Великодушие

Великодушие. P1.

Устали от рутины Лица от смены масок Трамвайные пути У Аннушки на всех не хватит масла. НЯПС.

Жребий брошен. Ставки сделаны и сожжены мосты. Оставаться здесь — оставаться на дне. Оглядываться в назад — это погружаться в Марианскую впадину. И тысячи других выражений, которыми можно описать то, что оставаться здесь никак нельзя. Ян в последний раз проверяет чемоданы, в последний раз оглядывает комнату, квартиру и в последний раз говорит со стенами, прощаясь. Птица давно хотела вылететь из гнезда, и сейчас как раз подвернулся момент. Момент истины настает, когда парень вдыхает и на выдохе уже выбегает из подъезда, бежит к такси, которое повезет его к аэропорту и уже через жалкие часы Ваня окажется в другой стране, в другой жизни. Эстонский водитель уточняет адрес, смотрит на парня через зеркало и, как кажется Ване, криво-понимающе улыбается. Парень уходил от того, от чего любой нормальный бы не отказался. От нормальной жизни, но настолько дотошной, что Ян уже не выносил. На этапе «настройки-изменить» Ян выбрал изменить жизнь. В аэропорту смесь запахов и лиц, веет беспокойством и ожиданием. Кто-то ожидал прилёта, кто-то наоборот. Ваня был одним из той группы людей, которым было яростно похуй. Снаружи, правда. Внутри парня разрывало от той смеси эмоций и чувств, ведь он убегал. От проблем, от забот, от людей, от рутины. Правда, убегал он чисто формально, официально он уезжал учиться в другую страну, якобы выбрав хороший университет. Университет был обговорен. Не была обговорена дата отъезда. Ваня выбрал ее сам. Уже в аэропорту он крутил в руках старую симку, где контактов было всего трое. Бать, мать и Б. Одна буква и юность. Она всегда была рядом, всю юность Вани. Возможно, парень не хотел терять контакты с ней, но раз убегал, то избавлялся от всего. От всех. Симка еще секунду была в руках брюнета, а после оказалась в урне. Вместе с юностью и всеми воспоминаниями. В груди предательски закололо, но парень поглубже вдохнул и закрыл глаза, снимая очки. Новая жизнь начинается с уборки лишнего. В голове вдруг всплыли моменты прошлого. Как парень впервые нашел друзей, будучи одиноким по жизни. Это была шайка неформалов, среди который Ваня был самым обычным. Яркие цветные волосы, пирсинг, странный образ жизни, за который родители давно бы заперли Яна дома. Но Ян был особо скрытен. В свои 14 лет он ввязался в первую драку, где отхватил нехилых пиздюлей. А пиздили за берцы и некрасивое кольцо в носу. Компания Яна вступалась как могла, но тех было больше. Компания кое-как отмыла мальчика от крови, два человека, более-менее походящих на обычных людей, пошла вместе с Ваней к его родителям, чтобы адекватно объясниться. Ваня был счастлив, но родители тогда были в шоке от расквашенной рожи сына, который, ко всему прочему, маньячно улыбался. Блэк была половиной его воспоминаний. Частью той компании, даже, наверное, негласным лидером. Первой влюбленностью и первой подругой. Блэк была старше на несколько лет по паспорту, а по разговорам — на целых десять. Она рассуждала о жизни, когда в очередной раз закуривала несменное LD красное. Как-то раз парень попробовал эти сигареты и втянулся. И в курево, и в философию, и уже когда-то тогда сообразил, что надо определяться с жизнью в общем. Эта компания была некоторого рода семьей, со своими правилами и табу. Никто никого не осуждал и не призывал, везде учитывалось лишь желание и нежелание человека. По неформальским канонам в компании были и однополые парочки. Некоторые так и остались вместе даже через год, а некоторые распадались через пару дней. Без злобы и ссор. В то время их называли и готами, и эмо, и хиппи, но ребята не относили себя ни к чему. Просто неформалы. Неформат. Отходящее от канонов общих. Свои правила и устои, своя культура. Компания распалась после выпуска Блэк, а Ваня до сих пор жалеет, что пробыл с ними вместе всего год тогда. Все разъехались по разным странам и городам, сменяя номера. Ваня их понимал, хоть и недоумевал тогда, почему они поступили так именно сейчас. Единственной, кто не бросил мальчика, была Блэк. И тогда снова образовывалась новая компания, но… На этом моменте, моменте перехода из одного воспоминания в другое, Ваня всегда обрывался и тёр глаза, пытаясь отогнать все ненужные картины. Он хотел бы забыть их, забыть как страшный сон, как все то, от чего он бежит. Картины обычно проходили. И в этот раз все тоже обошлось, чему нельзя было не радоваться. Из кармана Ян достал наушники, воткнул в уши и решил немного вздремнуть, ведь до рейса было еще около нескольких часов. Он вполне себе мог сходить куда-то, но внезапно все силы кончились. Слезы вытекли, руки и ноги ослабли, а голова отяжелела за доли секунды. Ваня откинулся на спинку стула и начал подпевать песням, едва шевеля губами. Как назло треки были грустными или же слишком переполненными воспоминаниями, от чего парень, не сдержавшись, зарыдал. Впервые за долго время. Сотрясаясь всем телом и громко всхлипывая, но его всхлипы быстро растворялись в гуле голосов вокруг. Ян чувствовал себя слишком одиноко сейчас, как будто с приближением его рейса приближалось и одиночество, будто оно кралось за билетом на самолет, ехидно прячась за краешком бумажки. Ваня ощущал присутствие никого, внутри себя. Убегая от всех, не забывай одну простую истину — ты один. Сила кроется в одиночестве. Или в команде. Либо держись с кем-то, либо будь один. Остальное иллюзорно и мнимо. Стоит жить с осознанием либо своей зависимости от кого-то, либо с осознанием своего одиночества. И Ваня начал свою новую жизнь с осознанием, со старыми треками и слезами. Стартовать не всегда легко, но и уверенности в легком финише нет. Никогда ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. Только если ты гуру сознания, психологии и философии. Да и при таком раскладе дел вероятность будет невелика. Слезы не прекращали течь, Ваня открыл глаза и глянул на потолок. Он резко почувствовал невыносимую легкость своего бытия, словно со всеми слезами вышли все мучения. Словно снизошло благословение на новую жизнь. Чувствуется карма, жизнь компенсирует черную полосу белой, зазывая в новую жизнь. Где Ваня обязательно не повторит своих ошибок, и сам никому не позволит совершать ошибки, которые когда-то ранили его. С профессией парень давно определился. Он всегда хотел работать с людьми, хоть на первый взгляд и выглядел мизантропом, особенно в сочетании с его взглядом. Взгляд у парня действительно был тяжелый, прожигающий, полный ненависти. Но вместе с этим парень знал цену улыбке. Он не улыбался просто так, не смеялся, когда лгал кому-то. Он практически не лгал, предпочитая вместо этого говорить все прямо, за что еще не раз получил. Часы пролетели незаметно. Пора было сдавать багаж и сделать второй шаг к новой жизни. Новая жизнь пахла сладко, а на языке был привкус льда, а лицо резко свело, будто ввели анестезию. Осознание побега пришло в тот момент, когда Ян поднялся со стула. Не было страшно или грустно, было волнительно. Волнительно и слишком долгожданно.