ты плачешь в подушку потому что ты немощен ты восхищаешься, но проклинаешь всё на свете и хочется сделать с собою страшные вещи; и страшно думать, кем будут твои же родные дети.
Чжину стоит на краю крыши и думает, что всё это было скучно. Ужасно и бесчеловечно. Он не хочет жалеть о том, что произойдет в следующую секунду. Он знает, что его не спасут. И это наверное здорово.***
Чжину не знает, когда стал таким. Пустым. Ненужным. Не помнит, когда всё началось. Не хочет помнить, как яркий жизнерадостный подросток превратился в это. Серые мешки застилают глаза, болезненно-бледная кожа напоминает грязный снег. Такой же идеально-отвратительный. Когда-то горящие янтарём глаза теперь застилает пелена безразличия. Пухлые губы обветрены от частых облизываний на морозе, а кровоточащие ранки начинают болеть с новой силой, стоит горячему языку раз за разом пройтись по ним. Пушистые и мягкие волосы цвета лесного ореха, давно превратились в сухую солому. Чжину смеётся, лежа на земле, держась за больной бок, пока те люди уходят. Он привык к такому. Ему откровенно хочется орать каждому, кто пытается его задеть о том, как же ему похуй на всё. На это общество, на мир, на себя. Он облокачивается спиной о грязную стену и закуривает. Тонкие пальцы, держащие тлеющую сигарету, подрагивают от мороза. Сегодня пошёл снег. Ким терпеть не может снег. Слишком неестественный. Слишком мёртвый. Слишком пустой. Слишком похож на Чжину. Он идёт на подкашивающихся ногах домой, пока резко не останавливается посередине дороги. Парень смотрит вдаль и его тело пробирает дрожь, потому что впереди он не видит от слова ничего. Речь не про пейзаж. Не про одинокие деревья или скучные чёрные дома. Речь про будущее. Про свою жизнь. Чжину стоит и не может сдвинуться с места, потому что глаза застилает беспросветная пустота. Она такая же белоснежная как снег, и Киму хочется кричать, но он продолжает стоять, не двигаясь. Сквозь толщу воды в ушах он слышит чужой голос, а после падение. Только после этого парень приходит в себя и замечает взволнованные глаза незнакомца напротив. Изумрудные глаза, что смотрят сейчас на Кима такие живые и горящие. Чжину забывает как дышать, потому что не помнит, когда в последний раз видел такой прекрасный блеск. — Эй, парень, ты меня слышишь? Ты какого мать его творишь? Тебя чуть машина не сбила, всё в порядке? — Подросток лишь усмехается разбитой губой и встаёт с мокрого асфальта. Ким не собирается тут задерживаться, но его резко хватают за руку. — Пацан, ты меня вообще слышишь? — Лучше бы сбила. — Молодой человек напротив смотрит с вопросом, но не успевает его задать, как на него устремляется стеклянный взгляд грязного янтаря. — Всё стало бы намного проще. Мужчина смотрит парню вслед и не может понять, разве у человека могут быть настолько пустые глаза?***
Тёмно-алая жидкость уродует белоснежный кафель, но парню как-то похуй на подобные мелочи. Чжину делает очередной порез и пытается дышать. Он занимается этим не в первый раз, не первый год, но именно в такие моменты дышать сложнее всего. Весь воздух словно уходит из лёгких, стоит острому лезвию войти глубже под тонкую кожу. Тощие, по-девичьи хрупкие руки изуродованы шрамами. Они есть почти везде, на каждом свободном участке. Тонкие, толстые, старые, новые. Их так много, что Ким уже давно перестал считать. Ему плевать на то, как это выглядит для остальных. Для него — это личный дневник ужаса и боли, его полотно, рассказывающее о нём намного больше, чем первые строчки в фейсбуке. Он любит смотреть на них. Нравится напоминать себе о том дерьме, что когда-либо происходило с ним. Только это помогает ему оставаться здесь. Чжину терпеть не может своё тело. Ненавидит свою личность. Он ненавидит себя за многие вещи. Шрамы — его наказания для самого себя. Внутренний голос вторит сотый раз о собственной ничтожности и гнили, пока лезвие вырисовывает на выпирающих рёбрах кривое сердце. Парень улыбается, смотря на своё отражение. Ему настолько противно всё это, что уже начинает нравится. Почему-то становится смешно. Ситуация настолько нелепая и абсурдная, что подросток захлёбывается истерическим смехом, хватаясь руками за изрезанные бока. Чжину трясёт. Он больно прикладывается головой о дверь, но смех не прекращается. Со стороны это похоже на тупую сцену психически больного пациента во время приступа, но это человек. Обычный человек, прохожий, незнакомец, который просто сдался. Проиграл. Чжину сквозь слёзы и улыбку смотрит на тусклую белую лампу в комнате и снова начинает ненавидеть снег. Для кого-то белый цвет — чистота, свобода, мир. Ким хочет въебать людям, которые так рассуждают. Для парня белый цвет пропитан тремя воспоминаниями — пустотой, кровью и сигаретами.грустных людей никто не любит, это аксиома; ты не найдёшь меня физически, но только помни твои же шрамы на руках напомнят лишь о боли а я умру сегодня, и это здорово
***
Чжину не слышит ничего вокруг. Не видит странные взгляды со стороны. Он бежит. Бежит так, как никогда. Чувствует подкатывающий к горлу ком, и не сдерживаясь, кричит. Орёт изо всех сил. Кричит настолько громко, что голос начинает хрипеть. Он не видит, но уверен, что выглядит сейчас как сбежавший из психушки. И ему похуй. Парень чувствует, как подгибаются коленки, когда дверь лифта открывается, останавливаясь на самом верхнем этаже. С безумной улыбкой он быстрым шагом направляется на крышу, чувствуя, что уже почти. Почти. Скоро станет ещё лучше. Осталось совсем немного. Декабрьский ветер обволакивает всё тело подростка, заставляя дрожать от предвкушения. На парне тонкие джинсы и безразмерная рубашка. На минуту он останавливается, наслаждаясь порывом ветра в грязных волосах. Он встаёт босыми ногами на край крыши и глаза наполняются детским восторгом. Вот она — жизнь на пороге смерти. Ким видит над головой серое небо, а внизу пустота. Но впервые в жизни она кажется Чжину такой прекрасной. Такой нужной. Он чувствует так много эмоций, что не выдерживает и слеза одна за другой катятся по впалым щекам. Парень закрывает глаза и впервые наслаждается одиночеством. Он делает шаг.***
Мино не знает, что им движет, когда бежит за такой знакомой тощей фигурой в облёванный подъезд. Не понимает, почему сердце стучит настолько громко, что становится не слышно собственных мыслей. Мужчина замирает на пару секунд, когда видит мальчишку, стоявшего на краю пропасти. Он не видит его лица, но отчётливо улавливает чужую дрожь. Его трясёт так же, а ноги не слушаются, когда бегут навстречу. Как они оказались лежащими на крыше Сон не помнит. Он видит, как вырывается из его рук подросток, как кричит что-то о том, какого хрена он вообще здесь, как надрывается, как бьёт кулаками ему в грудь. Мино срать хотел на всё, когда обхватывает чужое холодное лицо ладонями и несдержанно целует. Лишь бы тот заткнулся. Да, всё лишь для того, чтобы он заткнулся. Мужчина чувствует на языке солёный привкус чужих слёз, ощущает, как слабеет тело парня в его руках. Он отрывается от сухих губ и смотрит в заплаканные глаза напротив. Мино плевать, кто этот пацан, откуда, зачем всё это делает, какова причина. Он просто прижимает к себе крепче продрогшее тело и шепчет что-то о том, как же хорошо, что успел. Сам плачет от переполняющих душу эмоций. Чжину понятия не имеет почему, но позволяет себе укутаться в чужое тёплое пальто и тихо заплакать.