От лица Юта
Как-то раз я сидел на широком берегу реки и разматывал верёвку с катушки, прикреплённой к воздушному змею. Отличная ветренная погода — то, что надо для запуска. Со мной была ещё пара ребят, которые помогали мне поднять его в воздух, и один взрослый, следящий за тем, чтобы с нами ничего не случилось. Это отличное время, когда можно повеселиться от души, всегда со мной. Чтобы не происходило — я всегда смеялся. Посмотрите, вот мы бежим, подняв головы, запускаем змея. Вот мы остановились и спорим, чья очередь им управлять. Я, как самый наглый и хитрый, управлял им больше времени, чем остальные. Конечно они возмущались, что это нечестно, постоянно пытались отнять его у меня из рук, но я так же отнимал в ответ. Меня это забавляло. Я всё воспринимаю, как игру. Однако в конечном счёте воздушный змей, гонимый слишком сильным порывом ветра, перекрутился, запутался в верёвках и канул в воду. Я управлял им в тот момент. И, к слову, он был не мой. Да-да, всё верно, я испортил чужого воздушного змея. Двое друзей перестали смеяться. — Ты рукожоп! Я тебя сожру! — закричал владелец летающей рептилии, а я засмеялся ещё сильнее. — Чё ты ржёшь? Был бы он твой, тебе бы было не до смеха. — Не правда. Я бы смеялся ещё больше! — аккуратно подтягивая промокшую вещь сказал я, — Ну, если он тебя чем-то теперь не устраивает, то… можешь отдать его мне! Мы выловили воздушного змея на берег, распутали верёвки. Несмотря на то, что он с большой высоты упал в реку, ему повезло остаться целым. — Не дождёшься! Если бы он сломался, то может я и отдал. Сказал бы, вот тебе сломанный, развлекайся. — Ты подарил бы мне его, не будь он целым?! Так это же можно исправить! — не переставая смеяться, я подошёл к нему ближе, протягивая руки к змею. — Нет! Я тебя к нему теперь даже близко не подпущу! — владелец, сведя брови, но улыбаясь, одёрнул змея в сторону и вверх, чтобы я точно до него не дотянулся. Он не злился на меня, но теперь доверял меньше. В свою очередь я был готов в действительности его сломать, так что хорошо, что меня вовремя остановили. Теперь я не гнался за ребятами, а сидел в отдалении, наблюдая за ними. За моей спиной была машина, на которой мы сюда приехали. Оттуда вышел отец владельца воздушного змея. Он сел со мной на бревно и заговорил: — Неужели тебя ни капельки не расстраивает, то что с тобой теперь не играют? Тебе стоит быть более аккуратным. — Вовсе нет, — улыбался я, — наблюдать тоже весело. Порой даже веселее, чем быть самому вовлечённым. Гляньте! В отдалении двое детей весело бежали навстречу ветру, в противоположную сторону от меня. Но вдруг они остановились и резко кинулись обратно. Верёвка, что не позволяла воздушному змею улететь, порвалась и теперь он стремительно мчался в другую сторону, подхваченный ветром. Я кинулся за ним. Мне вслед кричали «не смей прикасаться к нему!», однако если бы не я, наш воздушный змей навсегда был бы потерян. Подбежав достаточно близко к верёвке, я прыгнул вперёд, схватил её, а затем упал, проехавшись голыми локтями по земле. Было больно, но боль ничто по сравнению с азартом, с которым я провернул свой трюк. Кожа на руках была стёрта до крови. Я предпочёл не показывать этого друзьям, спустил закатанные рукава бирюзовой кофты, и только потом встал с земли. Друзья подбежали ко мне, удивляясь, как ловко я поймал сорвавшегося воздушного змея. А я, отдав его владельцу, медленно шёл в сторону машины и держался за синие от крови локти, так как стал острее ощущать боль, чем в первые секунды. Я улыбался. В другой раз мы играли в какую-то настольную игру, под вид монополии. — Да! Я выиграл! — выкрикнул я, резко подняв руки и раскидав все карты, когда пришло время подводить итоги. — Да что ж такое?! Ты постоянно выигрываешь! — Да… Я жульничал. — Что? — Что? — повторил я. — Так ты играл не честно! Тогда ты не выиграл! — Не пойманый — не вор. Вы ведь не знаете, как именно я это сделал, — засмеялся и пообещал не хитрить в следующий раз. Однако теперь постоянно подмечал, кто как играет. Я был единственным, кто делал всё по правилам. И когда, кто-то из игроков пытался сжульничать, ловил их на этом. На этот раз не я, а они резко выбросили карты из рук, но не от радости, а от злости. Я снова выиграл. А вот, сижу я как-то на уроке истории. Нам дали задание что-то написать, то есть сделать конспект или ответить на какой-то вопрос письменно, но мне та-а-ак лень. — А хотите анекдот? — обратился я главным образом к учительнице. — Нет. — сказала она, но не сурово, а с улыбкой. Она понимала моё нежелание что-либо делать. Я проигнорировал ответ и всё равно начал: — Короче: заходит мужик в бар… — ребята из класса оторвали ручки от бумаги и обратили своё внимание в мою сторону. Когда я дорассказал историю, те, кто понял шутку, засмеялись, а тех, кто не понял, хотя бы пробило на улыбку. Учительница тоже выслушала, не перебивая, затем улыбнулась и покачала головой: — О-о-ох, юморист! Скажите спасибо, — вздохнула она, обращаясь к ученикам, — Ют сделал для вас небольшой перерыв. Теперь продолжайте работать. Всё весёлое происходило днём. А когда наступала ночь, все разбегались в страхе по своим домам. Будто какой-то комендантский час. Жители нашей планеты скрывались в своих тёмных домах и ждали. В любой момент они могут прилететь. Гроксы. Никогда не угадать, когда именно они должны появиться, но одна закономерность всё же была — это, как я и сказал, ночь. Однако не каждый раз в это время их корабли были видны на небосклоне нашей планеты. Бывало так, что все заранее спрячутся, а их всё нет и нет до самого утра. Так пройдёт несколько дней. И мы уже сидим до поздна, и даже начинаем шуметь: разводить костры, петь песни хором, играть в игры толпой. Как вдруг, внезапно кто-то прокричит «Гроксы здесь!», и все начинают метаться из стороны в сторону, убегая в дома или любое другое укрытие. Однажды одного нашего сородича похитили эти корабли. Он имел неосторожность попасться прямо под гравитационный луч. Так его никто больше не видел. Грустно. С тех пор никто не рискует оставаться на улице ночью. Даже если мы задерживались, всегда были начеку, каждый знал куда ему бежать в любой момент. Однако я пару раз нарушил это правило… Возможно такое начало могло показаться чересчур беззаботным. Но на самом деле мне часто прилетало по голове за мои шутки или любую провинность. Только один раз я помню, что за разбитую мячом вазу соседка не рассказала моим родителям. Однако я сам себя наказал тогда, порезавшись о стекло, когда пытался помочь убрать осколки. Может быть это меня и спасло? Я как-то пробовал научиться рисовать. Летал на уроки на другую планету союзной империи. И вот… Ну вообщем, исключили меня оттуда почти сразу. В мастерской у стены стояли мольберты в рядочек. Я остался последним и наводил порядок в классе. Всё подчистую убрал, остался только один мольберт поставить на место. Я взял его и пододвинул к остальным. А потом мне показалось, что они как-то неровно стоят. Всё заного расставлять мне не хотелось — и так много времени там провёл. Ну и решил подпереть ногой. Сначала не выходило, ведь целый ряд мольбертов для одного маленького меня слишком тяжело. Создавалось впечатление будто муравей хочет сдвинуть гору. Я оказался не таким уж и слабым муравьём. Решил толкнуть их с разбега. Один из мольбертов, находившийся где-то посередине ряда, поддался моим усилиям и сдвинулся, тем самым сместив другие. И эта стопка мольбертов с грохотом полетела на пол. Я попытался их поймать, но задел неупавшую часть, которая так же повторным «снарядом» прогремела на всю мастерскую. На шум сбежались преподаватели и обнаружили меня под кучей мольбертов. Я не сильно пострадал. Несколько синяков — пустяки, но вот мольберты были сломаны. На меня накричали, а дома я получил по голове. Конечно, ведь упавших на ребёнка мольбертов мало, чтобы усвоить урок. Ха-ха-ха-ха, шучу-шучу. Добавочных подзатыльников тоже было мало. Примерно такая же история была и в музыкальном отделении. Жаль, столько инструментов испортил… А я не только вещи портить умел. Взаимоотношения с другими существами тоже иногда выходили из-под контроля. Причём всё начиналось с какой-нибудь глупости. Эта история будет про моё рвение к танцам. Единственное, что у меня хорошо получалось и без вреда для окружающих, это петь. Но мне было мало просто петь. Я хотел и на инструменте играть и танцевать. И вот, в танцевальной школе я задержался чуточку дольше, чем в художественной. Однажды в раздевалке я захотел продемонстрировать одноклассникам какое-то интересное движение, которое выучил наперёд дома. Все расступились, освободили место. Не все только смотрели, кто-то был занят разговором, а кто-то молчаливо торопился переодеться. Так вот, я стал показывать танец друзьям, и внезапно наступил на чью-то валяющуюся кофту. Пол был гладким, я поскользнулся. Пока махал руками, пытаясь удержать равновесие, несколько раз обошёл раздевалку по кругу, и в итоге упал. Но я успел ухватиться, за одного из одноклассников, увлечённых разговором. Точнее — за его штанишки. В раздевалке раздался хохот. Я смущённо прищурил глаза, сморщив лоб, и извинился. Тот быстро натянул штаны обратно и, чуть не пнув меня в бок, стал кричать. Каким фиолетовым было его лицо! Я напугался, что его голова может взорваться. Позже меня отчитали его родители за то, что я якобы публично его опозорил. Ну ёлки-палки! Я же не специально! И это же было в раздевалке, а не на сцене, в конце концов! Зачем было устраивать эту ссору? Мог бы посмеяться со всеми и забыть потом. Я же не стану рассказывать эту историю всему миру. Ой, погодите-ка… Ну… Ну, по крайней мере я не назвал его имени! Кстати, звали его… Ну ладно-ладно, шучу. Вообщем, вы поняли. Забавно то, что если бы он не устроил скандал, то скорее всего эта история осталась бы в кругу нашей маленькой танцевальной группы. А так я буквально отовсюду слышал, как «кто-то с кого-то стянул штаны при всех». Ой, дурак-дурак ты, Михо… Да, всё шучу! Последний раз, честно, не так его звали! Но всё же, смешно, какими глупыми могут быть существа. Все эти мелкие проблемы меня не тревожили. Ну, накричали, ну дали подзатыльник — поболит и пройдёт. А вот был случай, после которого мне действительно было поначалу грустно и даже тоскливо. А ведь всё так весело начиналось! В городе начались праздники. Есть на этой планете традиция устраивать гонки. Каждый год народ собирался посмотреть, как бегут гигантские собаки, и поболеть за своего любимца. Эти пушистые чёрные звери выглядели страшными, но на деле никого ласковей их не найти. Как я говорил, к празднику обустраивали специальную арену в виде овала, где бежали собаки, и места для зрителей. Так же, был загон, то есть вольер, в котором собаки ждали начала гонки. В этот день шла только подготовка, а на следующий день проводились гонки. Точнее должны были проводится, но не в этом году, потому что один маленький бард всё испортил. Я. Я всё испортил… Нет-нет, я вас не удивлю. Всё произошло из-за очередной случайной глупости. Просто… мне захотелось покататься на гигантской собаке. Всего-то. Сначала я всё делал как положено: спросил разрешения. Но мне отказали, объяснив, что это может быть слишком опасно для неподготовленного существа. Я не слышал слова «нет». Я слышал «да, но будь осторожен». Что это за осторожность такая? Я подумал: «Нужно пробраться к вольеру так, чтобы никто не заметил меня». Используя свой, ещё неокрепший полностью навык маскировки, я подбежал к собакам. Подождал, пока организаторы отойдут, а потом снова стал видимым. Эти существа очень мне нравились. Один из них наклонил ко мне голову, и я погладил её. Далее я стал размышлять о том, что если сразу открыть ворота вольера, то собаки выбегут, а мне нужно успеть сесть на спину одной из них. И потом я не хотел быть раздавленным в лепёшку. Я придумал сначала забраться на спину собаки, перед этим взять с собой длинную палку и потом уже открыть ею ворота. Так и сделал. А дальше, стоило мне толкнуть дверь — ворота распахнулись, и собаки, вытисняя друг друга, разом выбежали из вольера. Какое потрясающее чувство! Одновременно мне было и страшно, и весело! Я кулаками вцепился в жёсткую собачью шерсть. Они так быстро мчались через площадку, через неготовую арену, а потом и вовсе вырвались в город. Собаки бежали, снося всё на своём пути, мимо рабочих, мимо организаторов, мимо простых прохожих. Те с визгом отбегали в сторону. Появившийся на скорости ветер терзал мне лицо и гудел в ушах, развивал жгутики на голове. Я кричал и смеялся! Иногда я будто подлетал, как только собака перепрыгивала препятствие! Но я крепко держался за шерсть, потому не упал. «Осторожно!», «Посторонись!», «Простите!» — вот, что слышали жители города, когда моя стая проносилась мимо них. Но в один момент я даже не заметил как собака, на которой я сидел, резко остановилась. Меня по инерции выбросило через её голову. Я, сгрупировавшись, кувыркнулся в воздухе — и приземлился прямо на ноги, немного присев и вытянув вперёд руки. Я часто дышал и туда-сюда бегал глазами, пока не опомнился. Очень напугался. Всё произошло так быстро. Я обернулся и увидел одного из организаторов. Он стоял, широко расставив ноги и руки. У него был свисток, звук которого и остановил собак. Стало подходить ещё больше организаторов. Они стали улаживать беспорядок, который я устроил. Обратившись ко мне, они прежде всего спросили, все ли со мной хорошо, но как только убедились в этом, стали ругать. Поначалу я думал, что перенесу это очень легко, как всегда. Поболит и пройдёт. Однако когда родители узнали о моём проступке, они сделали то, чего не делали ещё никогда. Я и представить не мог, насколько это обидно. Не знаю почему, но для меня это было больнее, чем сотня ударов по голове. Дело в том, что ещё через два дня, как раз после забега гигантских собак, на нашу планету должны были прилететь гости, а именно группа музыкантов, чтобы провести здесь концерт. Я так давно мечтал попасть на их выступление, с таким нетерпением ждал этого дня. И как я мог вообще так глупо всё запороть?! Меня заперли в своей комнате. Мало того, что на забег не попал, так теперь и поход на концерт сорвался! Я сидел и скучал под домашним арестом вечер, скучал день, но на второй меня не хватило. Хватит уже сидеть тут одному! Одиночество давит. Я не мог больше ждать срока наказания. Я не могу терпеть такую пытку. Когда моя родня уехала, оставив меня в одинокой комнате, я топнул ногой и пообещал себе, что попаду на этот концерт! Выбравшись через окно дома, я побежал в сторону парка, ведь именно там и должно проходить мероприятие. Я очень торопился, чтобы успеть послушать хотя бы одну песню. На пол пути я устал. Но отдышавшись, замаскировался и продолжил бежать. Здесь уже собралась толпа народу, но артистов на сцене ещё нет. Одно из двух: либо я успел даже раньше, либо всё уже закончилось. Я забрался на дерево, чтобы найти свою родню среди других существ. Они были где-то в середине толпы. Похоже, что я всё-таки успел. Только моя маскировка скоро спадёт. Я тогда ещё не умел долго её контролировать. Нужно спрятаться получше. Так, чтобы родня не знала о моём пребывании здесь. Мало ли, вдруг увидев, что я тоже пришёл, они повезут меня обратно домой. И место должно быть такое, чтобы хорошо видеть концерт. Где же мне найти такое? «Ну конечно, » — прошептал я, заметив, как крылатые гости другой империи выходят на сцену, — «кулисы!» Я спрыгнул с дерева и направился к обратной стороне сцены, оббегая толпу. Молниеносно пронесясь под музыку, я спрятался за другим деревом, расположенным недалеко от лестницы на сцену. Инопланетные гости приносили туда какие-то коробки с вещами. Осталась последняя. Я незаметно залез внутрь. Когда её подняли, сделали замечание, что она заметно тяжелее остальных. Мне стало страшно, время маскировки истекло. Я боялся, что коробку проверят, но благо этого не произошло. Шаги затихли. Я неслышно вылез из коробки, вновь замаскировавшись, и стал выглядывать на сцену из-за ширмы. Я был удивлён. Там, среди взрослых, выступал один ребёнок примерно моего возраста. Он играл на скрипке. Мне не нравился этот инструмент, но то, как играло это существо привело меня в восторг. Он так виртуозно гонял смычок по струнам, и сам дёргался в ритм музыки. Сначала мелодия была быстрой, а потом немного затихла. И так несколько раз. Не думал, что когда-нибудь мне придётся заслушаться от звуков скрипки! Но вот, выступающие закончили играть эту композицию. Взрослые остались на сцене, а ребёнок ушёл за кулисы, где скрывался я. Он прошёл мимо, не заметив меня. Я подошёл к нему не сразу, решил рассмотреть. Первое, что бросается в глаза — это большая, но нетакая большая как у взрослых, пара жёлтых крыльев за спиной. Из-за растрепанных волос торчали закрученные рога. У него были пальцы напоминающие мои, но только по три на каждой руке. Одет он был в белую свободную рубашку без рукавов с зелёной бабочкой на шее, длинные шорты, гольфы до колена с тёмно-бирюзовыми широкими полосами и тёмные туфли. И ещё одна особенность, которую я заметил не сразу, а только когда подошёл ближе — это проколотый с одной стороны клюв с колечком. Мне понравился его пирсинг и потом какое-то время я тоже мечтал сделать себе такой. Он сел на лавочку и вытер пот со лба. Должно быть устал. Я сел рядом в позу «лягушки», но маскировку не убирал. Он даже не подозревает, что я здесь. — Интересно, — начал говорить полушёпотом маленький крылатый музыкант, — как это выглядило со стороны? — Потрясающе, — не сдержавшись, ответил я. Теперь меня видно. Крылатый музыкант отпрянул. Он встал от неожиданности, но не закричал, как это делают обычно другие инопланетяне, когда я так перед ними появляюсь, и спросил кто я и что тут делаю. Я рассказал ему историю с гигантскими собаками, про моё заключение дома и о том, что очень хотел попасть на этот концерт. И так же, воспользовавшись случаем, похвалил его игру. Он смеялся с того, что я рассказывал. Пока взрослые музыканты выступали на сцене мы всё это время разговаривали о всяком, о заводилусах и голограммере, а потом я внезапно вспомнил, что мне нужно домой. Мне не хотелось, чтобы родня приехала и не обнаружила меня на месте. Они могли заволноваться, а как узнали бы про мой побег, может наградили бы ещё парой подзатыльников. — Давай я тебя отнесу домой! — взволнованно прошептал мой новый друг. — А ты можешь? Он опять вскочил, и сказал мне сделать тоже самое. Потом он схватил меня и приподнял словно пушинку — таким я лёгким оказался для него, хоть и был немного выше. — Видишь, я без труда тебя могу поднять. Идём, я тебя донесу, только укажи дорогу. По воздуху можно добраться по прямой. — Звучит круто! Но, как высоко ты летаешь? Нас не заметят? — Смеёшся? После истории с тем, как ты пробежал мимо толпы за кулисы, а потом ещё и подкрался ко мне, ты боишься быть замеченным? — Меня-то точно не заметят, если я не закричу, а как ты? — Да что я? Ну, скажу… скажу что хочу облететь весь парк, посмотреть на него сверху. Уверен, разрешат. Договорившись, мы встретились с обратной стороны сцены, где никто не проходил. Крылатый предупредил своих сородичей, что хочет полетать, и пришёл ко мне. Я его уже ждал. Он обхватил меня за спину, после чего я замаскировался. Мы взлетели, я чуть не потерял свою маскировку. Хотелось кричать от восторга! Я лечу! Поразительно! Закрыв себе рот руками, чтобы не засмеяться, постарался сосредоточиться на скрытности. Чтобы быть невидимым, нужно сохранять спокойствие, а не только не издавать шума в окружении. Когда мы вылетели из парка, я стал рассказывать, как добраться до моего дома. Крылатый сразу срезал все повороты. Иногда ему приходилось садится на крыше, чтобы отдохнуть. Ещё один потрясающий вид открылся моим гигантским глазам. Нужно будет найти в моём городе такую, на которую смогу залезть сам. Но вот мы и подлетели к последней крыше — моему дому. Крылатый поднёс меня к самому окну, и я оказался внутри. Был закат. Комната была с одной стороны во мраке, а с другой в свете огненно-оранжевых лучей. Они освещали мои разбросанные вещи на полу и кровати. Очень красиво! Мне нравится такой беспорядок. Забавно, но в тёмной части комнаты было прибрано. Маленький я посмотрел на свою длинную тень на фоне оранжевой стены, потом осмотрел вещи. — Может зайдёшь? — спросил я у крылатого, что сидел на окне, отдыхая. — Я хочу. Но давай в следующий раз. Боюсь мы достаточно долго летели. Мне пора. — Но ты устал! — Всё нормально, я уже отдохнул. До встречи, Ют! Зови в гости! Не успел я сказать «пока», как он расправил крылья и взметнулся в воздух. Я быстро подбежал к окну. Высунувшись из него наполовину, я наблюдал за его полётом. «Хорошо быть птицей!» — подумал. Так я познакомился с Фристином. Эти музыканты жили на нашей планете какое-то время, поэтому я мог спокойно пригласить Фристина к себе домой. Обычно мы смеялись и дурачились вместе. А однажды произошла такая история, благодаря которой я и стал отличать своего друга от любой другой птицы. Я люблю всё светящиеся в темноте. Моя комната вся усыпана такими наклейками зеленовато-бирюзового цвета. Поэтому несмотря на то, что на улице могли пролетать зловещие корабли Гроксов, я не боялся засыпать, а лежал в кровати и любовался мягко светящимися огнями. Так вот, как-то раз у нас появилась такая краска, которая светилась в темноте, если её зарядить на свету. Я очень хотел иметь такой элемент одежды. Мой выбор пал на серый шнурок от бирюзовой толстовки. Мы с Фристином взяли небольшое ведёрко этой крутой краски. Я обмакнул оба наконечника в неё и стал вращать их, будто я вертолёт, чтобы они высохли. Это было весело и интригующе, не терпелось увидеть результат и проверить, как шнурок будет светится в темноте. Но я заигрался. Одно неосторожное движение, и ведёрко опрокинулось, краска разлилась на пол поперёк комнаты. Я уже слышал, как на шум идёт кто-то из взрослых. Я быстро поднял ведёрко и убрал на место. Но как быть с разлитой краской? Пока я паниковал и бегал проверять, где идут родители, Фристин расправил крылья и лёг на пол, прямо на то место, где была полоса краски. Он закрыл пятно, положил руки за голову, одну ногу согнул, а другую положил сверху на колено. В этот момент, резко открыв дверь, в комнату зашёл мой папа. Он сердито осмотрел комнату, спросив, что случилось. Фристин посвистывая ответил: — Да упало что-то, но Ют уже поднял. — А ты чего на полу лежишь? — удивился папа. — Так, лампа красивая, вот я и смотрю на неё. Лёжа удобней. — покачивая одной ногой, ответил Фристин. Похоже он ни капельки не волновался. Папа посмотрел на лампу, улыбнулся и стал рассказывать, как мы её выбирали. История не была сильно захватывающей, но мы терпеливо выслушали, не перебивая, а затем он закрыл дверь и ушёл. Когда его шаги стихли, я и Фристин одновременно выдохнули. Посмеялись над случившимся, а потом стали убирать оставшуюся краску с пола. Крылья моего друга мы почистить не успели, так как на них она засохла. Однако Фристин отказался попытаться содрать краску. Ему понравилось то, что его перья теперь будут светится. Я спросил не наругают ли его за это, на что он безразлично пожал плечами. — Какая разница? — спросил он, — Скорее всего наругают, но со светящимися крыльями ходить интереснее, согласись. — Я согласился. С ним я стал смеяться ещё чаще чем раньше. Он помогал мне сбегать от соседей по воздуху, если я намеренно пакостил. Когда играли в разные игры с мячом, он пользовался своей способностью летать и ловил, когда тот улетал, а иногда благодаря этому наша команда чаще выигрывала. Мы были в одной команде, даже если стояли на разных сторонах. Фристину было веселее играть роль предателя, чем быть против меня, на что остальные злились, а мы только хохотали. Мы смеялись, даже когда ели. Не знаю точно с чем это связано. Может потому, что у нас была одна большая тарелка на двоих. И каждый раз простой приём пищи превращался в игру с битвой за самый вкусный кусочек. Однако и это продолжалось не всегда. В какой-то момент мне стало совсем не до смеха. Даже Фристин не мог привести меня в чувство. Я будто лишился разом всех эмоций, стал таким серьёзным. Мой друг тогда наверное очень испугался, что я заболел. Лучше бы это было на самом деле так… Начался этот день с того, что моим родителям нужно было улететь ненадолго. Они оставили меня присматривать за домом на пару дней. Чтобы не скучать я позвал к себе Фристина. Какое-то время мы сидели и скучали вдвоём, но потом он вдруг сказал: — О! А давай… Как давным-давно известно, с этой фразы начинаются самые тупые и захватывающие истории. Он предложил сделать рогатку и пострелять из неё. Отличная идея! Что может пойти не так? Мы потратили немного времени, чтобы смастерить игру и пошли во двор. В качестве мишени у нас были пластиковые бутылки, а снарядами — небольшие камешки. Всё бы ничего, но мы не нашли свободного места в моём дворе, кроме как площадки из камня перед окном кухни. Это и так опасно, так как иногда мы промахивались, но я предложил ещё вместо камней использовать маленькие петарды, которые у меня остались с прошлого раза, когда я с такими же овощеклассниками, как сам, пошёл взрывать их после учёбы. Как вы могли догадаться, произошло неизбежное — петарда попала в окно и разбила его. Мы жутко испугались поначалу. Что делать? И тут я вспомнил, как ездил на автобусе зачем-то в отдалённую часть города. В этом автобусе было разбито стекло двери, но оно было очень прочно заклеено скотчем. Я рассказал Фристину, и мы стали чинить окно, собирая отколовшиеся части, а как закончили, изнутри дома прикрыли то место занавеской, чтобы не было видно. На это дело ушёл весь скотч, что был у меня дома. Нужно купить новый. Я решил взять заначку родителей, и хотя мне не нужна была большая сумма денег, взял все на всякий случай. Вместе отправившись в магазин за скотчем, стали рассматривать там другие всякие разные штуки. Я выбрал один моток скотча, взял в руку, и забыл о нём. Пока мы рассматривали другие предметы на прилавках и смеялись, у обоих вылетело из головы, зачем мы вообще сюда пришли. Потом мы гуляли, просто шли вдоль улицы, попутно рассматривая окрестности. К нам присоединилось ещё двое друзей. И где-то на середине пути я внезапно остановился. Посмотрел на руку. Откуда у меня скотч?! Я что, ходил с ним всё это время, и меня даже никто не спросил зачем он мне? А я заплатил за него вообще? Мы посмеялись с этого момента. А затем, вновь прозвучала та опасная фраза. Я предложил пойти в боулинг. За мой счёт естественно. Фристин предупредил меня, что это не самая удачная мысль. Я и сам это знал. Но как не воспользоваться? Тем более скотч у меня появился бесплатно. Планировалось потратить не много спорлингов, однако дело близилось к обеду, хотелось есть. В итоге мы заказали большущую пиццу. Пока мы кидали мячи, она была съедена в два счёта, так как была очень вкусной. После чего игра продолжалась недолго. Я стал изобретать новые методы, как попасть в цель, но они обернулись полным крахом. Я взял мяч, раскружился и отпустил, а он, вместо того чтобы лететь в кегли, полетел в стену, которая в итоге пробилась насквозь. Что я наделал?.. Я очень напугался в тот момент, что сообщат родителям, потому отдал на ремонт все спорлинги, что у меня остались. Я и Фристин шли ко мне домой. Я повесил голову в печали, вспоминая весь сегодняшний день. Фристин всю дорогу пытался меня успокоить. Мне было не столько страшно, за свою жопу, сколько грустно от того, что всё это произошло в один день. Я разбил окно, истратил весь скотч, а потом новый случайно украл, отдал всю родительскую заначку. И всё это именно тогда, когда мне поручили важное дело. «Почему… Почему я такой безответственный?» Был вечер. Вновь закат. И вот, когда мы сидели с Фристином за столом на кухне и складывали бумажные самолётики, казалось, что ничего не может быть хуже. Но оказалось может. Я в порыве своих эмоций взял, и поджег самолётик. Кинул его в окно, думая, что он приземлится на каменную площадку и потухнет. Но он полетел в бок, а там были растения, которые выращивала мама. Они загорелись. Мы в ужасе выбежали, и, с горем пополам, еле как потушили огонь. Я безучастно кинул пустое ведро в сторону. Сокрушительно упал на колени. И без эмоций взял в руки оставшийся пепел от цветов. Затем я поднялся, натянул капюшон на глаза, положил руки в карманы и стоял так некоторое время. Я чувствовал, как Фристин пытается что-то сказать, положить мне руку на плечо, успокоить, но тут даже ему понятно, что мне капец. — Я стану пиратом. — серьёзным голосом сказал я. Развернулся и схватил Фристина за плечи. — Я убегу из дома. В эту полночь. Родители вернутся завтра. Никому не говори, где я. Я всё решил. Фристин озадачено на меня посмотрел. Спросил, серьёзно ли я убегу. Он надеялся, что это шутка, несмело поднимая уголок клюва. Но его лицо вернулось к озадаченности, когда я сказал: — Удачи тебе, Фристин. Не говори никому, где я. Ты попрощался со мной после обеда и гулял по городу, а я отправился домой. Больше мы не виделись. Прощай… Он ничего не сказал, только топнул ногой от безысходности и взметнулся в небо. Должно быть полетел домой. Он меня не сдаст. Ну вот наступила ночь. Я собрал рюкзак. Точнее, это был чехол от гитары, (с гитарой внутри, естественно), у которого был ещё один отдел. В него я положил большой, хороший нож, зажигалку, рогатку и небольшую металлическую бутылку, из которой можно пить. В карманы толстовки я положил два ореха, не знаю зачем, просто мне вдруг захотелось их съесть. Но я торопился. Просто так уйти не мог, поэтому написал записку: Я ушёл далеко-далеко. Я всё время всё порчу, но на самом деле не хочу, чтобы кто-то пострадал. Без меня вам будет лучше…— Ют
Обронив несколько капель слёз, я оставил листок на столе кухни. Я ужасно поступаю, что бросаю дом. Но мне больше не идёт в голову ничего. Я не хочу об этом думать и чтобы так продолжалось. Может быть я сошёл с ума? Потому что, я даже надеялся, что в эту ночь прилетят Гроксы, увидят меня бегущим по улице и затащат к себе на борт. Никто не прилетел. Ну и ладно. Я замаскировался и побежал. Звук мог меня выдать, но видимо мне повезло, что все уже спали, ведь они могли меня остановить. Пускай думают, что это просто ветер поднялся. Мой путь лежал к тому самому берегу, о котором говорилось в начале. Когда-то давно, мы сделали что-то вроде плота и спрятали в кустах и среди деревьев. Я был намерен переплыть реку, высадится на другой стороне. Стал освобождать маленький плот от зарослей зелёных и оранжевых растений, которые в темноте выглядели одинаково серыми. Темно не было, наоборот, спутник слишком ярко озарял пространство, однако было жутко без света нашей звезды. Всё такое сине-серое. «Да что же я делаю?! » — спросил у себя, когда убрал мешающиеся тоненькие лианы влажных растений, обвивавших плот, — «Скорее возвращайся домой!» Вдруг я почувствовал, что сзади меня что-то мелькнуло. Резко обернувшись, увидел в полумраке фигуру моего друга. Нижняя часть его крыльев мягко светилась зелёным. — Откуда ты знаешь, что я здесь? — спросил его, не вспомнив, говорил ему об этом или нет. — Догадался, — ответил он, но я не поверил. Должно быть Фристин следил за мной всё это время. — Не уговаривай меня вернуться. Я всё решил. — Я и не собирался. Я иду с тобой. Только потом я заметил, что у Фристина в руке тоже был чехол от музыкального инструмента, который он прятал за крыльями. Он положил его на землю, я оставил свой там же. Затем мы вместе принялись оттаскивать плот к реке. Забрав вещи, мы сделали последний рывок, спустив наше судёнышко на воду, наконец отплыли. Дул ветер, но я не чувствовал холода. Маленькие волны всплескивали, когда мы на них наплывали. Смотря на воду, уже хотелось пить. На середине пути я обернулся. Самые высокие здания города выглядывали из-за низких деревьев. Они не горели, не светились весёлыми огнями, а мрачно стояли, выжидая, когда можно будет перестать притворяться спящими. Я мысленно попрощался с ними и продолжил грести. Фристин молчал, закрыв глаза, держал наши музыкальные инструменты. Его чехол был почти в два раза меньше моего. Наверное там лежала его скрипка. — Почему ты решил плыть со мной? — тихо спросил я его. — Ну, как почему? Наломали дров мы вместе, а отвечать только тебе? Нет. Да и потом, ты же умер бы от скуки один, — прошептал он. Мне было приятно, что он меня не бросил, хоть я и говорил ему возвращаться домой, оставить и ничего никому не рассказывать. Мы доплыли до противоположного берега. Вытащили плот на сушу. Первым делом надо сделать убежище. Оно должно быть подальше от воды, так как рядом с ней заметно холоднее. Сначала мы отошли не слишком далеко и сделали небольшой шалашик из веточек. Однако к утру мы всерьёз начали думать о том, как бы построить домик на дереве. Но это не представилось нам возможным, так как не умели, и материалы не подходили. Поэтому мы построили другой шалаш — более крепкий и большой. Затем нам нужно было найти еду. Вооружившись рогатками, мы отправились вглубь леса. Бродили мы долго, но пищи не добыли. Наоборот, нас самих чуть не съели. С виду маленький и милый зверёк оказался кровожадным убийцей. Я несколько раз попал в него из рогатки, а потом он зашипел на меня и кинулся догонять. Фристин поднял меня и взлетел. Мы сели на ветках дерева. — Ну и когда он уйдёт? Зачем ты в него целился? — спросил Фристин, обхватив ствол. — Я подумал, что он может быть вкусным. Зверёк ещё долго не уходил, шипел на нас и набрасывался на дерево. Оно шаталось не сильно, но достаточно для того, чтобы нас напугать. Я внезапно достал из кармана орех и снова кинул в зверька. Сначала он не обратил внимания, но потом, когда я кинул второй, вроде как отвлёкся, забрал их себе и убежал. — Так у тебя всё это время орехи были? — засмеялся мой друг, — Мы же могли сами их съесть. Ладно, давай спускаться. — Не-а, давай ещё немного тут посидим. Вдруг он вернётся. Зверёк окончательно скрылся. Мы решили больше не уходить вглубь леса. Вернувшись к воде, мы попытались поймать рыбу, самодельными острогами. Никогда не задумывался, как это может быть сложно. Но все же, нам удалось поймать несколько маленьких рыбок. Уже ближе к вечеру мы наконец утолили голод и жажду. Сидя у костра возле шалаша, заметили, что к нам пришёл ещё один зверёк побольше. Его привлёк запах жаренной рыбы. Он проходил мимо, не приближаясь близко. Я знал об этом животном, что их может отпугнуть шум. Настало время взять в руки гитару. Громко ударив по струнам я запел, какую-то очень простую незамысловатую песенку. Но она оказалась слишко короткой и недостаточно напугала зверя. Тогда я начал другую, более известную. И какого было моё удивление, когда Фристин подхватил её на своей скрипке. Пока мы играли вместе, я и забыл, что где-то рядом с нами рыскал дикий зверь. Мне так понравилось играть с ним дуэтом. Какое это приятное наслаждение для ушей, когда два разных музыкальных инструмента сливаются в одну мелодию! Причём, важно, чтобы на одном из них играл ты сам, а не был просто слушателем. Я заметил, что в этот раз Фристин играет более сдержано, в отличии от меня. Когда я играю, то всегда виртуозно мечусь из стороны в сторону, исполняя какую-то композицию. Фристин в этот раз сидел прямо, шевеля только рукой со смычком, изредка то закрывая, то открывая глаза. Закончив играть, я стал смотреть вверх на звёздное небо, пребывая в хорошем настроении. Осталась тишина и частое потрескивание костра. Фристин спросил, не хочу ли я вернутся, полув в ответ мотание головой. На следующий день я ходил за плодами. Не очень много нашёл — мы не наелись. В течение этого дня мы чувствовали себя заметно хуже, чем в первый. — Слушай, Ют, — неожиданно обратился ко мне Фристин, когда мы опять пытались поймать рыбу, — что это за синие полосы на твоих ногах? Их вроде раньше не было. — Блин, да это же кровь! — завопил я, посмотрев на заднюю часть ноги, где штаны были подкатаны, чтобы не намочить, — Ну и зачем ты сказал? Пока я не замечал её, ничего не болело! Похоже я поранился об острые камни на побережье. А день мы провели почти впустую. Еды не добыли, окрестностей не поизучали. Вечером не пошли к шалашу, а остались на берегу реки, сидя на плоту. Возвращатся всё равно не хотелось, хоть эта мысль стала посещать меня чаще. Мы смотрели в сторону города. Космические корабли Гроксов прилетели. Я вдруг вспомнил, что родные наверное уже вернулись. А вдруг они ищут меня? А вдруг прямо сейчас, наплевав на опасность, что кружит в небе? Мне стало не по себе, и я убежал в шалаш. Ещё долго я мучался этой мыслью, не мог уснуть, а на следующий день проснулся к полудню. Фристин стал уговаривать меня вернутся, но я отказывался. И кажется я начинал болеть, а может быть голова болела просто от большого количества тревожных мыслей в ней. Мой друг куда-то улетел, сказав мне оставаться на месте. Я и не хотел никуда идти. Сначала я думал, он ушёл искать еду, но потом понял, где он был на самом деле. Опять наступили сумерки. В полутьме я увидел свет фонарей. Они искали меня. Сначала я хотел убежать, но не найдя в себе сил поднятся, забил на всё и просто закрыл глаза, наполнявшиеся слезами. Они сказали мне, что очень напугались, когда не нашли меня дома. О том, что переживали. Что им всё равно на всё то, что я испортил. Главное — сам цел. Мы вернулись домой. Больше я не сбегал. Я не пират, и надеюсь никогда им не стану. Эту историю я точно забуду не скоро. Когда я стал несколько старше, отправился на далёкую планету Долмас. С одной стороны там было спокойнее, вдали от Гроксов, которые по сути никогда даже не нападали на нас, а скорее проверяли, не сунемся ли мы к ним, но нам это было не интересно. С другой — я почему-то тосковал по дому, по тому привычному миру среди одних весёлых бардов, где все встречали тебя с улыбкой. А здесь все такие разные. Я пытался развеселить каждого, но не всегда получалось. Однако в итоге, к каждому я нашёл подход. В тот момент я вдруг задумался, а как смеются Гроксы? Смеются ли они вообще? А так же на Долмасе я познакомился ещё с одним существом. Это была Вэй. Не сильно обращал на неё внимания сначала, но вот потом… Странно, но она как будто была одновременно не похожа на остальных и вместе с этим объединяла в себе черты каждого. Ей удалось заставить смеятся меня. Она скорее всего делала это не специально, но меня забавляли иногда её странные вопросы. Больше всего меня смешило то, как она пытается дотронутся до моего глаза. Сидим бывало рядом, что-то пишем. Она часто оглядывается, стучит пальцами по столу, смотрит то на меня, то куда-то в другую сторону, причём очень часто меняет направление взгляда. Я всё это время делал вид, что не обращаю внимания. Потом она всё же поднесёт палец к моему глазу, и в этот момент я посмотрю на неё, улыбнусь. Вэй резко уберёт руку и отвернётся, взявшись за голову. Такая смешная, и ведь тоже улыбается, правда странно. Иногда она выглядит очень серьёзной, даже жутко. Но если с таким выражением лица она рассказывала какую-нибудь весёлую историю, то получалось ещё смешнее. Как бы и мне научится так же расказывать… А на уроках мне было везде скучно. Всё время что-то писали-писали, а для чего, не ясно. Я всё ждал, когда мы уже начнём применять это на практике, что-то делать, но не дождался. Я скрывался и уходил. Гулял по этажам, заходил на уроки к другим. Они думали, что дверь случайно открывалась. Пришёл я однажды к учёному, другу Вэй. Это было примерно в конце учёбы на Долмасе. Он делал голографическую карту, или доделывал, мне уж не понять. Но когда она была готова, а Роб ушёл, я не сдержался, чтобы не рассмотреть её. Я разобрался, как она включается, и понял — я могу улететь домой сам. Зря, конечно, я взял карту без спросу. Но зная Роба, он никогда не разрешит притрагиваться к своим вещам. Не доверяет. Однако его недоверие сыграло с ним злую шутку: чего он так боялся, то и произошло. Я немного понаблюдал, как он пытается вспомнить, куда же запрятал своё изобретение, когда вернулся, как он его искал по всем углам, злился. Это было так смешно. Но когда я принялся убегать, пока он меня не заметил, развернувшись, врезался в стену. Карту заранее спрятал в рукав. Схватившись за лоб, покачался из стороны в сторону, приходя в равновесие. Роб, сведя брови, обернулся с недоумевающим видом: — Ты что здесь делаешь? — полухриплым голосом спросил он. Я сразу нашёл, что ответить. Удивительно, что я не сразу попался. Продолжая держаться за место удара, я сказал: — Да вот, хотел тебя навестить, посмотреть, что ты делаешь. Но вижу ты занят. Не буду тебе мешать. Пятясь назад, я медленно ушёл из комнаты, в которой он работал. Роб ещё пару секунд постоял недоумевая, посмотрел по углам, а потом видимо всё понял. Я даже не успел зайти за угол. — А ну стоять! — хрипло, но грозно прокричал он и вышел в коридор. Я обернулся, нащупывая карту в рукаве, и рванул со всех ног. Он побежал за мной, но не догнал. Я успел спрятаться вновь. Роб немного походил, поискал меня и смирился. — Вот падла! Всё испортил. Я что, время зря потратил? Гад. Найду — придушу. Я нашёл забавным то, что если его разозлить, то он сначала очень сильно вспылит, а потом становится вновь спокойным и мрачным. А потом задумался, как сам выгляжу, когда злюсь, может ли вообще меня что-нибудь вывести из себя, и как давно я на кого-нибудь злился? Нет, я скорее сильно расстроюсь, чем буду в гневе. Роб забыл про меня на время. Я забрался на крышу через окно. А вот и транспорт. Мне повезло, что на этой площадке какие-то существа всё ещё учились управлять летательными аппаратами. Один невнимательный ученик забыл достать ключ и закрыть дверь, а сам вышел из корабля. Я, не теряя маскировки, зашёл туда и стал поднимать его в воздух. Как весело было наблюдать за существами, которые видели, будто летательный аппарат сам собой полетел, без пилота! Жаль я не видел этого со стороны. Они наверное уже молились всем существующим и несуществующим богам! Они кричали «куда?!», просили корабль вернуться, но я всё равно улетел. И как только покинул звёздную систему, дико рассмеялся с того, что сделал. Но не будем забывать, зачем я угнал корабль. Я хотел побыть дома ещё один раз. Летя по карте, что сделал Роб, я натыкался на интересные империи и общался с ними. Но в какой-то момент у моего корабля, который вовсе не был моим, закончилась энергия. Я вынужден был оставить его. Новый корабль я «одолжил» у первой попавшейся империи, но им не понравился мой визит. И вот я вновь терплю крушение и встречаю Вэй, которая спасает меня. До чего же я удачлив и неудачлив одновременно.