/3.04.19, среда, школа, 3:10 pm/
Весь обед Аяно провела рядом с Пиппи Осу. Поев из одного бенто, они решили прогуляться по окрестностям школы: посмотрели на фонтаны у входа, на розовые кусты, на чудесный садик клуба садоводства (ребята из него поделились, что в этом году хотят сделать ещё один, исключительно японский) и на сакуры — те, что были расположены внутри двора и за входом по сторонам дороги, ещё не цвели, так как большую часть времени находились в тени; однако одинокое вишнёвое дерево на холме, окружённое тайнами и ярким солнечном светом со всех сторон, самым первым приобрело крохотные цветочные почки — радость Пиппи от них было не описать. На свежем воздухе, рядом с прекрасными растениями её настроение значительно поднялось, и Айши задала ей несколько вопросов по поводу Осаны, пытаясь выяснить истинную причину их недоверия друг другу. Осу так и не сказала ничего толкового: она призналась, что так получилось само собой; её действительно просто вывел из себя характер Наджими и её порой приказной, невежливый тон. Также она добавила, что с упомянутого в споре случая с «ловлей покемонов под её партой», наверное, и началась их неприязнь. Так что за обед не произошло ничего полезного, кроме налаживания отношений с Пиппи Осу. Уроки протекли как обычно. В перемены между ними Аяно повторяла конспекты, болтала с геймершей и бесцельно бродила по коридорам, потому что Осана всё ещё выглядела недоступной. Айши твёрдо решила опустить репутацию соперницы, а для этого стоило пообщаться с ней на щекотливые темы, чтобы выяснить, на чём обосновать слухи. Всё-таки той информации, что дала Инфо-тян, было мало для воистину болезненных сплетен, но достаточно, чтобы знать, в какое русло увести диалог. Учительница химии — неприветливая сутулая женщина — преподавала на удивление качественно и доходчиво, и она стала первой преподавательницей, кто наконец-то задал вопрос Осане на уроке. Видимо, то, что девушка тщательно пыталась слиться со своей партой, не помогло ей уйти от орлиного взгляда химички — возможно, не в первый раз; как и следовало ожидать, Наджими ответила неправильно, за что получила низкий балл и расстроилась ещё больше. Она была сама не своя. Даже не угрюмая, какой она становилась, если поссорилась с кем-то, а подавленная. Аяно догадывалась, что это реакция на осуждение Ямады-семпая, а не на саму ссору — стоит хотя бы вспомнить её раскрасневшееся лицо, когда он отчитал её, и то, как быстро она убежала оттуда. Это означает, что сегодня после дежурства она не встретится с Таро, а пойдёт домой одна. Осана же не будет против, если кто-то подкорректирует её планы? — Наджими-тян, — Аяно мягко поймала грустную девушку за рукав сейфуку. Та подняла потускневший взгляд и приготовилась слушать, — поговорим сегодня после дежурства. Встретимся у туалета рядом с нашим кабинетом. Обещаю, в этот раз без сюрпризов. Осана, помедлив, неуверенно кивнула, и яндере отпустила её, отправившись дежурить. … Ей не пришлось долго ждать. Скоро в коридоре появилась Наджими, непривычно растерянная, и Аяно направилась ей на встречу. — Что-то не так? — первой неуверенно спросила рыженькая. — Нет, всё нормально, — Айши мягко улыбнулась. — Я просто хотела поддержать тебя. Вижу же, что ты неважно чувствуешь себя после утренней перепалки. Осана тяжело вздохнула, отведя унылый взгляд в сторону. Ей было неприятно вспоминать о случившемся. — Куда пойдём? Хочешь, прогуляемся по окрестностям школы, проветримся на свежем воздухе? — участливо поинтересовалась темноволосая. Опечаленная одноклассница доверительно взглянула прямо ей в глаза. — Ты можешь проводить меня до дома? Мне скучно идти одной. Аяно почти незаметно приподняла брови. — Конечно, могу. Пойдём, подруга. Осана немного улыбнулась — то ли грустно, то ли вежливо, — и девушки направились на первый этаж, к выходу.***
— Всё-таки мне не стоило этого делать, — Аяно нарушила тишину, после чего виновато поджала губы. — Пытаться мирить вас. Весенние дни становились заметно дольше. Солнце стояло выше обычного, но всё равно не так, как днём. Дома начинают отбрасывать тени на дороги и друг на друга, что говорит о приближении вечера. Искусственная вина в словах должна поднять доверие. — Нет, — едва слышно отозвалась Осана, смотря в пустоту. — Ты не виновата. Ты хотела, как лучше. Небо незначительно посветлело у горизонта, но на алые тона в нём пока не было ни намёка. Айши вновь позволила паузе занять время в их диалоге, чтобы придать догадке Наджими значимость, после чего возразила: — Но я же не смогла остановить спор. — Ты пыталась, — рыжеволосая ответила тут же, спокойно взглянув в глаза своей однокласснице. Глубоко внутри Аяно отметила победу — теперь точно никто не считает её виноватой в ссоре: ни Осана, ни Осу, ни… Догадывается ли семпай? На мгновение в памяти мелькнул его осуждающий взгляд, но уже никаких эмоций не вызвал. Нет. Он не обратит внимания на эту мелочь, забудет про неё так же, как Наджими забыла о «злобном лице» Айши. Не стоит беспокоиться об этом. Лучше подумать о диалоге и о том, как повести его в нужное русло. — Я не ожидала, что вы начнёте ссориться. Она всегда была миролюбива рядом со мной, и ты тоже. Осана вздохнула, сказав каким-то надтреснутым голосом: — Знаешь, она всё-таки права насчёт характера. Я очень вспыльчива, я понимаю это, я… Она замялась. — Я какашка. Аяно замолчала, не зная, что добавить к этому интеллектуальному умозаключению, но потом вспомнила о своей цели и уточнила: — Ты думаешь, у тебя плохой характер? — Не сахар, — мрачно ответила одноклассница. — Мне частенько говорят об этом. Все. Подружки, мой друг, родители… Я просто не могу удержать себя и не знаю, что мне делать с собой. Как измениться. Я слабая, я не умею меняться. Я всегда буду такой глупой. — Неправда, — отразила Айши и тут же продолжила, спрашивая как бы невзначай. — Ты сказала, тебя ругают родители? — Что? Ругают? — удивилась Осана. — Я такого не говорила, — а глаза напряжённо забегали, будто школьница вспоминала каждое брошенное слово. Ага, нашла. — Им тоже не нравится твой характер? — не отступала девушка. Наджими очень старалась скрыть нервозность, и у неё это получается явно лучше, чем с гневом, но слишком плохо, чтобы Аяно не заметила. — Многих родителей что-то не устраивает в своих детях. Лень, например, — уклончиво произнесла она предательски дрогнувшим голосом. Нет уж, давай говорить о твоих родителях. — Согласна, — яндере кивнула, но помедлила с продолжением фразы. Ладно, она слишком нервничает. Не буду давить на неё. Она сама должна захотеть говорить. Айши решила разрядить обстановку максимально искренним и спокойным голосом: — Мои родители частенько ругают меня за бесхарактерность. Она сделала короткую паузу, чтобы убедиться, что её соперница слушает. Да, слушает. И внимательно вглядывается в гармоничное лицо темноволосой, отягощённое искусственной печалью. — Они говорят, что я уже взрослая и должна уметь делать выбор, — продолжила она, — но я так и не определилась, кем хочу стать, не нашла в себе таланты, не знаю, что меня увлекает сильнее всего. Ничего не умею. «Бухгалтер» на языке крутится от безысходности: я просто не знаю, что мне ещё может подойти… Ещё они говорят мне быть серьёзной, — она грустно усмехнулась над собой, — но я сочувствую даже бездомному котёнку. Плачу над сериалами. И совсем, наверное, не приспособлена к взрослой жизни со своим «детским мировоззрением», как они говорят. Но почему оно детское? Разве взрослый должен быть безэмоциональным? Аяно смотрела в сторону, хоть ей и хотелось увидеть реакцию собеседницы. Девушка догадывалась, что результат удовлетворит её. В сладковатой тишине раздался робкий и неожиданно нежный голос: — Я… тебя понимаю. — Они тоже говорят мне это. Теперь настала очередь яндере внимательно следить за лицом Осаны. Если выражение Айши было ясным и грустным во время её монолога, то у рыжеволосой оно скорее заворожённое, застывшее с немым шоком. Её губы подрагивали, будто рвались что-то сказать, но разум не решался. — Мама говорит, что в жизни происходят вещи, гораздо страшнее моих, поэтому я не должна быть слабой. Я должна уметь защищаться. У женщин мало прав во взрослой жизни, поэтому уметь стоять за себя жизненно важно. Она неожиданно замолчала. Шок ещё не спал с лица — значит, сказано не всё, далеко не всё, но остальное без пинка она уже не произнесёт. Аяно хотелось поморщиться и помотать головой. Какие права? Какие женщины? Речь же вообще не об этом. Но она держала себя в руках: всё, что сейчас говорит девушка, является ключом к разгадке. Кажется, я догадываюсь, что не так. — А почему твоя мама так думает? — спросила Аяно. Лицо Осаны изменилось, стало более определённым. Задумчивым. Она даже хмыкнула. — Не знаю… — она словно зависла. — Я никогда об этом не думала. Яндере вдохнула носом и задержала дыхание, готовясь задать опасный вопрос. — Она в разводе? Осана замолчала. — Мы живём с отчимом, — абсолютно ровным тоном ответила Наджими. — Давно? Осана кивнула. — Сколько лет? — Я не знаю. Я была маленькая, когда они поженились. — Ясно, — Аяно промолчала. — Это её второй брак? — Угу. — А что случилось с первым мужем? — Просто развелись, — она пожала плечами. — Домашнее насилие? — Да без понятия, — уже несколько раздражённо сказала Осана. Аяно поняла, что задаёт слишком много вопросов. — Извини, что так много спрашиваю. — Ничего, — угрюмо произнесла она. — Не такая уж и личная тема. — Точно? — Ага. — Тогда можно ещё спросить кое-что? — Ну? Твоя резкость сейчас некстати. — Кхм… — после некоторых раздумий она внимательно посмотрела в янтарные глаза. — Отчим — хороший человек? Осана задумалась. Это точно лучше, чем отвечать сразу, бездумно. — В принципе, мне он ничего плохого не сделал, — она небрежно пожала плечами. — Так только, бесит иногда. А мама… — А мама?.. На лице собеседницы чётко обозначилась линяя плотно сжатой челюсти. — Слушай, это реально так важно? В её голосе уже однозначно были слышны раздражение и злоба. Злить Осану — глупо. Отступать от ответа в одном шаге — ещё глупее. — Нет, если ты не хочешь говорить. Блеф. Аяно блефовала и была уверена, что это сработает. Осана, кажется, не совсем ожидала мягкого отступления подруги. Да, ей казалось, что к ней только что проявили милосердие, разрешили умалчивать тайну дальше. Только вот девушка понимала, что уже проиграла. Уже частично проговорилась. Это заметил другой человек и — о, чудо! — не стал добивать. Не стал добивать. Аяно заметила, что Наджими плохо. Она позаботилась о ней и даже готова забыть про своё любопытство, лишь бы не ранить. Настоящая подруга. Так ли она не хочет говорить? Может быть, пора наконец сказать? Слова вертелись на языке, но всё не могли обрести форму. Осана чувствовала, что правду придётся произнести. Ей казалось, что она загнала себя в ловушку, слишком сильно открылась человеку, с которым познакомилась лишь вчера. А Аяно терпеливо выжидала. Как хищник. Охотник до чужих тайн. … — Так обидно… — наконец произнесла «жертва» и тут же осеклась. Она совсем не это планировала сказать! Она же хотела начать с фактов! Как это вообще вырвалось? В смятении она случайно поймала взгляд хищницы. Аяно совсем не выглядела опасно, наоборот: её внимательное лицо внушало доверие. Так же, как и мягкая шёрстка больших кошек. Айши, как и они, мастерски втягивает когти, но Осана об этом, увы, узнает слишком поздно. — Понимаю, — сочувственно промурлыкала яндере. — Если тебе слишком тяжело, ты можешь довериться мне. Я не буду критиковать тебя или смеяться над тобой. И, если ты хочешь, ни одна живая душа не узнает об этом диалоге. Это останется только между нами. Всё внутри Осаны буквально завопило, готовясь вырваться наружу: «Скажи ей! Скажи ей! Скажи ей!», и, поморщившись, она наконец осмелилась: — Мама била меня в детстве, а сейчас в основном ругается. Я даже не всегда успеваю понять, что я сделала не так: она очень быстро выходит из себя и начинает кричать. Она наказывает меня за плохую учёбу, за лень, за то, что я постоянно в телефоне и ничего не делаю. Я боюсь шевелиться лишний раз рядом с ней. Когда они с отчимом вместе, они не обращают на меня внимания и переключаются друг на друга, постоянно ссорятся из-за мелочей, а я просто стараюсь не попадаться на глаза. После наказания она читает мне нотации о том, что со взрослой жизнью я просто не справлюсь, потому что я ничего не умею, и мне придётся обращаться к ней за помощью. Говорит об ужасах, которые меня ждут, когда я стану старше. Говорит о том, что она так старается ради меня, а я к ней так отношусь. Она считает, что я неблагодарная, что я её ненавижу, хотя я всю жизнь стараюсь не вызывать у неё гнева. Откровение прозвучало сумбурно и безэмоционально одновременно. Осана даже не заметила, что закончила, а когда заметила — не поняла, как продолжить, и просто неловко замолчала, стараясь не смотреть собеседнице в глаза. Мысли в голове были похожи на рой москитов, непредсказуемо беснующийся внутри, и сформулировать хотя бы одно внятное предложение казалось уже невозможным. Осана против воли погрузилась в воспоминания. — Оу… — мазнула наигранным сочувствием Аяно, обрабатывая поступившую информацию. Она не решалась или, скорее, не считала нужным прерывать воцарившуюся паузу. Наджими видела перед собой воспоминания, как чёрно-белый фильм; когда-то свежие, кровоточащие обиды зарубцевались и забылись, и сейчас прошлое не вызывало ничего. Ни злобы, ни ненависти, ни даже обычного человеческого сожаления. Жалости к самой себе, к беззащитному тогда ребёнку, не было. Почему-то этот неяркий, неинтересный чёрно-белый фильм не хотелось воспринимать, как своё прошлое. Это не её прошлое. Там какая-то глупая и наивная девочка, вечно влипающая в передряги и испытывающая терпение матери. Это не Осана. Осана ненамного, но лучше девочки из воспоминаний. Она всё ещё глупая, всё ещё влипает в неприятности, но уже не позволяет себя оскорблять так легко. Мама не в счёт — её слова уже перестали что-либо значить. А вот слова одноклассников, слова друзей, слова близких людей… Слова Таро… Мама говорила, что Осана не должна позволять кому-либо обижать её. И била. Наверное, она была исключением из собственных слов, или считала, что совсем не обижает девочку, или что это пойдёт на пользу её воспитанию — не суть. Главное, что теперь Осана может защитить себя благодаря ей. Накричать, оскорбить и быстро забыть. Может быть, она и обидит кого-нибудь, но зато никто не обидит её. Никто никогда не увидит её слабой. Кроме Аяно. Приятно быть первой, да? — Это действительно жестоко, — наконец прокомментировала охотница с шокированным и печальным взглядом. — Это… это неправильно! Осана выдохнула. Имеют ли они право судить, что правильно, а что нет? Имеет ли Наджими право судить свою мать, которая о ней заботится? — Мне искренне жаль тебя, — её голосок сочувственно звенел. — Прости, что я заставила тебя сказать это… Мне стыдно. — …Ничего, — голос рыжеволосой неожиданно для неё изменился. Стал каким-то глубинным и севшим одновременно, как будто она рыдала битый час. — Мне даже стало легче. Я наконец выговорилась. Однако улыбки на её лице не появилось. Сейчас она выглядела пустой, безэмоциональной. Видимо, девушка боялась не того, что происходит в её семье, а того, что об этом кто-то узнает — поэтому так волновалась и увиливала, пока Аяно только прокладывала дорожку к тайне. Что ж, теперь она всё знает, и бояться больше нечего. Остаётся принять то, что теперь Наджими делит эту тайну с кем-то другим. — Тогда можно ещё кое-что спросить? — оживилась темноволосая, но произнесла это максимально вежливо. Осана неопределённо кивнула: она только что увидела на себе, чем оборачиваются вопросы подруги, но отказать не смогла. — Тот парень у фонтана — твой друг, да? — Айши не стала дожидаться ответа. — Давно ты дружишь с ним? Тысячу раз извиняюсь, если это личное. Эти слова заставили Наджими вернуться на землю. К чему это вообще? Речь же шла о семье. — Давно, — безжизненно ответила она. — С детства. — Хм, интересно… А как вы познакомились? — Мы соседи. Сначала я забегала к нему во двор, и мы вместе играли — у него были горки и качели, но потом мама узнала об этом и запретила ходить к нему, сказав, что мальчики должны оказывать внимание девочкам, а не наоборот. Ну, он и стал ходить ко мне во двор, — она пожала плечами. — Правда, у меня было скучнее, но вдвоём нам было всё равно весело. — Вон как, — Аяно задумалась. — А мама не запрещала вам общаться? Осана замялась. — Ей не очень нравилось, что я так много времени провожу с ним. До сих пор не нравится. Поэтому я в основном провожу с ним время в школе, а когда иду гулять, вру маме, что с подружками. Она один раз даже приходила к его родителям, — она округлила глаза, — жаловалась, что он ко мне пристаёт. Это бред, конечно, поэтому конфликт быстро унялся, но осадок всё равно… остался. — Н-да… твоя мама очень странная. — она покачала головой. Наджими промолчала на это заявление, вместо этого задержав взгляд на доме. — Мы пришли. Дом как дом, просто не очень ухоженный. Да, в нём действительно не было ничего особенного, кроме того, что он располагался левее участка Таро — Аяно знала это благодаря слежке за ним в воскресенье после церемонии. Разве что сильно цепляло взгляд отсутствие каких-либо растений, кроме молодой весенней травы, и гараж с поднятыми и заржавевшими воротами, который служил складом, так как машины нет. — Буду знать, где ты живёшь, — Айши усмехнулась и улыбнулась собеседнице. Осана молча смотрела на неё. — Знаешь… — она помялась, постояла на месте и неожиданно заключила подругу в объятия. — Спасибо. Аяно от неожиданности глупо расставила руки по сторонам, но потом сообразила и мягко положила их на доверившегося человека. Яндере ощущала, как под её спокойным, едва слышным сердцем сильно и гулко бьётся чужое, и как холодные с детства руки нагреваются на тёплой спине. Она по-дружески похлопала Осану, и так они стояли вечность, если быть романтиком. Или десять секунд, если быть точным. Девушки попрощались, Аяно проводила подругу взглядом и направилась к себе домой, строя очередной план.***
/3.04.19, дом Айши, 5:12 pm/
«Инфо-тян, я раздобыла кое-что об Осане. Если я расскажу тебе, это будет считаться за панцушот?» «Вряд ли. Зачем мне информация о человеке, который всё равно скоро умрёт?» «Я не собираюсь её убивать.» «Тогда выкладывай.» «Осана живёт с матерью и отчимом, которые часто ругают её, а также кричат друг на друга. Мать избивала её в детстве, зациклена на правах женщин и внушает их Осане. Запрещает в полной мере взаимодействовать с мужским полом, в том числе с Таро.» «Я в восторге. Что ты хочешь?» «Распространи сплетни о ней.» «Это невыгодная сделка для меня, но, так и быть, я дам тебе послабление. Считай, что она уже в петле.» «Нет, не до такой степени!» «Ты недооцениваешь школьников. Их контроль уже не в моей власти…)»