянет. Он громко ахает, прогибаясь в пояснице, зажмуривается и продолжает стонать на каждый глубокий толчок Осаму. И всё это, сука, в голосовой чат. Замечательно. Ставьте галочку в списке самых ебанутых и извращенских желаний этого бинтованного индивида. Накахара чувствует, как Дазай утыкается лбом ему между лопаток и, крупно вздрагивая, кончает следом за ним. И кончает, блять, туда, куда Накахара ненавидит. Эспер принимал душ и чистился буквально пару часов назад, только не говорите, что придётся делать это снова. Сукин он сын. В войсчате после чуиных стонов слышится что-то вроде «кто-то совмещает приятное с приятным?», а потом того перебивает смех кого-то другого «ебаться, конечно, хорошо, но, может, Лега будет помогать нам нести центр?». Дазай фыркает в чужое плечо, явно довольно улыбаясь. Ну, натрахался, действительно, чего ж не улыбаться-то. Мудозвон, точно ещё ответит за содеянное. Осаму целует рыжую макушку и осторожно покидает тело Чуи, всё ещё поддерживая того за расцарапанные бёдра. Но Чуя всё равно измучено заваливается набок и страдальчески стонет. — Бля-я-ть… такой ты мудак. — Я знаю. Осаму сыто облизывается, оглядывая тяжело сопящего напарника. У Накахары на левом плече уже образовались корочки после едва заметных укусов, а с одной ноги немного сполз его синий носок. Сам Накахара морщит нос, глядя, как на экране высвечивается «Победа сил Света», а потом пытается пихнуть темноволосое недоразумение ногой в бедро, чтобы слез нахуй с его кровати. Но недоразумение всё равно присосалось, словно бесоблядский клещ, продолжая невнятно бормотать какой-то бред в худое плечо. Что-то про персонажей, что-то про глупую победу… И один, сука, вопрос всё-таки доходит до чуткого слуха рыжеволосого эспера. — Может, научишь меня играть? Чуя, закатывая глаза, утыкается носом в мятую простынь и мученически стонет. Конечно. Да. Определённо научит. Потому что, блять, пусть лучше играет, нежели вот так постоянно доёбывает. Дазай снова заползает на четвереньки над напарником и с довольной миной тычется носом тому в лицо. Надо же, какой он сразу шёлковый стал. Мафиози хитро щурит свой карий глаз, уже предвещая, какими увлекательными будут эти выходные. Никаких заданий, никаких тренировок, только они вдвоём и Дота. У Осаму ведь тоже зарегистрирован свой аккаунт в Steam'e, и он временами катает, когда напарника не бывает дома. Вот только Накахаре знать об этом совсем необязательно. Хотя бы на первое время.