The Russian squad

— Артём, всё хорошо? — спросил у всё ещё сидевшего в боксах и, почему-то, очень хмурого пилота один из механиков. Маркелов попытался изобразить улыбку, но, видимо, получилось это очень плохо, так как мужчина только покачал головой и отправился работать дальше, что-то сказав главному инженеру. Тот лишь хлопнул его по плечу и подошёл к россиянину. — Переживаешь из-за гонки? — усевшись рядом, спросил он. Пилот только покачал головой. — Тогда что случилось? — Ничего. — хмыкнул Артём и встал со своего места, отправившись на трассу. Сейчас надо сосредоточиться. Спустя каких-то десять минут, он, уже проехав прогревочный круг, уже был готов стартовать. Гаснут огни! Все срываются со своих мест. Начался Гран-При Бахрейна! Кого-то уже развернуло. Кажется, это был Грожан. Артём, осторожно объехав обломки, начал приближаться к ехавшему впереди Карлосу. Интересно, с Юлей всё в порядке? Нет! Не сейчас! Надо думать о гонке! Маркелов изо всех сил пытался догнать Сайнса, однако Испанец внезапно увеличил скорость, оставив его позади. Чёрт! Спустя два круга он заметил в зеркалах движение. Кто это? Хаас? Или Рено? Преследователь переместился на внешнюю траекторию и начал обгонять россиянина, что ему, а, точнее, ей вполне удалось сделать. Юля обошла его как стоячего! Пилот пытался контратаковать, но девушка упорно сопротивлялась. В глубине души он признал, что впечатлён. Но, не теряя надежд, он хотел ещё раз попробовать вернуть позицию, когда донёсся голос инженера: — Не трать резину, тебе ещё ехать всю гонку! Закатив глаза, он просто пристроился в секунде от напарницы и уже на автомате ехал круг за кругом. На тринадцатом круге Черных слегка занесло, из-за чего Маркелов пришлось срезать шикану, дабы избежать столкновения. — Ты должен её пропустить. — тут же прозвучало по тим-радио. Пропустив напарницу, он облегчённо вздохнул. Эта Черных так его с ума сведёт! *** Пилот стоял в стороне, облокотившись о стену, и медленно опустошал бокал с шампанским. Он даже не знает в честь чего устроили эту вечеринку и пришёл сюда только из-за того, что ему всё ещё было дорого место в команде. Ему никогда не нравились такого рода мероприятия: спёртый воздух, резкий аромат духов, смешанный с запахом спиртного, шум и толпа пьяных селебрити, делающих вид, что они заинтересованы в гонках, — всё это сильно бесило Маркелова. И даже сейчас к нему подошла девушка, начав нести какую-то чушь. Артём лишь улыбнулся и предложил поговорить чуть позже, после чего он отправился к ближайшему столу в поисках ещё одного бокала с шампанским. Но стоило ему пройти несколько метров, как в него кто-то врезался. — Блять! — сорвалось с губ. Подвыпивший, Артём рассеянно осмотрел пострадавшую рубашку и, увидев огромное багровое пятно, взвыл от отчаяния: ему нужно ещё вернуть этот костюм другу. — Ох, Артём, прости, я не хотела. — засуетилась Черных, начавшая судорожно копошиться в сумочке. Стоп, Черных?! — Юль, ну ты хоть смотри, куда идёшь! — произнёс Маркелов, а когда напарница достала салфетки, то вовсе закатил глаза. — Они сейчас так помогут! Девушка мысленно ударила себя по лбу, но виду не подала, и даже наоборот потянула напарника в неизвестном ему направлении. Когда они подошли к нужному месту, а Юля уже открыла дверь, Артём вырвался и встал как вкопанный. — Я туда не пойду! — ответил он на немой вопрос напарницы. Та лишь закатила глаза и тяжело вздохнула. — Как ребёнок, честное слово! — заключила она, затаскивая Маркелова в соседнюю кабинку с надписью «Мen». — Снимай. — приказала Черных, закрыв дверь. — В смысле? — В прямом! — терпение пилотессы было на исходе. — Слушай, — продолжила она. — Либо ты меня слушаешься, либо можешь прощаться со своей рубашкой. — Но нас же могут увидеть! — не унимался Артём. Перспектива быть сведённым с ней, хоть и не словах, его почти не радовала. — Пойдут же слухи! — Значит женимся к чертям! — Юля подошла к нему вплотную, едва он успел открыть рот, чтобы что-то сказать. — Заткнись и делай, что говорят. — от такой близости у девушки перехватило дыхание, и она тут же отскочила от напарника. Тот, немного покраснев, отвёл взгляд. — Бе-бе-бе, «значит женимся». — спустя несколько секунд передразнил парень подругу, расстёгивая пуговицы. «Свадьба? А это не такая уж и плохая идея.» — Я всё слышу. — заметила та, начав что-то листать в телефоне. — На, держи, злюка. — пилот всунул комок, некогда бывший рубашкой, напарнице в руки. Черных пропустила эти слова мимо ушей и поднесла предмет одежды под струю воды, пытаясь оттереть пятно и временами поглядывала на Маркелова. «А он ничего так.» — пронеслось в голове девушки, отчего она усмехнулась. Алкоголь творит чудеса. Эта реакция не осталась без внимания Артёма. — Нравится, да? — спросил он, широко улыбаясь. — С чего ты это взял? — поинтересовалась Юля, не отвлекаясь от своего занятия. — Поглядываешь на меня, глупо улыбаешься. Признайся, что влюбилась. — не затихал пилот. — Мне просто забавно видеть, что даже тринадцатилетние школьники не такие хилые. — пожала плечами пилотесса, ликовавшая в душе оттого, что тот наконец-то умолк, и теперь она может спокойно разглядывать его дальше. Спустя несколько минут пятна уже почти не было видно, поэтому пилотесса, встряхнув и осмотрев рубашку, отдала её владельцу. — Ну, чего стоишь, надевай! — сказала она, заметив, что напарник медлит. — Но… Она же мокрая. — А я и не заметила! — съязвила Черных. — Прости. — добавила она, вздохнув. Что-то бурча себе под нос, Артём всё же надел рубашку, ёжась от холода, окутавшего тело. Мокрая ткань липла к телу, создавая неприятные ощущения. В попытках как-то исправить это, Маркелов постоянно шагал от одной стены к другой. Тем временем Юля, вытерев руки, решила тоже немного пройтись, но тут же столкнулась с напарником, отчего оба вздрогнули. Они медленно повернулись и посмотрели друг на друга: расстояние между ними было настолько маленьким, что Артём мог разглядеть каждую крапинку в её изумрудно-зелёных глазах. Вместо того чтобы отойти друг от друга, пилоты стояли, как вкопанные. Юля медленно отодвинула прядь своих волос, опустив взгляд на его губы. Сознание, подчинявшееся здравому смыслу, пыталось прекратить это. Однако Артём осторожно, не желая спугнуть, потянулся рукой к её лицу и провёл пальцем по щеке. Нервно сглотнув, он едва наклонился и посмотрел ей в глаза. Такие красивые. Парень робко, едва дотрагиваясь, коснулся её губ своими, закрыв глаза и нежно обхватив её лицо обеими руками. Черных приоткрыла губы, отвечая на поцелуй. По телу пилота пробежали тысячи мурашек, когда девушка прижалась к нему, постепенно углубляя поцелуй. У обоих перехватило дыхание от нахлынувших эмоций. Внезапно девушка отстранилась. — Нет, это неправильно. — пробормотала она, прежде чем убежать в зал. На полпути её остановил напарник, схватив за руку. — Прости, — она виновато взглянула на него. — Я не могу себе этого позволить. *** О, да, самое время предаться воспоминаниям! Маркелов мысленно проклинал себя за эту сентиментальность. Не сейчас! Медленно вздохнув, он пытался сконцентрироваться на езде, когда его зазвали в боксы. «Заехать на пит-лейн. Снизить скорость. Подъехать к боксам. Раз, два, три… Подождать, пока отойдёт механик.» — повторял он про себя. Россиянин выехал из боксов прямо за Черных. Ну отлично, сейчас они снова скажут экономит резину! Тут Маркелов заметил ехавшего сзади Джовинацци. Итальянец стремительно приближался, поэтому Маркелов пришлось отвлечься от Юли. Заубер, конечно, не Феррари, но и Russian Time тоже не Мерседес, поэтому Антонио уже через полкруга ехал вплотную за россиянином. Секунда, две, и вот итальянец уже атакует. Пытаясь обороняться, Артём не справился с управлением и въехал в оппонента. Класс, теперь ещё придётся выслушивать гневные речи руководства. — Ты в порядке? — донеслось из наушников. — Да. Простите, ребята, это моя вина. — ответил он, выбираясь из кокпита. *** — Хюлькенберг приближается к тебе, — услышала Полянская сообщение от инженера. — Вас разделяют три с половиной секунды. Учти, его шины свежее твоих. — Я всё поняла, — отчеканила Виктория. В гонке в Бахрейне ей удалось куда лучше квалифицироваться, чем в Австралии. Сейчас Тори шла на четырнадцатой позиции, позади Сергея, но тут сел на хвост Нико, который прорывался из хвоста пелотона (получил штраф в пять позиций), и теперь P14 Полянской встала под вопросом. Не было никаких сомнений, что он скоро её пройдёт. И почему-то как раз в этот момент в памяти вновь всплыли его слова, произнесённые сегодня во время парада. Хюлькенберг, говоря по-немецки, заявил, что Виктория необычная, и это ему в ней нравится. «Господи, только не сейчас! — чуть не взвыла пилотесса из СМП. — Забудь об этом хотя бы до конца гонки!» «А тебе не приходило в голову, что он специально это сказал, чтобы смутить тебя и сбить с толку? Он хочет воспользоваться твоей растерянностью и с легкостью обойти тебя!» — прозвучал голос в её голове. «Но откуда ему известно, что я понимаю немецкий и говорю на нём? В любом случае, пусть говорит, что хочет. Я его не пропущу! Эти фокусы на меня не подействуют.» Две секунды между ними! Николас приближался. Его вовсе не устраивала эта позиция. Гонщик из Германии был уверен в себе, в своём автомобиле. «Возьми себя в руки!» — сказала сама себе Полянская и начала выжимать из машины и из самой себя всё, что только возможно. Ремни безопасности больно врезались в тело, оставляя на нём синяки, кожа вспотела, начала болеть голова, руки отекли и плохо слушались. Через силу, через боль, сжав губы, она продолжала. — Сколько ещё осталось кругов? — спросила Полянская. — Два, — коротко ответил инженер. — Ты в порядке? Мне не нравится твой голос. — Я в порядке, не стоит беспокоиться. — В любом случае, делаешь правильную работу. Отыграла одну секунду. Секунду! Но эта секунда была выиграна тяжелым трудом. Машина у «Рено» была гораздо лучше той, что предоставили в СМП, но ребята продолжали работать и прогрессировать. Виктория и Сергей не сомневались, что однажды команда добьётся больших успехов. Последний круг завершился. Взмахнули клетчатым флагом. Кажется, победил кто-то из Феррари. И то, победил случайно, всё из-за того, что лидер гонки, Макс Ферстаппен, въехал в ограждение и выбыл из гонки. — P13! Это было мощно, Тори, — похвалил её инженер, когда гонщица припарковалась в закрытом парке. — P14 Хюлькенберг, P15 Норрис, P16… Виктория уже еле различала его слова. Внезапно они стали звучать в её голове словно эхо. Полянская с большим трудом выбралась из кокпита, и в этот момент земля ушла у неё из-под ног. Гонщица рухнула рядом со своим автомобилем без сознания. Финишировавшая на одиннадцатом месте и уже доехавшая до закрытого парка Черных первая заметила это и подбежала к ней. Пилотесса молниеносно сняла шлем с соперницы: лицо Полянской было бледным, губы слегка посинели, дыхание поверхностным. Гонщица «Русского Времени» прощупала пульс у соперницы: он едва прощупывался. Недолго думая, Юля схватила у какого-то зеваки бутылку с водой, после чего обрызгала ею Вику. — Врача! Ей нужен врач! — закричала гонщица. — Только не смей умирать, Тори. — прошептала она, повернувшись к Полянской. Внезапно, её оттолкнули в сторону. — Отойди от неё! — сказал обидчик, оказавшийся никем иным, как Нико Хюлькенбергом. Немец провёл рукой по лицу Тори, после чего осторожно поднял её на руки и передал врачам. Убедившись, что пилотесса SMP в безопасности, он повернулся к Черных, которая уже собиралась уходить, и развернул её к себе лицом. — Чтобы я тебя рядом с ней не видел, поняла? — пригрозил он, внимательно смотря на россиянку. — Больно надо! — фыркнула она и направилась в свой гараж, оставив Нико наедине с собой. Вот и делай после этого добро людям. *** На следующий день Виктория проснулась ближе к обеду. Вчера она потеряла слишком много сил, и, как только её голова коснулась подушки, гонщица тут же уснула и проспала больше шестнадцати часов. Открыв глаза, девушка решила узнать сколько времени и потянулась к за телефоном, который лежал на прикроватной тумбочке. Час дня. — Ну я даю, — пробормотала Полянская и села в постели. Раздался стук в дверь. Виктория быстро соскочила с кровати и, взяв с крючка белоснежный халат, надела его и открыла дверь. На пороге стояла горничная с большим букетом пионов. Молодая девушка поприветствовала Полянскую и передала ей цветы, который доставил курьер специально для Виктории. — Спасибо, а от кого это? — удивленно произнесла гонщица из СМП. — Мне не сказали, просто просили передать, — пожала плечами горничная. Приняв букет, Тори попрощалась со служащей отеля и закрыла за ней дверь. Полянская вдохнула аромат цветов и на её лице появилась блаженная улыбка. Бело-розовые пионы… Её любимые. Но от кого это? Виктория только сейчас обратила внимание на конверт, который был вложен в букет. С замиранием сердца гонщица распечатала его и извлекла оттуда письмо. Развернув его, пилотесса начала читать: Доброе утро, Виктория. Как ты? Надеюсь, что ты в полном порядке, и твоему здоровью ничто не угрожает. Признаюсь, я очень испугался за тебя и весь вчерашний день думал о тебе и продолжаю думать прямо сейчас. Должен отметить, наша вчерашняя борьба произвела на меня большое впечатление. Не ожидал от тебя такого. Но я проиграл тебе и полностью признаю своё поражение. Ты сразила меня наповал. Прими эти цветы в знак моего уважения и большого восхищения тобою. Я бы хотел обсудить вчерашнее лично, но к сожалению вынужден улететь сегодня рано утром в Монако. Береги себя. Скоро увидимся! N.H. Виктория прочитала это письмо несколько раз. Некоторые строки заставили её усмехнуться, некоторые трепетать, задуматься. С её лица не сходила улыбка. Полянской было очень приятно читать его слова. «Сразила меня наповал.» Снова эти двусмысленные фразы. Что ты хочешь сказать? Вика вновь взглянула цветы. Нужно поставить их в вазу. К счастью, здесь есть подходящая. Гонщица набрала прохладной воды и аккуратно вставила букет в вазу. Полянская неотрывно смотрела на цветы около минуты. В голове вновь пронеслись события вчерашнего дня. Из размышлений девушку прервал звонок на телефон. Виктория дёрнулась от неожиданности, но тут же успокоилась и взяла в руки мобильный. Звонила Белла, физиотерапевт. — Я тебя не разбудила? — поприветствовав гонщицу, спросила медик. — Ты не против, если я зайду? — Заходи, я уже проснулась. Через несколько мгновений на пороге номера Виктории появилась Белинда. Приобняв пилотессу за плечи, Блэр укоризненно посмотрела на неё. — Совсем себя не бережёшь. И стоило оно того? — Белла, ну не начинай… — Нет, послушай. Ты не сражалась за очки, даже до очковой зоны было ещё относительно далеко. Зачем так рисковать собой ради четырнадцатой позиции? — Тринадцатой. Ферстаппен выбыл на последнем круге. — Все равно! Вик, знаешь, мне кажется здесь какая-то другая причина. — Я просто не хотела ударить в грязь лицом и показать себя с лучшей стороны. И у меня это получилось. — Но какой ценой! Полянская, если ты ещё раз так себя изведёшь…! — темноволосая замолчала на мгновение и спросила — Какие красивые пионы! От кого они? Внимание Беллы быстро переключилось на букет, присланный Хюлькенбергом. — А какой аромат! — не унималась Белинда. — Но всё же от кого? — Это… Поклонник прислал. Почему она не назвала имени, Виктория не может понять до сих пор. Что-то остановило её. — А! — протянула Белла и интерес к букету у неё мигом исчез. — Так вот, Тори. Все-таки. Береги себя. «Я просто не хотела, чтобы онменя обогнал», — подумала пилотесса и вздохнула.