А сегодня ведь не обещали дождя

      Погоды лучше, чем утром первой пятницы апреля не мог себе представить лишь человек, что не менее четырёх месяцев, или же весь зимний сезон с остаточным мартом не появлялся на улицах Ленинграда — ярчайшее, слепящее глаза солнце, превращающее последние остатки зимы в небольшие золотые лужицы, лёгкое, стирающее большинство условных границ небо с редкими стаями белых пушистых птиц, лишённых крыльев и права выбора куда лететь, пропитанный ободряюще приятным ароматом хвоя, морозный воздух, приправленный едва уловимым, но едким запахом мокрого асфальта…       Погода была идеальной — наиболее верной констатации факта здесь и не подберёшь.       Но предполагает ли кто, что ещё стоило бы констатировать прямо здесь и прямо сейчас? Несмотря на то, что действительными на официальной почве являются лишь утверждённые законодательством той или иной страны законы, существуют и такие, что не записаны ни на одной, имеющей какое-либо отношение к конституции и политике в целом бумаге или действительном документе. Они называются просто, но их наименование говорит само за себя — законы жизни. И всё бы ничего, но возглавляет эти мнимые правила такая коварная, ужасная и отвратительная просто по своей натуре вещь, как закон подлости…

***

      — Чёрт!       Ритмичный стук монолитной подошвы с гвоздевым креплением к основе из чёрного хрома, что принадлежали обыденной для каждого современника фабрике «Буревестник», раздавался вперемешку с мокрыми звуками разлетающихся во все стороны всплесков прохладной дождевой воды.       — Проклятье!.. Ну как же это так?..       Хлюпанье ботинков по покрытому лужами асфальту, глушимое ежесекундно разбивающимися о него каплями постепенно набирающего силу дождя, становилось всё медленнее и тяжелее, пока в один момент не прекратилось вовсе.       — Как так-то, а?!       Согнув корпус тела и устало опрокинув голову, некогда бежавший мальчишка тяжело дышал, опустив хилые руки на собственные колени. Белая, ещё не успевшая износиться или испортиться рубашонка с погонами и символической нашивкой на одном из рукавов успела-таки намокнуть, о чём свидетельствовали светло-серые участки впитавшейся воды, а ярко-красная повязка вокруг воротника заметно покосилась вбок, придавая виду юнца ещё большей неопрятности. Воздух беспощадно обжигал лёгкие ледяным пламенем, заставляя мальчишку вспоминать ту самую сказку про «Жар-Птицу», по которой он вместе со своим классом недавно писал пересказ на уроке развития речи, разве что заменяя слово «жар» на более актуальный в данной ситуации антоним. Колени подрагивали, и скорее всё же от холода, нежели от усталости, ведь сделанные из лёгкого материала, тёмно-бежевые штаны, из-под подвёрнутых штанин которых виднелись небольшие части белоснежных носков, явно не были предназначены для такой погоды. Эта дрожь заставляла худые ноги юнца слегка подкашиваться, что при иных обстоятельствах могло бы выглядеть весьма забавно. Почти полностью покрытый каплями, старый на вид портфель из затасканной кожи, цвета на тон темнее молотой корицы, с повидавшими всякое ремешками и обшарпанной металлической застёжкой, лежал на мокром асфальте, скромно облокотившись о ногу своего владельца.       Постепенно отдышка сошла на нет и всё ещё слегка взбудораженный бегун смог спокойно вдохнуть по-прежнему не очень приятный, но уже не казавшийся столь холодным воздух полной грудью, предварительно разогнув тело и вернув его в нормальное положение. Закрытые веки слегка приподнялись и, впоследствии этого, возбуждённый взор ярко-голубых глаз уже был направлен в облачённые густыми тучами небеса. Мальчишка пытался сосредоточится и здраво оценить ситуацию, в которой его угораздило оказаться.       С целью хоть как-то укрыться от лишь только начинавшегося ливня, ему пришлось пойти на весьма опрометчивый, но вполне логичный поступок — хоть и не самый, но один из младших обладателей красной отличительной повязки заскочил под кроны могущественных древних дубов, произрастающих в аллее с недавно выкрашенными в белый, старенькими деревянными лавочками, что находилась ровно посередине его пути от учебного заведения до старенькой, но самой родной и горячо любимой сердцем квартирке на третьем этаже второго подъезда, которую он, уже на протяжении всей своей жизни, именует домом. Однако именно благодаря этому поступку, в данный момент мальчишка был, как обычно предпочитают выражаться в таких и подобных моментах, «ни туда, ни сюда». Что до его места жительства, что до учебного заведения, где можно было бы переждать непогоду — одинаковое количество времени, и, к слову, одинаково достаточное, чтобы успеть понизить температуру тела, тем самым сделав простуду и лишние денежные убытки в результате оплаты лекарства неизбежными последствиями такой вот «прогулочки под весенним дождиком».       — М-да уж… — Послышался обречённый вздох, условно означавший признание своего поражения. — Вот тебе и пятница.       Выходя из здания школы и находясь на пути до спасительной аллеи, юнец замечал очень схожих с ним, как типом одежды, так и своим положением ребят — мальчиков, одетых точно как он, и девочек, внешний вид которых составляли лёгкая юбка с чулками и просторная рубашка, что спешили скорее добраться до собственных домов и совсем не грезили желанием промокнуть под проливным дождём. Да, наверняка, их всех вполне возможно винить, причём сразу и без каких-либо исключений, ведь они сами приняли решение сегодня выйти на улицу в такой одежде. Но то, что сделать попросту невозможно, так это не взглянуть на всю данную ситуацию под другим углом, пролив свет на некоторые подробности, ведь время от времени те вынуждают кардинально менять своё мнение касательно некоторых вещей…       Простояв не более пяти минут, мальчишка облокотился о край одной из парковых скамеек, после чего, по прошествии совсем небольшого количества времени, подобрал свой портфель и присел немного дальше края, прислонившись спиной к слегка выгнутой спинке, покрашенной, по видимости, на скорую руку или же просто недобросовестно, так как та весьма заметно отличалась от основы серыми неаккуратными потёками. Окончательно отчаявшись, юнец осторожно вскинул голову, тем самым положив её на верхнюю деревянную перекладину той же самой спинки, и вновь приковал свои глаза к небу. Даже особо не задумываясь над причинами, он перебирал в голове события временного отрезка, коим являлся вечер вчерашнего дня.       «Я хорошо справился со школьными заданиями на дом, так что мама снова разрешила мне посидеть у ящика чуть дольше, чем обычно, и я решил дождаться прогноза погоды.»       Пальцы ладони, лежащей на нижней перекладине скамьи чуть поодаль левого бедра, начали постепенно сжиматься, скользя подушечками по поверхности белого цвета.       «Как только часы показали девять часов вечера, закончилась передача про новости за прошедшую неделю.»       Пальцы достигли ладони, образовав кулак.       «Я помню ту надпись… Я даже помню ту картинку… Название того места, которое показали на заднем плане за текстом…»       Тонкие брови слегка сползли вниз, придавая выражению лица задумчивости, но вместе с тем и толику хмурости.       «"Ленинград. Двенадцать градусов тепла. Солнечно." Именно так там и было…»       Но одна из тех капель, что успешно преодолела преграду в виде густой листвы, отвлекла юного декламатора от изложения прошедшего времени самому же себе, с глухим всплеском разбившись о его чуть вздёрнутый, аккуратный нос. Зажмурившись, мальчишка встряхнул головой, после чего, открыв глаза, направил удивлённый взгляд на мокрую асфальтированную дорожку перед собой. Сколько времени он просидел в таком состоянии? Ответ неоднозначен, но вполне правдив, учитывая контекст произошедшего и происходящего прямо в данный момент — немного, так как дождь даже не начинал задумываться над убавлением своих оборотов.       Да, это абсолютная правда, оспаривать которую просто не имеет смысла. Дезинформация стала основной причиной столь невыгодного положения и этого юнца, и остальных мальчиков с девочками, и, вероятно, множества других людей, населяющих город Ленинград.       «…а мне ведь далеко не всегда удаётся дождаться прогноза погоды по телевизору…»       Мальчишка вдруг напрягся, сжав и до того плотно относящиеся друг к другу губы в тонкую, практически белую полоску, и сконцентрировался взглядом на парковой скамейке, что располагалась ровно напротив него, по другую сторону аллеи. Кажется, он неожиданно даже для самого себя осознал что-то, что спровоцировало его мысли прекратить относиться к разряду положительных.       «Позавчера было солнце, было жарко. Я одел куртку, ладно ещё, позже её снял. Но я надел брюки с сапогами и мне было очень неудобно, пока я шёл по улице. Но перед тем днём мне вот, надо же, не доводилось смотреть телевизор, и я не видел прогноза!»       Губы прекратили сжиматься, чуть приоткрывшись при очередном, переполненном печалью вздохе, а тело начало наполняться расслабляющей, но оттого казавшейся лишь более отвратной и нежеланной досадой. Ещё одна крупная капля приземлилась на мальчишку, в этот раз попав прямиком на макушку, но он не удостоил данное событие своим вниманием.       «Несправедливо. Нечестно. Почему я вынужден страдать из-за таких мелочей? Что же это за законы жизни…»       — А сегодня ведь не обещали дождя.       Столь же внезапен, как гром среди ясного неба, был ни с того и ни с сего раздавшийся голос, что не являлся особо громким, но был вполне отчётливо слышен даже сквозь шум дождя. От испуга вследствие неожиданности, у юнца на мгновение перехватило дыхание, а по телу прошла едва заметная волна дрожи.       — Не обещали, нет. И ты прекрасно знаешь, что не обещали.       Пальцы ладони неосознанно впились в деревянную перекладину скамьи, скребя ногтями её боковую часть.       — И я тоже. А потому, всё сегодняшнее утро беспрестанно себя корил.       Могло показаться, будто расширившиеся от мимолётного страха глаза застыли на месте, но на самом деле взгляд мальчишки не был способен сфокусироваться на чём-либо конкретном и каждые полсекунды едва заметно перемещался.       — Но знаешь, оказалось даже, что иногда проявление идиотизма ставит в весьма выигрышное положение.       «Ну всё, довольно! Этот человек ведь просто разговаривает со мной, чего я так перепугался-то, дурак?»       Юнец расслабил руку, закрыл глаза и бесшумно выдохнул бóльшую часть кислорода из своих лёгких, засчёт чего практически полностью успокоился. И всё же, перед тем, как развернуть голову, направив не просто интересующийся, но в то же время внимательный взор своих ярко-голубых глаз на источник настолько же неожиданного, как и сегодняшний дождь голоса, в голове успело проскользнуть тревожащее «…этот человек, что, вероятнее всего, видит меня первый раз в своей жизни…».       На противоположном конце белой парковой скамьи сидел мужчина высокого роста; верхнюю часть его одежды составляло тёмно-серое длинное пальто, а густые каштановые волосы были слегка взлохмачены и местами даже пропитаны дождевой водой. Одна из его рук, облачённая в чёрную кожаную перчатку, непринуждённо лежала на колене его правой ноги, что была вальяжно закинута поверх левой, однако другая, перчатка которой высовывалась из внешнего кармана верхней одежды, упиралась ладонью в лицо загадочного человека, не предоставляя возможности его рассмотреть.       — Поразительное заключение, не правда ли?       С лёгкой усмешкой на выдохе, мужчина убрал руку, открывая вид на весьма задумчивое, но в самую последнюю очередь напряжённое выражение своего лица. Мальчишка, тем временем, продолжал с энтузиазмом изучать незнакомца, выдавая наличие любопытства в весьма большом количестве неподдельным интересом в глазах. Тем не менее, как только человек повернул голову в его сторону, ненароком создавая между ними зрительный контакт, юнец, спустя лишь секунду, резко отвернулся в противоположном направлении, слегка вжавшись в плечи.       «…какие красивые глаза…»       Он не имеет ни малейшего понятия, почему именно эта мысль пронеслась в его голове ровно так же, как не имеет понятия о причине взгляда незнакомца на своём затылке. Мальчишка сделал быстрый вдох, заполнив лёгкие холодным воздухом практически наполовину, и несильно зажмурился, ощущая, как ещё одна крупная капля разбилась ровно посередине тыльной стороны напряжённой кисти его руки. Обстановка начинала слегка нагнетаться. Однако, в скором времени юнец осознал, что больше не чувствует на себе чужих глаз, и даже вернул голову в исходное положение, удостоверившись в правдивости своего предположения боковым зрением. Мужчина просто сидел и смотрел куда-то вдаль, изредка моргая и периодически закрывая глаза на небольшой промежуток времени. И, вероятно не очень-то и парадоксально, особенно при условии обращения внимания на сложившиеся обстоятельства, но его расслабленная полуулыбка стала напрягать мальчишку больше, чем вся ситуация в целом.       Всё же, по прошествии некоторого количества времени, любопытству таки удалось перебороть остережение, и юнец начал вновь рассматривать сидящего на одной скамье с ним человека, разве что совсем не так открыто, как он делал это ранее. Весьма спонтанно, но в разум вдруг начали стучаться различные вопросы, что, конечно если опираться на логику, должны были начать напрашиваться ещё относительно давно.       «Интересно, и долго он тут сидит?»       И в самом деле, хорошая такая ремарка, ведь мальчишка даже не имеет возможности представить, какое количество времени провёл в компании данного человека, при том вовсе не ведая об этом.       «А что, если с того самого момента, когда я оказался в аллее и остановился у этой лавочки?»       Юнец перевёл взгляд на деревянные перекладины скамейки.       «А вследствие чего я, кстати, вообще остановился конкретно у этой, не у какой-либо другой?»       Неужели данный факт действительно является простым совпадением, или всё же стоит начать называть вещи своими именами и заявить, что это судьба?       «…но этот человек ведь совсем не выглядит опасным, а его пальто даже… выглядит тёплым…»       Внезапно, в голову стали просачиваться мысли совершенно иного характера и мальчишка понял, что всё ещё не перестаёт удивляться количеству различных и необычайных вещей, что происходили и продолжают происходить сегодня как с ним, так и вокруг него.