Стать живой

      ~~~       Кизана намазала увлажняющий крем на локти и тыльную сторону ладоней, чтобы королевой не только быть, но и выглядеть.       Она, как всегда, молниеносно справилась с домашним заданием, потом два часа принимала роскошную ванну, мечтая о большой сцене и такой же большой любви, потом перекусила йогуртом (откуда бы иначе взялась такая талия?), а сейчас собиралась ложиться спать. Ей пока совсем не хотелось идти на боковую, но нужно изобразить здоровый режим сна для папы, а уж в постели она придумает, чем заняться.       Актрису многие спрашивали, спит ли она с бигудями, чтобы на утро у неё так вились волосы. Кизана всегда отвечала: нет, потому что это так не работает, и на утро у наивной девушки скорее будет гнездо с кучей колтунов, чем изящные, упругие локоны. Ради этих чудесных завитых хвостиков красавица ежедневно вставала за два-три часа до выхода, закручивая их специальной насадкой для утюжка. Иногда бывало, что предательский будильник будил всех в квартире, кроме Кизаны; в такие дни она позволяла себе немного опоздать, но не позволяла чувствовать себя некрасивой.       Завершив наконец все свои вечерние ритуалы, девушка прыгнула в пышную, мягкую, пахнущую лавандой постель и зарылась с носом в сногсшибательно приятное одеяло, перекувыркнув его пару раз и поджав ноги от удовольствия. Как же она обожает свою кровать! Как обожает мягкий, пружинистый матрас, большую, высокую подушку и этот свежий запах…       Удобно устроившись в прохладном облачке одеяла, она сделала то, от чего не считала нужным отвыкать — полезла в телефон. Конечно, многие скажут, как это вредно для качества сна и тому подобное, но Кизана и так не уснула бы в ближайшее время. Так зачем проводить вечер зря?       Как всегда, сообщения сыпались словно из рога изобилия. Особенно много их было в инстаграмме, где незнакомцы весьма безрезультатно восхищались красотой Сунобу и её чувством стиля (в том числе и похабный козёл Заметора-кун); чуть поменьше их было в фейсбуке: кто-то интересовался учёбой, весьма неудачно выбрав своим просветителем в этом вопросе Кизану, кто-то слал глупые мемы, тоже неудачно выбрав получателя, и лишь несколько сообщений пришли от дорогих девушке людей.       И ещё одно — от нужного человека.       Почему-то Кизана утомлялась даже от мысли об этом Ямада-куне, поэтому сейчас, будто позируя самой себе, девушка устало закатила глаза и выдохнула. Где-то в памяти ещё хранился графоманский стиль сообщений и школьных сочинений Таро, который раньше вызывал уныние и тошноту — и это нагоняло ещё больше скуки. Однако лидер театрального клуба понимала, сколько пользы должна извлечь, какая ответственность лежит на её плечах, так что взаимодействие с этим занудой неизбежно — даже такое невесомое, как соцсети.       Она открыла диалог и начала читать:       «Прости, пожалуйста, что не написал вчера.» — уже первое предложение вскипятило раздражение Кизаны. У него из-за той рыжей бестии привычка извиняться образовалась? — «Я написал очень много, но страница каким-то образом обновилась, и мой текст стёрся, поэтому я разочаровался и пошёл спать. Сейчас, на следующий день, я совершаю вторую попытку, и если ты это читаешь — значит, попытка удачная.       С Наджими-тян, на самом деле, у нас история глубоко личная, и я бы не хотел сильно раскрывать её из-за уважения. Однако если я её не раскрою, скорее всего, многие моменты будут энигматическими для других людей, поэтому мне придётся коснуться биографии моей дорогой подруги.»       Кизана уныло полезла в гугл — как и любому простому смертному, слово «энигматический» ей не знакомо. Его смысл оказался простым — «непонятный». Почему нельзя было изъясниться проще? Что заставило подобрать Таро именно такое слово? Всё это для Сунобу было неясно. Ой, то есть — энигматично…       Глупая улыбка растянулась ещё шире после того, как Сунобу задумалась, что слово «энигматический» оказалось для неё энигматическим…       Сочинив ещё парочку легкомысленных каламбуров и припася новое интересное слово в словарном запасе, она всё же принялась читать дальше, приготовившись к душному пересказу чужой неинтересной жизни, однако в тексте её встретила приятная неожиданность — так называемый переход к сути:       «Впрочем, перейдём к сути. Абсолютно лживые слухи каким-то образом охватили всю школу за один день, что до глубины души шокировало как меня, так и саму Осану. Я до сих пор не знаю, что их вызвало; это похоже на какой-то заговор против безобидной и доброй девушки, однако я признаю, что она часто могла вести себя конфликтно и нажить врагов. Никто не представлял, что она их наживёт в таком масштабе… Такое ощущение, что это своеобразная месть — хоть мне и неприятно употреблять это слово — за все годы её жизни.       Как человек, который знает Наджими-тян и её семью с самого детства, я уверенно заявляю, что слухи в корне лживы. Что её мать, что её отчим, который стал ей, как родной — люди любящие и заботливые. Не буду обводить читающего вокруг пальца и заявлять, что всё в их взаимоотношениях было гладко, однако большинство разногласий вызваны своеобразным характером моей подруги. Сами понимаете — и ты, Сунобу-тян, сама понимаешь, — что многие в нашем возрасте ещё не совсем зрелы и могут говорить глупости. К таким людям я причисляю и тех, кто раструбил наглую ложь во все горны.       Впрочем, перейдём к сути.» — да переходи, переходи уже! — «Как правило, Наджими-тян всегда была открыта со мной, лишь иногда показывая, что я перешёл черту её личных границ. В этот же раз она ничего не сказала. Просто ничего. Она не оставила ни доли своего комментария к происходящему; более того, она была удивлена, что я от неё не отвернулся — чем удивила меня в ответ. Я пытался спросить её, кто мог быть этим бесчестным человеком, распространившим слухи, и она ответила, что не знает, ведь она никому ничего не говорила о своей семье. Как она выразилась: «я же не глупая, чтобы первому встречному всё о себе рассказывать». Так что я склоняюсь к версии, что остракизмом занялись её старые недоброжелатели, имён которых называть не буду.»       Сама Кизана к слухам относилась никак. Она не начала их, не распространила. Когда сплетни долетели до её ушей, актриса лишь задала самой себе риторический вопрос: «Почему я не удивлена?».       О том, что Таро слухи не поддержал, она узнала только что и задалась риторическим вопросом снова.       Конечно, после того, как загуглила, что такое остракизм*.       «Собственно, теперь о самом неприятном и болезненном. Мне не хочется касаться этого момента, но я понимаю, насколько это может быть важно для вас, актёров. Возможно, мне даже станет легче, если я выговорюсь, а, возможно, наоборот.»       Кизана, сама того не заметив, приблизилась к экрану ближе.       «Я увидел её во время уборки. Не вытерпел, полетел к ней, не убравшись до конца. Хотел поскорее увидеть её, поддержать.» — слегка отстранившись, актриса отметила смену стиля на менее дотошный и более экспрессивный, что не могло не нравиться. — «И я её увидел, но так, будто происходящее было фильмом ужасов, а не реальностью.» — вдруг Кизана прыснула со смеху, но, чтобы никого не разбудить, хохотнула в одеяло, ибо в первую секунду почему-то подумала, что фильм ужасов — это отсылка на внешность Осаны, мол, она страшненькая. Естественно, из-за этой дурацкой аналогии с ужастиком вся нагнетённая атмосфера мигом растворилась, но читательница попыталась вновь проникнуться текстом и прочувствовать его (наконец-то в писанине Таро есть чувства!), не обращая внимания на неудачное сравнение. — «Плечи, руки, спина, волосы Осаны были припорошены мелом, что меня крайне удивило, но когда она повернулась ко мне, и я увидел, что в её глазах стоят слёзы… Ты слышала, что мужчины не выносят слёзы женщин? Я испытал ярость. Да, я, спокойный и рассудительный Ямада Таро — я испытал её. Ненависть к тому, кто посмел обидеть Осану.» — прочитав эти строки, Кизана нехотя осознала, что впервые за долгое время чувствует уважение к этому парню. Всё время их знакомства она считала Ямаду рохлей, неспособным не только на то, чтобы постоять за девушку — даже постоять перед девушкой (учитывая нелёгкий характер Осаны). Видимо, Таро всё-таки не так плох, как Сунобу о нём думала. Она бы хотела, чтобы её будущий принц тоже злился, если принцессу кто-то обидит — это так по-мужски!       «Я не успел и слова вымолвить, как она дрожащим голосом, который чуть не заставил плакать меня самого, сказала, что пойдёт, смоёт с себя эту дрянь. Так и сказала. Это её последние слова. Такой я увидел здоровую Наджими-тян в последний раз — растрёпанную, разочарованную и со стоячими слезами в глазах…»       Если бы Кизана читала текст о незнакомой девушке, она бы сказала, что текст сильный. В принципе, она и сейчас готова с ленцой признать это, однако то, как ведёт себя Наджими-тян, нейтрализует всю жалость к ней. Поэтому, пытаясь представить её «растрёпанную, разочарованную и со стоячими слезами в глазах», талантливая школьница лишь видит обиженку, которой доказали её неправоту. Да, абсурдно и противоречит реальности, но сочувствовать этой девушке никак не получается. Наверное, Таро видит нечто большее, чем образ скандалистки, однако Кизана не знакома с ней столь близко и просто не может её такой представить.       Зря Осана создала репутацию спорщицы. Однозначно зря.       Тем не менее, красотка вернулась к чтению, с удивлением отметив, что стало интереснее:       «Я по понятным причинам не направился в женский туалет, а ожидал снаружи: бродил по коридору, пытался сидеть в телефоне (сумка с книгой в кабинете осталась), но не смог избавиться от мыслей о случившемся. Голова походила на пчелиный улей, в котором взбесились пчёлы: рваные мысли то и дело путались меж собой, вызывая и ненависть, и жалость, и тревогу, и ком воспоминаний.» — такое красочное описание выглядело совсем не похоже на стиль Таро — настолько хорошо, что даже как-то подозрительно. Кизане аж захотелось придраться к чему-нибудь, но она не понимала, к чему. — «Когда прошло ещё немного времени, я стал уже беспокоиться за Наджими-тян: почему она так долго? Может быть, мел сильно въелся? Я подошёл к туалету поближе, и я не знаю, что было бы, если бы я не приблизился или вообще не стал её дожидаться.       Поначалу я ничего не слышал, хотя я и не рассчитывал слышать что-либо — вода из этих кранов течёт тихо.       А потом тишину порвал истошный женский крик и гудящий рёв, похожий на звук огромного камертона**.       Этот крик разбил мне сердце. Я не успел подумать, чей он, почему раздался низкий звон и что происходит — я просто забежал в первый же кабинет, встретил первую попавшуюся учительницу (Карин Хана, да благоволит ей удача) и позвал на помощь, сказав, что в женском туалете кто-то крикнул, будто там драка. Она моментально отреагировала и бесстрашно направилась к Осане, пока я, признаюсь честно, тормозил, потому что был в шоке и искренне верил, что сплю и сейчас проснусь. У меня так бешено стучало сердце, что я не мог ровно стоять на ногах и оперся на стену, наблюдая за ситуацией издалека. А на расстоянии всё кажется меньше, и ситуация стала казаться мне такой маленькой, такой незначительной, и я поверил, что просто переволновался и всё хорошо…       Первым недобрым звоночком была плачущая девушка, вышедшая из туалета вместе с учительницей японского. Я узнал её — это была новая подруга Осаны (по-моему, её зовут Айси-тян), которая совсем недавно сдружилась с ней. Ты её тоже могла видеть — она вчера споткнулась рядом с нами. Честно, я очень благодарен этой девушке, так как у Осаны редко появляются такие хорошие друзья, тем более — в течение всего-то нескольких дней. Надеюсь, с ней всё в порядке; мне до сих пор стыдно, что я помедлил и не помог ей.       Первое, что возникло у меня в голове, когда я увидел её — что она навредила моей подруге, и я посмотрел ей в лицо с такой яростью, с какой ещё ни на кого не смотрел. Благо, я быстро одумался и предположил, что девушка просто напугана, как и я. Как оказалось — верно.       Вторым недобрым звоночком был приезд скорой… Я даже не знаю, плакал я или нет, я вообще не понимал, что я чувствовал, мне не было дела до того, как я выгляжу. Последней каплей для меня стал момент, когда медики вынесли Осану. Её голова была в крови. Меня замутило, и я стал смотреть на ноги врачей, такие маленькие, торопливые, их было так много, как у сороконожки, они и впрямь бежали, как большая сороконожка — и я, дурак, начал смеяться над этим! Мне дали понюхать нашатырь и предложили поехать в больницу вместе с Осаной, и я, конечно, согласился.       Прости, я не успеваю дописать, мне уже пора спать. Но я всё равно это отправлю, так как не хочу писать заново. Допишу потом. Спокойной ночи.»       Кизана остановилась на последних словах, как останавливается поезд перед заграждением. И стоит.       Она не знала, что ответить. Да что уж там — что думать, она тоже не знала. Но одно всё же стоит нехотя признать — ворота скептицизма приоткрылись и позволили испытать весьма неоднозначные эмоции к прочитанному.       Она отложила телефон, хотя всё ещё сомневалась, что сможет уснуть.       ~~~

/11.04.19, четверг, школа, 9:20 am/

      Прозвенел звонок с урока.       Вчера день был… насыщенным. Оказалось, что у Иппонго есть сестра-двойняшка, Рюто Ока. Пиппи знала о ней, а вот Аяно — нет. Парень оказался не очень словоохотливым и пояснил, что Ока младше него на десять минут, поэтому в семье считается младшим ребёнком. Об интересах девушки он рассказал и вовсе мало, лишь упомянув, что она является одним из наименее важных участников оккультного клуба.       Про ночь с вторника на среду Иппонго поведал уже подробнее, так как всё ещё находился в подвешенном состоянии. У сестры который день не спадала температура, что не на шутку беспокоило родителей. Они уже подумывали о том, чтобы вызвать врача на дом ещё раз, ведь ангина не должна так затягиваться, но не успели — пришлось вызывать сразу скорую, так как в час ночи из комнаты Оки послышались хрипы. На звук прибежали все домочадцы, и раскрасневшаяся девушка, плача, на последнем дыхании пыталась объяснить, что не может вдохнуть. Это была настоящая проверка на прочность, которая досталась всей семье, и единственной надеждой на спасение стала машина скорой помощи, которая быстро приехала и увезла Оку в реанимацию. Иппонго всё ещё находился под впечатлением, не говоря уже о том, что совсем не выспался этой ночью — так что настроения долго играть не было ни у кого, и после прихода Рюгоку Аои, которая извинилась за задержку в пять минут, друзья разошлись по домам. Кроме самого парня — он остался ждать Май Вайфу.       Новая тема по алгебре была интересной, Аяно хотела бы разобраться в ней ещё больше.       Дома девушка сразу после того, как поела спагетти, принялась за уроки и успела сделать часть из них до видеозвонка мамы. Рёбе школьница постаралась выложить всё, что знает об Амаи — вплоть до рецепта кексов от бабушки, великой миссии кулинарного клуба и взаимоотношений Одаяки с Цубурая. Мама была солидарна с дочкой — здесь подойдёт сватовство. Аяно спросила, как можно сблизить Шоку и Амаи, потому что у неё не было идей, и Рёба предложила два варианта. Первый — это втереться в доверие к Амаи и переубедить её, а если что-то не выйдет, то применить второй — метод «от обратного»: не пытаться напрямую свести кулинарку с другим человеком, а заставить её разочароваться в Таро или, наоборот, унизить её в его глазах, чтобы у девушки не было иных альтернатив, кроме как вернуться к Шоку.       После алгебры ученики медленно потекли в раздевалку.       Аяно уверена, сблизиться с Амаи будет даже проще, чем с Осаной: она не так сильно влюблена в Таро (значит, запас времени больше), уже немного знает Айши (значит, точка откровения ближе) и обладает открытым, куда более лёгким для дружбы характером. Всё это в сумме означает, что второкласснице вовсе не обязательно делать фотографию белья за помощь Инфо-тян, так как Одаяка, скорее всего, откроется и без «подходящих тем для диалога».       Зато темноволосой хотелось бы потратиться на новое предложение Инфо — сообщение от Таро к той актрисе, Сунобу-тян. Цена высокая — не просто панцушот, а панцушот Кокоро-тян, — однако она являлась одноклассницей Аяно, а сейчас, вторым уроком, должна начаться физкультура… В голове ещё не созрел конкретный план, но почему бы не сделать фотографию тогда, когда жертва объектива будет лишь в нижнем белье?       В общем — сегодняшний день обещал быть насыщенным не менее вчерашнего.       Толпа не шла беззвучно, её наполняли смешки и будничные беседы. Участницей одной из них была и Аяно: только что она ответила на какой-то совсем незначительный вопрос Дафуни, после своё мнение высказала Аджия и к разговору присоединилась Хината. А они уже стали сдруживаться вчетвером…       План в голове приобрёл конкретную суть: Айши включит режим видео на телефоне и положит его экраном вниз рядом с Кокоро-тян; он точно что-нибудь да снимет, после чего Аяно должна будет его забрать. Но есть вопрос: как это сделать, если шкафчик Момоиро расположен далеко от шкафчика Аяно?       — Я хочу поменяться местами с Супана-тян обратно, — мозг выцепил из общего шума голос барабанщицы Тамамото Беши, шедшей спереди. — Мне нравится моё место, а не в толкучке у входа! Давайте вы проживёте друг без друга эти 10 минут?       Она обратилась к Китагава Токуке, одной из актрис, которая имела привычку вилять бёдрами при ходьбе и упираться правой рукой в бок. Аяно давно приметила её внешность: глаза одноклассницы с приподнятыми внешними уголками были редкого глубокого карминного цвета, а длинные волосы с крупным гофре*** — бордового, к кончикам светлеющего до лилового. Насчёт характера этой обладательницы всех оттенков фиолетового сложно было что-либо сказать — за полторы недели она умудрилась проявить себя никак, и Айши даже не заметила бы её, если бы она не сидела на соседней парте справа. Единственное, что точно было известно школьнице — если Токуко не находилась в клубе, значит, проводила время с Супана Чуру, модной оккультисткой, склонной к неуместным суицидальным шуткам и обсуждению ЛГБТ-тем.       Токуко повернула голову к Беши и произнесла блеклым голосом:       — Ладно. Могла бы и сразу сказать, — актриса сдвинула распущенные волосы на правое плечо, и Аяно заметила чёрную бабочку на её шее — это деталь от тонкого чокера, какой также носит Супана-тян.       А это идея! Можно с кем-нибудь поменяться местами и оказаться рядом с шкафчиком Кокоро-тян. Жаль, я не запомнила, кто находится рядом с ней. Придётся импровизировать.       Айши незаметно выплыла из диалога четвёрки и замедлила ход, чтобы оказаться сзади и охватывать взглядом всю толпу. В руке блеснул прозрачный чехол телефона.       Шкафчики в этой большой раздевалке размещены посередине комнаты в два ряда, приставленные друг к другу задними стенками; эти ряды окружали скамьи с четырёх сторон. Рядом с одной из стен (справа от входа) также стояли шкафы параллельно центральным, в левой стене находилось зеркало, а в противоположной входу — дверь в душевую.       За две секунды, что Аяно пробыла в начале комнаты, она успела заметить, что шкафчик Момоиро является одним из центральных, смотрящих в сторону зеркала. Левее неё уже стягивала высокие тёмно-зелёные гольфы Мидори Гурин, а ещё левее — Кохару Хината, только открывшая дверцу.       Идеально.       Айши протиснулась к своему законному шкафчику — одному из тех, что стоят у стены, — забрала оттуда спортивную форму и приготовилась использовать телефон.       — Мидори-тян, не хочешь поменяться местами?       Зеленоволосая уставилась большими круглыми глазками на одноклассницу, застыв с шортами, продетых до колен. Забавно, у неё даже трусы тёмно-зелёные.       — Чего?       — Ну, поменяться… — она не ожидала, что это придётся объяснять. — Я хочу поболтать с Кохару-тян, пока переодеваюсь. А мой шкафчик вон там, — она указала пальцем на своё место, и Мидори мазнула по нему рассеянным взглядом.       Конечно, это не очень вежливо — просить человека переместиться, когда он наполовину сделал дело. Однако Кокоро-тян ещё даже не начала менять одежду и стояла с унылым лицом, активно печатая что-то в телефоне и едва ли не прислоняясь мрачно лбом к дверце. У неё, наверное, плохой день… в смысле, это означает, что у камеры будет много времени и много шансов засечь Момоиро крупным планом, и это очень полезно для задачи.       — Как скажешь. Без проблем! — в оптимизме почему-то слышалась фальшь, и это могло бы раздражать Аяно, если бы она была здорова. Что ж, она включает видео…       — И о чём ты хотела со мной поговорить? — Кохару, услышавшая сторонний разговор, заинтересованно глядела Айши в глаза. Теперь придётся придумать тему для диалога — ну, а что, собиралась ведь импровизировать, так?       — Да вот о чём… — одной рукой она опустила свою спортивную одежду на скамью, а другой — незаметно подложила телефон прямо под стоявшую светловолосую девушку. — Всё интересовал меня один вопрос, но не было подходящей ситуации, чтобы спросить… — Аяно слишком поздно поняла, что ошиблась с выбором фразы. Как будто переодевание в раздевалке — самая подходящая ситуация! Давай, тема диалога, приходи в голову! — Я давно заметила, что ты здорово мыслишь логически. Как ты отвечаешь на праве, как мы с тобой составляли план… — она не стала конкретизировать, какой план имеет в виду, и сбавила тон, потому что ни на секунду не забывала об окружающих её ушах. — И как ты необычно ответила вчера Ашитоми-тян. Я бы сказала, хладнокровно и находчиво. Слушай, откуда у тебя такое мышление? Ты читала какие-то книги по социальным взаимодействиям? По развитию логики? Проходила какие-то тренинги? Участвовала в конкурсах?       Тему можно смело назвать высосанной из пальца, но это лучшее, что Аяно смогла на ходу придумать. Главное — звучало достаточно убедительно.       Развязывая красный галстук, школьница внимательно наблюдала за происходящим вокруг. По крайней мере — за девушкой слева и девушкой справа. Момоиро переодевалась, стоя прямо над телефоном, выкрутив юбку задом наперёд и лениво расстёгивая на ней молнию, а Хината, уже сидевшая в спортивной футболке, в лёгком недоумении оглядывала соседку. Да, вопрос и правда странный, Кохару-тян можно понять.       — Нет… — удивлённо возразила она. — Нет, я не делала ничего такого. Ну, разве что игры и аниме детективные люблю, но я не думаю, что это главное. Меня просто воспитывали в такой обстановке, и всё.       — Воспитывали? — спросила Аяно, снимая верхнюю часть сейфуку, а после со скрежетом в зубах наблюдая, как Кокоро-тян небрежно сбросила свою юбку прямо на телефон. Остаётся надеяться, что он хоть что-нибудь снял до этого.       — Да, — подтвердила Кохару, пока подруга старалась незаметно и быстро вытащить свой гаджет из-под чужой одежды. Мало ли, лучше убрать его, пока Момоиро сама его не нашла. — У меня отец — полицейский, и мне всегда было интересно наблюдать за ним, даже когда я была совсем маленькой. Он и сам с удовольствием учил меня всяким штукам, если хватало сил после работы.       — Здорово! — улыбнулась Аяно настороженному взгляду зеленоволосой, повесив сейфуку на вешалку. — Вот у меня отец — цветовод. Многие путают с садоводом, но нет, он специализируется на декоративных цветах и кустарниках, он не выращивает сады.       — Необычная профессия! — воскликнула Хината, но умолчала какое-то сожаление, появившееся в губах. Аяно могла предположить, какое — очень многие собеседники автоматически считают зарплату цветоводов маленькой, поэтому видеть подобную реакцию Айши привыкла.       — Да, это точно. Сложная, творческая и порой физически тяжёлая.       — Тяжёлая?.. Например, если нужно засадить большую площадь?       — Да. А ещё следить за здоровьем цветов на этой площади, отсчитывать точные сроки их цветения и суметь назвать всё по-латински.       Хината по-доброму усмехнулась, как и Аяно.       — Но всё-таки полицейским быть сложнее, — не смогла не высказаться одноклассница, завязывая прочный бантик на левом кеде. — Надо знать Конституцию, уголовный кодекс… Быть очень внимательным и стрессоустойчивым.       — Нужно ли ему это в Буразе? — спарировала Айши, введя собеседницу в ступор и заставив издать нервный смешок.       — Нужно, даже в спокойное и мирное время. Как говорится, даже если меч понадобится один раз в жизни, носить его нужно всегда.       — Ты права, — решила подытожить она, так как обе девушки уже оделись. Аяно взяла телефон, одним быстрым нажатием выключила видео, которое просмотрит позже, и сложила все вещи в пока что свой шкафчик.       День шёл удачно.       — Пойдём?