Немного об аморальном

Я стояла посреди ванной и абсолютно невидящим взглядом буравила зеркало. Мысли были крайне далеки от этой комнаты и сосредотачивались на одном зеленоглазом субъекте с весьма сложным характером. В голове звенело: "Как я умудрилась докатиться до такого?! Это неправильно, нет, аморально! Надо выбросить его из головы немедленно! Мне же ЕГЭ сдавать скоро!" Все дело было в том, что я умудрилась влюбиться в собственного учителя алгебры и геометрии, который, ко всему прочему, являлся лучшим другом моего брата. Слишком непонятная ситуация, если учесть, что от Алекса последние пять лет не было ни слуху, ни духу, а сейчас, в самый разгар выпускного учебного года мне пришлось к нему переезжать. Несколько месяцев назад, братец, как ни в чем не бывало, объявился на нашем пороге после многих лет отсутствия. Рассказал, что сбежал из дома после выпускного, потому что считал, что ему нет смысла оставаться. Он хотел найти себя и реально верил, что для этого нужно путешествовать. Я тогда решила, что это попахивает сюжетом из какого-то голливудского кино, и, возможно, реальную причину он просто не хотел называть. Так или иначе, но после довольно мучительного выяснения отношений родители простили непутевого сына, просто потому что семью не выбирают и любят, несмотря ни на что. Я же, если честно, не совсем понимала, как вести себя в этой ситуации. Разумеется, я любила Алекса, но он пропустил период становления моей личности, как бы высокопарно это не звучало. Переходный возраст, средняя и старшая школа, непонятные и неловкие первые отношения с парнем из параллельного класса, все это он пропустил. Да и я тоже не имела ни малейшего понятия, чем он жил последние несколько лет. Мы стали практически чужими. Мне скоро будет 18, я почти взрослая, но именно в этом "почти" и кроется основная проблема. Немного позже я узнала, что Алекс действительно поездил по стране, но это заняло не больше года. Остальные четыре он провел в Питере вместе со своим бывшим репетитором по алгебре и геометрии, парнем по имени Стас, с которым очень сдружился в свое время. Стас учился в педагогическом университете, когда подрабатывал у нас репетитором, окончил его и уехал в родной Питер устраиваться на работу. Время шло, Алекс подрабатывал репетитором английского, Стас работал учителем в школе. Они вместе снимали квартиру, ходили по барам, даже иногда делили девушек. В общем, жили в стиле "ни о чем и никогда не жалею". Спустя четыре с половиной года брат, наконец, понял, что пора возвращаться домой, получать образование. Ему понравилось работать с детьми, и он подумывал о поступлении на тот же педагогический по специальности английского языка. Когда Алекс уже потихоньку собирал вещи и готовился к переезду, Стасу неожиданно позвонил его любимый бывший преподаватель, который вел в моей школе спецкурс по истории, сказал, что у нас есть свободное место учителя алгебры и геометрии и спросил, не хотел бы он его занять. Разумеется, в частной платной гимназии в Москве заработная плата была куда выше обычной школы в Питере, что и стало решающим аргументом для парня. Вот так они и нарисовались в прекрасной столице нашей Родины городе-герое Москве вместе, довольно быстро нашли неплохую квартиру и условились жить так же, как в Санкт-Петербурге, деля все пополам. Через пару месяцев после радостного воссоединения наши родители вдруг заявили, что им предложили контракт на работу за границей и остаток года я поживу у брата. Тот факт, что мы с Алексом толком не общались с момента его возвращения, и особенно тот, что он жил с соседом, их абсолютно не смущал. Вот так я и оказалась в этой бесконечной неразберихе. Когда речь заходит про любовь, симпатию и отношения, все всегда спрашивают, с чего все началось. Я привыкла верить, что любые чувства начинаются с пустяков. Вам кто-то наступил на ногу по дороге в школу, облил кофе, или, наоборот, улыбнулся на улице или сделал комплимент, и вы уже думаете, "какой козел" или "какой симпатичный парень". Всесильное первое впечатление. Кто-то не согласится, конечно. Скажет, что это не те поступки, по которым можно делать выводы, но, по-моему, слишком часто именно так и бывает. Однако именно сейчас у меня случилось не так. Мне было на него абсолютно все равно первого сентября на линейке в школе, и мне было так же все равно на него в тот день, когда я переезжала к Алексу. И я бы многое отдала, чтобы так оно и оставалось. Но если б это было так просто, я бы не заперлась в собственной ванной. Оказывается, любовь может приходить постепенно. Без искры первого взгляда или постановочных знакомств как в фильмах. Жизнь была бы куда проще, если б сразу можно было понять, в какой момент все станет именно так или иначе. И в мире не существовало бы безответной любви, ведь никто не хочет не взаимно. Но жизнь не такая. В жизни ты влюбляешься и на вопрос, когда и как это произошло, не знаешь, что ответить. Нам нравится одинаковый чай, не нравится варенье, у него красивые зеленые глаза, которые я разглядела не сразу, восхитительный баритон, от одного звука которого пробирает дрожь, он добрый, не самый вежливый и у него великолепное чувство юмора. И так перечислять можно еще очень и очень долго. А вот жить с ним через стенку долго нельзя. Потому что это невыносимо. За этим вихрем мыслей не слышу, как вскрипывает открывающаяся дверь, и фокусируюсь только, когда он произносит мое имя. — Ксюша? Все в порядке? — Да, да, все нормально, — неестественно быстро отвечаю я, — а что такое? — Ты тут уже почти час. Алекса нет, поэтому я решил сам проверить, — пожимает плечами Стас. — Ты какая-то странная в последнее время. — В смысле? — напрягаюсь я. Делает шаг в мою сторону, я машинально отступаю и упираюсь спиной в раковину. — Да вот в этом смысле, шарахаешься от меня, — слишком внимательно смотрит, как будто пытается влезть в мою голову, я ежусь и отвожу взгляд. Смотрю куда угодно, даже на цветок на кафеле, но только не на него. — Нет, нет, посмотри на меня, — отрицательно машет головой и своей рукой поворачивает мое лицо к себе так, что мы оказываемся практически нос к носу. Тону в его глазах. — Что ты хочешь услышать? — еле слышно отвечаю и машинально облизываю губы, находясь так близко от него. — Правду, — приказным тоном и еще ближе. И в тот же миг чувствую его губы на моих. Всего на пару секунд. А потом вижу его изучающий взгляд. Мои глаза расширяются до размера пятаков, а рот открывается, готовясь вылить на него шквал вопросов. Но вместо этого получаю еще один поцелуй, причем куда более откровенный. Его язык хозяйничает в моем рту, побуждая ему ответить. И я отвечаю. Пытаюсь вылить всю неправильность ситуации в этот поцелуй, смыть с себя это горящее внизу живота желание. Но оно только разгорается. Прекращаем, только когда обоим не хватает воздуха. И так и стоим, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя. Проходит 5, 10, 15 минут, не знаю, прежде чем я еле-еле собираю себя и свое чувство здравого смысла по кусочкам. — Нам нельзя. — Почему? — шепчет Стас и этот шепот еще более сексуален, чем его обычный голос. — Ты же мой учитель, лучший друг моего брата, как минимум старше меня на 11 лет, и это все аморально, — выдаю то, чем каждый день пытаюсь убедить саму себя. — Аморально? Ты серьезно? — вижу озорные искорки в потемневших зеленых глазах и слышу плохо скрываемый смех. — Что смешного? — округляю глаза и пытаюсь изобразить серьезность, но уж слишком он заразительно смеется. — Даже не пытайся, не получится, — мгновенно просекает, продолжая ржать. Невольно тоже улыбаюсь. Но недолго. Стас, вдруг резко посерьезнев, спрашивает:  — Давай так, сколько минут ты мне дашь на то, чтоб без непосредственного секса убедить тебя, что нам стоит попробовать? — Без непосредственного секса? — поднимаю бровь. — Я не верю в силу разговоров в данном конкретном случае. Так что да. Насколько долгую прелюдию предпочитаешь? — я чуть не задыхаюсь от такой наглости. — То есть ты абсолютно уверен, что, независимо от времени, я в конечном счете скажу тебе «да»? — довольно резко отвечаю. — Да, потому что я знаю, что ты тоже этого хочешь, несмотря на всю "аморальность" происходящего, — в его глазах пляшут озорные чертики, да он и не скрывает ухмылку. — Хорошо, даю 5 минут. Ни секундой больше, — улыбаюсь, когда вижу, как ползут вверх его брови. — Договорились, в конце чуть ускоримся, если что, — абсолютно невозмутимо, — all you need is ask. — Английский не твой профиль — добавляю, сама не зная зачем. — Ой ой ой, какие мы строгие. Стас разворачивается, идет к двери, запирает ее изнутри. И я только сейчас осознаю, что забыла это сделать чуть ли не впервые за всю жизнь. Подходит обратно ко мне, достает из заднего кармана телефон, ставит таймер и поднимает на меня глаза. — Ну что? 5 минут я делаю то, что считаю нужным, потом ты либо говоришь мне продолжать, и мы как нормальные люди делаем то, чего оба хотим, либо ты меня шлешь куда подальше, и мы забываем о последних событиях раз и навсегда. Все правильно? — таким тоном, как будто мы домашнее задание обсуждаем. — Да, — сглатываю, потому что слишком нервничаю, но обратного пути уже нет. Стас кладет телефон на тумбочку, запускает таймер и сразу же целует. Быстро отпускает мои губы, убирает волосы с одной стороны, целует в шею, местами покусывает, посасывает, прикусывает мочку уха. По телу бегают мурашки. Цепляюсь за его руки в качестве дополнительной точки опоры, иначе боюсь сползти по раковине вниз. Смотрю в его практически почерневшие глаза, и вижу отражение моего желания. Но даже в этот момент в глубине сознания так назойливо маячит мысль, что это все неправильно. Однако все мысли исчезают, когда я чувствую его руки у себя под футболкой. Он целует плечи, скулы, все, где есть открытые места, параллельно поглаживая живот, описывая какие-то неведомые узоры там. Низ живота тянет все сильнее. Он смотрит мне в глаза буквально пару секунд, но я чувствую, что сделаю все, что он попросит. Не отрывая взгляда, тянет мою футболку вверх, и я послушно поднимаю руки. Радуюсь, что не переодевала лифчик после школы и осталась в кружевном комплекте цвета морской волны. Стас улыбается, значит, ему тоже нравится. Целует в губы, одной рукой притягивая к себе за талию, а второй накрывая мою грудь через белье, чуть сжимает. Я обхватываю его за шею, а на уровне живота чувствую его эрекцию и довольно улыбаюсь. Парень прокладывает дорожку поцелуев вниз, между грудей, по животу, задерживается на пупке, прикусывает. Я таю, хочу раствориться в нем. Не представляю, сколько прошло времени, но мне кажется, что куда больше 5 минут. Останавливается у кромки штанов, чуть поглаживает кожу рядом и решительно тянет их вниз. Я переступаю и остаюсь в одном белье. Машинально пытаюсь сдвинуть ноги, но не успеваю, его нога оказывается между моих. Качает головой. Опускается на колени и начинает ласкать меня снизу. Гладит и целует внутреннюю поверхность бедра, гладит лобок через трусы, потом также через кружево накрывает клитор. Чуть надавливает на него и, не прекращая поглаживаний одной ноги, начинает ласкать его. Я теряюсь в ощущениях, мне так хорошо, что я не замечаю момента, когда он встает, пролезает ладонью под лифчик, сжимает сосок, и в то же время отодвигает ткань трусов и начинает терзать клитор без всяких преград. Попутно улыбаясь тому, что я безумно промокла. Скорость движений вокруг клитора и сила оттягивания сосков постоянно растет, и, когда я чувствую, что до оргазма осталось буквально несколько движений, звенит этот проклятый таймер. И его руки, как по мановению волшебной палочки, исчезают. С трудом разлепляю глаза и фокусируюсь на нем. — Ну, аморальная моя, продолжать будем или как? — улыбается он и облизывает пальцы, которые все измазаны моей смазкой, и это безумно сексуально. Господи, я стою в сдвинутом нижнем белье, неудовлетворенная, а он даже футболку не снимал. Довольный, улыбающийся, такой желанный и такой мой в этот момент. И у меня нет сил сказать ему "нет". — Да! — выдаю с видом недовольного ребенка, у которого отобрали конфету. Стас улыбается еще шире и в тот же миг стаскивает с себя футболку, подходит ко мне, расстегивает лифчик, снимает трусы и абсолютно голую притягивает к себе за талию. — Ты девственница? — поднимает мое лицо на себя. — Да, — киваю. На остроты и язвы нет сил. — Я постараюсь аккуратно. Киваю. — Но сначала, мы не закончили, — ловит мой непонимающий взгляд и кладет руку на клитор. Вторая рука сжимает грудь, поглаживает и пощипывает сосок. Второй сосок попадает в плен его губ и языка. Для разрядки мне хватает нескольких интенсивных движений и до боли прикушенных сосков. Я обмякаю в его руках и чуть не падаю, но Стас меня поддерживает. — Развлеклись и хватит, пойдем на кровать, — тянет меня к двери. — Туда же Алекс может войти в любой момент, — упираюсь я. — Он мне позвонил и сказал, что останется у Иры своей ночевать, — невозмутимо выдает Стас. — Что?! Это когда это он тебе звонил? — Ну так как раз перед тем, как я к тебе пришел. Я это и хотел рассказать. Но все пошло немного не плану, — улыбается. — Офигеть, — только и могу сказать. — Пошли, терять девственность стоя — не лучшая идея, поверь мне. Соглашаюсь, потому что ноги немного подкашиваются. У моей кровати набираюсь смелости и выдаю: — Тебе не кажется, что на тебе слишком много одежды? — Ну так сними, — откровенно ржет он. Думает что не стану, но я ему покажу. Уверенно опускаюсь на колени, тяну вниз спортивные штаны, и тут же оказываюсь лицом к его члену, который слишком уж выпирает из трусов. Немного медлю, но любопытство и желание сильнее скромности. Следом за брюками тяну вниз и трусы. Затылком чувствую его заинтересованный взгляд. Но мне не до того. Впервые в жизни вижу мужской член. В смысле не впервые конечно, порно никто не отменял, в отсутствие парня особенно, но вживую впервые. Осторожно провожу пальцем по выступающим венам по всей длине, поглаживаю головку, мошонку. Более уверенно обхватываю рукой и вожу вверх-вниз. Он большой, значит, будет очень больно. Слышу полустон Стаса. Я всю жизнь считала, что минет это самое унизительное для женщины в сексе, но сейчас что-то явно было не так. Было приятно видеть, что ему нравятся мои прикосновения. И мне хотелось попробовать его на вкус. Поэтому я неуверенно взяла в рот головку, облизывая каплю выступившей смазки. Потом продвинула чуть дальше, глубже и начала посасывать, туда-сюда, с языком, без. Ему нравилось, я видела, но этого было мало. Целиком он в меня не влезал никак, да и темп я не могла задать достаточный. В какой-то момент, когда я вынула его член изо рта, он обхватил мои волосы и довольно резко задрал мою голову по направлению к себе. — Ты же разрешишь мне трахнуть твой прекрасный ротик так, как мне нужно? — томно, с горящим взглядом и таким желанием спросил он. Я завороженно кивнула. И он реально стал меня трахать в рот, быстро, жестко, порой слишком глубоко, не давая мне передышки, больно держа за волосы так, чтоб не смогла отвернуться. Ощущения, конечно, не из самых приятных. Но это было совсем недолго. Потом он остановился и довольно обильно кончил мне в рот. — Хорошая девочка, — убедившись, что я все проглотила, отпустил меня. Видимо, у меня на лице было все написано, но он добавил. — Я тебя знаю, ты не позволила бы, если бы реально этого не хотела или не понравилось, — злюсь, но он прав. — Ложись, хорошим девочкам полагается награда. Я легла, простыни неприятно холодили. Стас пристроился у меня между ног и, чмокнув в губы, опустился вниз. — Не надо куни, давай сразу, Стаааас, — я чуть не плакала, слишком хотела почувствовать его внутри, стать одним целым, а не продолжать излишне затянувшееся вступление. — Прости, детка, твое мнение не учитывается ввиду отсутствия опыта. Я попыталась сдвинуть ноги или прикрыться, но не тут то было. — Ксюша! Будешь брыкаться, накажу! Твоей заднице пойдет розовый, я уверен. Я оторопела и перестала дергаться. Он удовлетворенно развел мои ноги пошире и начал вылизывать мою киску, прикусывая клитор, посасывая половые губы и проникая кончиком языка внутрь. — Какая же ты мокрая. И вся для меня. Он приподнялся, стал вновь ласкать меня руками, чтобы компенсировать часть снятой им смазки. Потихоньку вводя в меня сначала один, а потом и два пальца. Два уже было довольно некомфортно, я начала ерзать. — Господи, какая же ты узкая. Будет больно, — сказал он, покачивая головой. Но я хотела его, понемногу привыкнув к двум пальцам, я кивнула. — Давай, Стас, я хочу тебя. Он накрыл мои губы поцелуем, очень глубоко просунув свой язык. И одним рывком вошел в меня. Низ живота пронзило адской режущей болью. Единственной причиной, почему я не кричала был этот несчастный поцелуй. Из глаз потекли слезы, которые он аккуратно вытирал. Наконец разорвав поцелуй, я судорожно выдохнула. Видя, что я не кричу и не плачу, Стас начал осторожно покрывать меня невесомыми поцелуями, спустившись от лица к груди. По ощущениям кроме боли было еще ощущение наполненности, точнее даже переполненности. Хотелось вынуть эту штуку из себя немедленно. Я ничего не говорила, он просто взял и начал двигаться в какой-то момент. Через некоторое время боль ушла и сменилась таким тягучим чувством наслаждения. Темп потихоньку увеличивался, мы тонули в бесчисленных поцелуях, я чувствовала, что он ставил на мне засосы, но мне было плевать. Я царапала ему спину слишком длинными ногтями, дергала за волосы, гладила и целовала все, до чего могла дотянуться. Это был мой мужчина, мой от и до, и я не хотела сдерживаться. — Давай, детка, — поцелуй, вытянутый донельзя клитор и мой оргазм, на секунду опередивший его. Лежим в постели, мои ноги в его сперме, но зато нет никаких мыслей, только полная удовлетворенность. Поворачиваюсь на бок, прижимаюсь к нему, чувствую, как он кладет руку мне на талию и придвигает ближе. — И что с нами будет завтра, Стас? — засыпая, спрашиваю я. — Завтра будет официальный второй день наших безумно аморальных отношений, Ксюша, — отвечает, улыбаясь, он и передвигает руку на мою задницу, — ты моя. И я проваливаюсь в сон.