Прикосновения

Чуть-чуть. Совсем немножко. Потянуться – и коснуться всего кончиками пальцев, невесомо, как перышко. Так, чтобы нельзя было даже почувствовать. Даже зная, что Чуя сейчас в отключке после использования Порчи. Все равно. Пальцы зарылись в густые, шелковистые рыжие волосы, и Осаму с удовлетворением выдохнул. Что он делает? А, главное, зачем? Ответа не было. Существовала лишь потребность. Та самая, из-за которой он когда-то попытался свести прикосновения до минимума. Но Накахара не всегда использовал свою убийственную способность, и хотя она и могла довести его до смерти, Дазай был счастлив возможности спокойно дотронуться до него вне их постоянных драк. Сделать это по-другому. Когда-то всё начиналось с того, что он подходил к Чуе, находящемуся во власти Порчи, и крепко хватал его за руку, обнуляя способность. Потом ловил обессиленное тело в объятия – совсем ненадолго, на мгновение, чтобы в последний момент оттолкнуть его и дать упасть на землю. Внутри Осаму взрывалась сверхновая, всё его естество вопило о том, чтобы прижать напарника к себе и никогда не отпускать, но он все равно придавал лицу нейтральное выражение или усмехался одной из своих ехидных улыбочек, перебрасываясь парой ругательств с партнером. Это было бы слишком очевидным свидетельством его чувств. Поэтому – не стоило. Прикосновений прибавлялось, когда Накахара отключался, потратив слишком много сил, и Дазай, собрав его разбросанные тут и там вещи, брал его тушку на руки и нес до их базы или же домой к Чуе, в последний момент осуществляя какую-то шалость, как вот оставить напарника на ступеньках у его подъезда, привязать в зале пыток Портовой Мафии или хотя бы разбросать его вещи по ветвям деревьев – зная, что вспыльчивый (и низкий ростом) Чуя потом в ярости эти деревья с корнями вырвет. Это было весело. С ним вообще всегда было весело и интересно, и Осаму нравилось даже просто дразнить его, уворачиваясь потом от шквала наносимых ударов. С ним было легко и трудно одновременно. Легко – потому что работать было просто: они всегда прикрывали друг другу спины и слаженно действовали; они знали, что могут доверять и полностью положиться друг на друга; что, несмотря на их ссоры и драки, соперничество и, порой, желание забить до смерти, они также и переживали друг за друга, и заботились тоже. Трудно же – по большей части, из-за того, что Дазай начал терять контроль над своими чувствами к нему. Было бы проще, если бы у них сложились только соперническо-дружественные отношения, как в самом начале. Не приходилось бы выдумывать поводы для прикосновений, ревновать (время от времени) или действовать, считая Накахару исключительно своей собственностью. Но не бывает всё легко, это же жизнь. В этом её суть. Поэтому Дазай, практически переступая через себя, перестал ловить Чую, ограничиваясь лишь сжатием руки для обнуления способности. Перестал доставлять его спящего куда-либо, взамен оставляя его на поле боя – просто оттянув в сторонку и убедившись, что ничего с ним и так не случится. Осаму закрылся в себе еще больше – и заметил, что от всего этого у Накахары прибавилось ярости. Но это было и неважно. Главное – что он оградил напарника от себя. А потом случилась та ночь. Последний разговор с Одасаку и его последствия. Прошло четыре года, и Дазай все еще вспоминал Чую почти каждый день – хотя со временем избегать мыслей о нем становилось легче. Он ничего не говорил партнеру перед уходом – да и зачем? Выслушать гневную тираду? Увернуться от парочки ударов? Хотя нет, это еще было бы отлично. Больше всего Осаму боялся безразличия и выплюнутого вдогонку: «Ну и катись к черту». Так, будто бы их ничего и не связывало. Поэтому он не сказал ни слова. И решив, что если уж сжигать мосты - то делать это буквально, подложил бомбу в машину Чуи. Было любопытно, догадается ли он, кто это сделал. Может, и нет, так как, при всей привязанности к нему, Дазай всегда констатировал, что сила мышечная у того превышает силу ума - хотя и глупым его тоже не назовешь. В конце концов, не всем же быть гениальными стратегами, как он сам! Ему и дальше это было любопытно, но Осаму упрямо не выходил на контакт и избегал любых возможностей встреч. Иногда до жути хотелось послать всё к чертям собачьим и заглянуть к Накахаре домой – поговорить, подраться, признать самому себе, что жутко скучает по бывшему партнеру. Но потом голос разума заглушал сердечные порывы, и всё оставалось, как есть. Никаких взаимодействий с Мафией, совсем ничего. Не сдержался он всего раз и уже немного пожалел, так как мысли о Чуе снова заполнили его голову. Но ведь нужно же было узнать о таинственном заказчике Тигра и кому могло хватить средств на столь огромную награду! Другое дело – что делать это как раз в день возвращения Накахары было совсем не обязательно. Но в этот раз Осаму не смог переступить через себя, жутко хотелось увидеть человека, по которому он очень сильно скучал. И, как и ожидалось, тот все еще был зол на него, и обида за четыре года так и не прошла. Дазай хмуро констатировал, что его чувства, к сожалению, не прошли тоже. Он думал, что будет легче, но, увы, всё вернулось с прежней силой. «Маленький сюрприз» вовсю оправдал себя. «Ты ведь тоже по мне соскучился, правда?» - безмолвно спрашивал он, всматриваясь в неподвижное тело спящего Чуи после боя с одаренными Гильдии. Во всяком случае, Накахара пришел помочь (пусть и по указанию Мори, Осаму был уверен в этом) и не побоялся даже довериться ему снова, использовав свою разрушающую способность. Значит, еще не все потеряно? Или же такие отношения, как у них, на всю жизнь? В их связи всегда было слишком много всего намешано. Это почти сводило с ума. И вот сейчас, в очередной раз, обессиленный Накахара спал, уткнувшись в Дазая – даже неловко было подумать, куда именно – после уничтожения дракона. Было время и поразмышлять, и поприкасаться к бывшему партнеру – будто не было всех этих лет, что их разделяли, и они все так же действовали вместе и с одной целью. Порой Осаму хотелось всё отдать – лишь бы сохранить близкие отношения между ними. Подкалывать друг друга, раздавать друг другу удары, смеяться вместе. Невзначай трепать бывшего напарника по волосам или похлопывать по спине. Ощущать, как искрится жизнь – и вокруг, и внутри него, - и что с ней, на самом деле, вовсе не хочется расставаться. Чуя был так близок и так далек одновременно. И от взгляда на него так щемило сердце. Дазай вздохнул. Это не может так продолжаться. Сейчас они одни, их никто не видит, а сражение продолжается, и кто знает, кто еще может победить. Что если уже за несколько минут их жизнь оборвется, и Осаму так и не скажет вслух того, что терзает его даже дольше этих четырех лет? Сейчас или никогда. Идеальнее момента не придумать. Пора прекращать сдерживаться. Да и их поза все еще была слишком двусмысленной. Он подтянул тело Чуи выше и сжал его в своих объятиях, ни на минуту не разрывая контакта. Снова, как когда-то давно, он мог ощущать тепло бывшего напарника под своими пальцами, перебирать мягкие пряди его волос, еле ощутимо прикасаться губами ко лбу. Это было прекрасно - практически предмет мечтаний Осаму. Жаль, что эти бесценные мгновения закончатся. Чуя открыл глаза совсем скоро - даже неожиданно скоро. Нахмурился, бегло огляделся и попытался вырваться. - Тише, бой все ещё идёт, - удержал его бывший партнер. - Ты же видишь туман? - Да, но я не понимаю, почему мы так лежим, - недовольно отозвался Накахара. - Обязательно обнимать меня? - А тебе больше нравилось, когда твоё лицо было между моих бедер? - приподнял бровь Дазай, усмехаясь. - Придурок! Ты мог бы просто держать меня за руку, - Чуя отвел взгляд куда-то в сторону. - Просто я думал кое о чём, - тихо сказал Осаму, и, услышав перемену в голосе, Накахара непонимающе на него уставился. - Ты доверил мне свою жизнь, и я решил, что это стоит того, чтобы не скрывать от тебя... - оставив левую руку покоиться на талии бывшего напарника, правой он прошёлся вдоль его позвоночника, задней части шеи и поднялся к его лицу. - Чуя, я... Прервал его слишком внезапный удар в живот, от которого Дазай почти что согнулся напополам и закашлялся. - Я тебе уже говорил в прошлый раз, дубина! Не смей делать это здесь! Разве тебе кажется нормальным говорить такие вещи в подобной ситуации?! - начал отчитывать его Накахара. - Признаешься мне в любви в более подходящей обстановке! Дазай опешил. Что?! Как было возможно, что Чуя догадался? Как давно он это знает? Что вообще он творит сейчас? И главное: воспринимать ли эти слова так, будто тот не против чувств Осаму, или же наоборот? Может, ему просто врезать хочется, а сил после Порчи не осталось! - Кретин, у тебя всё на лице написано, - послышалось от бывшего напарника. - Блин, всю жизнь мечтал тебе это сказать! А то вечно ты один меня так дразнишь. И даже не пытайся отрицать, что собирался мне признаться! - Не понимаю, чем тебе не нравится поле боя. По-моему, очень романтично, - проворчал Осаму, надув губы. - Ага, а ещё доносятся какие-то крики, мы все в грязи, и, к тому же, туман этот блядский. Ты же не умираешь, в конце-то концов! И я тоже. Успеешь ещё сказать, придурок! – донеслось в ответ. - Ну, спасибо, - меланхолично отозвался Дазай. - И вообще, руку давай. - Да держи уже так, - самодовольно заявил ему Чуя. - Может, ты четыре года об этом мечтал. Мне что, жалко? - А ну завались! - ответил ему удивленный донельзя Осаму. – Теперь уже мне хочется тебя убить. Много тебе чести - мечтать о таких вещах! Единственное, о чем я мечтаю, это двойное самоубийство с красавицей... - Достал уже, - Накахара резко подался вперёд и заткнул его поцелуем - просто прикосновением губ, не более. - Последние силы на тебя, идиота, приходится тратить, чтобы снова не выносил мозг своими суицидами. Хорошо хоть, что ты из Мафии ушел, и я не слышу об этом каждый день. Осаму показалось, что внутри него взорвался фейерверк. - Как знать, - задумчиво протянул он, пытаясь скрыть счастье, что переполняло его из-за импульсивного поступка его бывшего партнёра и отдавалось дрожью в руках. - После этого момента я тебе покоя не дам, будь уверен. Чуя глухо застонал и уткнулся головой ему в грудь. Дазай лишь ласково потрепал его по волосам, крепче прижимая к себе. Ему подумалось, что, кажется, теперь у них больше не будет нехватки прикосновений.