Возрождение

— Сделай это! — кричит Генри, пытаясь вырваться из рук Дэвида, который крепко удерживает его. Лицо Генри покраснело, и, глядя на него, Реджина вспоминает, что он выглядит так же, как в детстве, когда у него резались зубы. Внутри поднимается знакомое чувство беспомощности, собственной неспособности защитить его от боли. — Генри, — умоляет она. — Я ничего не могу поделать. Нам нужно позволить врачам сделать их работу. Реджина кидает острый взгляд на растерянного Арчи, который явно находится не в своей тарелке. К счастью, всем руководит доктор Вейл, хотя Арчи и бормочет предупреждение, которое вынуждает их обоих работать быстрее. — Эмма! — кричит Генри. — Эмма! Реджина совершенно не к месту ощущает смутное удовольствие от того, что он не зовёт её мамой. Ей было бы лучше, если бы полумёртвая Эмма не лежала без сознания на городской площади. Она пропала на два дня, Реджина знает, и весь город ведёт себя так, будто жить без неё не может. Этот факт вывел бы её из себя, если бы она не чувствовала себя точно так же. На мгновение она подходит, чтобы успокоить сына, кладет дрожащую руку на его щёку. Он прекращает вырываться из хватки Дэвида на секунду. — Генри, милый. Мне так жаль. Но часть взросления заключается в том, чтобы знать ужасные вещи. Например, то, что поцелуй не может решить всё. Здесь нет магии, — она вздыхает, потому что в какой-то степени это правда. — Мне так жаль, что тебе приходится понять это так рано. — Замолчи! Мне всё равно, Злая Королева ты или нет. Я прощу тебя.... если ты спасёшь её. Просто сделай это. — Генри, я... — Если ты меня любишь, мам, ты сделаешь это. Пусть даже, только чтобы я успокоился. Генри выдыхается, и, несмотря на красное лицо, он выглядит таким усталым и очень, очень грустным. Реджина нежно касается его щеки, признавая, что готова сдаться. — Если я попробую, ты мне поверишь? — Да! Давай! Прямо сейчас! Реджина толком поверить не может, что ею управляет ребенок, но в последние дни ничего совершенно не имеет смысла. Она проталкивается сквозь небольшую толпу, которая продолжает увеличиваться, невзирая на попытки Руби контролировать её. У Эммы не было возможности найти помощника, и Реджина никогда не ожидала, что Руби так проявит себя. — Доктор? — спрашивает Реджина, настолько жестко и беспощадно, насколько может себя заставить. Она всеми силами старается не смотреть на раненное тело Эммы, лишенное почти всех жизненных сил. Она видела смерть, чёрт, она убивала, но сейчас всё кажется таким сложным. — Мы ничего не можем сделать, — вздыхает Вейл, и Реджина опять задается вопросом, стоило ли ей более тщательно подбирать медицинский персонал для города. Никто не пишет об этом в книгах "как проклясть всех, кого ты знаешь". — Тогда позволь мне, — ей бы жутко хотелось, чтобы всё это происходило в более приватной обстановке. Она опускается на колени, без сомнения пачкая новые серые штаны (которые неслучайно шикарно смотрятся на её заднице) и с глубоким сомнением тянется к темной куртке Эммы, будто хочет удостовериться, что она реальна. — Давай! — кричит Генри, и Реджине не нужно оборачиваться чтобы понять, что он снова пытается оттолкнуть Дэвида. Бедняга, наверное, уже весь в синяках. Со вздохом Реджина наклоняется к безжизненной фигуре перед собой. Лицо Эммы настолько белое, что Реджине приходится приложить усилия, чтобы не отшатнуться из-за семейного сходства. Ей придётся собраться с духом или же сын будет ненавидеть её вечно. В идеальном мире она могла бы объяснить, что "любовь" разрушает проклятья, а не сам "поцелуй". Вот почему она совершенно ничего не ожидает, когда невесомо прижимается губами к губам Эммы. Её лицо влажное, но губы мягкие, сухие и теплые, и при других бы обстоятельствах Реджина бы, возможно, украла второй поцелуй. Она выпрямляется, чтобы показать Генри, что его план не сработал, однако Эмма издаёт странный звук. Он немного похож на её имя, понимает Реджина и с ужасом смотрит вниз на то, как глаза Эммы распахиваются. Несфокусированно, испуганно, но совершенно точно распахиваются. — Я говорил тебе! — провозглашает Генри, вырываясь и подбегая, чтобы обнять Реджину. Её будто сносит с ног крохотный вышибала, но хочется плакать от того, как долго она желала такого простого жеста от сына. Может, — всего лишь может, — у них ещё есть надежда. —Ты поцеловала меня? — хрипит Эмма, вынуждая тех, кто поумнее, немного отступить. Все они знают, что лучше отойти, чем рисковать оказаться в середине ссоры. — Хм... — колеблется Реджина. — Генри заставил меня? — О, — вздыхает Эмма, пытаясь сесть. Арчи спешит помочь ей. — Планируешь сделать это снова? Реджина пожимает плечами, потому что по неясной причине не может дать категоричного ответа. И это тоже приводит в ужас. — Ну, давай посмотрим, что будет, когда я приму душ. И пару обезболивающих, — произносит Эмма, скривившись. — Доктор, отвезите эту женщину в больницу, — приказывает Реджина. Что бы, чёрт подери, только что не произошло, это может подождать. И пока они ждут, у Реджины будет шанс запаниковать.