Шоколадные звезды

      — О, я люблю эту мелодию.       Красивый молодой шатен прервал этой репликой слегка затянувшиеся молчание, а в это время в его глазах засияли яркие маленькие огоньки, напоминающие звезды. Он сам был как необузданный космос: слишком далек и странен для этого мира; но ему было тепло здесь и сейчас. Другой мужчина с горящими огнем волосами приподнял голову, а потом прислушался. Он не был похож на сидящего рядом: совершенно земной, надежный, крепкий. Действительно, песня была медленной, мягкой и на вкус, словно темный шоколад. То, что нужно для их совершенно обычного вечера.       Трое мужчин сидели в небольшом помещении бара — свет был шелковистым и приглушенным, теплым, словно закатное солнце над морем, однако солью здесь не пахло. В комнате стоял настойчивый запах хороших сигарет, алкоголя и чего-то уютного: кажется, деревянной мебели, сладкого и трав. Но откуда здесь могли быть травы?..       — Я обычно не слышу здесь песен, — сказал красноволосый мужчина — Ода Сакуноске. Он открыл глаза, медленно поворачивая голову в сторону своих коллег. В глубине его карих темных глаз словно переливалась тягучая смесь карамели и шоколада, но там совершенно не было ни звезд, ни звездной пыли.       — Слишком увлечены разговорами? — спросил третий мужчина в помещении. Анго Сакагучи не смотрел на друзей, он задумчиво водил пальцем по краю своего полупустого стакана, чуть сутулясь, опираясь на локоть второй руки.       Юный шатен весело подскочил, потянувшись. Его щеки слегка горели от выпитого алкоголя — компания сидела здесь не первый час. Парень повернулся к Оде, а потом, мягко улыбаясь, протянул руку другу. Он пристально смотрел прямо на Оду, и, казалось, среди звезд его глаз слышался глухой стук льда. Или это из стаканов с виски?       — Одасаку, я приглашаю тебя на танец! — весело выкрикнул Дазай, держа руку все так же протянутой. Красноволосый приподнял брови, задумавшись, глядя на тонкую кисть, перевязанную бинтами.       Сакуноске с самого детства боролся за жизнь. Каждый новый вздох давался ему с боем. После войны он остался один — совсем еще ребенок, отверженный жизнью. Но он обладал даром, который, по его мнению, был безупречным. Ода не представлял, как живут люди без той силы, что есть у него. Для него это была жизнь слепых с точки зрения зрячего. Сложно представить. Но однажды Оды коснулся тот, кто может обнулять любую способность. Это был странный момент для Сакуноске. Он ощущал, что теряет орган чувств, становится беспомощным рядом с этим человеком. Одно прикосновение — и ты ничего не видишь, пока белые тонкие пальцы лежат на твоем плече. Стук льда, вспышка умирающих далеких звезд и бесконечная темнота, поглощающая тебя.       — Не потакайте ему, — сказал Анго, но слишком тихо, чтобы Сакуноске действительно обратил внимание. Достаточно громко, чтобы он закончил свои рассуждения.       Мужчина осторожно взялся за руку парня, ощущая, как его видение будущего пропадает. При каждом его касании Ода научился не пугаться. Дазай Осаму был не из этого мира — он пришел с иной звезды, когда-то давно и совершенно точно потерялся. Ода был в восторге, что может заглянуть в самое сердце темной вселенной меж звезд и планет: ведь способность Дазая не аннулировала другие — она лишь искала того, кто мог видеть больше, чем обычно; а Ода имел еще одни глаза вне этого мира. У него не отбирали зрение: ему показывали нечто новое, и нужно было время, чтоб научиться смотреть. И он однажды увидел ими, как безупречны Исповедь и ее хозяин. А те увидели, что земной простой мужчина принял их. Или Исповедь и была Дазаем? Но совершенно точно никто из них не был человеком.       Юный парень потянул старшего друга за собой, назад, в центр зала, а потом остановился. В его глазах на миг загорелось непонимание: как класть руки в их случае? Но Ода решил вопрос — он мягко, не расплетая пальцев с Дазаем, отвёл в сторону правую руку, а левую положил на талию Осаму, медленно и ласково, но уверенно притягивая его к себе. Раньше они еще никогда не были так близко.       Ресницы шатена вздрогнули, но он лишь весело рассмеялся, послушно прильнув, слегка прогибая пластичную спину, крепко сжав плечо своего друга. И ему тоже это казалось допустимым, даже нужным.       Ода начал медленно вальсировать — он не умеет танцевать хорошо, ведь никогда не делал этого, но он танцевал душой. Да и, признаться, им было все равно, как танцевать. Их движения были мягкими и слегка неловкими, но парни не стеснялись.       Дазай блаженно улыбался, а потом мягко прижался щекой к груди Оды, закрывая глаза. Ему не нужно было видеть, чтоб понять, как он счастлив сейчас. И Оде тоже не нужно было видеть будущего, чтоб знать, что следующие несколько секунд он точно будет счастлив. Он видел перед собой весь свой мир звезд.       Анго обернулся и увидел, как медленно кружат по небольшому помещению бара его друзья. Сакагучи мягко улыбнулся, слыша тихий смех. Он никогда не видел людей, которые бы так сильно подходили друг другу. Он никогда не видел, чтоб бескрайняя вселенная космоса помещалась в одних объятиях обычного парня. Он никогда не видел, чтоб безграничный холод и темнота нашли свет и смогли согреться. Анго не видел этого всего, но определенно точно чувствовал, что и сам становится частью чего-то большего каждый день.