О том, как брейкдауны сносят голову

Толпа народу, визги женщин, крики парней, громкая музыка, пот, стекающий со лба - это он, любимый гиг. То, чего ждет каждый любитель скрима и сочных брейкдаунов, любитель гитар с британским флагом и большого автобуса с огромной надписью "Asking Alexandria". Сентябрь в этом году выдался жарким, на ежегодном фестивале "Mayhem Fest" собрались сотни популярных пост-хардкор и деткор групп. В том числе и мы - Asking Fucking Alexandria Members. Ух, как официально звучит. Толпы разъяренных фанатов с нетерпением ждут нашего выхода. И вот звучит композиция "Welcome", первым выбегает Кем. Заткнем уши, фух, вроде пронесло. Киваю Сэму, подбадривая и говоря, чтоб тот шел. Вот уже полетели лифчики, а это только на сцене два участника. Ну, Бен, с Богом. Черт, забыл, Бен, стоять, Джеймс, иди. Я остановил гитариста, схватив за локоть и сморщив нос от своей тупости, махнул рукой Касселсу. Высокий парень с открытым торсом и выглядывающими трусами " Calvin Klein" выскочил на сцену, размахивая палочками. За кулисами остался я и мой лучший друг - Бен. Следуя традиции, я схватил квадратную, наполовину пустую бутылочку виски " Jack Daniels" и залпом выпил почти все содержимое. Кудрявый Бен печально посмотрел на меня и потянул руку к бутылке, через мгновение та, уже пустая, полетела на сцену, хорошо что не в толпу. Еще трезвый Брюс выбежал к фанатам, улыбаясь и морщась от восторженных криков. Настала очередь выхода Денни Ворснопа, то есть меня. Вздохнув, я взял в руку микрофон и вышел на сцену, спев финальную строчку короткой композиции. Пару приветственных матов и пришло время следующей песни. А ею была " The death of me" . Следующий час на сцене царили полные энергии и драйва участники Александрии. Любимое место, где я невменяем, неконтролируем. Сделал глоток и продолжил шоу. Фанаты орут, толпа слилась в бешеном слеме. Сотни людей разных возрастов, в сотнях разных мерчей, сотни счастливых сердец, все они разные, у каждого прокол в разных местах, по разному уложены волосы, у кого-то плаги на два сантиметра, а у кого-то тоннели на два миллиметра, но всех их объединяет одно - любовь к тяжелой музыке, страсть и желание слышать удары деревянных палочек и смесь экстрим-вокала с чистым. И все это вдохновляет меня писать новые песни, петь их и разъезжать по странам. Я живу для них, для своих друзей и бутылочки виски, смотря лишь вперед. Выступление кончится, но веселье никогда. Мы завалимся в автобус, достанем ящик алкоголя и на утро голова, привыкшая к похмелью, будет слегка гудеть, а разум такой же мутный, но с умными мыслями. А сейчас я потихоньку стал пьянеть и приставать к Бену. Тот мне мило улыбнулся и чмокнул в щеку. Наше выступление подходило к концу, последняя песня "Closure" была сыграна и парни побежали к выходу. Толпа тут же встретила нас за кулисами, тогда то я и проклял охрану с организаторами за то, что они разрешают людям приставать к музыкантам дабы за автографом. Я нуждался в бутылочке и сигарете, с Беном мы решили скрыться в укромное место за нашим автобусом. Там хорошо было слышно музыку выступающей сейчас Chelsea Grin. Затяжка сигаретой Marlboro, едкий дым обжигает легкие, разъедает нежную ткань органов. Все вредное всегда такое приятное, еще круче запить это дорогущим виски. А ящик с алкоголем разных видов сейчас в автобусе. С гитаристом мы поднялись по ступенькам и зашли в просторный уютный туровой автобус. Здесь сейчас было пусто, даже водитель где-то прохлаждался. Бен встал на табуретку и потянулся до самого верхнего шкафчика, ноги его дрожали и я испугался за сохранность личного антидепрессанта и громко звенящих сосудов с выпивкой, поэтому придержал парня за талию. Тот опять мило улыбнулся, принимая это за шутку. Из ящика я схватил любимую бутылку виски и плюхнулся на диван. Сигарета все еще тлела в моих пальцах, музыка была громко слышна, горькая обжигающая жидкость текла в глотку, сливаясь с кровью и приводя разум в опьянение, а рядом сидел мой Бен. Сделав глоток, он хотел встать, но моя рука решила задержать его, ухватив за плечи. — Блять, Денни, я отлить! — смешным, припьянелым голосом воскликнул парень и скинул руку. Пол-литровая бутылка закончилась через пару глотков, я побрел к ящику. Навстречу мне вышел Бен, застегивая ширинку рваных джинс. Проход узкий, мы его не поделили, застряв между него. Дабы успешно разойтись я обнял брыкающегося друга за талию, и хотел было аккуратно отойти в сторону и пропустить его, но в миг передумал. Что еще надо, когда на тебя смотрят пьяные зеленые глаза, в горле горечь, в венах алкоголь а по ушам бьют громкие брейкдауны отличной деткор группы? Разве что большего. И да, возникло странное желание. Я потянулся к губам парня, тот не сопротивлялся и поддался. Удивительно, но поцелуй был нежным, не настойчивым и таким сладким. Через минуту он стал страстным, желанным. Озорной язык Бена проник ко мне в рот, ищя там что-то интересное и вкусное. Наши языки медленно сплетались, зубы кусали губы, страсть накрывала с головой. Тишина вокруг, лишь музыка, долбящая уши и тихое постанывание. Я проскользил рукой к кудрявым влажным волосам, ухватился за них, прижал парня к стенке крепко-крепко. Он разорвал поцелуй, хитро улыбнулся и чмокнул в нос. Нежно так, а его глаза горели, желание плавало на самом верху этих омутов. Я вновь накрыл сладкие губы, уже не заботясь о доставлении удовольствия, хотелось безбашенно их кусать и целовать. Руки Бена крепче обхватили мою спину и медленно проскальзывали под футболку. И вскоре той уже не было. Длинные пальцы щекотали кожу, еще больше возбуждая. Я быстро содрал майку с друга и спустился к синим птичкам на груди, языком оставляя влажную дорожку. В низу живота собралось напряжение, которое терпеть было невыносимо. Тихонько пододвинув коленкой ноги Бена, я уронил его на одноместную кровать и навис сверху. В прелюдиях мы уже не нуждались. Мигом стянули друг с друга джинсы и трусы. Возникла небольшая проблема, поставившая меня в затруднительное положение. — К черту, Денни, — прошептал Бен, впиваясь ногтями мне в плечи. Я кивнул и, тяжело вздохнув, перевернул парня на живот, обхватил за талию и притянул к себе, тем самым ставя его на четвереньки. Оба мы тяжело дышали, ели терпя перевозбуждение. Голову уже унесло далеко. По коже стекали холодные капли пота, руки дрожали, колени тряслись. Такого не было никогда. Я облизал пальцы и просунул один в плотно сжавшийся проход. Конечно, партнеров у меня были сотни, но парней никогда. А Бен выгнул спину, сам чуть насаживаясь. Я прибавил еще один палец и, давая привыкнуть, стал целовать выступающие манящие позвонки на спине парня. Ох, сейчас он выглядел чересчур сексуальным и возбуждающим. Через минуту Бен тихо взвыл, напоминая о себе, поскольку я увлекся его прекрасным видом и соленым привкусом пота на спине. Парень был уже готов. Я медленно вошел в него. В воздухе растворились тихие горячие стоны, с каждым мгновением нарастая. Бен уже сам двигался от нетерпения и я, не теряя момент, сильнее толкался, дрожащими руками поглаживая член парня. — Жарко, — через какое-то время громко выдохнул Бен. И тут в моей голове зародилась идея. Я аккуратно встал, пытаясь не причинить боли гитаристу, и подошел к холодильнику. Оттуда вытащил холодную бутылочку алкоголя и вернулся к парню. Тот вопросительно посмотрел на меня и бутылочку, уже видно догадавшись, что мы не будем ее пить. Я сделал глоток, а затем перевернул сосуд над спиной Бена. Парень дернулся от неожиданного холода, но вскоре во всю смеялся и лез ко мне. Мы пили и целовались, смеялись и слизывали алкоголь друг с друга. Но возбуждение не ушло никуда, держаться было трудно. — Все еще жарко? — хитрым голосом спросил я друга. — Ага, — усмехаясь, выдохнул он. Я злорадно улыбнулся и придавил голову Бена к подушке. Сначала в него засунул один палец, а потом приставил к входу горлышко бутылки. Парень дернулся, но меня было не остановить. Я легонько просовывал холодное горлышко внутрь, поглаживая тело Бена. А он протестующе мычал и дергался. Уже казалось я жесток, но вскоре парень лишь блаженно стонал. Мне терпеть уже было невозможно, я резко вытащил часть бутылки, выкинул ее нахрен, и заменил горлышко на член. Хватило пару минут бешеного ритма. Стоны, шепоты, мат, длинные пальцы, комкающие простынь, бархатная блестящая кожа. Хотелось продлить эти моменты, но вечного ничего не бывает. Мгновения мелькают молниеносно быстро, хорошего всегда кажется мало. И вот последние толчки, последние самые громкие стоны, и мы кончаем. Ноги дрожат, колени уже не держат. Бен упал на спину, тяжело дыша. Я рядом с ним, утыкаясь носом в грудь. — Охуенно, — через минуту молчания заключил Бен, потом еще не много подумав, добавил, — но жарко. Жарко. Блять... — смеясь выругался он. Я поднялся на локти, заглянул в зеленые блестящие глаза и хитро-хитро улыбнулся. Ничего, Бен, у нас еще почти полный ящик бутылок. И все холодные...