« Знаю, мы толком не знакомы, но тебя наверняка уже сложилось обо мне мнение. Но я подумал, что если расскажу о своих чувствах всё может обернуться иначе. Правда в том, что я не могу перестать думать о тебе. Я схожу по тебе с ума. Ты такой классный! Но я знаю, что мои чувства неправильны. Парень не должен чувствовать подобное. Я горю от стыда даже когда пишу это. Мой отец убил бы меня, но не могу вечно жить в его тени. Я просто. . »
И парень поднял голову, смотря в потолок. Слезы вновь текут, он не может это контролировать. Иногда нужно быть слабым. Трэвис себе это позволяет лишь наедине с собой. Наедине со своими мыслями. Скомкав записку, тот со всей дури кинул её в мусорку, после чего ушел в дальнюю кабинку, закрывшись там. Облокотившись предплечьями на дверь кабинки, тот опустил голову и заплакал. Нельзя. Это неправильно. Так быть не должно. Отец убьет его, узнав об этом. « Почему это происходит? Что я сделал не так? За что мне это? Почему я так сильно влюблен в этого безлицего? Что в нём такого особенного? Я чёртов педик! » Мысли блондина прерывает хлопание двери. Вздрогнув, тот затаил дыхание, чуть отойдя от двери и закрыв рот ладонью. Кто бы то ни был, он не должен был узнать, что главный задира школы умеет реветь как пятилетняя девчонка, у которой отобрали куклу. - Записка? Парень жмурится. До боли знакомый голос. Коленки подкашиваются только от его прекрасного голоса. Такого нежного, с ноткой мужской хрипоты. Он начинает зачитывать записку, и Трэвис заливается краской, отворачивая голову. Этого не должно было произойти. Если Сал увидит Трэвиса - то это конец. Он всё узнает. Он его засмеёт. И Сал видит Трэвиса. Сал помнит эти до боли знакомые кроссовки. И он слышит его тихий плач.И он всё понимает.
-- Трэвис. . В ответ молчание. Салли действительно жаль блондина. Он знает, какого это. Какого любить парня. Любить своего врага. Голубоглазый всё понимает. Ведь всё сходится. Трэвис так много обращает внимания на безлицего, так много говорит гадостей, столько раз готов унизить его перед всеми. И это всё ради того, чтобы не выдать себя. Но Салли знает. Знает, как больно Трэвису. Он знает, как ему жаль. — Трэвис, я знаю, что это твоя записка, мы. . Сал нервно сглатывает, пытаясь подобрать слова. — Мы можем поговорить? Я клянусь не осуждать тебя. А с губ Фелпса вновь слетает ругательство и послание куда подальше. А Сал готов поклясться, что Трэвису тошно. Тошно от самого себя. Блондину действительно тошно. Ему противно. Ему так жаль. Он хочет опустится на колени, плача, просить прощения. Миллионы, миллиарды раз. Столько, сколько потребуется. Лишь бы тот его простил. И Салли бы простил. Только бы от него услышать извинения - он тут же бы простил. — Чувак, всё в порядке? Выйди, пожалуйста, я хочу убедиться, что ты не сделал ничего плохого себе. Блондин сглатывает, и, скрещивая, кладёт ладони на свои плечи, сжимая ткань. Больно. Эта боль нетерпима. Она сжигает Трэвиса изнутри, а затем топчет его прах. Не щадит нисколько. И Трэвис понимает - он не заслуживает сожаления. Не заслуживает быть любим. Не заслуживает любить взаимно. Бог карает его за все грехи, за все пакости, что совершил Фелпс. Бог не любит его. Никогда не полюбит. Он ненавидит Трэвиса. Тяжелый вздох, срывающийся на всхлип. И блондин выходит. Теперь он решился. Он должен поговорить с Салли обо всём. Но тот не успевает и слова вякнуть, как голубоглазый хватает блондина за руку и тянет к себе, а затем задирает рукав. Порезы. Порез на порезе. На руке нет живого места. Трэвис сначала отводит взгляд, вновь чувствуя отвращение к своей слабости, а затем, когда понял, что что-то не так, опускает взгляд на Салли. Тот поник, опустив голову. Черт, голубоволосый впервые не может подобрать слов. И молчит. Из транса Трэвиса выводит что-то холодное, маленькое, мокрое, капнувшее ему на рану. Фелпс тихо прошипел от боли, а затем заглянул в глаза одногодки. Он. . Плачет. — Сал? — Из-за меня ты делал себе больно? Из-за того, что любил, но думал, что я натурал, и молчал, боявшись быть засмеянным? Трэвис слышит, как тот усмехаяется. Но молчит. Потому что он попал прямо в сердце. Снова больно. Больно вспоминать эти моменты, когда он раз за разом наносил себе раны. Одну за другой. Глубже и глубже. А затем усмехается тоже, думая, какой он слабак. Вдруг, тонкая ладонь сжимает кисть блондина, и тянет на себя. Не ожидав, Трэвис валится прямо в объятия безлицего, наклоняясь к нему. Сал утыкается носом в шею Фелпса, и улыбается. Пусть этого никто и не увидит. Трэвис растерянно обнимает Сала, а затем так же улыбается, закрыв глаза. И думает о том, как же он счастлив. Он думает, что Сал - это действительно лучшее, что есть, было и будет в его жизни. — Я так же влюблен в тебя, придурок.Быть может, бог всё-таки любит Трэвиса.